в поле, усеянном одуванчиками

лето. солнце пускает зайчиков, ветер заплетает волосы, беззаботное детство играет улыбками на лице двух маленьких родственных душ, расположившихся в траве. пальцы мицури окрашены в зелёный от одуванчиков, которые она плетёт в венки. солнце светит, но обанай не смотрит на него — он смотрит на улыбку мицури, которая сияет для него теплее и ярче тысячи солнц, и улыбается тоже. он красный — то ли от загара, то ли от любви — детской, наивной. он думает: «это навсегда». мицури цепляет венок себе на голову и спрашивает: — красиво? обанай думает: «настолько, что умереть можно», но скромно отвечает: — очень. она смущается и смеётся, прикрывая лицо ладонями. обанай и правда так считает. он смотрит на неё и видит розовый, в который окрашены её волосы и щёки, и думает: «это цвет неба, в который оно окрашивается закатными красками». видит зелёный, что на кончиках её волос, и думает: «это цвет травы, цвет природы, цвет жизни». видит жёлтый, что от одуванчиков в её волосах, и думает: «это цвет её души, потому что она — солнце. моё солнце». мицури просит: — наклонись, — и обанай слушается. она коронует его голову венком из одуванчиков, и говорит: — теперь мы король и королева этого поля, — и смеётся, тепло и мягко. обанай не может с собой ничего поделать, кроме как рассмеяться тоже. любовь переполняет его маленькое сердце, готовое взорваться от большой любви, которой так много, что она перестаёт туда помещаться. он готов отдать всё, чтобы в будущем они действительно стали королём и королевой, кем угодно — лишь бы были вместе. — как думаешь, мы поженимся в будущем? — мицури держит его руку в своей и смотрит с надеждой в глазах, которые сияют от солнечных бликов. она такая красивая, что он готов любоваться ею всю жизнь. он смотрит на неё, улыбается и говорит: — обязательно. он и правда в это верит, они оба. широкая улыбка озаряет её лицо, и она спрашивает: — поклянёмся на мизинчиках? обанай протягивает руку и они дают друг другу клятву, которую не сдержат.

***

мицури всегда жаждала любви, но ей никогда с ней не везло. это смешно — она зовётся столпом любви, а сама в любви — полная неудачница. её столько раз отвергали, что она потеряла всякую надежду на взаимную и счастливую совместную жизнь. мицури думает, что её — слишком сильную для девушки, слишком не подходящую под стандарты — никто и никогда не полюбит. мицури думает, что обанай — тем более. «я не встречал никого прекраснее, чем она» — думает обанай. обанай думает, что мицури никогда не примет его таким, какой он есть на самом деле, что его прошлое поставило на нём крест, как на человеке, лишив права на счастливое будущее. на самом деле, крест на нём поставило не его прошлое, а он сам. он думает, что не достоин любви, и её — в особенности. «я люблю его, но, боюсь, это не взаимно» — думает мицури. их проблема в том, что они слишком много думают. они оба чувствуют себя недостойными. они смотрят друг на друга украдкой, с грустной улыбкой думая, что их никогда не полюбят такими, какие они есть. даже в самых смелых мечтах они не представляют взаимности, но жизнь — она внезапнее воображения. но они не понимают этого, и поэтому — молчат о своей любви. до тех пор, пока молчание их не убивает.

***

у всего есть срок годности, кроме любви. любовь сильнее — времени, смерти. и поэтому, умерев в объятиях друг друга, после смерти они оказываются в поле, усеянном одуванчиками — в том самом, из солнечного летнего детства. обанай, держа руку мицури в своей, срывает распустившийся одуванчик и подносит к их лицам. они задувают его, разделив на двоих одно желание — переродиться, чтобы в следующей жизни сказать то, что не смогли в прошлой: «я люблю тебя, давай быть вместе?»