Чего боятся монстры?

1

        Всем привет, меня зовут Кхуте́х, и я монстр. Чему вы так удивляетесь? Думаете, мы не пользуемся интернетом, не смотрим телевизор, не общаемся с людьми? Ну да, в телепередачах смысла нет, как минимум, для меня, но всё остальное — самая настоящая правда. Я часто читаю на разных сайтах истории про подобных мне, о том, как люди борются с ними, как бегут и как живут, но это всё ложь: большинство из них ни разу не ощущали в своей жизни чужеродное присутствие, остальная же часть просто любит внимание. Обидно, конечно, за тех, кто реально видел нас, кто получил травмы, кто спасся только благодаря удаче, ведь им никто не верит, ведь их считают сумасшедшими, а истории, написанные ими для людей — пустой текст. Жалко этих добряков, но такова вечная участь жертвы.         А что насчёт фильмов? Правда ли мы такие страшные и кровожадные? Правда ли мы не воспринимаем детские слёзы и материнские мольбы? Правда ли мы живём у вас под кроватью, в чулане, на чердаке или в шкафу? Правда. Всё правда. Самая чистая и живучая. Но кое-чего вам не расскажут знатоки интернета и кинокритики, зато совершенно бесплатно поведаю я, только дочитайте мой рассказ до конца, пока представляется такая возможность, ведь не каждый писатель согласится афишировать такую информацию, рискуя собственной репутацией. Итак, следует начать рассказ…         Вы когда-нибудь задумывались, куда вся ночная дрянь пропадает, как только на небе появляются солнечные лучи? Проститутки и барыги не в счёт. Я, например, прячусь в подвале одной девчушки (девчушки, засранец?), согласившейся приютить меня, милашку монстрика. Большинство моих собратьев делает точно так же: людские укромные места становятся нашим жильём. Но другие выбирают леса и заброшенные места, ведь там и спрятаться легче, и время провести можно в спокойствии. Тогда возникает другой вопрос: «Чем мы питаемся?». Людьми, а кем ещё? Мы, выходцы с пещер, степей и тех же лесов, давно поняли, что человек — самая лёгкая добыча, да и для вас это не секрет. А почему так? Вы сами себя такими сделали. За все свои прожитые годы, коих было не мало, я повидал огромное количество людей, а теперь могу и выводы сделать.         Вы стали слабее, брезгливее, отвратнее, злее, агрессивнее, жёстче. Только на людях подросток будет показывать свою храбрость, но как только он столкнётся со мной, так издаст настолько высокий крик, что и от последней малявки не отличить. Вор, попробовавший обокрасть квартиру, в которой я переживал тяжёлые времена, чуть не вышел в окно с девятого этажа от одного моего грозного кровавого взгляда и улыбки (это и понятно, ты же зубы не чистишь свои). Бармен, напоминающий шкаф, несколько раз выстрелил в меня из какой-то разваливающейся дудки, победно крича, но как только пули закончились, а я поднялся целый и невредимый, он начал вымаливать прощение, жалея, что не потратил последний спасительный шанс на себя. Загнанное в угол животное будет бороться до последнего, а людишки опускают руки, как только сомнение наполняет их и без того жалкое сердце. В прочем, спасибо вам за это, ведь это только облегчение нашей задачи.         В общем, что-то я разговорился (молодец, додумался). Кстати, а я говорил вам, что эта девица не разрешает мне держать на крюках мясо в подвале? Неслыханная дерзость (гнилостень желчный)! Ну ладно, вы же пришли сюда не жалобы мои впитывать. Просто потом отдельно от этой чувырлы всё обсудим с вами, вы мне уже как родные. Итак, история, которую я хотел начать с вопросов: «А вы когда-нибудь задумывались, чего боятся монстры? А боятся ли они вообще-то чего-то?»         Лет так пятнадцать назад, когда и технологии были не такие продвинутые, и мода была на чёрно-розовые слёзы, и ваш покорный слуга под стол ходила (не буду комментировать это выражение) я гулял по ростовским улицам. То было опасное время, поэтому гулять в ночное время суток — это самоубийство даже для монстра, но меня это никогда не смущало.         Лето. Такое жаркое и горячее солнце ослепляло, заставляя одних прятаться в своих домиках, других — гулять до обтёртых пяточек. Шортики, маячки. Пот…?         Я голодал. Голодал сильно. Если встречал на закоулках плешивую собаку или тощую кошку, то без замедлений ловил и съедал за раз, хоть там и мяса почти не было, кожа да кости, а водички попить вообще не было места — дождя хрен дождёшься, а постучаться в дверь и стаканчик попросить не могу, увольте. Немного для читательского понимания скажу, что у каждого уважающего себя монстра есть своя территория, на которую другой залезать не смеет, а за земли надо либо бороться насмерть, либо добровольно покидать их. Чужаки ощущаются на владениях. Вот и я почувствовал.         Тогда на небосводе во всю господствовало светило, а на улицах Ростова-папы — преступники. Я мирно спал, набираясь сил для ночной вылазки, в старой и развалившейся как сам Союз квартире, из которой совсем недавно сбежала очередная семья, лишившаяся одного маленького человека. Для меня, давно не ощущавшего вкус человеческой плоти, это щупленькое существо стало глотком свежести и обогащения в адский зной. Ох, я помню его наполненные болью крики и мольбы, звуки разрывания детской плоти, удовольствие, с которым через глотку в меня проникали кровь и мясо. А я уже говорил, что мне плевать на слёзы?         Монстрам тоже снятся сны. Я не исключение. В тот день мне снилось, как я ловлю аппетитную жертву. Как я своими длинными и острыми когтями впиваюсь в его кожу и отдаляю мясо от костей. Как я поочерёдно откусываю каждый палец, хрустя ими, словно человеческими химозными чипсами. Как я вырываю глаза и язык и медленно чавкаю ими, наслаждаясь их мягким вкусом. Как я хватаю этот никчёмный организм за волосы, разбиваю его хрупкий черепок об асфальт и вынимаю мозг, хлюпающий в моих лапах.         Но от прекрасного созерцания столь чудесного зрелища меня отвлёк странный звук. Мы, монстры, всегда настороже, даже если расслаблены. Вот и мне не составило труда понять, что кто-то незнакомый с неизвестным запахом ступил на порог квартиры. Распахнув десять пар глаз, я прислушался.         — Эта квартира намного лучше прошлой, — это был мелодичный женский голос, принадлежавший, предположительно, особе двадцати пяти или тридцати лет.         Послышался быстрый топот в сторону комнаты, в которой скрывался я. Наверное, счастье человеческое, что ни одна живая душа не способна увидеть меня, пока я сам этого не позволю, иначе каждая тварь светила бы седыми волосами.         — Чур, это моя комната! — распахнулась дверь, и в проёме показался маленький человек.         Мальчик легко зашёл в комнату, после чего я почувствовал отвратительный мертвецкий смрад, исходивший от него.         Меня будто накрыло волной. Почему я не почувствовал его сразу? Такой запашок нужно было ощутить ещё тогда, когда он был в километре от меня. Это запах… другого монстра.  

