иᴄᴋуᴨᴧᴇниᴇ иɜумᴩудных ᴦᴩᴇхᴏʙ

Рождественское утро началось с мерзкой рвоты. Желудок Нормана выворачивало с пяти часов, аккурат через сорок минут после первого добровольного секса. Отто никак не мог понять, в чём дело. Анализ крови показывал лишь лёгкую инфекцию, которая точно не спровоцировала бы подобную реакцию. Октавиусу оставалось заботливо поглаживать Озборна по спине и держать ведро, очень надеясь, что его скоро отпустит. Это произошло лишь через час, однако после недолгого зыбкого сна Нормана вырвало ещё несколько раз. — Выпей это, — Октавиус протянул ему стакан воды и горсть таблеток. Норман даже не стал спрашивать, что это за препараты. Ему было всё равно. Желудок сводило спазмами, разодранная глотка ужасно болела, а голову словно сжимали тиски. Он лёг обратно и перекатился на бок, зарываясь под одеяло и думая о том дне, который мог стать последним. Озборн был разочарован в себе. Больше не хотелось одним глазком посмотреть на здешнего Гарри, поскольку чувство стыда захлестнуло бы с головой. А ведь это даже не его сын. Не хотелось возвращаться и к своему Гарри. Норман надеялся, что жизнь Озборна младшего сложилась куда лучше, нежели его. И он не хотел портить её собой. Постепенно складывалось впечатление, что Норман жил так всегда. Взаперти, в тепле боли, рядом с безумным учёным из другой вселенной. Самое страшное, что теперь не хотелось уходить. Неприятные ощущения подступали к груди и будто разрывали её, отчего Озборн прижал к ней дрожащие руки.

Тревога.

Страх.

Отчаяние.

Повреждённое запястье сильно болело и стало ощутимо слабее, а пальцы вовсе отказывались слушаться. — Я поставлю ведро сюда, хорошо? — Отто встал с кровати, оставив ведро на полу. — Мне нужно пойти поработать, постарайся поспать. — Не уходи. Пожалуйста. Октавиус опешил. Он смотрел в спину Озборна и не понимал, послышалось ему или нет. — Мне остаться? — Да. Не оставляй меня здесь одного. — Ты не один. Отто обошёл кровать и лёг рядом, заглядывая в лицо Нормана. Он лежал с закрытыми глазами, лицо было сильно напряжено, а тело дрожало. Октавиус притянул его к себе и крепко обнял, получше закутывая в одеяло. Какой же он холодный. Прильнув губами к ледяному лбу Озборна, Отто оставил на нём едва ощутимый поцелуй. Почему-то вдруг стало хорошо. Вся тревога и печаль постепенно уходили назад, а тепло, что исходило от тела Октавиуса, грело не только внутри, но и снаружи. — Как ты сейчас себя чувствуешь? — Чуть лучше, — Норман продолжал лежать с закрытыми глазами. — Мне кажется, ты морально не отошёл от своей выходки. Ты даже меня напугал, о тебе я вовсе молчу. — Возможно, — Озборн прижался поближе и судорожно выдохнул. — Какой же ты дурачок. Засыпай, тебе нужно хорошенько отдохнуть. Отто терпеливо дождался, пока Норман провалится в сон. К счастью, это произошло достаточно быстро. Октавиус аккуратно уложил Озборна на нагретое собой место и укрыл двумя одеялами, после чего взял наручники и приковал его за здоровую руку к изголовью кровати. Банальные меры предосторожности. Отто поцеловал Нормана в висок и убедившись, что он всё ещё спит, покинул комнату.

