Дневник Эмбер

      На следующий день, как и предполагалось, мы с Эллой выступаем с докладом. Все проходит гладко, без единой шероховатости, и Помски, довольный нашей работой, ставит нам высший балл. Элла дарит мне свою повседневную улыбку, а затем мы возвращаемся на свои места. Каждая на свое место. Я на место невидимки, невзрачной мышки, а она на свой блестящий трон всеобщей любимицы.       Так проходит неделя. Затем вторая. Все, так или иначе, вернулось в свое привычное русло, школьная жизнь снова течет в размеренном спокойном темпе. Вот только теперь мне кажется, что все окончательно изменилось. Я никогда и не замечала такой нарочитой серости своей жизни. Никаких эмоций, никаких впечатлений, которые бы всколыхнули мой мир так же, как те несколько дней, проведенных с Эллой. Мы с ней изредка встречаемся глазами. Но она спешит отвести взгляд, а я, если есть возможность, бегу подальше. Теперь уже никто и ничто не помешает мне это сделать.       Признаться честно, первые пару дней после ее заявления мне было нелегко. В сердце словно появилась зияющая дыра, которую было невозможно ничем ни заполнить, ни хотя бы прикрыть. Хотелось то плакать, то громко кричать, то со всех ног бежать к ней, броситься ей на шею и не отпускать.       Я бы, наверное, совсем свихнулась, если бы не мама, которая неожиданно для нас с Хейли затеяла ремонт в гостиной. Сначала мама как никогда была полна энтузиазма и сил для новых свершений, потом она столкнулась с неизбежной проблемой - мама ничерта не понимает в ремонте. В последний раз ремонт здесь делал папа. И ведь он отлично справился, насколько я помню, ни мама, ни мы с сестрой ему не помогали.       На идею Хейли попросить помощи с ремонтом у отца, мама лишь метнула на нее настолько убийственный взгляд, что я была просто уверена в том, что Хейли тут же свалится замертво. Но Хейли выстояла и даже привела пару железных аргументов. К примеру, что полы никто не красит краской для изобразительного искусства. Мама оставалась непреклонной, и мы с Хейли быстро сдались. И вот в субботу утром в гостиной послышался голос отца. - Патриция, но это ведь совсем не сочетается по цветовой гамме, - уверенным, с налетом профессионализма, голосом заявляет отец. - Папа! - в голос кричим мы и дружно виснем у него на шее. - Слава господу, ты здесь, о великий предотвратитель дизайнерской катастрофы! - с притворным благоговением выдает Хейли.       Мы дружно смеемся. - А, по-твоему, кто его позвал? - недовольно бурчит мама, - Так что все лавры по достоинству принадлежат мне.       И мы все дружно принимаемся за работу. Дом снова наполняется непередаваемой атмосферой тепла и уюта - то и дело звучат шутки, жизнерадостные разговоры и смех. Папа рассказывает невероятные истории из его жизни. И, в конце концов, даже мама оттаивает и смеется над его шутками. Кажется, ей было это нужно. В последнее время у нее серьезные неприятности на работе, о которых, как бы мы ни допытывалась, она умалчивала с самой середины лета. - Думаешь, есть шанс, что они снова поженятся? - спрашиваю я у Хейли, пока родители яро обсуждают выбор обоев. - Пф, не-е-е, это уже в прошлом, Эмбер. Они оба считают свой брак ошибкой юности, и повторят эту ошибку, только если оба резко впадут в маразм.       Я внимательно за ними наблюдаю. Они ведутся себя как одно целое, как мощь, сила, на пути которой нет ни единого препятствия. Когда-то так и было. Когда бабушка и дедушка узнали, что мама беременна Хейли, они отказались помогать и буквально выставили маму из дома. Они ведь рассчитывали, что мама получит хорошее образование и добьется успеха. Родители отца погибли, когда ему было всего восемнадцать, его воспитывала тетя, которая сама еле наскребала на жизнь. Помощи было ждать неоткуда. Им пришлось сражаться против жестокой Госпожи Жизни самим, в одиночку. Все, что у них было, это безумная любовь и вера друг в друга. И у них все получилось. Они выстояли против всех и всего. Но потом просто разошлись в интересах и убеждениях. Как так может быть вообще? Я не понимаю. Все-таки жизнь сложная штука.       