Нарочинская младшая

      Следующий день прошёл максимально обыденно: утром Мирка пошла в школу, в обед вернулась домой, прогуляв два урока. Пообедав пиццей, которую девочка купила по пути, она взяла вещи и отправилась на тренировку по фехтованию. Она любила это место, где весь свой гнев можно отразить в занятиях спортом. Вечером у них с матерью снова произошёл конфликт, и спустя пятнадцать минут взаимных оров, Мария пару раз ударила дочь, но та не замолчала и продолжила отстаивать своё мнение, но после раздался звонкий звук пощёчины, которую Маша прописала Мире. На этот раз мать постаралась и даже расцарапала ногтями щёку дочери. Девочка схватилась за щеку, болезненно шикнула, после чего отправилась в свою комнату, специально задев мать плечом, да так, что девушка аж немного отлетела в стенку.       Следующее утро в Москве было немного пасмурно и облачно, но погода оставалась хорошей, с ноткой приятной прохлады. Мария любила долго спать, но сегодня пришлось проснуться пораньше, чтобы наконец-то увидеться со своим любовником, ведь законная супруга мужчины снова была в отъезде. Маша сделала укладку и надела обтягивающее платье, подчёркивая свою фигуру.       Белла сладко спала в своей кровати, бессовестно решив остаться дома, просто поставив и мать, и учителя перед фактом.       Сказать честно, она не была глупой девчонкой, но из-за своего характера быстро успела испортить отношения практически со всеми учителями, из-за чего оценки Беллы часто хромали. Но нельзя сказать, чтобы вся вина была только на учителях, ведь Мира тоже была хороша: часто пререкалась со всеми, с кем только можно, не считала нужным делать домашнее задание и писать классную работу, из-за чего самыми предсказуемыми оценками были тройки.       В это же время Марина уже поднималась по ступенькам подъезда, цокая невысоким каблуком. Они с Машей как раз договорились побольше общаться и проводить время вместе, навёрстывая упущенное, так сказать. Уже через пару минут раздался звонок в дверь. Мария при полном параде покрутила замок в правую сторону, пропуская сестру в квартиру.       — Привет, — улыбнулась Марина, снимая с себя лёгкое пальтишко.       — Привет, Мариш, — в ответ здоровается Мария, поправляя укладку на волосах.       — Шикарно выглядишь, — подметила Марина, замечая, что сестра слишком уж хорошо выглядит для дома. — Как дела?       — Ой, спасибо, — довольно улыбнулась Маша. — Всё супер, сейчас как раз поеду к своему масику! — рассказывает она, обувая туфли на высоком каблуке.       Марина нахмурила брови и зависла на пару секунд, даже не зная, что и говорить. В чём смысл был звать её в гости, если Маша сейчас же собралась уходить из дома? М-да, сестра никогда не отличалась вежливостью, и из-за этого складывалась не самая приятная ситуация, женщина даже хотела развернуться и уйти. Но взглянув, что в коридоре лежит спортивная сумка, шлем и рапира — колющее холодное оружие с длинным четырёхгранным клинком, употр в фехтовании для фехтования, Марина вспомнила, что дома находится племянница, встреча с которой прошла не очень, и теперь хотелось сгладить углы.       — Хорошей поездки, как раз налажу отношения между племянницей, — улыбнувшись, ответила Марина сестре, которая, немного растерявшись, поняла, что нужно ответить.       — Супер, — говорит Мария, а потом в её голову приходит одна идейка…       Дело в том, что буквально вчера Мира в очередной раз поссорилась с матерью, зацепившись языками по какой-то формы полностью. Ссора была обыденной: резкие слова, несправедливые обвинения, и в какой-то момент Марию выбесило поведение дочери, и она попросту вмазала Мире несколько ударов.       Обида и боль смешались в один ком, душа кричала от несправедливости. Мирабелла пару раз выкрикнула матери что-то язвительное, а потом бросилась в свою комнату, захлопнув дверь. Успокоившись, она услышала голос матери из-за двери — не извинения, нет, скорее холодный расчёт.       «Жди завтра свою тётю Марину, приедет тебя лечить, не думай, что я не слышала твой кашель», — прошептала Мария, довольная своей «гениальной» идеей.       