***

— Как тебя зовут? — рыжеволосый парнишка свесился с дерева вниз головой и в упор смотрел на явно смущающегося брюнета в больших круглых очках. — Отто. Отто Октавиус. — Приятно познакомиться! — он протянул руку. — А меня Норман. — Взаимно, — Отто продолжал улыбаться, откровенно очаровавшись глазами и улыбкой своего нового знакомого. — С какого ты факультета? — Озборн наконец спрыгнул с дерева и сел рядом с Октавиусом. — Ядерная физика. А ты? — Химфак, но на лекции по ядерной физике я также хожу. Видел тебя несколько раз на прошлой неделе, ты всегда один. Почему? — У меня… нет друзей. — Что ж, теперь есть! — В смысле? Кто? — Я, дурачок, — Норман рассмеялся и шутливо пихнул Отто в плечо. — Так просто? — А ты думал, что в колледже друзей заводят с помощью клятвы на крови? — Нет, просто… ты такой лёгкий на подъём. — Мастерство не пропьёшь!

Смена кадра.

Знакомые голоса и лица.

Взрывы.

Крики.

Плач.

Норман не понимал, где находится. Вокруг него стояло несколько десятков людей, которых он не знал. Или просто не помнил? Озборн подошёл к женской фигуре и, дотронувшись до её плеча, увидел обезображенное тело. Изо рта вытекала кровь с непонятной чёрной жижей, а живот был раскурочен в мясо. Складывалось впечатление, что женщину пробуравило несколькими длинными острыми лезвиями. Она внезапно схватила испуганного Нормана за плечи и страшно зарыдала. — За что?! — Что… кто вы? — Озборн опешил. — Та, кто умрёт от твоей руки за проявленное милосердие. — Стоп. Нет, этого не может быть! — Убийца.

«Убийца!»

«Убийца!»

«УБИЙЦА!!!»

Гул продолжался и проникал в самую подкорку, из-за чего Норман оттолкнул от себя неизвестную и побежал прочь от толпы. На его пути встретился глайдер последней модели без пилота. Он выпустил боевые кинжалы и понёсся прямиком на Озборна, насквозь проткнув его грудную клетку и заставив почувствовать боль невиданной силы.

***

Норман распахнул глаза и тяжело задышал. Даже столь светлое воспоминание было омрачено кошмаром. Почему именно это всплыло в его больном разуме? Озборн не знал. Вздохнув, он перевернулся на спину и ощутил давление на запястье правой руки. Норман поднял взгляд и, увидев знакомые наручники, дёрнул их как бы на пробу: сорвутся или нет. Зачем Октавиус приковал его? Он ему больше не доверяет? — Отто? Тишина. Озборн поморщился при попытке пошевелить здоровой рукой и сглотнул скопившуюся слюну, чувствуя стремительно нарастающий дискомфорт. Где же Отто? Норман нуждался в нём как в кислороде. Как это вообще могло произойти? Уму непостижимо. Скинув с себя теперь давящее одеяло, он оголил тело и пошевелил пальцами повреждённой руки. С её помощью, даже не заметив этого, Озборн ногтями разодрал себе шею. Просто так, без какой-либо причины. Затем он хаотично задёргал рукой в наручнике, за какие-то пять минут до крови разодрав себе кожу и там. Поджав губы, Норман всеми силами пытался сдержать подступающую истерику. Он не понимал, что с ним происходит. В голове начался монотонный гул. На душе было ужасно гадко, хотелось, чтобы Отто оказался сейчас здесь, рядом. Где же он? Полежав так ещё около получаса, Озборн снова провалился в тревожный сон.

