Птичка

...Я могу помочь... Ее слова эхом разносились в голове уже несколько часов. Дождь, первый сильный ливень в этом году, шумел за окном. Саша бесцельно ворочался в постели, прокручивая этот вечер в голове, обдумывая каждую его деталь. Все то потрясение, каким оказалась его гостья, отказывалось умещаться в сознании. Как она произносила его имя. Как капли дождя скатывались с выбившихся из пучка волос на ее белую шею. Это искреннее беспокойство, эти большие испуганные глаза, эти теплые мягкие руки. Всё это — будто ей правда не все равно, будто она знает его. Волнуется за него. За колдуна, с которым едва знакома. Легкомысленная девчонка, тянущая к нему руки, как к раненному зверю. Я могу помочь. Ирина… Ира произнесла эти слова так, будто и вправду смогла бы. Но она не может и Саша не имеет права лелеять эту опасную надежду, не имеет права думать, что эта девушка его спасет. Он обречен и не может быть иначе, точка. Мироздание, судьба — что угодно — предрешили всё. Он должен смириться и забыть. Обязан, ради собственного блага. Потому что если он не остановится, если он позволит себе эту вольность. Надежду. Привязанность… Это уничтожит его. Когда она уедет, забирая с собой все, во что он так жадно готов поверить, он этого не вынесет. Все время он пытался не думать о том, чем его жизнь не является, что он теряет. Конечно, он знал, что происходит в мире благодаря телевизору и газетам, но не о том, чем живут люди — почти такие же, как он сам. Если бы он знал, он бы сошел с ума от зависти, от скорби по той жизни, которая могла бы быть. Он трет лицо руками, пытаясь привести мысли в порядок, и давит на глаза, пока не увидит разноцветные узоры. Забыть — вот что Саша должен сделать. И он пытается убедить себя в том, что так будет правильно. Что это всё глупое наваждение. Так почему же все его мысли так горят, так болят ею? Ира. Ира, Ира, Ира, будто звонкое эхо, она повсюду и нигде. Солнце? Нет, не солнце — меньше, нежнее. Не божество, не ангел — те его оставили давно. Не соблазняющий демон, нет… Саша знал ад наощупь. Ира была созданием, не вписывающимся ни в какие из знакомых ему реальностей, возможно потому что одна ее личность была больше, чем вся его жизнь. Она спала в его доме и в этот момент их разделяли всего несколько стен, но на самом деле между ними пролегала пропасть. И как бы он не хотел, он никогда не пересек бы ее… А он хотел бы? Может… Нет, конечно нет. Это не важно. Глупо думать о том, что не произойдет. Саша повернулся набок, и постарался заснуть, игнорируя взявшуюся из ниоткуда тупую боль в груди.

***

Утром Ира встречала Сашу у колодца, днем она помогала ему с огородом или готовила. Вечером они пили травяной чай и говорили об искусстве, истории, литературе — предметах интересных, в силу хорошего образования Саши, но очень обезличенных. В какой-то момент они перешли на «ты» и перестали играть в ненужные манеры, но Ира знала, что дистанцию между ними это не сократило. Может даже наоборот. В тот вечер девушка заснула и проснулась с одной мыслью — она переступила какую-то невидимую границу и теперь не может требовать чего-либо от хозяина дома, в котором безвозмездно живет. Можно сказать, она впервые в жизни притихла. Старалась не раздражать его, и, если он не спрашивал ее ни о чем, то они часто находились в тишине, которая не была неловкой. Скорее, наполненной неслучившимся разговорами. Ире это не нравилось, но она восприняла это как очередной вызов — узнать что-то, ничего при этом не спрашивая. Поэтому она наблюдала за мужчиной в те моменты, когда он этого не замечал. Было что-то завораживающее в том, как он мешал чай ложкой, как шептал что-то, высаживая ростки в землю. Чем дольше она смотрела, тем больше убеждалась в том, что он не мог не быть колдуном. Марфа сказала «красивая, но темная как колодец» и эта фраза врезалась в память девушки. Она могла то же сказать про мужчину. Наверняка Марфа имела ввиду чертовщину, но Ира не считала, что в Саше было хоть что-то отдаленно напоминающее зло. Просто смотря на него, она понимала, что перед ней бесконечная глубина, но ничего в ней не могла разглядеть, как бы не пыталась. Ира заметила, что Саша специально избегал любого сближения. Конечно, он был так же весел и шутлив, спрашивал про нее, внимательно слушал ее истории. Но к себе не подпускал близко, а Ире не хватало ни наглости, ни духу, чтобы лезть ему в голову. Поэтому она с благодарностью принимала его компанию, какой бы она ни была, и на большее не рассчитывала. Чем вообще могло быть это «большее»? Ира думала об этом все время, потому что ей бы хотелось… Узнать его, по-настоящему. Даже если он избегал именно этого, она все равно знала каким-то шестым чувством, что они понимают друг друга, вне реальности, вне пространства и образа жизни. Ира смотрела в его глаза и видела там бескрайний мир, который она так хотела исследовать, но не могла. И уже не была уверена, что когда-либо сможет. Последние несколько дней их взаимоотношения строились исключительно на гостеприимстве Саши и осторожности Иры. Так прошла ее неделя в Бутре. Но в рутинной жизни девушки в очередной раз что-то произошло — в такие моменты казалось, что вокруг нее ничто не вечно и подвержено неожиданным поломкам.