Оказалось, что недавно Белла приболела, а у Марии как раз созрел коварный план. Вспомнив, что дочь панически боится тёти-врача, Маша решила воспользоваться этим страхом. Страх дочери, который Маша сама же и навязала, стал всего лишь инструментом манипуляции в руках той, кто должна была оберегать её от всех бед. И от этого понимания стало ещё больнее.       — Слу-у-у-шай, Мариш, а у неё горло болит! — вдруг заявляет Маша, конечно же, желая не помочь дочке, а сделать наоборот.       — Не волнуйся, посмотрю я её горло, — махнув рукой, отвечает Марина, хотя понимает, что не факт, что Мира даст это сделать. Нет, пока что женщина не задумывалась, что племянница её боится, Марине просто казалось, что Белла не даст провести осмотр чисто из-за принципов.       На лице Маши появилась довольная улыбка, она понимала, что проведённые часы с тётей Мариной пройдут не сладко.       — Вот и хорошо, пока, сеструнь! — говорит девушка, после чего удаляется из квартиры.       — Пока, — после этой фразы Марина направилась в зал, она не хотела беспокоить Миру, так как последний раз после «вторжения» в её комнату она получила подушкой.       Спустя двадцать минут девочка проснулась и почувствовала, как жажда после криков и кашля мучила её, пересохшие губы потрескались. Она встала с кровати и поплелась на кухню. На автомате достала стакан, повернула кран, налила воды и сделала большой глоток… В этот момент до неё дошло, что на кухне она не одна.       За столом сидела тётя Марина! Белла даже не сразу поняла, как не заметила её, когда заходила. От неожиданности она чуть не выронила стакан. Сердце ушло в пятки.       — Что? Что вы здесь делаете? — спросила Мира, кажется, понимая, что мать всё-таки исполнила своё обещание и пригласила тётю, чтобы та её замучила своими медицинскими процедурами.       — Скажи мне, я что настолько страшная, что ты так пугаешься от одного моего вида? А так, твоя мама попросила с тобой посидеть, — схитрила Марина, хотя чем-то это было похоже на правду. Конечно, женщина заметила эту реакцию, но даже предположить не могла, что её племянница — ятрофоб. Марине просто казалось, что это обычная упрямая девчонка, которая показывает свой характер и принципиально не даётся ни на какие действия. Ещё женщина вполне могла предположить, что её сестра могла настроить ребёнка против неё. Ведь, несмотря на то, что сейчас у Марины и Маши отношения стали налаживаться, в детстве они были далеко не сахар, и младшая часто хотела подставить Марину. Да, это было верным предположением: Мария настроила дочь против Марины. Но, боже, как бы удивилась бы Марина, когда узнала, каким образом это было сделано…       — Пугаться вас? — наигранно возмутилась девочка, сделав вид, что ни капли не боится Марину. — Да делать мне больше нечего! И вообще, мне уже пятнадцать, я в состоянии сама посидеть одна дома! — с виду уверенно утверждает Мира, хотя внутри уже вся сжалась и действительно была очень напугана.       — Видимо, твоя мама думает иначе, — усмехнувшись, отвечает ей Марина, с улыбкой глядя на племянницу. — Ты, кстати, если утверждать будешь, что меня не боишься, не тряси стакан в руке, — мягко улыбнулась Марина, на самом деле не совсем понимая, почему Мира действительно её боится. — У тебя ничего не болит?       Мира тут же поставила стакан с характерным звуком, а услышав последнюю фразу, громко выдала:       — Нет!       — Ну, хорошо, — вздохнула Марина, встав из-за стола, и обошла племянницу, после чего встала спиной к Мире и обняла её за плечи. Девчонка, конечно, пожала плечами, чтобы тётя убрала руки. Женщина убрала руки, решив, что навязываться точно не стоит. — А если я скажу, что твоя мама сказала мне, что у тебя болит горло? — хитро улыбнувшись, говорит блондинка, вспомнив слова сестры.       — Значит, мама врёт, — передразнила её Мира, сказав это точно таким же хитрым тоном, как и Марина.       Женщина цокнула, после чего достала из подставки для посуды столовую ложечку:       — А может, тогда посмотрим, кто врёт на достоверном примере? — предложила ей женщина, крутя ложечку перед собой.       — Нет уж, спасибо, — постаралась скрыть страх Мира.       