***

— Хочешь сказать, что ты ни разу не встречался с девушкой? — Норман едва сдерживал смех. — Ну… да. Мне нравилась одна девочка в школе, но я так и не решился подойти к ней, — Отто неловко потёр шею и поправил очки. — Охренеть, — сделав затяжку, Озборн выдохнул в лицо смутившегося Октавиуса. — А ты? — Отто отмахнул от себя едкий сигаретный дым. — Что я? — Ты встречался с девушками? — Серьёзно — нет. Только ради секса, — он пожал плечами. — Ого… — Хах, не могу с тебя! Ты такой забавный, — Норман потрепал кучерявые волосы Отто. — Я хотел спросить. Почему ты тогда подошёл ко мне? — В смысле? — В прямом. Почему заговорил со мной? — Мне стало любопытно, что ты за фрукт такой. А потом оказалось, что весьма занятный собеседник, — Озборн потушил сигарету и бросил её в пустую банку из-под содовой. — Знаешь… я так рад, что мы с тобой подружились. — Почему? — Ну… ты из совсем другой прослойки общества. И при этом оказался таким простым, весёлым и интересным. Я и не думал, что смогу заинтересовать человека подобного плана. — Считаешь меня весёлым и интересным? — Конечно! — Хах, это что-то новенькое. И не смотри на статус, мой отец-алкоголик сослал меня сюда только для того, чтобы поскорее избавиться от балласта. — А где твоя мама? — Она… — Норман скривился. — Умерла. Когда мне было десять лет. — Ох, прости! — Ничего, я это давно пережил. Не парься. Тем более я теперь не один, правда?

***

Октавиус уже на протяжении часа наблюдал за спящим Озборном, периодически выпадая из реальности. Норман то подрагивал и бормотал что-то невнятное, то лежал довольно спокойно. Отто думал над тем, действительно ли ему удалось привязать его к себе. Вдруг он недооценил упёртость Нормана? Вдруг Озборн льстит и лжёт, чтобы подгадать момент для повторного побега? — Отто… Ему послышалось? Октавиус склонился над Озборном и всмотрелся в его напряжённое лицо. Кажется, он всё ещё спал. — Норман? Ты спишь? Отто провёл кончиками пальцев по его щеке, замечая, насколько беспокойный у него сон. Он и правда спит. Нет, этот сломленный во всех смыслах человек не может лукавить. Теперь не может. Ему некуда податься и он никому не нужен, будучи буквально зависимым от Октавиуса. Сейчас Норман представлял из себя жалкое зрелище, которое больше не вызывало у Отто садистскую улыбку. Слабое, осквернённое и опозоренное существо, загнанное в угол. Существо, которое не способно справиться даже с собственными демонами. Но заслужило ли оно такой участи? Голоса в голове твердили, что да.

***

— Боже, ты снова напился? — Октавиус отложил учебник и теперь осуждающе смотрел на пьяного Озборна. — Да, в баре был конкурс, — Норман камнем упал на свою кровать лицом вниз. — И я выиграл! — он победоносно вытянул руку вверх. — Ходячая катастрофа. С того момента, как мы стали с тобой соседями по комнате, ты просыхал лишь пару раз. И то, ради зачётов и экзаменов. — Да, и что? Успеваемость же не страдает, — Озборн перевернулся на спину. — Я переживаю не за твою успеваемость, а за тебя. — Чтооо? Я не ослышался? — Норман с глупой улыбкой поднялся с кровати и вальяжно подошёл к Отто. — Ох, ну и несёт же от тебя… — Ты меня любишь? — Озборн сел на чужой стол, закинул ногу на ногу и склонил голову в бок. — Что?! — Октавиус заметно покраснел. — Как друга, естественно! Ты же сказал, что беспокоишься обо мне. А обычно беспокоятся о людях, которых любят, — он ехидно сощурил глаза, намеренно выводя Отто на эмоции и откровенный разговор. — Хах, конечно. Ты мне очень дорог. Я хочу дружить с тобой и после колледжа. — Дружба до гроба? — Вроде того. — И ты останешься со мной, даже если я буду, нууу… умирать? — Что за вопрос такой? Конечно. — И даже если тебе придётся ухаживать за мной? — Ты ушёл в какое-то странное русло, — Октавиус слегка раздражённо поправил очки. — Ну так что? — Норман, я ни за что тебя не брошу.

