Grindr Kinda Love: That's the Kind of Love I've Been Dreaming Of

      Близится раннее утро, когда «Троянцы», наконец, начинают расходиться. — Нам придется так рано вставать перед вылетом, — говорит Джереми, наклоняясь к Лайле. Лайла прислоняется к нему спиной. Возможно, они оба поддерживают друг друга, потому что, когда Джереми делает шаг, они спотыкаются в приступе хихиканья. — У меня будет о-о-очень сильное похмелье, — говорит Лайла. — Аэропорт превратится в кошмар. — Фу, не надо, детка. Заставь меня выпить воды, когда мы вернемся в номер. Влей ее в меня. Я не смогу выдержать тряску в самолете, — говорит Кэт.       Она только что вернулась после того, как помогла Кевину затащить пьяную задницу Ники в общежитие. Возможно, Хэммик достиг своей цели – выпил столько, что не чувствовал ног, но завтра он определенно почувствует свою голову и желудок. Аарон ожидал, что Кевин тоже останется в общежитии, но он появляется снова, пробираясь сквозь хаос, в который превратился подвал. — Ники переоделся и спит, — говорит он Аарону, и Аарон кивает; мир покачивается. — Было так приятно снова увидеть вас всех, — говорит Джереми. — Особенно тебя, Кевин. Я так по тебе скучал. Тебе лучше попасть на чемпионат, чтобы я мог снова надрать тебе задницу. — Как насчет того, чтобы пробиться в чемпионат и посмотреть, поможет ли тебе эта полоса везения в следующем матче? — Здесь нет удачи, только чистое мастерство, детка. — Джереми отходит от Лайлы, чтобы размяться. Лайла смеется, прислоняясь спиной к Кэт. — Хорошо, — говорит Жан, единственный трезвый из их группы, кладя руку на кудри Джереми. Джереми немедленно прижимается носом к его руке, улыбаясь его прикосновению. — Я думаю, всем пора ложиться спать.       На этот раз Аарон не ускользает от объятий Лайлы, но он также достаточно пьян, чтобы на самом деле не обращать внимания, когда его обнимает сначала Джереми, затем Лайла и, наконец, Кэт – одной рукой. Аарон нетвердо стоит на ногах, когда уходит.       Жан довольствуется тем, что кивает ему, но при этом слегка сжимает плечо Кевина, что заставляет Дэя улыбнуться своей мягкой, едва заметной улыбкой. У них происходит короткий обмен репликами на негромком французском, прежде чем Жан кладет руку Джереми на шею и начинает подталкивать его к двери. — Вперед, команда! На сегодня хватит. Все «Троянцы», оставшиеся в здании, пожалуйста, следуйте за своим капитаном по протоколу выхода, — кричит Джереми, пока Жан маневрирует, обходя людей и препятствия, а Лайла и Кэт следуют за ними. Несколько других игроков USC отделяются от своих компаний, чтобы ретироваться вслед за упомянутым капитаном.

***

      Кевин все еще спал, когда Аарон проснулся от будильника. Конечно, что в этом было нового?       Когда Кевин продолжил не шевелиться в течение следующих двух сигналов будильника, Аарон перегнулся через него, чтобы схватить его телефон и отключить все будильники. Пусть он и намеренно встал коленом на Кевина, чтобы сделать это назло, Кевин все равно не поддался давлению. Честно. Аарон думал, что дом вокруг них может рухнуть, а он все равно найдет Кевина, дремлющего среди развалин. Аарон не знал, как Дэй может быть таким после пребывания в «Гнезде».       Аарон знал, каково это – жить с непостоянным человеком. Его так много раз будили крики или насилие, и он приходил в сознание, сбитый с толку и напуганный, у него были считанные секунды, чтобы придумать лучший способ отреагировать.       Это не имело значения. Правильного пути никогда не было. В результате он обычно спал чутко. Просыпался при первых нескольких звуках будильника. Часто просыпался, когда кто-то из них вставал ночью, чтобы воспользоваться туалетом в общежитии. Как будто его самосохранение никогда полностью не отключалось, даже когда он спал. Ему казалось странным, какого уровня коматозного состояния Кевин мог достичь во сне.       Аарон предположил, что это хорошо, несмотря на то, что от дюжины будильников у него трещала голова. Кевин провел слишком много времени в постоянном напряжении. Он так часто игнорировал предупреждающие знаки своего тела, выходил за пределы своих возможностей, отказывался давать себе время на отдых. Возможно, именно поэтому его тело так эффективно отключалось, когда он, наконец, останавливался. Или, может быть, после многих лет повышенной боевой готовности он наконец почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы спать спокойно.       Может быть, Аарон просто никогда не испытает этого чувства.       Он вздохнул и снова лег. В висках он ощущал мерную устойчивую пульсацию, напоминающую головную боль при перенапряжении, но Кевин, который давал ему пить, казалось, помог ему справился с самым худшим похмельем.       Аарон лег на бок лицом к Кевину, но закрыл глаза, чтобы никто не заметил, как он пялится на Дэя. Он не хотел быть подонком. Он просто слушал дыхание Кевина, думая, что это последнее утро, когда они просыпаются вместе, по крайней мере, до возвращения Ники из Германии.       Аарон надеялся, что расстояние поможет ему избавиться от этой глупой влюбленности. В идеале, он хотел бы, чтобы это прекратилось сейчас, но он дал себе время и свободу до конца лета, чтобы одуматься и двигаться вперед.       Конечно, это не займет больше времени.