После ужина отец садится на крыльцо и закуривает. Я присаживаюсь рядом. Он тепло смотрит на меня. - Ну как жизнь, малышка? - Папа, я уже давно не малышка, - упрекаю я его. - Для меня всегда ей останешься, - он крепко сжимает меня в объятьях.       Ох... у мамы такое тоже бывает. Резкий прилив родительской любви. - И все же? - Ну, учеба отлично. Я уже начала подготовку к выпускным экзаменам. В феврале будет первое предварительное тестирование и... - О-о-о, я сейчас усну, - он закрывает глаза и имитирует звуки храпа. - Пап! - толкаю я его в плечо, - Учеба для меня сейчас в приоритете. - О, конечно, малы... Эмбер, Эмбер. Я знаю, и ты у нас большая молодец. Мы с мамой ужасно гордимся тобой. И я знаю, что ты справишься. Ты из нас всех самая серьезная и целеустремленная. Я не сомневаюсь в тебе. Ни капли. Слышишь? Ты все сможешь.       Я киваю. Он делает многозначительную паузу, и, прежде чем до меня доходит, к чему он завел этот разговор, он выпаливает: - Ну а как на личном фронте?       Я в ужасе смотрю на него. Он примирительно выставляет вперед ладони. - Просто спросил. Знаешь, тебе ведь семнадцать. В семнадцать мы с твоей мамой у-у-у-ух... - Фу-у-у! Папа! У-у-ух, а через два года появилась Хейли. - Ладно, ладно. Я уверен, у тебя на плечах есть голова. И лучшего качества, чем у нас с твоей мамой. Но и все же?       Я глубоко вздыхаю и, сама не понимая почему, отвечаю. - Ну, есть кое-кто... - Детали! - отец потирает ладони, - Кто он? Как его зовут? Он красивый? Умный?       Папа сейчас жутко напоминает мне подружку-сплетницу. Я не сдерживаюсь и выдаю смешок. - Чарльз, спокойно, - размеренно говорю я.       Но он с нетерпением смотрит на меня. Отец всегда хотел быть для нас близким другом, а не надзирателем, и сколько бы нам с Хейли ни было лет, у него это всегда получалось. Он словно в любой ситуации мог найти самые подходящие слова.       Черт. Он ведь думает, что мне нравится мальчик. Ну конечно, это ведь логично. Я не могу вот так взять и сказать ему прямо здесь, прямо сейчас и прямо в лицо, что я лесбиянка. У родителей нет ни единого повода так думать, они ведь знали о моих прошлых гетеросексуальных отношениях.       Я растерянно смотрю на отца. - Ну, это секрет. - Как?! - возмущается он, - А я-то думал, мы друзья, - он притворно обижается. - Пап, вам с мамой... он... не понравится. - Ему что сорок?! - Что? Нет! Он мой ровесник! - Фух, - с облегчением выдыхает он. - Я пока не могу о... нем... рассказать. - Эмбер, если ты кого-то любишь, то это только твой выбор и больше ничей. Никто не вправе осуждать тебя за твой выбор, каким бы он ни был. Я на своем опыте могу сказать тебе, что в мире нет мощнее силы, чем любовь. Она способна преодолеть любые преграды, она, наряду с надеждой, способна жить там, где не осталось уже ничего. А если ты пока не готова говорить о... нем, ничего страшного. Я всегда буду готов выслушать тебя, милая. И знай, я всегда поддержу тебя. Мне может на первый взгляд ужасно не понравиться твой выбор, но ты моя дочь. И мы с мамой всегда будем на вашей с Хейли стороне, даже если все прочие отвернутся. Помни об этом.       Нос защипало от подступивших слез. Я прижимаюсь к нему, зарываясь у него на груди, как маленькая девочка. Может, он и прав. Я все еще глупая малышка.