StaticMoth Week 2024

      «О, Аластор...»       С губ снова слетает звонкое имя и растворяется в тишине, нарушаемой лишь негромким гудением процессоров. Вокс и сам начинает непроизвольно гудеть — система внутреннего охлаждения старается уберечь его от перегрева, но сдержать порыв эмоций не способна. На десятке экранов отображается один и тот же образ, но рябит настолько сильно, что даже лица не разглядеть. Воксу оно и не нужно. Эту самодовольную рожу он запомнил слишком хорошо. Настолько она въелась в память, что даже спустя семь лет отсутствия руки чешутся по ней врезать. По крайней мере, в этом Вокс убеждал Валентино.       На деле же впечатление складывалось иное. Валентино с большей вероятностью поставил бы на то, что его партнёр хочет этого заносчивого радиоведущего, причём хочет самым непотребным и одновременно садистским образом. Размышления об этом будоражили нутро. Кто бы мог подумать, что перекошенное яростью лицо может быть таким сексуальным? Преподнести бы Воксу этого оленя в качестве подарка, подать к ужину на блюдечке с голубой каёмочкой и объявить: он твой, делай всё, что вздумается, а я понаблюдаю.       Интересно, насколько широко он бы тогда улыбался? Заискрились бы его антенны от стремительно нарастающего возбуждения?       Да, точно бы заискрились. И не только антенны. Юркие молнии пробежали бы по телу — завораживающее зрелище! — когти впились бы в ближайшую твёрдую поверхность, оставляя на ней глубокие царапины, а брюки в тот же миг натянулись бы до предела. Как же всё-таки круто иметь камеры в каждом уголке здания, ведь тогда Валентино сможет пересматривать запись момента триумфа Вокса столько раз, сколько пожелает, да хоть каждый день вместо утренней молитвы. Ничто так не поднимает настроение, как напоминание о том, с каким же охуенным мужчиной ты делишь постель.       Вокс не за красивые глазки стал оверлордом. Дотошно отполированный за десятки лет образ доброжелательного лидера мнений скрывал под собой беспринципного карьериста, готового лезть по головам ради личной выгоды и комфорта. Ад и вовсе стирал всякие границы морали, Валентино давно это понял и с удовольствием творил всё то, за что в земной жизни давно поплатился бы свободой, и он с нетерпением ждал момента, когда Вокс также сполна осознает: здесь, в Аду, у него полностью развязаны руки, больше нет нужды ограничивать себя и держать дистанцию с объектами вожделения, кем или чем бы они ни были.       Валентино готов был лично организовать ему рандеву с Аластором, если бы имелась гарантия, что Вокс отпустит ситуацию, отдастся своим самым низменным желаниям и продемонстрирует свою истинную силу. Покажет настоящего себя, свободного и развратного, упивающегося властью и безнаказанностью, такого своенравного и неукротимого, словно дикий зверь. Как же возбуждающе! Валентино трахнулся бы с ним прямо там, рядом с истерзанным трупом Аластора, и повторил бы это снова на его могиле. Всё, что угодно, лишь бы почаще видеть Вокса таким разнузданным.       О, Аластор! Даруй ему эту свободу! Сделай хоть что-то по-настоящему полезное в своей унылой загробной жизни!       Валентино подкрадывается совсем тихо, но он уверен, что Вокс уже в курсе его присутствия. Одна из четырёх рук ненавязчиво касается рёбер и ползёт к животу.       — Вэл, я работаю. Не сейчас.       Пиздит как дышит. Даже не пытается переключить мониторы на что-нибудь, способное сойти за важные бизнес-штучки. Валентино может и слаб зрением, но не слеп.       Рука проникает за пояс брюк и на пробу проводит пальцами по напряжённому члену. Вокс не сопротивляется, лишь вяло ёрзает в кресле, но Валентино в любом случае не дал бы ему уйти.       — Как думаешь, стал бы он такое делать? — задумчиво изрекает мотылёк, продолжая хозяйничать в чужих штанах.       — Он бы за такое себе руки оторвал, — усмехается Вокс, пялясь в монитор, на котором Аластор виден более чётко.       — Вот же бездарь. Даже удовлетворить кого-либо не способен, — заключает Валентино и решает закурить, хотя прекрасно знает, что на Вокса его запахи, наполненные феромонами, не действуют. — Тогда представь, как он тебе отказывает.       — Эй!       — И ты берёшь его силой, — заканчивает Валентино, пресекая возмущения крепким сжатием кулака той самой руки на члене, и Вокс рвано вдыхает, имитируя закусывание губы. — Ты бы точно смог поставить его на колени.       — Продолжай, — на экране растягивается улыбка.       Валентино выдыхает розоватый дым и на удивление ловко для своего роста ныряет под стол, оказываясь у Вокса между ног.       — Итак, радио-демон перед тобой на коленях. Ты уже выбил из него всё дерьмо, но глупый олень по-прежнему не понял, кто тут главный. Покажешь ему? — бархатистым голосом описывает Валентино, и получает в ответ удовлетворённое мычание. — Ты протягиваешь ему ногу и приказываешь целовать, — для большего погружения в фантазию, Валентино приподнимает одну из ног Вокса за голень. — Радио-демон кривится. Он слишком горд, чтобы признать свою слабость, но ты пинком по челюсти напоминаешь ему, кто сильнее, и тогда...       Валентино целует его ногу прямо над краешком лакированной туфли. Вокс вздрагивает. Валентино продолжает целовать и останавливается чуть выше колена.       — «Отвратительно», говорит Аластор и отплёвывается.       — Молчать, говнюк рогатый, — вдруг рычит Вокс. — Отвратителен и жалок здесь только ты.       Валентино позволяет пнуть себя в грудь, но в отместку кусает Вокса за внутреннюю сторону бедра, и синтезатор голоса наполняет стон Вокса помехами.       Аластор на одном из мониторов, по случайному совпадению, смотрит прямо в кадр, словно чувствует нутром происходящее в башне Ви.       — О, Аластор, ты напросился! — задыхаясь от возбуждения, говорит Вокс, и стягивает с себя штаны. Не глядя, он хватает Валентино за голову, рывком притягивает ближе и в следующий миг уже чувствует влажное тепло чужого рта. Валентино без труда заглатывает до основания, намеренно царапает клыками нежную кожу, и Вокс придавливает каблуком его ладонь на полу. Валентино едва сдерживает стон, ведь «фригидный олень» точно не поощрял бы подобных игрищ.       — Следи за зубами, — командует Вокс.       — Иди к чёрту, — отвечает «Аластор». — Я ни за что тебе не подчинюсь, никчёмный ты кусок дерьма!       — Ты будешь моим, Аластор! Я разъебу тебя прямо здесь, на этом самом месте, — мех на шее Валентино наэлектризовался и стал пощёлкивать. — Ты поплатишься за всё, ответишь за каждое слово и каждое унижение, ты пожалеешь, что отказался от меня!       Особо мощный разряд прошивает тело Валентино, и тот рефлекторно сжимает челюсти, отчего кричать начинает уже Вокс, оказавшийся на грани кастрации во время минета. Не будь его лицо буквально телевизором, точно проронил бы пару слёз.       — Ты совсем ебанулся, Вэл?! — от вспышки боли разум моментально прояснился, и Вокс оттолкнул его с такой силой, что мотылёк приложился затылком об край стола. — ¡Ay, coño! Как будто это я целыми днями дрочу на своего бывшего или кем он тебе там, нахуй, приходится! — огрызается Валентино, потирая ушибленное место. Он и так долго терпел холод и пренебрежение, чтобы потом ещё и выслушивать упрёки за свою попытку подыграть странной одержимости партнёра.       — Я тебя сюда и не звал, ты сам припёрся и полез ко мне! — сдавленно шипит Вокс, сложившись пополам от боли.       — И что теперь, зажарить меня живьём?       — Как минимум зубы сточить стоило бы!       — Ну тогда этот рот ты больше не увидишь, — Валентино отряхнул пальто от пыли и зашагал прочь. Растущая дистанция между ними наполнилась эхом цокота каблуков.