***

      Аарон проводит время, тусуясь со своими друзьями, но начинает уставать. Он находит Кевина на одном из диванов, задвинутых в угол комнаты, и опускается рядом с ним. Кевин отрывает взгляд от своего телефона. — Думал, ты уже лег спать. — Жду тебя. — Почему? — Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. — Я могу найти дорогу в общежитие, — говорит Аарон, слегка обиженный намеком. — Я знаю. И все же.       Аарон хмуро смотрит на Кевина, но затем его взгляд цепляется за глубокий вырез рубашки Дэя, и вместо этого он хмуро смотрит на его грудь. Его ключицы чуть выпирают, между ними впадинка, длинная шея Кевина. У Аарона внезапно пересыхает во рту. — Аарон? — Что? — Я спросил: ты закончил? — М-м-м. Устал. — Аарон отводит взгляд от Кевина и вместо этого смотрит через комнату, наблюдая, как Кейтлин танцует с Диланом и Лией, запускает руки в волосы, отбрасывая их назад. Аарон позволяет своей голове упасть на руку Кевина. — Тогда тебе лучше пойти спать. — Через минуту. Ноги болят. Джереми такой чертовски быстрый, что я не мог перевести дух весь матч. Мои икры убивают меня. — Ты так хорошо играл. — Несмотря на шум в комнате, голос Кевина низкий. Он наклоняет голову к Аарону, теплое дыхание касается его волос. — М-м-м. — Аарон закрывает глаза, вдыхает запах Кевина. В его одеколоне есть нотки сандалового дерева, сладкий оттенок ванили и чего-то мускусного. Это дорого, потому что, конечно, Кевин пользуется не простым одеколоном, а каким-то гребаным дизайнерским. Запах остается на коже Кевина весь день, намеки на него сохраняются даже в раздевалке после того, как он сильно вспотел на тренировке. Приятный запах.       Аарон, в редких случаях, украдкой брызгает то тут, то там, когда ему предстоит долгий день и он хочет чего-нибудь постойче собственного дезодоранта.       Кажется, от него самого никогда так хорошо не пахнет. Должно быть, это что-то явно Кевиновское, что гармонирует с самим ароматом, делая его более стойким. Вот это вещь, да? Вот почему существуют духи на заказ. Разные запахи подходят разным людям.              Должно быть, это феромоны или что-то в этом роде. Аарон слишком устал, чтобы много думать об этом сейчас, но ему стоит погуглить это позже.       Аарон не знает, как бы он выжил в эпоху, предшествовавшую Интернету. Он хочет знать ответы на каждый случайный вопрос, который приходит ему в голову, просматривает различные факты по нескольку раз в день в поисках ответов, сопоставляет детали с другими источниками для проверки фактов, откладывает разрозненные наборы информации в своем мозгу. Необходимость существовать без знаний о причинах происходящего бесконечно расстраивала бы его. Его, вероятно, отправили бы жить к морю за истерики, если бы он выпендривался по этому поводу сто лет назад, или около того.       Аарон тихо фыркает при этой мысли. — Что смешного?       Аарон качает головой, не желая объяснять весь ход своих мыслей. Движения, пока он все еще опирается на бицепс Кевина, такие, что кажется, будто он прижимается к нему носом, поэтому Аарон останавливается. Потому что это чертовски странно, а Аарон очень старается скрыть свою странность. — Как твоя лодыжка? — Хорошо. — Хорошо. Как на самом деле твоя лодыжка?       На этот раз в пространстве между ними звучит тихий смех Кевина. Аарон чувствует вибрацию, грохочущую у него в груди, через руку Дэя. — Больно, но терпимо. Я снова надел поддерживающую повязку. У нас неделя без тренировок и еще несколько недель без игр. Все будет хорошо. — Не спи в ней. Вредно для кровообращения. — Да. Я слышу, как ты говоришь мне это каждый вечер. — Отвали. — Я действительно ценю твое нежное отношение к больным. Ты будешь лучшим врачом, — говорит Кевин. Аарон смотрит на него затуманенными глазами. Они сухие и усталые, и на самом деле не хотят оставаться открытыми дольше нескольких секунд. Кевин медленно выдыхает. Его голос мягче, когда он говорит: — Это действительно так.       Аарон издает недоверчивый звук, откидываясь на руку Кевина. — Я знаю, что это так. Ты такой терпеливый, страстный, дотошный. И такой заботливый. — Я не терпеливый. — Ты такой, когда это важно. Прости, я всегда был так сосредоточен на том, чтобы подтолкнуть тебя к совершенствованию на поле, и у меня никогда не было времени осознать, что это для тебя, как экси – для меня. Ты будешь невероятен. Не могу дождаться, когда увижу.       Аарон рад, что его глаза закрыты, потому что внезапно их начинает нестерпимо щипать, и, по крайней мере, пока его веки закрыты подобно шлюзам, слезы не могут вырваться наружу. Слова Кевина приятны, но на самом деле они не трогают Аарона. Легко говорить подобное, но это ничего не значит, пока Аарон не сможет доказать это, пока он на самом деле не станет врачом, пока он на самом деле не будет хорошим врачом для своих пациентов.       Что его расстраивает, так это то, что Кевин говорит, что хочет увидеть это, потому что Аарон знает, что этого не произойдет. Аарон знает, что он снова будет существовать только как брат Эндрю спустя пару лет разлуки. — Тебе холодно? У меня даже куртки нет. — Кевин сдвигается, его рука обнимает Аарона, потирая бицепс, и Аарон понимает, что дрожит. Кевин принимает это за дрожь, но это лишь попытка подавить горькую волну эмоций, расстройство, сжимающее все его тело, отчаянно требующее выхода, которого Аарон ему не позволяет.       Ему не нравится плакать, даже когда он один, и он определенно не будет плакать рядом с другими людьми. Никто не увидит эту уязвимость, если ее не вырвать у него насильно, а он всегда быстро находит и блокирует свои слабости. Слишком много ядовитых слов было брошено в его адрес, еще когда он разбивался на части. Обстановка вокруг никогда не допускала его эмоций, место было только для эмоций Тильды. Расстройство Аарона лишь усугубляло ситуацию. Поэтому он научился ожиданию, подавлению и заботе о себе в одиночестве и скрытности. Сначала при его ноющих внутренних чувствах, а позже и физических ранах.       Аарон всегда заботился о себе, и поэтому он продолжит это делать даже после ухода Кевина. Спокойно залечит свои раны и продолжит жить своей жизнью, не обращая внимания на шрам, который расходится каждый раз, когда он видит Кевина на обложке журнала, когда ходит за продуктами, или на столах в приемной больницы. Когда ловит фрагменты интервью по телевизору и не может заставить себя переключить канал, потому что это все, что он получит от Кевина, когда тот получит спонсорство и его изображение будет на билбордах.       Миньярд не сомневается, что популярность Кевина будет только расти, и в результате он сам будет атакован шквалом новостей о Кевине Дэе. Возможно, это будет похоже на экспозиционную терапию, и в конце концов у него снизится чувствительность. — Хорошо. Теперь в постель. Это приказ. — Ты не можешь указывать мне, что делать. — Даже сквозь густой туман эмоций Аарон вспыхивает в ответ на это. — Да. Вставай сейчас же, или я понесу тебя. — Даже не пытайся, блядь, поднять меня. — Почему ты всегда думаешь, что я не смогу поднять тебя? — Я не думаю, что ты не сможешь поднять меня, я просто, блядь, не хочу, чтобы меня поднимали. То, что я маленького роста, не означает, что я хочу, чтобы меня поднимали и таскали по комнате, как гребаного ребенка. — Тогда перестань закатывать истерику, как капризный малыш, и. Иди. В. Постель. — Пошел ты, — говорит Аарон, но Кевин поднимается на ноги медленнее, чем обычно, его тело тоже явно болит после матча. Он тяжело опирается на здоровую ногу, хватает Аарона за руку и поднимает его с раздражающей легкостью. Аарон пытается сделать себя мертвым грузом, чтобы было тяжелее, но его реакция слишком медленная, и Кевин уже поднимает его в вертикальное положение к тому времени, когда он начинает заваливаться назад. — Иди попрощайся со своими друзьями и поехали.       Аарон ворчит, но делает, как говорит Кевин; его друзья суетятся вокруг него, прежде чем он уходит. Его обнимают, и все они, кажется, в восторге от того, что пьяный Аарон на этот раз действительно позволил себе тактильный контакт. Кейтлин снова обнимает его после всех остальных, оставляя влажный поцелуй на его щеке: — Ты был так хорош сегодня вечером, детка, и это было так весело. Тебе следует почаще тусить с нами. Эндрю всегда берет тебя с собой на выходные! Нечестно. — Возможно, — говорит Аарон, краснея от такого внимания и похвалы.       Дилан взъерошивает ему волосы, когда Аарон поворачивается, чтобы вернуться к Кевину, потому что, очевидно, тот факт, что Аарон на фут ниже Дилана, всегда заставляет последнего думать, что Миньярд – чертов пес или что-то в этом роде. На днях он его правда укусит. Даже если случайное прикосновение кажется приятным. Из принципа.       Кевин машет им всем рукой, но держится на расстоянии. Когда Аарон снова оказывается рядом с ним, он кладет руку ему на затылок и направляет через подвал. Мелочная, бунтарская часть Аарона хочет вырваться, наброситься, толкнуть Кевина, но так ему не нужно думать о том, куда он идет. Ему даже почти не приходится держать глаза открытыми: Кевин следит за тем, чтобы он ни на что не наткнулся, и поддерживает, когда Аарона покачивает.       Миньярд ожидает, что Кевин отпустит его в лифте, но рука Кевина остается, пальцы нежно разминают узелки напряжения у основания его шеи. Аарон наполовину спит стоя и пьян сильнее, чем планировал быть. Люди весь вечер протягивали ему напитки, и что он собирался делать, тратить их впустую?       Поэтому он почти не сопротивлялся, когда пальцы Кевина касаются этих нежных местечек – теплые, слегка мозолистые и такие приятные на ощупь. Аарон тает от прикосновения с мягким «м-м-м». Рука Кевина замирает. Лишь на мгновение. Аарон издает еще один «м-м-м», на этот раз с плаксивым протестом. Рука Кевина снова движется, и губы Аарона приоткрываются в хриплом выдохе, которым он был бы глубоко огорчен, если бы у него хватило ума переварить это прямо сейчас.       Кевин громко сглатывает, что раздражает Аарона, потому что фу. Почему ему приходится так громко сглатывать?       Но затем лифт резко останавливается на их этаже, Аарон сохраняет равновесие только благодаря руке Кевина, удерживающей его на месте, и его снова направляют. Кевин достает ключ и открывает дверь одной рукой, ведя Аарона на кухню. — Вода, — говорит он, прежде чем Аарон просит. Пока Кевин тянется за стаканом, Аарон забирается на кухонный островок, желая быть выше. Его руки слегка дрожат от напряжения, мышцы устали и ноют после игры, но он легко поднимается на столешницу, болтая ногами. Когда Кевин возвращается к нему с полным стаканом, Аарон раздвигает ноги достаточно, чтобы Кевин подошел ближе, не получив пинка. — Я хочу, чтобы ты выпил по крайней мере три стакана. — У-у-у. — Аарон. — Я уже и так полон жидкости. — Ты помнишь, как у тебя свело ногу? Хочешь, чтобы это повторилось? — Нет, — угрюмо говорит Аарон. Он сердито смотрит на стакан в руке Кевина, но неохотно берет его. Первый бокал выпивается легко – он вспотел и обезвожен после танцев, – но со вторым ему приходится сложнее. — Просто выпей. Тебе не нужно спешить, — говорит Кевин, и, возможно, если бы он так разговаривал с Аароном на поле, ему бы уже много лет назад стало лучше. Его голос мягкий и тихий, хотя, чтобы разбудить Ники в его нынешнем состоянии, в их общежитии пришлось бы устроить настоящую давку.       Его слова мягко подбадривают, и Аарон обычно ненавидит, когда с ним так разговаривают, ненавидит, когда с ним нянчатся, ненавидит, когда ему указывают, что делать, но не похоже, что Кевин принижает его. Его взгляд перемещается между губами Аарона на краю бокала и его глазами, кончики пальцев слегка касаются локтя Аарона, чтобы поощрить его движения. Или, может быть, поддержать его неуклюжую руку. В любом случае это приятно. — Вот. Хорошо. Так просто.       Аарон тут же давится следующим глотком, потому что Кевин звучит откровенно, чертовски чувственно, когда говорит так, и абсолютно предательский мозг Аарона, который всегда был его злейшим гребаным врагом, немедленно подхватывает идею о том, что Кевин говорил бы так во время секса. При этой мысли у него горят не только уши, но и шея, щеки, грудь, и где-то южнее. Даже когда его тело гудит от интереса к подобной картинке, он чувствует себя виноватым. Это похоже на измену. Они с Кином еще ничего не обозначили, не говорили о моногамности. Аарон даже ничего не делает, он просто думает, и все же ему все равно плохо.       Он переживает весь этот внутренний кризис, одновременно захлебываясь водой, которую вдохнул в трахею. Так. Это смешно.       Кевин забирает стакан у него из рук, прежде чем Аарон бы уронил его, после чего Миньярд наклоняется вперед, опираясь на бедра, и кашляет. Кевин совершает неловкий полуповорот, разрываясь между желанием помочь Аарону и поставить стакан в безопасное место.       Он решает поставить его рядом с раковиной, прежде чем вернуться, чтобы потереть Аарону спину. Аарон рад, что Кевин его не бьет. Должно быть, в какой-то момент он упомянул Кевину, что это редко бывает полезно для задыхающегося человека, и это не принесет никакой пользы сейчас, когда Аарон просто пытается очистить дыхательные пути от остатков воды. — С тобой все в порядке, — шепчет Кевин, хотя с Аароном в данный момент не все в порядке. Он будет в порядке, может быть, через минуту или около того, но прямо сейчас это не так. Кевин все равно продолжает бормотать заверения, которые определенно не помогают с тем, что с самого начала поставило Аарона в такое затруднительное положение. — Я держу тебя. Все в порядке. Приятный глубокий вдох. Ну вот, хорошо. Ты молодец, Аарон.       Возможно, что-то в словах Кина о кинке на похвалу все же есть. — Заткнись, — удается прохрипеть Аарону. У него болит горло от кашля, и, хотя сейчас он дышит, он все еще чувствует, будто что-то, чего там быть не должно, царапает горло.       Кевин замолкает, но продолжает растирать Аарону спину, пока тот не садится прямо и не делает несколько глубоких, усиленных вдохов, надеясь, что воздух вытеснит жидкость, которая все еще вызывает неприятные ощущения в горле. Кевин снова наполняет стакан и подносит его ко рту Аарона. — Хочешь еще? — Ты сказал три, верно? Кевин пожимает плечами: — С каких это пор ты делаешь то, что я говорю? — Дай мне. — Аарон хватает стакан и осушает его в несколько глотков. Кевин выглядит довольным, когда Миньярд сует стакан обратно ему в руку. — Сейчас я собираюсь сбросить отсюда весь вес своего тела.       Кевин смеется, когда Аарон соскальзывает с островка, но Миньярд не учел, что Кевин стоит у него между ног, и там не так уж много места, куда Аарон мог бы соскользнуть. В конце концов он оказывается зажатым между телом Кевина и стойкой сзади, его передняя часть прижимается к Кевину, а сила тяжести тянет его вниз. Кевин быстро отшатывается, как будто мысль о прикосновении к Аарону оскорбляет его. Как бы то ни было. Аарон слишком устал, чтобы думать о чем-то еще сегодня вечером, и ему совершенно определенно нужно перестать думать о Кевине в целом.       Он не совсем справляется со своим весом, но, по ощущениям, близок к этому. После быстрого мытья и переодевания измученное тело Аарона радуется, когда наконец-то приземляется на постель, даже при том, что ему пришлось карабкаться по приставной лестнице, чтобы добраться до нее. Он переворачивается на спину и блаженно вздыхает.       Несколько минут спустя он слышит, как входит Кевин. Аарон наблюдает за смутным очертанием его спины, когда он снимает рубашку, когда вылезает из узких джинсов. В темноте он не может разглядеть две ямочки, обрамляющие основание позвоночника Кевина, но он знает, что они там есть. Аарону хочется прижать большие пальцы к этим двум маленьким впадинам на его коже.       Но нет. Он не должен больше ничего хотеть от Кевина. Это несправедливо по отношению к Кину. Аарон даже не проверил свой телефон сегодня вечером. Вероятно, ему следовало это сделать. Он думает о том, чтобы дотянуться до него сейчас, но это последняя его мысль перед тем, как отключиться.