***

Саша всегда вставал рано, а с тех пор, как в его доме гостит Ира, привык первые несколько часов своего дня проводить очень тихо, чтобы не побеспокоить ее сон. Он умывается и одевается, прибирает грядки, ходит за водой в тишине. Когда наступило воскресенье, он начал собираться на свою прогулку до церкви. Пока он размышлял о том, успеет ли вернуться до того, как проснется Ира и стоит ли оставить для нее записку, солнце уже залило лучами окна кухни. Он накинул свою куртку и взялся за ручку двери, но не успел открыть ее, потому что услышал истошный крик. Саша очнулся только у двери в комнату Иры. Он взбежал по лестнице еще до того, как понял, что произошло. Он глухо постучал по двери. — Ира! Что случилось? В ответ раздалась такая знакомая ему утренняя тишина. Но в этот раз она была пугающей. — Ира? Я могу войти? — он прикоснулся к ручке влажной от страха рукой и замер в ожидании. — Да, — раздалось тихо из-за двери и Саша снова оказался в своей старой детской. Ира свернулась клубочком на небольшой кровати, из которой он вырос еще в 16 лет. Девушка была полностью спрятана под одеялом. — Ты в порядке? — он подошел к кровати и сел на корточки рядом. Спустя несколько секунд она убрала одеяло от лица и он увидел слезы на ее щеках. — Да… Точнее нет, но… Саша нахмурился, когда Ира снова закрыла лицо ладонями и всхлипнула. Он, не зная, что делать, потянулся к ее волосам, разбросанным на подушке и пустил пальцы через пряди, пытаясь почувствовать, что не так, шепча под нос почти забытые слова, которые слышал от бабушки, когда болел в детстве. Он почувствовал острый страх и постарался вытянуть его. Когда она перестала плакать и посмотрела на него красными, но сухими глазами, он наконец выдохнул. — Лучше? — Да, наверное… — она шмыгнула. — Расскажешь, что случилось? — аккуратно спросил он. Ира мотнула головой и Саша поджал губы. Он вздохнул, встал с корточек и снял куртку. — Я принесу воды и что-нибудь от нервов. Когда Ира окончательно успокоилась и выпила валерьянку, Саша хотел оставить ее отдохнуть и направился к выходу из комнаты. — Куда ты собирался идти в такую рань? — вдруг спросила она, практически возвращаясь к своему обычному любопытству. Саша улыбнулся, вспоминая их первую встречу. — В ту церковь. Я хожу каждую неделю. Он видел, как поменялось лицо Иры, когда она мысленно вернулась в то раннее утро. — А можно с тобой? — как-то застенчиво спросила она и Саша понял, что никогда не смог бы ей отказать. Спустя пол часа они шли к лесу, будто зеркально повторяя свой путь неделю назад. Прошло всего семь дней, а в жизни Саши произошло больше событий чем за последний десяток лет. Он старался запомнить этот момент, как и многие другие мгновения рядом с Ирой. Запечатать его в своей памяти так, чтобы тот никогда не потерялся в безжалостном лабиринте времени. Чтобы спустя многие годы, когда даже стены его дома забудут, что в них когда-то жила эта необычная девушка, он сам мог вспомнить даже звук ее шагов в свежей траве.