Релакс

Сережа просыпался медленно, лениво, отчаянно цепляясь за остаточную негу сна. Сознание уже почти вырвалось из его пут, но веки сохраняли томную тяжесть и открывать их совсем не хотелось. Он повернул голову вбок, положил руку под щеку и тыльной стороной ладони ощутил что-то шелковистое. Наконец раскрыв глаза, первым делом он увидел насыщенный оранжевый луч, спускающийся со стены к полу. Следовало бы огорчиться, что он поддался заходящему солнцу и беспечно заснул под вечер, вместо того, чтобы решить множество важных задач, но на самом деле Разумовский не испытывал ни малейшего огорчения и стыда. Повернувшись на спину, он встретился взглядом с золотыми глазами Птицы, склонившимся над ним и с любопытством разглядывающим. – Почему ты здесь? – неосознанно вырвалось у Сергея. – Где же мне еще быть? – удивленно произнес его двойник, наклонился ближе и заботливо сдул прядь волос с его лица. В этот момент Разумовский осознал, что лежит головой на коленях этого существа, а Птица ласково и невесомо перебирает его волосы. Неужели он делал это все то время, что Сережа спал? Силой не позволив себе вновь провалиться в дремоту, Разумовский свесился с колен, нащупал телефон почти под диваном, удрученно посмотрел на количество пропущенных звонков и непрочитанных сообщений и потер глаза, ослепленные светом экрана. Птица плавно вытянул устройство из его пальцев и бросил в дальний угол дивана. – Там… ответить надо, – обреченно проговорил Сергей и попытался встать, но был остановлен решительным движением. – Отдыхай, – повелительно сказал Птица, смотря на него из-под полуприкрытых век. Разумовский не стал возмущаться вслух, а в глубине себя вообще возликовал, словно ему было необходимо позволение на передышку, довольно потянулся, слегка откинул голову назад и отметил, что прикосновения к ней стали более ощутимыми, пальцы аккуратно и уверенно массировали кожу, находя самые нужные точки. Разумовский немного повернулся и уткнулся в живот Птицы. – Мягко, – проговорил он, трогая перья и зарываясь глубже носом. Поборов дрожь, Птица оттянул волосы Сережи, заставляя приподнять голову. Разумовский посмотрел на него с непониманием и почти с обидой на то, что ему помешали. – Хочу посмотреть в твои глаза, – объяснил Птица и уставился, будто одновременно любуясь и пытаясь пронзить насквозь. – Нравится? – тихо спросил Сергей, слабо улыбаясь. Птица кивнул, что в сумерках было почти незаметно. Солнце село и больше не озаряло пламенным ореолом крылья, на смену ему пришли блики фар, снующие по стенам и потолку. Разумовский провел рукой по груди Птицы вниз и вверх, взъерошив перья и вызывая глухой смех. Он с трудом мог разглядеть лицо перед ним, а вот улыбка Сережи была Птице хорошо видна. Не меняя ласкового взгляда он медленно коснулся щеки Разумовского, обвел контур его лица, склонился, воинственно приподнимая крылья, и ткнулся губами в губы. Сережа перестал дышать и невольно потянулся навстречу, на миг озадачив Птицу своей отзывчивостью. Птица переложил его на диван, освободив ноги и, целуя, устроился рядом и обхватил рукой за плечо. Сереже стало неудобно касаться его и вскоре он стал подозревать, что так и было задумано. Он мог лишь отвечать на поцелуи и со вздохом позволить языку невероятного существа проникнуть в его рот. Пальцы проследили линии ключиц сквозь футболку, смяли ткань, проскользнули по обнаженной шее. Быстро и чувственно погладив Сережу по щеке, поцеловав в уголок губ, Птица улегся на бок, накрыл его крылом и запустил руку под футболку, погладил живот, улыбнулся участившемуся дыханию. Разумовский рассмеялся от легкой щекотки, когда пальцы прошлись по ребрам, заерзал, ощутив ладонь на груди и поцелуй в плечо. Разомлевший от нежных тягучих поглаживаний Сережа не сразу понял, как кончики пальцев проникли под пояс домашних брюк, повторили по коже его линию и, не встретив сопротивления, стали спускаться ниже, и блаженно закрыл глаза, растворяясь в тепле и ласке.