***

      Аарон просыпается посреди ночи от того, что Ники, спотыкаясь, встает с кровати. В спешке по дороге в ванную он спотыкается о брошенные джинсы Кевина, тяжело ступает, пытаясь снова выровнять движение, а затем громко врезается в дверной косяк, ругаясь от удара. Аарон слышит, как он бежит в ванную. Вероятно, ему очень плохо.       В другом конце комнаты Кевин продолжает храпеть, как будто ничего не произошло.       Аарон сбрасывает одеяло, чувствуя жар, его кожа липкая от пота. Он переворачивается на бок, сворачиваясь калачиком, но теперь, когда он проснулся, заснуть трудно.       Он и сам не чувствует себя фантастически. Есть легкая тошнота, начинающаяся изжога, слабая пульсация в основании черепа, но он не думает, что его похмелье будет слишком трагичным. Он, вероятно, проспал бы большую часть времени, если бы Ники его не разбудил.       Аарон снова переворачивается на спину, вытягивая конечности. Его рубашка прилипла к середине спины от пота, поэтому он стаскивает ее, извиваясь, чтобы справиться с этим, не садясь в ограниченном пространстве своей кровати-чердака. Прохладный воздух комнаты приятно ласкает его кожу, ногами в носках он натягивает пижамные штаны до колен и остается лежать, вытянувшись, пока тепло его тела немного не рассеется.       Он все еще не спит, когда много времени спустя Ники возвращается, тихо постанывая себе под нос. Аарон закрывает глаза и остается неподвижным. Он не знает, почему притворяется спящим. Не похоже, чтобы Ники в нынешнем состоянии вообще заметил бы его, но Аарону сейчас не хочется разговаривать.       Как только какое-либо движение на кровати под ним затихает, и глубокое дыхание Ники присоединяется к грохочущему храпу Кевина, Аарон снова открывает глаза. Он шарит под подушкой в поисках телефона. Из группового чата «Bio Bunch» приходит множество уведомлений, фотографий, которые они все сделали этим вечером. Аарон смахивает уведомления. Он открывает Grindr.

