Дневник Эмбер

      Погода разбушевалась не на шутку. Ливень ледяной непроницаемой стеной обрушился на город. Мы с Эллой как можно быстрее собрали вещи и пулей слетели с крыши. К тому моменту как мы нашли укрытие под козырьком первого попавшегося здания, мы уже обе промокли до ниточки.       Элла выглянула из-под козырька, глянула на небо и от души рассмеялась. - Да уж. Вот что происходит, когда хочешь устроить романтическое свидание для девушки, которая тебе ужасно нравится, - она смотрит на меня и вновь смеется.       Я смеюсь ей в ответ, и мое тело тут же сотрясает дрожь. Я настолько сильно промокла, что холод пробирает меня до костей, и как бы я ни старалась, не могу унять дрожь. - Замерзла? - спрашивает Элла, я отвечаю лишь кивком головы, потому что зубы стучат от холода.       Она расстегивает куртку и притягивает меня в свои объятья. Меня тут же окутывает ее тепло, я утыкаюсь носом в ее шею и вдыхаю ее запах. Элла нежно гладит меня по спине. Ее пьянящий аромат заполняет мое сознание. Она пахнет лимоном, точнее как горячий чай с лимоном, который создает уют в самый холодный зимний вечер, она такая же горячая и одновременно такая же бодрящая. Еще я чувствую легкий цветочный аромат, и он напоминает мне свежий весенний букет. В голове сразу всплывает картинка: раннее утро на цветочном лугу, по земле еще стелется дымка тумана, а на нежных лепестках луговых цветов первозданной чистотой сверкают капельки росы, в которых радужным отблеском переливаются первые лучи восходящего солнца. Этот волшебный пейзаж обволакивает меня, и я с головой уношусь в этот сказочный миг, этот рассвет. Элла. Она как рассвет. Она такая же будоражащая и свежая. Она как глоток кристально чистой родниковой воды.       Я касаюсь губами ее кожи, того места где в бешеном ритме бьется ее пульс. Она делает резкий вдох, ее руки замирают на моей пояснице. Я покрываю мелкими поцелуями ее шею, медленно прокладывая путь наверх, я наслаждаюсь каждым поцелуем, которые становятся все ненасытнее и горячее. Я играю с ее кожей губами, дразню ее языком, слегка прикусываю, и когда касаюсь губами чувствительного местечка у нее за ухом, с ее губ срывается тихий стон. И тут я понимаю, что мне нравится это. Мне нравится играть с ней, дразнить ее.       Но она не выдерживает, притягивает меня к себе и страстно целует, она тут же углубляет поцелуй, переплетая наши языки. Она еще никогда так не целовала меня (ну, учитывая, что за все время у нас было всего два поцелуя). Ее поцелуй уже никак нельзя назвать нежным, она целует меня горячо, жадно. По моему телу тут же проходит волна возбуждения, которая останавливается в низу живота и разгорается еще большим огнем. Она аккуратно сдвигает нижний край моего свитера и ласкает оголившийся участок моей спины, ее пальцы порхают по моей коже, пробуждая целый рой мурашек. Я запускаю руку в ее волосы и притягиваю к себе еще ближе. Наши тела соприкасаются, я чувствую ее отрывистое дыхание, бешеное биение ее сердца, и я поддаюсь ее ритму, мы начинаем дышать в унисон, ритмы наших сердец сливаются в единую мелодию. Мелодию нашей страсти. Я чувствую каждое ее движение, каждую эмоцию, как свою.       