***

Озборн приоткрыл глаза и вздрогнул то ли от очередного странного сна, то ли от того, что перед ним сидел Октавиус. Он забыл о наручнике и хотел было потянуться к нему двумя руками, но в запястье уже не совсем здоровой руки врезался холодный металл. — Эй, ты чего? — Отто лёг рядом и притянул его к себе, одаривая милой улыбкой. — Тише. Боже, теперь ты весь горишь. Норман прижался к нему, словно ища защиты. Он молчал, лишь прижимаясь как можно ближе и обнимая его свободной рукой. Октавиус погладил Озборна по затылку, заметив на шее свежие царапины. — Что это? — Отто провёл по ним пальцами. — Не знаю. Может, во сне расчесал. — Если быть точнее, разодрал. Что тебе снилось? — Да так, ерунда всякая. Зачем ты приковал меня? — Для твоей же безопасности. Кивнув, Норман прикрыл глаза и наслаждался теплом чужого тела. Стало спокойнее. Отто смотрел на него, не веря своим глазам. Ему удалось сломать такого человека за какие-то пару месяцев. Человека, который всегда шёл по головам, никого не слушал, был заносчивым говнюком и холодным нарциссом. А теперь он напоминал покладистое животное. — Как твоё самочувствие? У тебя явно повышена температура. — Больше не тошнит, только голова болит после сна. И холодно. — Холодно? Да как так? Ты же весь горячий. И как именно болит голова? — Ноет, а в затылке тупая боль. — Тебе нужно сесть, это из-за долгого пребывания в горизонтальном положении, — Октавиус отстегнул наручники от изголовья кровати и увидел в мясо разодранное запястье. Он ведь не затягивал их настолько сильно. — Что это такое? — М? — Озборн поднял взгляд, пока ему помогали усесться на кровати. — У тебя всё запястье разодрано, — Отто всё же отстегнул наручники от чужой руки и начал осматривать повреждённые участки кожи. — Ты как вообще умудрился? — Не знаю, — он поморщился от болевого ощущения между ягодицами. — Норман, ты меня пугаешь. Не говоришь, что тебе снится и что беспокоит. Явно намеренно вредишь самому себе. В чём дело? — Ни в чём. — Поговори со мной. Пожалуйста, — Октавиус взял его за руки, нежно поглаживая большими пальцами по костяшкам. — Боже, вы только посмотрите! Просто прелесть! Ты только не забывай, что до всего этого он трахал тебя без твоего согласия, унижал и несколько раз доводил до предсмертного состояния! Озборн скривился от тупой боли в левом виске. Мигрень начала набирать обороты из-за Гоблина в том числе. — Норман? — Отто опустил его руки и притянул к себе, заключая в крепкие объятия. — Зачем ты заботишься обо мне? — Это что ещё за вопросы? — Простой вопрос. — Чтобы ты понял одну простую вещь: я не монстр. За плохое поведение следует наказание, а за хорошее — поощрение. Последнее время ты отлично себя ведёшь, чему я весьма рад. Озборн просто кивнул и не стал говорить о несправедливых выпадах в его сторону, чтобы не усугубить нынешнюю ситуацию. Всё-таки в тех случаях по большей части ведомым был сам Октавиус. Отто отстранился и обратил внимание на валяющуюся у подушки тетрадь Нормана. Изучив её, он обнаружил схемы устройства, до боли напоминающие его чип-ингибитор. Только по этим схемам можно было бы собрать более высокотехнологичный и безопасный чип. — Что это? — Октавиус указал на исписанные листы. — Да так. Набросал то, что запомнил из прошлой вселенной. — Ты работал над новым чипом-ингибитором? — Отто скептически вскинул бровью. — Да, я работал над ним с их местным Человеком-пауком. — Эта технология опережает наше время минимум на двадцать лет! — Знаю, у них весьма развитое измерение, — Озборн устало потёр глаза, даже не осознавая, что Октавиуса заинтересовала починка чипа-ингибитора. — Предложи ему помощь! Это наш шанс! Норман поморщился от столь громкого голоса в своей голове. Отто сразу подметил это и отложил тетрадь в сторону. — Дать тебе таблетку от мигрени? — Она не поможет. Слушай… почему тебе так интересны мои записи? — Потому что это неведомые мне знания. — Если хочешь, я могу написать список необходимых компонентов и сделать для тебя новый чип-ингибитор. Октавиус замешкался. Он столько лет живёт с голосами в голове и так привык к своим перепадам настроения, что порой даже не замечает их. Не замечает своё деструктивное и аморальное поведение. Не понимает, что давно стал таким же убийцей.