ДА.

Очень нравится.

Всегда невероятно видеть «Троянцев», а их новички в этом году уже так органично влились в команду. Их командная работа действительно впечатляет.

Я знаю, ты придашь этому слишком большое значение и будешь смеяться надо мной, но работа ног Нокса была поразительной. Он стал еще лучше после прошлогоднего чемпионата. Я думаю, что «Лисы», растущие как конкуренты, мотивировали его – но, возможно, это говорит моя предвзятость к школьной гордости.

Хотя Миньярд так хорошо противостоял ему, даже несмотря на слабость в колене. Он был так сосредоточен. Я находился на дальней стороне корта, так что у меня был не лучший обзор, но все же.

Между бровями Аарона появляется складка, когда он, прищурившись, смотрит на экран своего телефона, держа его над головой. Общеизвестна ли слабость в колене? Он повредил его в начале сезона и пережил так несколько игр. На самом деле он никогда не ожидал, что люди обратят на него достаточно внимания, чтобы запомнить что-то подобное, особенно с учетом того, что во время этих матчей он играл меньше.       С другой стороны, Кин перечислил Аарону всевозможные подробные статистические данные о других командах. Конечно, он, вероятно, обладает такими же, если не более полными, знаниями о «Лисах». Кевин и Джостен способны использовать слабые места и истории травм многих игроков. Это не так уж странно, оно ощущается таковым только потому, что речь идет об Аароне.

Кросс удалось совершить два впечатляющих сэйва в этой игре. Она действительно начинает раскрываться. Видно, что она уже не такая робкая, какой была в начале сезона. Все новые приемы, на самом деле, идут на ура.

Однако она пока не совсем соответствует стандартам Дермотт. Тот сейв с нырком, который та сделала, когда Дэй пробил в нижний угол? Бесстрашная, и защитники так хорошо сотрудничают с ней, особенно Альварес. Их химия, очевидно, распространяется не только на игры.

Извини. Я сейчас пишу целое эссе. Я знаю, тебя, наверное, это не так уж сильно интересует. Просто это был такой хороший матч. Я все еще полон энергии, думая об этом.

У меня есть признание. Я действительно искал тебя. Я ничего не мог с собой поделать. Так забавно думать о нас в одном помещении, так близко. Я уверен, что не видел тебя. А если и видел, то не знал, что это ты. На случай, если ты беспокоишься, что я собираюсь преследовать тебя или что-то в этом роде.

Не то, чтобы ты так подумал.

Почему я это сказал?

Не обращай внимания. Я просто хотел тебя успокоить.

Даже если бы я хотел тебя увидеть.

Я думал о тебе весь вечер. Что я мог бы сделать со всей этой накопившейся энергией. Даже несмотря на то, что мы проиграли, я все равно был бы не прочь отпраздновать с тобой.