Она прерывает поцелуй, нежно отрывисто целует меня в губы. Сначала по моему мозгу бьет удар разочарования, но потом вдруг я понимаю, что если бы она сейчас не остановилась, я бы задохнулась, потому что я судорожно вбираю воздух в легкие. И, кажется, она это поняла. Но ради ее поцелуя я готова задохнуться. В этот миг я чувствую, как все мои мысли улетучились, и осталась только она. Мы с ней одни, этот момент принадлежит только нам. Она заставляет меня забыть обо всем. И это так пугает, и одновременно завораживает и приносит несказанное удовольствие. Я почти на физическом уровне чувствую, что готова оторваться от земли и лететь, настолько сильный порыв счастья и легкости я чувствую сейчас. - Это безумие, - шепчет она у самых моих губ, что вызывает у меня блаженную улыбку.       Когда я возвращаюсь с небес на землю, то понимаю, что дождь уже почти закончился. Тучи вот-вот разойдутся, и небо прояснится. На город легли сумерки, повсюду загораются фонари, окна в домах оживают. А только что прошедший дождь словно добавляет свежести к пейзажу, смывая серость унылых будней. - Прости, крошка, но мне придется отвести тебя домой. Как бы мне ни хотелось подольше держать тебя у себя в заложниках, но ты промокла до нитки. Я возненавижу себя, если ты заболеешь.       Она берет меня за руку, и мы выходим из-под козырька. Мне ужасно не хочется, чтобы этот вечер заканчивался, но она права, от холода я уже не чувствую ног.       Мы медленно идем к моему дому, аккуратно огибая лужи. Она крепко держит меня за руку, и кажется, ей наплевать, кто и что скажет. Некоторые прохожие искоса смотрят в нашу сторону, но большинству до нас нет совершенно никакого дела.       Только на подходе к моему дому она выпускает мою руку. И мне вдруг становится так пусто внутри, что тут же хочется вновь переплести наши пальцы.       Мы останавливаемся. Она горящими глазами смотрит на меня, и я тут же таю под ее взглядом. - Черт, - она вдруг хватается за рюкзак и начинает что-то усиленно искать внутри. Затем она достает небольшую коробочку и протягивает ее мне, - Я совсем забыла. Это тебе. Это конечно, не цветы, но мне показалось, что это даже важнее.       Я беру коробочку из ее рук, тепло улыбаюсь ей и делаю шаг к ней навстречу. Я намеревалась поцеловать ее в щеку, но я в ужасе замираю на полпути. Ее косметика расплылась под дождем, на носу виднеется царапина, оставленная Софи, но это ерунда, потому что ее глаз обрамляет темный синяк, а на скуле красуется ссадина.       Элла, кажется, сразу перехватывает мои мысли и хватается за щеку. Ее глаза наполняются болью и страхом. Я протягиваю к ней руку, но она шепчет «прости» и уходит прочь.       Мне становится ужасно не по себе, горло сжимается от чувства подступившей тошноты. Я никак не могу выкинуть из головы эту картинку - свежий синяк, ссадина на щеке и испуганные, переполненные горечью глаза Эллы.       Я совершенно точно помню, что во время стычки с Софи пострадал только нос Эллы. Я абсолютно в этом уверена. В голову приходит ужасная мысль - что если они с Софи сцепились снова, но только когда меня уже не было рядом. Я тут же отмахиваюсь от этой мысли. Ведь я замечала синяки на теле Эллы и до того инцидента. Мне тут же становится стыдно от того, что я попыталась подозревать в этом лучшую подругу. И все же чувство тревоги и дискомфорта не покидает меня. Боже, Элла, что с тобой происходит?       Я захожу домой, прохожу к себе в комнату и спешу поскорее скинуть с себя промокшую одежду. Затем забираюсь в душ и даю теплым потокам воды окутать меня и наконец-то согреть мое окоченевшее тело. Я расслабляюсь, вот только мозг продолжает усиленно работать. В своей голове я выстроила уже не одну теорию - начиная от вполне реальных, заканчивая и вовсе абсурдными.       Когда я вылезаю из душа, я наконец понимаю, что я в состоянии трезво мыслить, поэтому я тут же кидаюсь к телефону, слава богу, он жив, и набираю Эллу. Длинные гудки сводят меня с ума. Я звоню второй, третий, затем четвертый раз. Ответа нет. Я вновь чувствую приступ тошноты от сжавшей все мое естество зловещей тревоги.       