Экстренный случай

Четыре утра, Донателло спокойно сопел, прикрытый покрывалом, которое Майки накинул на плечи старшего ещё с часа два назад. Сна ни в одном глазу, поэтому оставалось только сидеть в ноутбуке или телефоне, пока кто-то из дражайших братьев не навестит его, или сон таки не явится на его уставшее, как никогда, тело. — Не спишь, — тихий и уверенный шёпот от входной двери не заставляет Майки вздрогнуть, он и без того знает, кто подкрался к нему во тьме ночи. Приподняв глаза от бессмысленного и беспощадного прочтения комментариев в его же блоге, Микеланджело заметил суровый взгляд брата, полный решимости поговорить, несмотря на все запреты Донни. Отложив телефон, Рыжик подавил тяжкий вздох, голова уже не болела, но предчувствие сложного и неприятного разговора заставляли вжиматься карапаксом в подушку, а все шесть чувств напрячься, выискивая подвохи в любом движении старшего. Не то, чтобы Микеланджело не доверял брату, просто их последняя стычка закончилась… на весьма щепетильной ноте. В это время Раф, как никогда, тихо присел на край кровати, ненадолго задержав взгляд на Донателло, наконец, обратив внимание, что одеяло болеющего сейчас красуется на плечах Гения. — Тебе же нельзя вставать, — нахмурился Темперамент, косо глянув на Майки. Мастер нунчак не сводил глаз с Рафаэля, но ничего, кроме той самой решительности и явной тревожности пока не заметил. — А ещё волноваться и перегружать голову лишними мыслями, — кивнул Рыжик, непрозрачно намекнув на то, что претензия не совсем обоснованная, особенно если учитывать, зачем именно Раф к нему пришёл. — Насчёт последнего я как раз совершенно не волнуюсь… — прокомментировал носитель красной маски, слыша полунедовольный-полунасмешливый фырк от младшего. Раф удивлённо переключает всё своё внимание на Микеланджело, замечая его настороженные голубые глаза и скованность. — Слушай, нам надо поговорить о том, что ты сказал. Я психанул и снова распустил руки, но в такие моменты… я правда не знаю, как ещё показать, насколько ты не прав. — Ди и Лео уже пояснили, как я неправ, — снова фыркнул Майки, на этот раз с небольшой улыбкой, что не могло не радовать. — У них явно получается лучше… — с некоторой долей грусти ответил Рафаэль, понимая, что ему не хватает практики в общении с младшим. Да и с семьёй в целом, сколько бы ни старался, в какой-то момент всё равно психует, ведёт себя неадекватно, за что потом просит прощения, но всё повторяется по кругу из раза в раз. Он не мог себе даже представить, насколько же терпеливы его братья, раз всё ещё выносят общение с ним. Хотя раньше, наверное, всё было ещё хуже, и пока они не начали откровенно жаловаться, Темперамент не стремился измениться. Теперь же ему более не нужно упрёков и обид от семьи, чтобы осознавать и отслеживать свои взрывы. — Нет, если бы не ты, ничего бы не было… то есть… ну… эта тема не поднялась бы, вот, — скомкано попытался ответить Майки, обняв себя за плечи и подтащив колени поближе, чувствуя себя максимально дискомфортно, словно оголяясь перед кем-то. С Лео и Донни всё было не совсем так: Леонардо считает его ребёнком, которого надо оберегать, и что ему не скажи, всё равно в его глазах останется лишь маленький-Микки, а маленьким детям можно вредничать и говорить глупости, наверное, в его глазах как-то так он и выглядел, что касалось Ди… с ним было сложно. Часто Умник не понимал самого себя, так что уповать на его осмысленность в чувствах других людей — задачка та ещё. Так и выходило, что, несмотря на все споры и склоки, по-настоящему стать открытой книгой страшно было именно для Рафа. Темперамент же всё поймёт, всё осмыслит, а самое страшное — он сделает выводы, начав относиться к Майки по-новому. Наверное, никто кроме него на такое и не решится, даже сам Микеланджело для себя подобного бы не сделал… — Ну да, Лео