«Не верь ему».

«Опасность».

«Лжец избавится от нас».

«Лжец избавится от тебя».

Тяжело вздохнув, Отто чувствовал, как голова начинает болеть и у него. Норман подвинулся чуть ближе и сам взял его за руку, как бы давая понять, что он не причинит ему вреда. — В голове должен звучать только твой голос и ничей больше. Только ты должен принимать решения. — Я их и принимаю. — Не всегда. Порой манипуляторы овладевают тобой. — Чушь! Я полностью контролирую их, они слушаются меня. Озборн покачал головой и отпустил руки Октавиуса, уже не зная, как до него достучаться. Механические придатки следили за каждым движением Нормана. — Ты же устал от голосов в голове. Я знаю это, потому что понимаю тебя. — Какая прелесть. — Понимаешь? — Отто нахмурился. — Гоблин, — Норман поморщился, пару раз стукнув указательным пальцем по своему виску. — Ты же хотел, чтобы я поговорил с тобой. Вот, я говорю. — Как часто ты слышишь его? — Он почти всегда со мной. Его не удаётся игнорировать, из-за чего у меня случаются вспышки гнева и нервные срывы. — Ой, не преувеличивай! — Он сейчас с нами? — Октавиус внимательно всмотрелся в глаза Озборна. — Да, — Норман скривился, опустив взгляд. Отто не знал, как реагировать на ход этого разговора. Он был слишком личный, можно сказать интимный. Голоса в голове твердили, что это персональная ложь для Октавиуса и необходимо сконцентрироваться на работе, а его собственная, человеческая сторона, периодически кричала о том, что необходимо прислушаться к этому Озборну, поскольку он разительно отличается от своей версии из этого мира. — Я подумаю над этим, — Отто пощупал лоб Нормана и встал с кровати. — Но сначала дам тебе жаропонижающее.

***

— Как ты вообще умудрился простыть? — Отто смотрел то на градусник, то на лежащего пластом Нормана. — Откуда я знаю? — хрипло проговорил Озборн и поморщился от боли в горле, после чего натянул на себя одеяло. — А я тебе скажу: твоя иммунная система не справляется с постоянными попойками. И ты ходишь в осеннем пальто! — Октавиус начал разводить в стакане жаропонижающее средство. — И что? — Сейчас декабрь! — Ох, ну ты и зануда, — Норман усмехнулся, явно получая удовольствие от такого ухода и внимания. — Ты оформил больничный? У тебя почти голоса нет, — Отто присел на край чужой кровати и протянул стакан. — Да, освобождён от занятий аж на две недели! — сделав один глоток, Озборн смешно скривился. — Святой Дарвин, что это за дрянь?! — Обычный порошок. — Стиральный? — несмотря на возражения, Норман продолжил пить через силу и заметно подрастерял энергию, начав постепенно затихать. — Если вам так угодно, мистер Озборн, — Отто сдержанно улыбнулся и с заботой поправил одеяло на Нормане. — Спасибо тебе. — За что? — За то, что возишься со мной, — Озборн тихо вздохнул. — К счастью, твоя болезнь вполне излечима, и последующей смерти не предвидится, — Октавиус забрал полупустой стакан. — Больше не осилишь? — Нет, не хочу, — прикрыв глаза, Норман удобнее устроился в постели. Жар окончательно выбил его из сил. — Спи. Тебе нужно хорошенько отдохнуть.