2

        Я долго присматривался к этой семье. По моим подсчётам, прошло больше недели после их заселения. На вид эти люди вполне нормальные, а именно поэтому я не мог понять, что с ними не так. Почему от них пахнет существом, при чём достаточно сильным? Когда-то давно я слышал, что некоторые из подобных мне закрепляются за определёнными людьми и питаются их жизненными силами. Это, конечно, намного облегчает нам жизнь, но далеко не каждый способен долгое время питаться одним и тем же: если сначала ты просто начинаешь потихоньку слабеть из-за привыкания, то потом можешь и слечь вместе со своей жертвой. Поэтому я никогда и не прибегал к этому способу.         Но что это? Почему существо, которое сожительствует вместе с этими людьми, не показывается мне? Монстры вообще не любят жить вместе на одной территории, а делить жертв для нас вообще за гранью безумия! Это было странно. Странно настолько, что не поддавалось никаким объяснениям, а если учитывать, что эти люди вообще не выглядели, как жертвы монстряка-высасывальщика, то вопросов созревало ещё больше.         Вам наверняка интересно, как я решил поступить. Напасть на самое слабое звено — Кириллушку, именно так звали пацанёнка. Пусть я и не являлся самым сильным существом, но и не самым слабым. В конце концов, каждому из вас будет сложно сдерживать себя, если на протяжении недели вы питались только муравьями и таракашками, а рядом с вами постоянно гуляет жаренный говяжий стейк. Вот и у меня была подобная ситуация, только передо мной мелькали три свежие и здоровые туши, которыми я мог бы достаточно долго кормиться.         И вот. Восемнадцатая июньская ночь четвёртого года. Пацанёнок мирно спал на матрасе спиной к стене. Я выполз из самого тёмного угла в комнате. Разогнулся, вскинул руки, выпустил когти, распахнул пасть и накинулся на спящее тельце.         — А я-то думал, что ты не решишься на это.         Я остановился, не веря, что услышал. На лице Кирилла растянулась самодовольная улыбка, слишком взрослая для мальчика семи лет. Он медленно открыл глаза и без какого-либо страха посмотрел прямо на меня. Какого чёрта, подумал я тогда, этот засранец так спокоен?         — Ты, конечно, не особо сытный, да и пахнет от тебя, как от вшивого грязного пса, — протянул он, пока уголки его губ всё дальше и дальше сползали к ушам, обнажая тонкие и острые клычки, — но и я не особо привередлив.         На последней фразе голос пацанёнка сильно исказился, понизившись чуть ли не до моего уровня.         Уж простите, дорогие читатели, что я вам не сразу рассказал все наши монстрические способы пропитки. Да, мы питаемся людьми, их энергией и животными, но, как вы поняли, это не всё. Есть тот тип существ, которые питаются себе подобными. Каннибалов очень мало, ведь далеко не каждый монстр решится напасть на другого, но тем не менее, хотя бы раз за всё своё существование каждый из нас встречает таких… изгнанников.         Я даже никак отреагировать не успел, как этот маленький дьявол накинулся на меня и вцепился клыками в одну из моих конечностей и начал грызть, словно голодный зверёныш.         Офигел ли я? Тут ещё кто-то спрашивает такое?         Я не стал медлить: крепко сжал челюсть на шее пацанёнка и, оторвав его от поедания моей плоти, отшвырнул в сторону. С ужасным грохотом он влетел в стену и свалился на пол, пока с потолка на него медленно опускалась пыль от штукатурки. С конечности, отдающей пульсирующей острой болью, бурной струёй стекала чёрная смоляная кровь, оставляя огромную лужу. Опустив на неё взгляд, я увидел, что этот дикий глист оторвал от меня кусок.         Тихое шевеление со стороны монстрика привлекло моё внимание. Бедный и несчастный Кириллушка пытался подняться, опираясь дрожащими ручками о пол, но каждый раз валился обратно. На моём лице, если так его, конечно, можно назвать, растянулась дикая улыбка. Слизав стекавшую кровь, я медленно подошёл к пацанёнку, кряхтящему и стонущему. Теперь я понял.         