зачитал бы лекцию и оберегал тебя ещё с месяца два, не меньше, — кивнул сам себе старший, уже представляя, как вертится вокруг Рыжика их Лидер, переживая о каждом не том движении, как курочка-наседка с птенцом. Это вызвало тихий смешок, подавляемый боязнью раскрыться. Всё-таки Донни тоже ниндзя, может заметить, если слишком громко говорить или начать ржать из-за такой мелочи. — О, он бы готовил мне кашу каждое утро, следя, чтобы не оставил ни крошки! — поддержал Майки, явно пытаясь соскользнуть с более насущной темы. — И не давал бы тренироваться с другими в спарринге! Ведь вы такие неаккуратные с Ди… Удерживать смешки становилось всё труднее, но Раф с этим справился, погладив младшего по голове, заставляя умолкнуть. Раньше с этим справлялся подзатыльник, но, на удивление, это тоже сработало, и Микеланджело послушно умолк, позволив Темпераменту собраться с мыслями. — Я просто хотел понять, о чём ты думал… ты выглядел слишком решительно для того, кто соображал на ходу, — вспоминая детали в такой момент, Рафаэль начинал сомневаться, что дело только в заниженной самооценке. Будь это так, Майки не искал бы выход, просто свалился вместе с Рафом и… вероятно, они бы умерли вместе. Но Микеланджело всегда умел удивлять, и в такой момент он нашёл выход, он знал, что делает, вот только… что творилось в тот момент в башке Рыжика? Что за демоны совокуплялись в черепной коробке? И почему этот Весельчак умудрялся быть до невозможности раздражающим в обычной жизни, и грёбаным Леонардо на максималках в экстренных случаях? — А ты слишком отчаянно для ниндзя, — снисходительно заметил Майки, снова используя манеру поведения самого старшего, что должно было бы выбесить Рафа, но только заставило нахмуриться. Микеланджело быстро сбавил обороты, понимая, что его очередная попытка сойти с тонкого льда не увенчалась успехом. Темперамент всё ближе к истине, и это пугало. — Ты сказал, что я тебя бросил, почему именно эта формулировка? — гвоздь в крышку гроба звучно забился одним простым ударом молотка. Майки чувствовал, как в виски отдал собственный стук сердца, как он на мгновение забыл, что такое воздух и для чего он, а после с опозданием понял, что в голове абсолютно пусто. — Ты мог сказать, что я — идиот, что ты за меня испугался, но ты обвинил… — Я испугался, и ты — идиот, — подтвердил всё вышесказанное Микеланджело, после чего поджал губы, отводя потерянный голубые глаза. Кажется, ему придётся признаться. — И ты хотел умереть раньше меня, поэтому я обиделся. От неожиданности Раф удивлённо выдохнул, сталкиваясь с бушующим небом в чужих глазах, казалось, оно вот-вот ударит свежим ветром, сдув остатки напускного спокойствия. — И что же, мне теперь нельзя уйти раньше тебя? — выдал с истеричным смешком Рафаэль, застревая сразу же после одобрительного кивка. Ему казалось, что это какая-то шутка. — Ты это серьёзно? — Я держал тебя за руку и у меня был план, но ты отпустил. Как ещё мне назвать это? — негодование Майки можно было понять, он успел оценить ситуацию, что-то продумать, сделать выводы, но вместо доверия получил одну огромную неприятность, которую по итогу пришлось решать самому. — Иногда мне кажется, что я говорю со стенами. Ну, знаешь, у них есть уши, но, сколько не говори, они не сдвинутся. — Оу, спасибо за сравнение, стеной меня ещё никто не называл… — простая защитная реакция, попытка отшутиться, отвернуться от ассоциации, где Микеланджело приходится орать в три стены, которые просто продолжают стоять на своих местах. Это… немного жуткая картинка. Они резко замолчали на несколько минут, каждый думая о чём-то своём, Микеланджело почувствовал себя ещё более разбито, желая и вовсе скрыться где-нибудь в углу своей кровати, в собственной комнате, где его ожидает плюшевый мишка, обклеенный скотчем, теперь Майки ещё проще ассоциировать себя с «другом