Тебе не нужно извиняться. Тебе это интересно, и мне нравится слушать (или, технически, читать), что ты думаешь. Возможно, у меня не так много мнений по этому поводу, но это не значит, что я не хочу слышать твое. Возможно, я тоже искал тебя. Возможно, я тоже потерпел неудачу. Извини, я вижу сообщения только сейчас. После игры я пошел на вечеринку с друзьями и не смотрел в телефон. Жаль, потому что я хотел бы знать, что ты мог бы сделать со всей этой накопившейся энергией… Аарон не ждет ответа, поскольку уже больше пяти утра, а последние сообщения от Кина пришли около двух часов ночи. Он, должно быть, тоже допоздна не спал.       Аарон выключает телефон и засовывает его обратно под подушку. Он кладет руку на живот, чувствуя, как тот поднимается и опускается с каждым его вдохом, и прокручивает в памяти события прошлой ночи, чтобы проверить, помнит ли он, как смущался.       Он всегда испытывает ужасное беспокойство, когда пьет где-нибудь, кроме «Эдема». Немного смущает то, что пьяный он более открыт с людьми, позволяет им видеть те стороны себя, которые он обычно не демонстрирует, открыто танцует, смеется, позволяет людям обнимать себя. Он знает, что на самом деле это не имеет большого значения ни для кого, кроме него, поэтому он отбрасывает эти чувства в сторону.       Он помнит, как сонно прислонился к Кевину, как Кевин проводил его до их общежития, как сидел на островке, пока Кевин приносил ему воду. Ох. Он помнит, как Кевин разговаривал с ним. Мягко и ободряюще. Его рука скользит по животу, кончики пальцев обводят пупок, пробегая по персиковому пушку волос. Его животик покалывает от интереса.       Аарон закрывает глаза и пытается представить, как Кин разговаривает с ним подобным образом. К сожалению, он по-прежнему звучит как Кевин, потому что у Аарона нет представления о голосе Кина, но он намеренно не позволяет себе думать о лице Кевина. «У тебя так хорошо получается, Аарон. Да. Вот так.»       Аарон закусывает губу, и что-то закручивается в его животе. «Я думал, что должен быть твоим хорошим мальчиком». Ты такой. «М-м, но ты сейчас так хорошо ведешь себя ради меня».       Аарон подносит большой палец к нижней губе и оттягивает ее вниз, представляя, как Кин делает это вместо него. Он тихо выдыхает в костяшки собственных пальцев. Это ощущение заставляет его слишком хорошо осознавать, что он делает, и ему становится тепло и неловко, он натягивает одеяло на голову, как будто может спрятаться от собственных чувств. Глупо. «Это не глупо. Тебе позволено испытывать влечение». — Безликий голос снова превратился в Воображаемого Кевина, потому что Аарону никогда не удастся сдерживать его надолго. Не к тебе. «Это не запрещено законом». — Воображаемый Кевин обхватывает рукой шею Аарона сзади, и ему не нужно представлять это прикосновение – воспоминания об ощущениях смутные, но свежие, – теплые и мозолистые пальцы Кевина прижимаются к его коже. Он использует свою хватку, чтобы притянуть Аарона ближе, их лица прижаты друг к другу, но Воображаемый Кевин не отстраняется. Ха. Ты не смог бы вынести такой близости ко мне. «Теперь могу». — Воображаемый Кевин проводит большим пальцем по нижней губе Аарона, как он делал сам с собой минуту назад. Аарон кусает его. Кевин отстраняется, чтобы щелкнуть его по носу. — «Веди себя прилично». Отвали. «Ты должен быть добр ко мне, Аарон». Я не хочу тебя. Я хочу думать о Кине. «Да, ну, ты не знаешь, как выглядит Кин, так что, боюсь, ты застрял со мной». — Затем Воображаемый Кевин сжимает шею Аарона, чтобы втянуть его в поцелуй, сразу же впиваясь в его рот, горячий и скользкий, и прямо касаясь языка Аарона.       В постели Аарон плотнее сворачивается в клубок. Он оставляет щель в пуховом одеяле, чтобы внутрь просачивался прохладный воздух, позволяющий ему дышать, затем утыкается лицом в подушку.       Он говорит себе, что все эти мысли – это то, чего он хочет от Кина, что он представляет себе Кевина только потому, что у него нет образа, которым можно его заменить, и поэтому все в порядке.       Нормально думать о том, как он забирается на колени к воображаемому Кевину / Кину, сжимает его бедра между своих ног, запускает руки в эти густые волосы и тянет, пока Воображаемый Кевин / Кин не заскулит ему в рот и не прижмется к нему бедрами. Аарону нравится думать, что он мог бы заставить его скулить. Мог бы превратить его в задыхающегося, умоляющего о большем. Кин, по сути, уже признал это.       Аарон не испытывает никакого настоящего возбуждения, когда обдумывает эту мысль. Он слишком устал, чтобы действовать в соответствии с этим, просто забавляется мечтами наяву, пытаясь снова заснуть, но он не может отрицать привлекательности идеи. Даже если мысль о первом сексе с мужчиной нервирует. Он чувствует себя неловким и неопытным, снова девственником. На этот раз, конечно, менее неуклюжим. Тела не так уж сильно отличаются. Не у большинства из них.       Просто член Кина. Блять. Аарон никогда по-настоящему не думал о том, чтобы кто-то прикасался к нему или отсасывал ему. Он не думал о том, чтобы сделать то же самое в ответ. Дрочка должна быть достаточно легкой. Не то чтобы он сам не трогал свой член. Он знает, что ему нравится, что доставляет ему удовольствие. Кое-что из этого можно использовать. Минет пугает больше.       Аарон с любопытством подносит два пальца ко рту и засовывает их внутрь. Его язык прижимается к ним, когда они скользят по пластиковому шарику пирсинга к задней части языка. Кончики его пальцев едва касаются горла, и Аарона тут же тошнит. Он вытаскивает пальцы, несколько раз кашляет, и да, это чертовски глупая идея, когда его уже подташнивает.       Он задается вопросом, сможет ли он потренировать свой рвотный рефлекс до того, как они с Кином встретятся. Было бы чертовски унизительно подавиться членом Кина. Типа, не в сексуальном смысле.       Тьфу. Аарон так преуспел в оральном сексе. Он мог заставить Кейтлин кончить несколько раз своим ртом и пальцами, усиливая давление на низ ее живота, затягивая ее оргазмы, нежно массируя ее внутренности, когда он медленно ослаблял напор своего языка, но продолжал, все легче и легче, пока она не начинала извиваться и не становилась сверхчувствительной. Кажется несправедливым, что ему приходится начинать все сначала.       Что, если он может показаться плохим в этом, и что, если Кин не захочет делать это снова? Что, если он подумает, что Аарон просто ужасен в сексе, хотя это абсолютно не так. Ему просто нужна практика. Он быстро учится. У него отчаянная потребность проявить себя. Если бы у него был шанс, он бы стал чертовски хорош.       Не то чтобы он был уверен, дойдут ли они с Кином до стадии секса, но это становится все более вероятным. Аарону определенно нравится эта идея, и у него такое чувство, что Кину тоже, и давно. Аарон задается вопросом, не потеряет ли тот интерес из-за того, что Аарон откладывает их встречу до окончания зимних каникул. В конце концов, на Grindr полно парней, которые были бы готовы трахнуть Кина прямо сейчас. Зачем ему нужно ждать Аарона? Незачем.       Он подумывает о том, чтобы продолжить, поскольку им обоим явно интересно, но его тело напрягается от этой мысли, сердце бьется сильнее. Это все еще кажется слишком пугающим. Он не готов снова стать Аароном. Он не готов разочаровывать. Он хочет еще немного попрятаться за Майком. Майк нравится Кину. Аарон это знает.       Он не знает, понравится ли Кину он.       Аарон вздыхает и переворачивается на другой бок, несколько раз ударяя кулаком по подушке, чтобы выровнять ее. Он достает телефон и проверяет его, моргая от внезапной яркости. Ответа, как и ожидалось, нет. Он снова открывает их диалог. Если он все еще собирается заставлять Кина ждать, возможно, ему следует дать ему что-то, чего можно ждать. Заставь его думать, что Аарон того стоит. Теперь ты заставляешь меня думать о тебе, и я не могу уснуть Фу. Кину может сойти с рук такое дерьмо, но в устах Аарона это звучит глупо. Вынужденно и высокопарно. Он собирается показать, насколько он неуклюж и неопытен, но насколько сильно он этого хочет? Достаточно, чтобы опозориться? Очевидно, что это так, черт возьми. Я знаю, тебя разочаровывает наше поражение, но держу пари, я мог бы отвлечь тебя от этого Выцеловать все эти экси-мысли из головы Наставить засосы по всему телу, чтобы каждый раз, когда бы ты смотрелся в зеркало, ты вспоминал ощущение моих губ на себе. Говоря о моем рте, я уверен, что я мог бы найти ему другое отвлекающее применение… Аарон не может заставить себя напечатать что-нибудь более откровенное. Он уже болезненно взволнован, почти жалея, что вообще нажал «отправить».       Он засовывает телефон обратно под подушку. Это, безусловно, чертовски мало для одной ночи. Кем он себя возомнил? Аарон недостаточно учтив, чтобы заниматься секстингом.       Ники снова подскакивает на кровати под ним, на этот раз ударяясь головой о край яруса Аарона от того, как быстро встает. — Не получи, блядь, сотрясения мозга, тупица, — шипит Аарон, но Ники уже покидает комнату. Аарон вздыхает и подползает к лестнице, спрыгивая с кровати. Он думает, что сегодня ночью ему больше не удастся поспать в этой комнате.       Он вытряхивает корзину для мусора, которую они держат под столом в спальне, в большую корзину на кухне, затем застилает ее мусорным мешком и приносит обратно, чтобы поставить рядом с кроватью Ники. По крайней мере, так ему будет во что блевать, если он не сможет дойти до ванной. Аарон ставит стакан с водой на тумбочку у кровати и расстилает полотенце на подушке Ники. На всякий случай, если того стошнит в постели, и чтобы впитать какой-нибудь алкогольный пот.       Довольный тем, что сделал все, что мог, Аарон хватает наушники, телефон, подушку и направляется в гостиную.       Он сворачивается калачиком в углу дивана, натягивая на себя один из многочисленных пледов, которые Ники здесь держит. Он включает плейлист, который слушал в последний раз. Неважно, что это, он просто хочет, чтобы шум отвлек его от мыслей.       Начинает играть «For Your Love» Mäneskin-а. Аарон закрывает глаза, погружаясь в музыку. Не лучшая песня для отвлечения, и вместо этого он возвращается к своим мыслям о том, как разобрать Кина на части. На этот раз он не запутывается в неуверенности, просто засыпает под праздные фантазии о воображаемом Кевине / Кине, скулящем под его прикосновениями.