Есть монстры, способные внушать людям иллюзии. Таковых не много, особенно в совокупности с умением принимать идеальный человеческий облик. Это прекрасный способ скрываться и жить припеваючи. Выходит, что этот пацанёнок — монстр, что мы уже поняли, который, возможно, убил ребёнка этой семьи и занял его место, влившись настолько прекрасно, что родители даже не увидели подмены. Прекрасная работа, засранец, вот только я тебя раскусил.         — Ах ты гадкий ублюдок! — шипел он, пытаясь наладить со мной зрительный контакт. Запугать этим хотел, что ли? — Я порву тебя на части и заставлю наблюдать, как поедаю их!         — Какой же длинный язык у такого маленького существа, — протянул я, подняв ногу и опустив её прямо на кисть мальчика. Послышались безжалостный хруст и детский крик, только подогревающие мою ярость.         Я повторял это действие раз за разом. Сначала нижние конечности, потом верхние, а под конец пошёл позвоночник. Острые косточки пробивались через кожу, чёрная кровь уже текла изо рта пацанёнка.         — Хватит! Хватит! Хватит! — повторял он в истерике. — Я убью тебя! Я убью тебя! Убью! Убью! Убью, тварь!         Наклонившись, я засунул когтистые пальцы в рот мальчика, наблюдая, как его глаза наполняются страхом, и вытянул из него язык, предварительно проткнув когтем.         Как же смачно он орал, когда «мышечный гидростат» я вырвал с корнем и закинул в рот, чавкая, наслаждаясь этим действием.         Крики. Крики. Крики. Какая же это прекрасная песня, ласкающая мои… уши? Обычному человеку ни за что не понять это дурманящее чувство наслаждения.         — Ты пожалеешь! — через слёзы вопил он, когда я уже собирался разорвать его на части. — Мамочка!         Боль. Острая. Неожиданная. Я обернулся. И как я мог забыть об этом маленьком, но немаловажном пункте?         В дверях стояла женщина, мать этого засранца, только на человека она уже мало походило. Чёрная, угольная кожа покрывала тощее тело. Некогда красивое лицо вытянулось, стало непропорционально длинным, рот был разорван, из него торчало множество кривых зубов, а мерзкий длинный язык просто вываливался. Глаза, которым муженёк всегда делал комплименты, покрылись белой пеленой, но, несмотря на это, прекрасно ощущался пристальный и прожигающий взор женщины, а кривые ноги даже не касались пола. Её растянутая рука впилась мне в спину, а тонкими пальцами женщина схватилась за позвоночник. Длинные тёмные волосы, словно змеи, развивались и медленно подбирались ко мне.         — Да как ты посмел напасть на моего мальчика, червь трупный?! — визжащий голос неприятно резал слух. — Я буду медленно разрывать тебя, а потом раскидаю твои гнилые части по всему городу, чтобы каждая вшивая псина смогла вкусить твою ядовитую плоть!         Меня повязало этими сухими «верёвками», да так крепко, что я с трудом мог пошевелиться. Кириллушка медленно поднялся, воспользовавшись возможностью, и спрятался за материнской спиной, ядовито смеясь и поблескивая краснотой глаз. Мелкий ублюдок был только рад наблюдать эту картину, что и не является чем-то удивительным.         — Это твой конец! — женщина усмехнулась и вытащила свою лапищу из моей спины, но после она быстро оказалась в нескольких миллиметрах от меня, разместив свои ладони на моей голове. — Будет немного больно, но постарайся сдержать свой жалкий крик.         Грязные когти начали поочерёдно протыкать каждый мой глаз, а затем, вытаскивая их из орбит, мамаша протягивала их своему сынишке, чтобы он смог насладиться их вкусом. Засранца дважды просить не приходилось: он нагло смаковал, поглядывая на меня, как на мусор, который должен приклониться перед ним.         Я взревел так, как никогда раньше. Это было чертовски отвратительное чувство. Таков вкус поражения?  