детства». Раф же не знал, что говорить, просто переваривал новую информацию, задумавшись, а что, если бы «не бросил»? Что если бы прислушался? Должно быть, у них было бы пара секунд на раскачку и более точное падение на эту «горку». Возможно, Микеланджело даже позволил бы старшему защитить себя или они бы спрятались в панцири… сколько же этих «возможно» перечёркнуто всего одним: «Не верю»? — Прости… — тихо вырвалось у Рафа, который начал выходить из своей задумчивости, попутно замечая, как сжался младший брат, словно пытался слиться с подушкой или стеной за карапаксом. Однако они черепашки, а не призраки, так что вряд ли у него что-то такое получится. — Мне стоит чаще тебя слушать. — Ага, — кивает Микеланджело показательно холодно и скованно, он знает, что Раф действительно попробует, но всё ещё с трудом верит в это чудо. — Хэй, принести тебе одеяло? — решает сменить тему Темперамент, в конце концов, трудно продолжать глазеть, как Весельчак от дискомфорта постепенно уходит в собственный панцирь, готовый спрятаться в нём от всего остального мира. — Лучше меня к нему отнеси… — буркнул Рыжик, не ожидая, что Рафаэль тихонько подойдёт к столу Умника, начеркав какую-то записку на первом попавшемся листке бумаги, а после вернётся к Майки, подняв его на руки, как принцессу. На растерянный взгляд Микеланджело Темперамент только усмехнётся: — Ты сам сказал, отнести тебя к одеялу.

***

Утром Донни с неподдельным изумлением не обнаружит в своей лаборатории больного, к счастью, Раф оставил записку, что заберёт его, но вот куда… Именно так Донателло оказался у двери темпераментного братца, разглядывая самую прелестную картину из всех, что видел за последние несколько лет. Заметив застывшего у приоткрытой двери Донни, Лео тоже подтянулся, с интересом просунув и свой нос в это дело, а после многозначительно переглянулся с Гением, наконец, поймав и его волну для разговора без слов. Донни лишь с хитрым видом достал из-за пояса телефон, шкодливость им не свойственна, но ради такой умилительной фотографии стоило забыть обо всех правилах приличия. Лео только кивнул, приняв на себя великую честь — сфотографировать уснувших в обнимку Рафа и Майки. Точнее будет сказать, Рафаэль, как и в детстве, развалился чуть ли не звёздочкой, пока младший удобно устроился у него прямо под боком, уложив на пластрон брата только голову. Стоило Леонардо сфоткать, как он услышал сонное: «Мне тоже потом скинь» от Микеланджело. Лидер не удержался, прыснув от смеха, но согласно кивнул, не сразу сообразив, что кивать мутанту с закрытыми глазами бесполезно. — Иди уже, — шёпотом посмеялся Майки, приоткрыв один глаз, словно давая понять: «Всё я вижу и слышу, за кого ты меня принимаешь?». Лео на прощание погладил его по голове, уже каким-то семейным жестом, видимо, успешно заменившим те «волшебные» подзатыльники, которыми раньше одаривал самого младшего Раф. Только отойдя от комнаты Донни и Леонардо рассмеялись, что ж, по крайней мере, Майки позволил им сделать снимок, несмотря на то, что его явно буднули. В конце концов, Микеланджело всегда первее всех просыпался, если чувствовал, что что-то не так. Проникнуть в комнату младшего так, чтобы тот не заметил — так же нереально, как пробраться в своё время в додзё, смежное с комнатой Сплинтера. Действительно пугающий навык, которым можно гордиться. Смотря на фото братьев, Лео подумал, что тоже гордится, и не только этим навыком. Его братья хорошо ладят между собой, иногда это мило, иногда забавно, иногда даже раздражает, но он счастлив жить в такой семье. А ещё счастливее его сделает удачно приготовленная им же каша и зелёный чай в исполнении Донни. Мелочи, но сделали день ярче и спокойнее, даже не смотря на то, что самый младший всё ещё болен. Но скоро он встанет на ноги, словно ничего и не было, и семья поможет ему в этом.