***

— Хэй. Аарон.       Голос тихий, но Аарон все равно вздрагивает, когда просыпается. Его затуманенные глаза на мгновение останавливаются на Кевине, сидящем на корточках перед диваном. Он протягивает руку и нежно откидывает волосы Аарона со лба, и Миньярд ощущает прохладу его ладони на своей разгоряченной коже. — Почему ты здесь? — Ники продолжал будить меня прошлой ночью каждый раз, когда его тошнило. Кевин кивает, как будто это имеет смысл, и убирает руку со лба Аарона. — Да, сегодня утром он в «отличном» состоянии. Я не скучал по этому. Как ты себя чувствуешь? — Не великолепно, но и не ужасно. Просто немного блювотно. — Немного блювотно, — повторяет Кевин, забавляясь. — Как при блю-прожарке.       Кевин смеется. — Сегодня смеяться запрещено, — говорит Ники, появляясь из спальни, завернувшись в одеяло, как в шаль. Каждый шаг короткий и очень медленный, и он останавливается на полпути к кухне, чтобы на мгновение прижать руку ко рту. — Веселье запрещено. Мы были бы очень признательны, если бы не шумели вообще.       Аарон закатывает глаза, качая головой в сторону Кевина, когда Ники не смотрит. — Ты слишком слаб, чтобы есть? — М-м. Я мог бы поесть. — Не упоминай сейчас о еде, — говорит Ники. — Хочешь пойти позавтракать? — Кевин.       Кевин игнорирует его. — Я мог бы приготовить завтрак, — говорит Аарон, и, очевидно, Ники не просто был чересчур драматичной сукой, а действительно настолько чувствителен к единой мысли о еде, потому что они слышат, как его тошнит в кухонную раковину в ответ на это. — Фу. Ники. Только не на гребаной кухне. — У меня не было выбора. Тут или раковина, или пол. — Мы моем там посуду! — Все идет насмарку, Аарон, — говорит Ники, прежде чем снова подавиться. — Да, — говорит Аарон Кевину. — Поехали.       Кевин следует за ним в спальню, когда Аарон идет одеваться. Аарон предполагает, что это для того, чтобы избежать вида и запаха Ники, оскверняющего святость их кухни, поэтому он ничего не комментирует. — Вообще-то, я собирался спросить, не хочешь ли ты куда-нибудь съездить на этих выходных. Покататься или что-то в этом роде. Просто, хм… Отвлечься. Было бы... — Конечно. У тебя есть что-нибудь на примете? — Нет. — Аарон натягивает футболку, а затем достает из шкафа толстовку, чтобы накинуть ее сверху. — Вообще-то я наткнулся на пост о прогулочной тропе в лесопарке, который я сохранил некоторое время назад, но погода, вероятно, сейчас не самая лучшая. — Давай сделаем это, — говорит Аарон, выбирая удобную пару спортивных штанов для прогулки. Кевин, кажется, переоценивает свой собственный наряд с учетом их новой цели, поскольку, когда Аарон надевает штаны, Кевин расстегивает джинсы и начинает раздеваться. Ники заходит к ним, когда они оба стоят в полуспущенных штанах. — Я чему-то помешал? Фу, на самом деле, у меня слишком сильное похмелье, чтобы даже пошутить. Пожалуйста, подвинься, чтобы я мог лечь и умереть. — Ники ждет, когда Аарон пошевелится, хотя он, блядь, мог бы легко обойти, чтобы снова плюхнуться лицом в кровать. — RIP. Мы избавимся от твоего тела, когда вернемся. — Дай Эрику знать, что я люблю его. — Дай ему знать сам, ты еще не умер. — Аарон надевает шапочку-бини и отталкивает Ники, прежде чем направиться к двери, чтобы взять из холодильника бутылки с водой для себя и Кевина.              Кевин уже переоделся, когда Аарон возвращается с кухни. — Хочешь сесть за руль? — Не сейчас. Я все еще чувствительный. И уровень алкоголя в моей крови все еще может превышать допустимую норму. Лучше не надо. — Хорошо. — Кевин придерживает для него дверь, и Аарон чувствует запах его одеколона, когда проходит под его рукой. Он автоматически делает глубокий вдох, затем быстро идет вперед, чтобы это не выглядело так, будто он обнюхивает Кевина. Что, вроде, ок, он и делал, но не намеренно. И в любом случае, это не дело Кевина.

***

В машине Аарон проверяет свой телефон, пока Кевин за рулем. Это игра в русскую рулетку, которая заканчивается в его пользу, а реакция Кина довольно мягкая.

О, привет. Доброе утро мне.

Что я сделал, чтобы заслужить это?

Или ты просто похотливый пьяница? Ты, должно быть, гулял довольно поздно.

Хотя это было на удивление логично по сравнению с твоими давними пьяными сообщениями…

Я был бы очень заинтригован любым отвлекающим применением твоего рта, при условии, что ты в здравом уме для этого.

Хахаха, как благородно с твоей стороны В тот момент я не был пьян Я просто отключился, прежде чем ответить прошлой ночью Итак, я действительно был в ясном уме. Кристально чистом. — Черт, — внезапно говорит Аарон. Руки Кевина напрягаются на руле. — Что? — Твоя лодыжка. — А что с ней? — Ты не можешь отправиться в поход по лесу после вчерашнего. — Я выживу. — Кевин. — Аарон. — Кевин бросает на него быстрый взгляд, не поворачивая головы, но ему не нравится отводить взгляд от дороги, и через секунду его взгляд устремляется вперед. — Мы можем двигаться медленно. — Ты не можешь двигаться медленно с твоими дурацкими ходулями вместо ног.       Длина ног Кевина означает, что Аарону приходится делать два шага за каждый шаг Кевина. Единственным преимуществом в этом то, что Аарон часто почти вдвое превосходит Кевина по количеству шагов, когда они выходят на прогулку, что бесконечно раздражает Его Королевскую Надутость, потому что он соревнуется в самых случайных вещах. — Мы идем, — твердо говорит Кевин, и Аарон знает, что он настолько упрямый осел, что спорить нет смысла. Он громко вздыхает и падает на пассажирское сиденье. На самом деле ему не следует так расстраиваться. В конце концов, Кевин делает это для него, но Аарон выглядел бы слишком легкомысленно, если бы не поднял хотя бы немного шума из-за проигрыша в споре. Из принципа.

***

      Аарон не осознает, насколько он голоден, пока не начинает жевать свою первую порцию яиц, что вполне логично, поскольку он всего лишь поковырялся в праздничной еде после вчерашней игры. Его тело просит подпитки для тех усилий, которые он приложил.       Он молчит, пока ест, потому что у Кевина наконец-то есть увлеченная публика, с которой он может провести анализ всего матча. Обычно он делает это с Джостеном, но после их с Эндрю быстрого ухода прошлой ночью у Кевина не было шанса. Аарон не против послушать, поскольку в основном он может сосредоточиться только на еде, кивая Кевину в знак подтверждения или мыча одобрение то здесь, то там, чтобы дать ему понять, что он все еще обращает на Дэя внимание. — А потом, после того, как Жан заблокировал меня и отправил мяч Муру, он помог мне подняться. — Лицо Кевина в основном было сосредоточенным, когда он говорил, но в этот момент оно озаряется чем-то вроде удивления, как будто он действительно не может в это поверить. — Я имею в виду, я не думаю, что он вообще хотел сбить меня с ног. Такого было бы недостаточно, чтобы сбить меня с ног, если бы моя лодыжка была устойчивой. — М-м. — Аарон улучает момент, чтобы проглотить свою еду и сделать глоток сока, жестом предлагая Кевину подождать. — Да. Вчера все было хорошо с Жаном. — Верно? Не только я так думал? — Да, тебе просто все это привиделось. Жана там даже не было. — Аарон легонько пинает Кевина в голень под столом. — Конечно, это не так, тупица.       На Кевина, кажется, совершенно не подействовали ни удар, ни оскорбление, он улыбается в свою овсянку. Аарон прикусывает нижнюю губу, глядя на застенчиво довольного Кевина – редкое зрелище. — Я рад. — Да, — говорит Кевин. — Я тоже.

***

      Аарон хмурится, глядя на себя в зеркало в туалете закусочной, когда моет руки. Боже, он выглядит дерьмово. Он определенно недостаточно спал прошлой ночью, если судить по темным теням у него под глазами. С другой стороны, он плохо спал всю последнюю неделю. Аарон вздыхает. Он вытирает руки и, прислонившись бедром к раковине, достает телефон.

Хорошо.

Значит, я был твоей первой мыслью, когда ты проснулся?

Это тебе снились сны на этот раз?

Никаких снов. Я сознательно думал о тебе.

Ты все еще не рассказал мне обо всех тех вещах, на которые способен твой рот.

Я уверен, у тебя есть идеи

Это не значит, что я не хотел бы услышать, как ты это говоришь.

Я не так хорош в этом, как ты

Ты думаешь, у меня это хорошо получается?

Здрасьте. ДА. Ты был очень поэтичен, типа “Я бы позаботился о том, чтобы ты даже не мог мыслить достаточно ясно, чтобы усомниться, действительно ли я тебя хочу”??? Безумие.

Я получаю противоречивые сигналы. Это было плохо?

Нет. Извини. Я имел в виду «безумие», в смысле, я не могу поверить, что ты мог просто придумать что-то подобное.

Это именно то, что я чувствовал.

Что я чувствую.

У меня плохо получается с чувствами

У меня тоже не всегда, но я хотел тебе сказать.

Но тебе не обязательно ничего говорить. Я знаю, что это разные вещи – отправлять сообщения посреди ночи и посреди дня. Я не пытаюсь на тебя давить.