3

        Почему каннибалов считают изгнанниками? Мы, монстры, существа не такие уж и бескультурные. В наших кругах не принято поедать себе подобных, как и у вас, кстати. Таких ненавидят. Таких призирают. Таких… истребляют за то, что они перешли черту дозволенности. Если ты не можешь найти себе пропитание среди всех других организмов, то ты недостоин жить. Лучше сдохнуть в лесу, чем считаться изгоем.         Семейка монстров-каннибалов. Смешно. Кто бы мог подумать, что я их вообще встречу?         Собирался ли я сдаваться? Собирался ли я отдавать им своё тело на кормёжку? Собирался ли я… умирать?  

4

        — Как же долго мы выслеживали тебя, — прошептала мамаша, — а ведь это мой малыш выбрал тебя. Стоит гордиться этим, неблагодарная дрянь!         — Лучше вырви мне последние глаза, чтобы я не видел вашей позорной семейки.         И снова этот высокий крик. Удивительно, что от него не лопнули окна.         — Да как ты посмел?! Как посмел?! — надрывалась она, сжимая меня всё сильнее, от чего кости с громким хрустом ломались. — Ты умрёшь мучительно! Ты ещё будешь в сознании, когда мы будем обгладывать твои кости!         — Что за ночные разборки тут у вас?         Ну, вот и глава семейства вернулся с «работы».         В ту же секунду путы разошлись, и я повалился на пол, продолжая истекать кровью, параллельно откашливая её.         Его благоверная вместе с сыночком упали перед ним на колени, склонив покорно головы. Женщина залилась слезами, притягивая к себе ребёнка.         — Прости, дорогой, просто… — начала уже она, но её оборвал резкий мужской тон:         — Я задал вопрос!         Мамаша вздрогнула. Глядя на эту семейку со стороны, так и не подумаешь, что они вместе: отец всё так же находился в человеческом обличии.         — Этот ублюдок хотел напасть на Кириллушку, — тихо проговорила она, — а потом чуть не убил. Я должна была ему помочь!         И тут все трое одновременно посмотрели на меня.         — Вот, значит, как? — отец обошёл семейство и грациозной походкой подошёл ко мне. — В нашем доме. На нашей территории. На нашего сыночка. А ведь он совсем малыш. Не стыдно Вам, сударь, нападать на тех, кто слабее Вас?         — Да что ты несёшь?! — зло прохрипел я, поднимаясь.         — Вы сейчас истечёте кровью, сударь, — он проигнорировал мой вопрос, делая шаг назад, — а мы не можем дать такому добру пропасть…         В ту же секунду мать с сыном с двух сторон облепили мужчину. Такого зрелища я до этого не видел никогда…         Сам отец начал меняться на глазах. Он увеличился в два раза, разбухая, как дрожжи, и походя на тесто, убежавшее из кастрюли. Кожа покрылась чёрными распухшим венами, глаза уже были чуть ли не на выкате. Зубы, которым мог позавидовать каждый из вас, повыпадали, а на их месте выросли гнилые клыки, походившие на тонкие гвоздики. Но это было не самым страшным.         Его драгоценные члены семьи начали сдирать с себя кожу, при этом пытаясь будто втереться в эпителий батька. Их мышцы начали растягиваться тонкими ниточками и впиваться в мужчину.         Три головы. Шесть рук и ног. Это было похоже на что-то издевательское и высмеивающее, но напугать оно могло до дрожи в коленках.         — Теперь ты сдохнешь! — в три голоса прокричало существо.         Они срослись. Образовали одного огромного монстра. Взревели, по-настоящему леденяще кровь…         Удар. Я отлетаю в стену. Меня накрывает адская боль. Они смеялись, а их голоса сплелись в одну песню. Мрачную. Жуткую.         Я попытался подняться, но тщетно. Огромная нога придавила меня, постепенно прикладывая вес. Я ощущал треск костей. Мой грозный некогда рык перешёл в хрип.         — Сдохнешь! Сдохнешь! Сдохнешь! — они кричали и кричали, не думая прекращать.         Мне нужно было дать отпор. Я не хотел смерти. Не такой.         — Не такой сильный, когда появляется кто-то могущественнее? — долбанные ублюдки-философы. Я почти ничего не видел, не мог оценить обстановку, в которой нахожусь.         Хрипя, одной из рук я перехватил щиколотку мучителя и, вцепившись когтями до кости, мощным рывком отрываю её от тела. Они взвыли. Таких стонов боли я не слышал никогда. Это только придало мне уверенности. Пока семья мучилась, я постарался максимально быстро подняться, учитывая собственное состояние, посматривая на открытое окно.  