Тогда Марина и решила сделать ход конём, ведь почти все подростки не любят, когда их берут на слабо.       — Ясно, боишься осмотра, — наигранно вздохнув, ответила Марина, даже не подозревая, что попала прямо в яблочко.       — Чего? — остановилась Мирабелла, поняв, что её чуть не раскрыли. Да, она действительно боялась, но не планировала об этом говорить.       — Ты боишься осмотра, — повторила Марина, думая, что этими словами убедит Миру доказать обратное. А что, если доказывать нечего? Марина же была права!       — А вам не кажется, что вы лезете не в своё дело? — грубо отвечает Мирабелла, ведь грубость и агрессия — это её главное оружие по борьбе со страхом, а точнее сказать, защита от страха.       — А тебе не кажется, что ты сильно напряглась? Впрочем, осмотр не помешает. Мне нужно это потом сказать твоей маме, она за тебя переживает.       — Мама? Переживает? — вот тут Мира искренне охренела, не веря в слова тёти. — Да быть такого не может.       — Мирочка, ну ради чего этот спор? Дай посмотрю тебя и всё, — спокойно отвечает Марина.       — Голову мне кухонным ножом разрежете? — не могла не съязвить девочка, помня, что тётя — нейрохирург, а значит, большинство медицинских манипуляций проводится через мозг.       — Ха-ха-ха, узнаю шутки сестры, — похихикала женщина, оценив юмор племянницы, хотя он был не особо уместным и в какой-то степени даже обидным. — Нет, резать не собираюсь, — отсмеявшись, ответила она. — Просто горло проверю и отпущу, — объясняет она, уже раз сто покрутив ложку в руках.       — Ладно, я вся ваша, — закатив глаза, отвечает Мира, которой, конечно, было очень страшно, но она не стала показывать страх и решила, что чем быстрее тётя её осмотрит, тем быстрее она отстанет и не будет говорить об этой жуткой медицине.       — Отлично. Открой рот, пожалуйста, — наконец попросила врач, ожидая действий от племянницы.       Несмотря на страх и полное отсутствие желания поддаваться тёте, Мира нешироко открывает рот, понимая, что эта «информативная» дискуссия ей надоела, и она просто хотела уйти к себе в комнату и снова заснуть, не попадаясь на глаза тёте и желательно больше никогда в жизни её не видеть.       Марина приступила осматривать горло. Она не увидела серьёзных проблем, просто красноватое горло, но так как это симптомы болезни, она решила узнать у девочки, как давно болит у неё горло, ведь это влияет на метод лечения:       — Белл, а как давно болит горло? — вежливо спросила Марина, убирая ложечку из ротовой полости племяши, после чего та сразу закрывает рот и начинает разыгрывать представления актёра без Оскара:       — Чего? — строит из себя дурочку девочка, делая вид, что ничего не болит.       Однако сделать это, естественно, не получилось от слова совсем, Марина заметила обман, но всё ещё гадала, зачем племянница ей соврала? Женщина задумалась на пару секунд, а потом, вспомнив подростковые годы младшей сестры, решила, что Белла просто не хочет пропускать гулянки с друзьями или же тренировки. Однако Марина, как врач и мать двоих детей, считала, что здоровье всегда остаётся на первом месте, и никакие медали или встречи с друзьями их не заменят.       — Как давно горло болит? — повторила свой вопрос Марина.       — Ничего у меня не болит! — громче и раздражённее попыталась доказать Мирабелла, которую уже начинало бесить то, что тётя всё никак не может от неё отстать и оставить в покое.       — Твой организм говорит иначе, поверь, лучше сразу правду сказать, чем потом с осложнениями справляться, — разъяснила Марина.       — Всё нормально, это вообще не ваше дело! — ещё больше отстраняется от неё Мира.       — Как раз таки моё. Я же не искалечить тебя хочу, а помочь, поэтому скажи мне, пожалуйста, как давно болит горло, — так же спокойно просит Марина, желая, чтобы девочка ответила на её вопрос.       Мира думала, что если сейчас же не уйдёт от этой «ужасной» женщины, то просто сойдёт с ума, поэтому наконец-то решилась сказать правду, но не для того, чтобы получить качественное лечение, а для того, чтобы уйти в свою комнату, избегая компании тёти, завалиться спать в тёплую кроватку, ведь слабость снова настигла её.       — Дня четыре.       — Ну хорошо, что не две недели, — тяжело вздохнула врач, но в душе радуясь, что всё было не так запущено. — Мне ещё нужно будет осмотреть лимфоузлы на шее. Я немного дотронусь до них и все, — объяснила она.       Мира лишь недовольно цокнула, но всё же разрешила её осмотреть полностью, ведь ей не очень хотелось, чтобы тётя раскрыла её страх.       Марина начала осмотр девочки и заметила синяк на ключице подростка, который был ярко-фиолетового цвета…       «Неужели ребёнка бьют?» — пробежала мысль в голове у Марины. Но кто и за что — она не могла найти ответы, поэтому настоятельно решила поговорить с Мирабеллой.       — Откуда синяк? — как всегда спокойным спросила Марина, разглядывая синячок на ключице.       — Не ваше дело, — злобно зыркнула на неё Мира, пытаясь отстранить от себя руку Марины, ведь такое излишнее внимание ей уж точно не нравилось.       — Я просто спросила, можно было и повежливее ответить, — подмечает врач, которую, кстати, нельзя было назвать божьим одуванчиком. Марина была достаточно вспыльчивой и не всегда терпеливой женщиной, но логично, что с детьми она была нежнее, чем вода, потому что для неё это было настоящее счастье. Она понимала, что ребёнок может нахамить, сам не поняв этого, в то время как взрослые, если сделают то же самое в сторону блондинки, то мало им точно не покажется… Но Белла хамит уже далеко не в первый раз, поэтому Марина всё-таки сделала ей замечания, потому что такие слова, логично, было слышать неприятно. Но женщина всё ещё ни капли не злилась и после короткого замечания спокойно продолжила говорить. — Мама знает? — спросила она, потому что даже не допускала мысли, что её сестра могла ударить родную дочь.       — Нет, не знает, — язвительным тоном говорит девчонка, как будто передразнивает Марину. Но, по правде говоря, она врёт, ведь синяк ей поставила сама мама, поэтому она не может об этом не знать.       — Слушай, если тебя кто-то бьёт, это необходимо говорить маме, ведь это единственный человек, который тебя защитит. И, пожалуйста, я тебе вреда не желаю, будь повежливее, — снова подмечает не совсем вежливое поведение Марина.       — Да щас, — цокнула девочка, не соглашаясь ни с одним высказыванием. Как она может рассказать маме, что её бьют, если её бьёт сама мама? А уж тем более, как можно не хамить тёте Марине, если она постоянно хочет «замучить» её всякими медицинскими штучками, сегодня вот первый день пошёл, видимо, сезон охоты начался. Звучит как бред, однако Белла — ребёнок, которому всю жизнь навязывали, что самый плохой и страшный человек — это тётя Марина, делать такие умозаключения было более чем субъективно. — Сама разберусь, — строит из себя взрослую она, понимая, что не может ни к кому обратиться за помощью.       — Я вижу, как ты сама разбираешься, — неодобрительно цокнула Марина, видя, что племяшка явно не справляется, но заметив, что Мира совершенно не хочет говорить на эту тему, тётя решила не давить. — Ладно, не хочешь сама говорить, поговорю я, — находит компромисс она. — Давай синяк кремом помажем?       — Давайте вы закончите меня трогать? — не соглашается Белла, убирая от себя руки женщины, и делает пару шагов назад.       — Белл, я понимаю неприятно, но это необходимо. Если ты боишься сказать это маме, скажи мне хоть, кто это сделал?       — Подралась, — коротко говорит девочка, в общем, говоря правду, только не говорит, что подралась она с матерью.       — Ясно, — вздохнула женщина, положительно кивнув головой. Впрочем, она не видела ничего плохого в том, что девочка дерётся, ведь бывают моменты, когда по-другому действительно никак не защититься от своих обидчиков. — Тебя кто-то обижает, да? — пытаясь узнать подробности, спросила Марина, но на самом деле, получить честный ответ и не ожидала.       — Вы, — усмехнулась Мира.       Марина не поняла, с чего вдруг племянница так ответила, поэтому приняла это за неудачную шутку, но даже из вежливости не стала улыбаться, потому что сейчас было, мягко говоря, не до шуток.       — Солнце, я серьёзно.       — Серьёзней не бывает, — продолжает девочка, переводя это всё в шутку, хотя на самом деле она пугалась Марины больше всех на свете.       Врач тяжело вздохнула, но поняла, что сейчас не получит от племянницы нужной информации.       — Хорошо, тогда уже от мамы узнаю твоей подробности.       — Зачем вам это? — тяжело вздыхает Белла, ведь, по её мнению, Марина просто лезет не в своё дело. На самом деле очень грустно, что ребёнок так считает просто потому, что не привык принимать и получать помощи от старших людей. — Ну замажу тоналкой, что за претензии на ровном месте? — продолжает топить за своё девочка, озвучивая ещё одну «гениальную идею».       — Я тебя очень прошу, Мира, в следующий раз… — начинает читать нотацию тётя Марина, чтобы обозначить, что о таких вещах стоит разговаривать и сообщаться как можно раньше, но не успевает женщина перейти к самой сути разговора, как её перебивает подросток, обозначив свои границы:       — Я Мирабелла, — твёрдо говорит девочка, пиля Марину взглядом, показывающим, что ей не нравится такая форма имени. Было ли это правдой? Нет. Девчонку чаще всего называть именно так — Мира. Это устраивало всех, в том числе и саму Миру. Просто сейчас она решила повредничать и показать Марине свой характер.       — Ну, сокращённо «Мира», — отвечает ей Марина, которая тоже ни раз слышала, как Маша так обращается к девочке, и у той никогда не возникало вопросов.       — А чё это вы меня так сократили? — нахмурила брови Белла, просто высасывая конфликт из пальца.       — Хорошо, Мирабелла, так вот, об этом нужно обязательно говорить, ведь это может привести к серьёзным последствиям, — говорила Марина, надеясь, что до девочки это дойдёт.       — Как-нибудь разберусь, ладно? — цокнула девочка, которую вообще не волновало такие, по её мнению, мелочи.       — Прохладно, — в том же тоне ответила Марина. — Разбирайся, как хочешь, но с мамой я поговорю.       — Окей, — пожала плечами Мира, понимая, что мать отмажет и себя, и дочь, чтобы не показывать, что в семье присутствует насилие. — А вы мне справку от школы выпишите? — решила спросить Мира, ведь школу пропустить она хотела, наверное, как и любой подросток её возраста.       — Любишь прогуливать? — усмехнулась блондинка, хотя этот факт был вполне логичным, ну правда, какой подросток не захочет прогуливать школу? — Выпишу-выпишу, но только при одном условии, — улыбнувшись, заинтриговывает врач.       — Каком? — пошла на контакт Белла, ведь что-что, а справочку получить хотелось, чтобы недельку-другую сидеть дома, а не забивать мозги скучными и неинтересными уроками.       — Даваться на лечение, — ответила Марина, понимая, что Мира может капризничать, как маленький ребёнок тупо из-за своих принципов.       — Таблетки какие-то? Ну ок, без проблем, — пожала плечами Мирка, которая действительно не видела ничего страшного в том, чтобы попить безобидные таблеточки, но при этом сидеть дома.       — Ну хоть здесь уговаривать не пришлось, — усмехнулась Марина.       — Я свободна? — спросила девочка, которая уже просто валилась с ног от усталости, так что вопрос был риторический, и, не дождавшись ответа, развернулась, чтобы уйти в свою комнату, однако Марина вновь подала голос и осторожно схватила девочку за рукав и вернула на место, где она ранее стояла.       — Ну не убегай ты от меня раньше времени, — вздохнув, попросила врач, другой рукой встряхивая ртутный градусник, ведь необходимо было измерить температуру, чтобы в случае чего сразу же её сбить.       — Отпустите руку! — потребовала Мира, охреневая, что тётя посмела так «нагло» ухватить её. — Я сейчас ударю! — начала сыпать угрозами она, однако этот боевой одуванчик ни капли не шутил и в любой момент был готов треснуть тёте по рукам.       — Спокойно-спокойно, — тихо говорит Марина, одним пальцем поглаживая ручку девочки, которую и удерживает. Сейчас женщина понимала эмоции Беллы, ведь никому не было бы приятно, если бы его насильно удерживали и заставляли что-то делать. — Бить? — переспросила она, вопросительно подняв бровь. — Разве я представляю для тебя опасность? Или же ты чувствуешь её рядом со мной? — поинтересовалась врач, заглядывая в невероятно красивые голубые глаза девочки. Но, а сожалению, Мира посчитала, что отвечать на такие вопросы — не царское это дело.       — Отпустите сейчас же, — вновь потребовал подросток, опять повторяя просьбу, и снова не очень вежливым тоном, но для Миры такая манера общения — классика.       — Мира, зайка, прекращай эти крики и угрозы, измерь температуру, и я тебя отпущу, — по-прежнему спокойно просит женщина, хотя нервы начинают кончаться, ведь если бы Мира была взрослой, то Марина бы давно начала конфликт, защищая себя и не позволяя так хамить, но вот спорить с ребёнком женщина точно не станет, поэтому оставалось только тяжело вздыхать и продолжать говорить спокойным тоном.       — Я по руке ударю! — предупредила Мира.       — Пожалуйста, бей, — пожала плечами женщина, думая, что это пустые угрозы.       Мирабелла ни капли не растерялась и действительно треснула Марину по рукам. Марина офигела от того, что девочка не шутила, а действительно смогла ударить. Сначала женщина хотела слегка наругать Беллу за такой поступок, но потом поняла, что сама дала на такой поступок полное право, поэтому не стала проводить беседу о том, почему так делать нельзя.       — Ух, Мирабелла, если бы разбился ртутный градусник, то у нас были бы большие проблемы… — лишь вздохнула она, немного встряхивая руку после удара, однако даже сейчас тётя не отставала и снова протянула подростку градусник.       Мирабелла, сжав кулаки, ожидала гнева от тёти Марины, поэтому была готова отбиваться, ведь в её воображении уже рисовались яростные глаза тёти, её громкий голос и удар в ответ, потому что Мира привыкла, что так делает мать.       Но вместо этого тётя Марина осталась спокойной. Её глаза были полны печали и беспокойства.       — Котик, ты же знаешь, что я хочу тебе только хорошего, — вздохнула врач, стараясь сохранять спокойный тон, хотя терпение медленно терялось.       Мирабелла была поражена. Она не могла понять, почему тётя Марина не злится. Она привыкла к тому, что взрослые всегда отвечают на агрессию агрессией.       Белла задумалась… Она привыкла к тому, что отношение с матерью строились на побоях, криках и ненависти. Почему же тогда этот дьявол, тётя Марина, не дал сдачи и даже не наорал? Другие бы дети потихоньку начали оттаивать и тянуться к тёте, но точно не Мира, она, наоборот, стала ещё с большей опаской воспринимать эту женщину, однако термометр приняла, чтобы поскорее измерить температуру и пойти спать.       Так и прошло десять минут. Всё это время Мира спокойно сидела, не издав ни одного звука. Эмоции были смешанные, и девочка без понятия, что же делать... Она искренне не понимала, почему Марина осталась такой спокойной, почему она не ударила или хотя бы не накричала? Извиняться Мирабелла и не думала, ведь сейчас она относилась к тёте ещё более настороженно, ведь для Миры было более стабильно, если бы взрослая дала сдачи и ударила её.       — Давай градусник, — абсолютно так же спокойно попросила врач, посмотрев на настенные часы, заметив, что время больше вышло. Белла недовольным видом протянула врачу градусник, так же, как и тётя надеялась, что там не будет высокой температуры, ведь бороться с врачом у ребёнка сил уже не было, но, как говорится, Мира всегда готовилась к худшему исходу событий.       — 38.2, солнце, — вздохнула блондинка, после чего быстро нашла в домашней аптечке таблетку парацетамола. — Выпей таблетку и отпускаю тебя спать, — легонько улыбнулась женщина, протягивая племяннице таблетку.       — До свидания, — наконец выдохнула девочка, положив таблетку себе в ладонь. — А нет, лучше прощайте, — говорит она. Мирабелла, которая всё же очень надеялась на то, что тётю она больше не увидит, но в глубине души понимала, что эта мечта навеки останется не исполненной.       Мирабелла быстрым шагом отправилась в свою комнату, чтобы поменьше смотреть на тётю и поскорее лечь спать. Она плюхнулась на свою двухспальную кровать, выдыхая, что это бешеное утро подошло к концу. Глаза сами по себе закрылись, и девочка вовсе позабыла про таблетку…