Уф-ф. Аарон снова смотрит в зеркало и хмурится, глядя на свои покрасневшие щеки. Это не так уж и сложно. Просто скажи ему, что хочешь отсосать его член. Типа, ладно, это не романтические монологи, которые ему присылает Кин, но это что-то. Он может что-то дать. Даже если все в нем протестует против этого. Каждый инстинкт хочет оказаться в изоляции, спрятаться, не давать никому шанса причинить ему боль, никогда больше. Аарон на долгое время закрывает глаза, отгораживаясь от своего отражения, прежде чем начать печатать. Просто кажется несправедливым, что ты всегда перечисляешь все, что собираешься со мной сделать. Я знаю, что ты так стараешься угодить, и ты такой хороший, что ты был бы так добр ко мне, Кин, но это также немного эгоистично. А как насчет того, чего я хочу? Что, если я захочу провести время с тобой? Дразнить тебя. Баловать тебя. Довести тебя до грани, но ты не кончишь, пока я тебе не позволю, верно? Потому что ты такой хороший. Ты бы подождал, пока я разрешу тебе это, даже если бы очень хотел Аарон снова просматривает свое сообщение после нажатия кнопки «отправить» и задается вопросом, не отключился ли он на короткое время, не овладело ли им что-то, потому что, черт возьми, откуда это взялось? Тьфу.       Прежде чем он успевает это сделать, кто-то входит в ванную, и Аарон понимает, что уже несколько минут стоит и пишет сообщения, пока Кевин ждет его.       Когда Аарон возвращается за стол, Кевин сосредоточен на своем телефоне, вероятно, просматривает маршрут до того места, куда они направляются. Аарон подходит к краю стола, и проходит несколько секунд, прежде чем Кевин поднимает на него остекленевший и отстраненный взгляд. — Готов идти? Кевин моргает, взгляд его обостряется. — Э-э-эм. Да. — Кевин кладет руки на стол, чтобы подняться, но не двигается. — Ты в порядке? — М-м. Да. Просто. Ха. Мышечная судорога. — Икра? — Бедро. — Кевин нагибается под стол, и Аарон издает невнятное сочувственное мычание. Еще через несколько ударов сердца Кевин, наконец, выскальзывает из кабинки. — Хорошо. Идем. Аарон наклоняет свой телефон к окну машины и снова открывает свои сообщения, пока Кевин настраивает приложение с дорожными картами. Не то чтобы Кевин проводил много времени, глядя в телефон Аарона, но на всякий случай.

Мне лгали. Меня ввели в заблуждение. Ты сказал, что у тебя это плохо получается?

Мне действительно нужно перестать заводить эти разговоры, когда я не один.

Но я не знаю, Майк. Что, если это так приятно? Что, если я ничего не могу с этим поделать? Я бы хотел быть хорошим для тебя, но я бы также очень, очень хотел кончить.

Честно говоря, меня могли бы обвинить в том, что я инициировал этот разговор Как насчет продолжения?… когда будешь один

С нетерпением жду этого x

Кевин прочищает горло, наконец кладет телефон на бедро Аарона, чтобы тот мог следить за картой, пока Кевин ведет машину. Аарон подключает свой телефон к aux без спроса. Кевин всегда дает ему музыкальные привилегии.       «You’re Gonna Go Far by Noah» Ноа Кахана идет первой после перемешивания треков в плейлисте. Эта песня всегда заставляет Аарона думать об уходе Кевина. Он хмурится и пропускает ее. Ему не нужно думать об этом сейчас, не тогда, когда Кевин здесь, рядом с ним, не тогда, когда они отправляются в одно из своих приключений. Следующая песня – «Gimme! Gimme! Gimme!», саундтрек из «Mamma Mia». Ники подсадил его на это, пошел он нахуй – это смущает, но, по крайней мере, совершенно без эмоций. Аарон позволяет ей звучать. — Оставим эту, — говорит Миньярд. Он смотрит в сторону водителя и видит улыбку Кевина. — Что? — «Mamma Mia»? — Заткнись, — говорит Аарон, свирепо глядя в окно со своей стороны. Кевин смеется, но затем начинает подпевать припеву. — Ты придурок. Почему ты смеялся надо мной, если собирался подпевать? Кевин не отвечает, просто поет громче. — Кевин. Кевин прибавляет громкость. Аарон пытается продолжать злиться, но вскоре он сдается, пытаясь стереть улыбку костяшками пальцев, его голос сливается с голосом Кевина в тихом шепоте.

***

      Их прогулка начинается в основном без происшествий. Аарон задает темп и пытается удержать Кевина в нем, но это безуспешно не столько из-за упрямства Кевина, сколько из-за того, что скорость ходьбы Аарона на удивление высока, несмотря на его рост, и каждый раз, когда он отвлекается, он снова набирает скорость. Кевин упоминает другие вещи, о которых он забыл или только что вспомнил касаемо матча, а Аарон указывает на участки леса, которые, по его мнению, интересны, но они мало разговаривают.       Аарон и Кевин привыкли так долго существовать друг с другом в тишине. Несмотря на то, что сейчас им нравится разговаривать друг с другом, никогда не возникает необходимости заполнять паузы между их словами. В их молчании легко и комфортно сосуществовать.       Кевин был прав. Погода для этого неподходящая. Земля скользкая там, где есть камни, а в остальном мокрая и грязная. Листья развеваются на ветру, слишком влажные, чтобы трепетать при падении, слишком сырые, чтобы хрустеть под ногами. Ветер также проникает сквозь их одежду, вдавливая в них холод. Преимущество такой погоды в том, что на прогулке они встречают очень мало других людей, и свежий воздух идет Аарону на пользу. Он чувствует себя бодрым, помолодевшим. Последние симптомы похмелья рассеялись.       Они гуляли полтора часа, и уже возвращались к машине, когда морось, которая едва пробивалась сквозь деревья, переросла в ливень.       Аарон и Кевин прижимаются к стволу большого дерева, пытаясь укрыться от дождя, который льет как из ведра, они оба уже промокли после нескольких шагов, которые им пришлось пробежать под ним. — Может быть, он закончится, — говорит Кевин. Итак, они ждут. — Да, я не думаю, что он закончится, — говорит Аарон через несколько минут. Теперь, когда они больше не двигаются, холод действительно начинает усиливаться. Дождь также просачивается сквозь его капюшон на футболку. — Нам придется смириться с этим и просто пройти под дождем. — Мы могли бы пробежать? — Земля – смертельная ловушка, и ты едва можешь видеть сквозь дождь. Кроме того, твоей лодыжке все еще дерьмово. — Не дерьмово, просто... — Мне все равно. Мы не побежим. — Мы промокнем насквозь. — Ого, Кевин Дэй боится небольшого дождя? Ты что, кот? — Пошел ты. Отлично. Тогда пошли, — и Кевин удаляется своим раздражающе широким шагом. Аарон трусцой бежит за ним. Не проходит и двух минут, как даже его волосы промокают сквозь шапочку. Он снимает мокрую материю и засовывает ее в карман толстовки, убирая мокрые волосы с лица. Он слегка смеется, подставляя голову под воду. Он уже промок. Какое это имеет значение? — Что ты делаешь? — Ничего. — Ты смеешься. — Да. — Аарон качает головой. Вода стекает с его волос, как будто он отряхивающаяся собака. Рот Кевина дергается. — Чем дольше стоишь, тем мокрее становишься. — Сказал он, ага. — Аарон. — Мы все равно промокнем. Ну и что? — Он снова смеется. Черт. Когда в последний раз он не просто пробирался сквозь дождь, куда-то направляясь? Когда в последний раз он просто стоял под ним, чувствовал капли на своей коже, и ему было все равно? Кевин наблюдает за ним, забавляясь, хотя и не понимает. Аарон наконец догоняет его и переплетает их руки, материал их рукавов мягко хлюпает, когда они прижимаются друг к другу. Аарон снова смеется. — Хорошо. Пойдем.