5

        А что же было дальше, спросите вы? Сбежал. Только не надо меня осуждать. Как ещё я мог поступить? Я хоть и монстр, но далеко не суицидник. Мне жизнь дорога. И вообще, если бы я не являлся в меру аккуратным (или трусливым?), то как бы вы увидели эту историю? Никак. Так что… Эту маленькую формальность в виде побега из окна с пятого этажа можно опустить.         Как итог, я очень долго восстанавливался. Рискуя быть рассекреченным, я охотился больше положенного на чужой территории, однако, быстро «переезжая», мне удалось остаться в живых. Большая часть моих глаз навсегда утеряна, никакая регенерация мне не поможет, зато кости почти полностью восстановились. Сколько не старался после аккуратно узнать об этой семейке, информации никакой не находил. Как будто их и не существовало. Я бы хотел сказать, что это к лучшему, однако… Кто знает, где они сейчас прячутся? И чего они ждут? В любом случае, я рад, что для меня эта встреча закончилась жизнью, чего не могу сказать о других бедолагах. Возможно, найдётся тот, кто положит им конец, а может и уже положил.         И всё-таки чего боятся монстры? Других монстров? Голода? Смерти? Людей? Или ничего?         Это как у вас людей: нет одного единого страха, каждый боится чего-то определённого или вообще ничего. Однако между нами есть кое-что общее — мы боимся неизвестного ровно так же, как и презираем. Если мы видим что-то такое, что не вписывается в наши рамки адекватного, мы можем бояться и прятаться, а можем дать отпор. Всё сугубо индивидуально.         Пока вы будете бояться монстра под кроватью, этот монстр будет бояться твари за окном, выискивающей его в вашей квартире. Пока вы, сжавшись в клубок, будете наблюдать, как неведомая тварь крадётся к вам, ваша соседка-старушка снизу спасёт вас. Об этом я вам попозже поведаю, чёртики мои.         Если ли у меня страх? Ну, я, когда под утро возвращаюсь в свой подвал, сталкиваюсь с хозяйкой дома, в котором сейчас живу. Поправка, с не накрашенной хозяйкой этого дома, а зрелище это малоприятное. Видели ли бы вы её мешки под глазами и прыщи по всему лицу. Отдельный вид комедии. А гнездо на голове? Я каждый раз жду, что оттуда вылетит петух (Теха, ну ты самый настоящий ублюдок!). В прочем, она и сама, должно быть, догадывается об этом.         Итак, мои сладенькие и аппетитные друзья, я вынужден с вами попрощаться. Но уверяю вас, мы ещё спишемся в другой истории, гарантирую! В конце концов, я жёсткий информатор и муза для вдохновения. Мы с вами услышимся ещё во многих историях!         Всем добра, и да хранит вас тьма!  

6

        Маленькое послание от Кхутеха, оставленное уже после того, как он поведал всем нам свою историю:       Конечно, монстров стоит бояться: они прячутся везде и только ждут, чтобы укусить вас за бочок. Но знайте, что и без нас проблем много, ЕГЭ, сессии и счета за коммуналку, например.