Я дрожащими пальцами набираю текст «Нам нужно поговорить. Элла, прошу тебя, возьми трубку» и незамедлительно отправляю. Проходит несколько минут, но ответа так и не следует. Сердце сжимается от обиды и беспомощности, в горле застрял комок горьких слез.       Вдруг раздается стук в дверь. От неожиданности я роняю телефон. За дверью слышится мамин голос: - Милая, пора ужинать. - Хорошо, - как можно более непринужденным тоном отвечаю я.       Я звоню еще два раза, но ничего не меняется.       Черт возьми, как так может быть? Такой прекрасный, можно сказать, идеальный вечер, вдруг превратился в сущий кошмар. Это все равно что помаячить спасительной микстурой перед носом у умирающего, а потом разбить ее вдребезги прямо у него на глазах. Точно так же Элла снова поступает со мной. Она дарит мне моменты незабываемого счастья, а потом убегает от меня. Она неуловима как шепот вселенной. В таком случае, уж лучше бы она не давала мне шанса вообще, уж лучше бы я думала, что я для нее невидимка, что она даже не помнит, как меня зовут. Уж лучше так. И если это все-таки очередной раунд ее игры, то я положу этому конец.       Я прохожу на кухню и усаживаюсь рядом с Хейли. Хейли вопросительно и как-то загадочно смотрит на меня. Я отвечаю ей беглым взглядом и принимаюсь за еду. - Так, где ты сегодня была? Чем занималась? - спрашивает мама, сегодня она весь день с самого утра провела со своей подругой, и видимо, пришла незадолго до моего появления, - Когда я звонила, Хейли сказала, что тебя нет. - Да так. Гуляла с подругой, - бормочу я, не отрывая взгляд от тарелки. - С подругой? С какой подругой? - в мамином голосе сквозит истинное изумление.       Все-таки всю мою жизнь у меня была лишь одна подруга. Не мудрено, что мама так удивилась. - Я... Мы... Ее зовут Элла, - все, что я смогла выдавить из себя. - Элла Харрис? - Да, мам, помнишь, я отвозила Эмбер и Софи на вечеринку в честь дня ее рождения? - вмешивается Хейли.       Я тайком гляжу на маму, на ее лице блуждает задумчивое выражение с легким налетом недовольства. - Это я помню, - вдруг суровым тоном говорит мама, - А еще я прекрасно помню ее отца. Ужасный сноб. Мы встречались на весенней ярмарке в школе в прошлом году. Такое чувство, что этого типа не интересует ничего, кроме той толстенной котлеты бабок, что он носит в своем кошельке. А еще... Впрочем, не важно.       Мама резко замолкает. Мы с Хейли переглядываемся. И в глазах сестры сквозит та же мысль, что и у меня - «какого черта?»       Просто чтобы вы знали, наша мама никогда и ни о ком не отзывается в таком резком тоне. Обычно, когда человек ей не нравится, она просто старается избегать разговоров о нем, либо ограничивается парой фраз. Тут же она словно с цепи сорвалась. Однако успела вовремя остановить свою тираду. - Так вы что, дружите? - не унимается мама, - Насколько я помню, директор Дуглас тогда упоминал именно ее и Софи. Я не понимаю, милая. Что конкретно между вами происходит? Почему ты дружишь с девчонкой, которая напала на Софи с кулаками? - Мам, - останавливаю я ее, пока не поздно, - Во-первых, это Софи набросилась на Эллу. И разбила ей нос. А во-вторых, это именно у Софи нужно спросить, почему она пытается искалечить всех, кто хоть как-то ко мне приближается. И, наверное, ей уже нужно бы перестать быть такой чертовой эгоисткой и понять, что я не буду до конца своих дней общаться только с ней. И вообще! Я хотела бы лучшую подругу, а не цепную собаку. Если такая есть, то я беру.       