***

      Когда они возвращаются к машине, Кевин включает зажигание и включает обогрев. Аарон сбрасывает толстовку и складывает ее у ног. Его футболка тоже промокла, но он мало что может с этим поделать. Он прижимает руки к вентиляционному отверстию, пока Кевин стягивает рубашку через голову. Он поворачивается, чтобы закинуть мокрую одежду на заднее сиденье, его живот напрягается от этого движения. Что Аарон замечает только краем глаза, ладно? Он не смотрит.       Спортивная сумка Кевина со вчерашнего дня все еще лежит на заднем сиденье, а поскольку он взял с собой запасную одежду, чтобы переодеться для прессы, в ней его одежда, которую он взял перед тем, как направиться на стадион. Он надевает сухую футболку, а затем бросает куртку Аарону на колени. Аарон смотрит на нее. Это университетская «лисья» куртка Кевина, на спине выбиты его номер и имя. — Для чего это? — Ты промок. Надень это. — Я не могу носить твою одежду. — Почему нет? Ты постоянно носишь вещи Ники. И это правда. Иногда он крадет кардиганы или свитера Ники, наслаждается их комфортом, даже если никогда не признается в этом вслух. Это другое. Ники – его семья. Кевин… Это Кевин. Носить его одежду – совсем другое чувство. Особенно носить его имя. — Аарон, ты дрожишь. Перестань хоть раз быть упрямым мудаком и просто надень эту чертову куртку.       Aарон дрожит. Против этого нет никаких реальных логических аргументов, и он не собирается признавать, что не хочет носить одежду Кевина, потому что она кажется более значимой, чем сам жест. Поэтому он снимает мокрую футболку и заворачивается в куртку Кевина. Пахнет его одеколоном. Конечно, пахнет.       Аарон застегивает ее и засовывает руки в рукава. Он мгновенно чувствует себя лучше. — Спасибо, — тихо говорит он. Кевин одобрительно мычит, трогаясь с места. Аарон вдыхает его запах, пока они возвращаются к общежитию.

***

— Не хочешь где-нибудь поужинать? Мы могли бы сходить в то место, куда ходили с твоими друзьями на прошлой неделе.       Жара, бушующая в машине на обратном пути, в основном высушила остальные вещи. Носки Аарона все еще немного влажные, но он достаточно привык к этому ощущению, чтобы на самом деле не замечать. Он откинулся на сиденье, на грани дремы. Он трет глаза и потягивается, услышав слова Кевина, и широко зевает: — Конечно.       Аарон думает, что Кевин прокомментирует то, что Аарон надел его куртку, когда они приедут. Скажет ему, чтобы переоделся. Конечно, он не захочет, чтобы его видели с Аароном в его чертовой одежде, но Кевин просто выходит из машины, как только они приезжают, даже не давая Аарону времени предложить ему переодеться. Аарону приходится бежать через парковку, чтобы догнать его.       Он представляет собой странную смесь застенчивости и самодовольства, когда они заходят внутрь. На нем куртка Кевина. Кевина не смущает, когда его видят с Аароном в его одежде, с его номером, с его именем. Особенно здесь, так близко к кампусу, где люди их узнают. Он знает, что это не входило в намерения Кевина, что он просто не хотел, чтобы Аарон замерз, что это всего лишь акт доброты, но Аарон чувствует себя немного востребованным, и у него нет никаких претензий. Возможно, это ему в некотором роде нравится.       Он теребит рукава, просматривая меню, гадая, разрешит ли ему надеть свою одежду Кин. Если бы еще это было то же самое.       Вероятно, пахло бы не так вкусно. — Кажется, ты сегодня далеко отсюда, — говорит Кевин. — Где-нибудь, где хорошо? — Определенно нет. — Аарон фыркает. Кевин хмурится. Аарон качает головой. — Ничего страшного. Просто устал. Прошлой ночью я дерьмово спал. В чем я полностью виню Ники. — Да. Ты выглядишь измученным. — Ну и дела. Спасибо. — Я просто говорю. — Да, ну, я не могу все время спать, как ты. — Аарон откидывается на спинку стула и проводит рукой по волосам. Они высохли пушистыми волнами, падающими ему на глаза. Взгляд Кевина отслеживает движение. — Новости по лодыжке? — Ты слишком много беспокоишься. — Ты уходишь от ответа. Это значит, что все плохо. — Терпимо. — Прими немного обезболивающего, когда мы вернемся. — М-м.       Кевин столько лет страдал от боли без какого-либо облегчения, он всегда неохотно принимал лекарства. Аарон думает, что отчасти это было из-за того, что он не хотел принимать никаких наркотиков, пока так сильно пил, и настороженность никуда не делась. Это упрямство, от которого Аарон постоянно пытается избавиться, когда Кевин получает травму. Или когда у него ноет рука. — Давай, Кевин. Всего пару таблеток. — Может быть.       Аарон коротко улыбается. Кевин опускает взгляд на стол. Едят они преимущественно молча, оба уставшие, лишь изредка перекидываясь праздными разговорами о проведённом дне. Уходя, они встречают Майлза и Финна. — О, привет, ребята, — говорит Майлз. Финн машут им свободной рукой, а другой держат Майлза. — Привет, — говорит Аарон. Взгляд Майлза на мгновение опускается на его куртку, начинает подниматься, снова опускается на номер на груди, и он тянет Финна за руку. Аарон не понимает, с какой целью, и он слишком устал, чтобы беспокоиться об этом. — Как ты себя чувствуешь после прошлой ночи? — Мы только-только смогли просто думать о еде, — говорят Финн. — Большую часть дня провели в постели. — Удачи с этим, — говорит Кевин. — Спасибо. — Еще увидимся, — говорит Аарон. — Да. Хорошего Дня благодарения, — говорит Майлз. Он ничего такого не имеет в виду. Он не знает, но Аарон все еще напрягается, как будто на него набросились. Кевин, должно быть, замечает, как Аарон напрягается, потому что рука Дэя ложится ему на середину спины. — Вам тоже, — говорит он, мягко подталкивая Аарона вперед и выводя его за дверь. Аарон оглядывается, когда дверь за ними закрывается. Через стекло Майлз и Финн наблюдают за ними, разговаривая, склонив головы друг к другу.       Аарон не может найти в себе сил поблагодарить Кевина. Сейчас он не может подобрать слов, но Кевин и не пытается с ним заговорить, просто провожает Аарона до машины, не убирая руку со спины. Аарон раскрывает ладонь в молчаливой просьбе. Кевин без вопросов опускает в нее ключи.       Аарону требуется почти минута, чтобы отрегулировать сиденье Кевина, чтобы иметь возможность вести машину. Должно быть, ужасно раздражает, что Кевину всегда приходится менять его положение обратно, но он никогда не жалуется. Аарон включает музыку, затем заводит машину. Он выезжает со стоянки и отъезжает от кампуса. Кевин не спрашивает, куда они едут. Аарон не знает. Он просто знает, что хочет вести сейчас, хочет делать что-то, что требует от него изрядного количества внимания. Он полчаса лениво катает их по окрестностям, прежде чем вернуться к общежитию. Он возвращает Кевину ключи, когда они входят в Фокс-Тауэр. — У тебя есть какие-нибудь обезболивающие? — Спрашивает Кевин, когда они добираются до общежития. Аарон кивает и достает коробку из шкафчика в ванной, выдавливая две таблетки для Кевина. Дэй проглатывает их без суеты. Одной причиной для беспокойства Аарону меньше. — Иди прими душ, — говорит он хриплым голосом. — Ты можешь пойти первым. — М-м. Устал. Ты иди. Хочу немного посидеть.       Кевин не давит, просто кивает и отходит. Аарон снимает мокрые носки и устраивается в углу дивана. Настоящая причина, по которой он не хотел первым принимать душ, заключалась в том, что он не хотел пока отказываться от удобной куртки Кевина. Он хочет подольше побыть в ней, даже если это всего на несколько минут. Когда дверь ванной закрывается, Аарон натягивает воротник на нос, зарываясь в куртку и вдыхая выцветший аромат одеколона Кевина.