Меня словно разорвало изнутри. Это неконтролируемо. Мой словесный понос продолжает извергаться, даже когда я вскакиваю с места и иду к кухонной стойке, чтобы налить чай. - Уму непостижимо!       Мама подбегает ко мне и крепко обнимает меня сзади, я поворачиваюсь и зарываюсь в ее объятьях. Слезы душат, и я не в силах их контролировать, захожусь рыданиями на груди у мамы. - Тише, милая, все хорошо. Т-с-с. Моя девочка, - ее мягкий любящий голос действует на меня как сладкая пилюля, и я, вдоволь выплакавшись, наконец, успокаиваюсь.       Я не знаю почему, но я вдруг выпаливаю то, чего совсем от себя не ожидала. - Мама. Ты ведь будешь любить меня несмотря ни на что? Любой? Какой бы я ни была? Даже если ты будешь не довольна моими решениями? Скажи, что ты не возненавидишь меня.       Обе, мама и Хейли, смотрят на меня так, словно я сказала что-то ужасно глупое и беспрецедентное. Хейли, оказывается, тоже стоит рядом со мной и гладит меня по плечу. - Господи, милая! Ну конечно! Мне плевать на все. Ты ведь моя дочь. Я бы ни на что и никогда не променяла счастье быть вашей матерью, - в ее глазах появляются слезы, но она тут же принимает серьезный вид, - Только если ты не о наркотиках сейчас говоришь, или об убийстве, или о криминале вообще. - Мама! Нет. Ничего такого. - Хотя. Даже в этих случаях, я все равно буду любить мою малышку.       Она обнимает нас обеих. Именно в такие момент я понимаю, насколько мне повезло с семьей.       Остаток ужина проходит в теплой, семейной атмосфере. Мы весело и непринужденно болтаем. Мама рассказывает, что на этот раз вытворила ее безумная подруга. И мы все дружно смеемся. Мое сердце переполняется теплом и счастьем. И все же небольшой горький осадок все никак не дает мне покоя.       После ужина, мы с Хейли помогаем маме убрать со стола и помыть посуду, а затем расходимся по комнатам. Я уже собиралась было запрыгнуть на свою кровать, устроиться поудобнее и зависнуть на просмотре любимых сериалов, как вдруг на пороге моей комнаты возникает Хейли. - Можно?       Я киваю. Она проходит в мою комнату, плотно закрыв за собой дверь, садится рядом со мной и в течение пары минут растерянно смотрит на свои руки, она словно пытается подобрать нужные слова. Я настораживаюсь. - Элла... Она ведь не просто подруга, так? - осторожно спрашивает сестра.       Я буквально чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом. - Можешь не волноваться. Все в порядке. Я давно поняла, что здесь что-то не так.       Я не выдерживаю и выдаю себя с потрохами. Я рассказываю ей все как есть. О том, как влюбилась в нее год назад, о том, как Софи на самом деле влюблена в меня, о том, что сегодня я действительно ходила на свидание. Я рассказываю обо всем. Умалчивая лишь про синяки Эллы. - О, - говорит Хейли, все это время внимательно меня слушавшая, - Ну теперь то мне многое стало ясно.       Она тепло мне улыбается, и я не выдерживаю и крепко обнимаю ее.       Мы болтаем до самой поздней ночи. У нас уже давно не было таких искренних разговоров. Хейли рассказала мне, что переспала с девчонкой, когда училась в университете. Что ей понравилось, но не настолько, чтобы превратить одну ночь в серьезные отношения.       Вскоре мы обе начинаем зевать. - Ну. Надо идти спать, - она чмокает меня в щеку и направляется к двери. Перед тем как выйти, она добавляет, - А знаешь. Я даже рада, что ты не натуралка. Так хоть я буду спокойна, что ты не уведешь моего парня, когда он у меня появится.       Она подмигивает мне и уходит.