Сквозь тьму, чтоб увидеть свет

Наши взгляды встретились, и в этом мгновении было что-то невероятно глубокое, что невозможно было передать словами. Всё казалось неважным — ни прошлое, ни будущее. Только этот момент, где я и Зуко были вместе, разделяя не только слова, но и чувства. В тишине ночи, на краю храма, мир для нас перестал существовать. Остался только он и я. Зуко снова поцеловал меня — теперь с большей уверенностью, почти страстно. Его руки нашли мой затылок, и я почувствовала, как он мягко тянет меня ближе, поглощая меня своим теплом. Я ответила ему, не отступая, целуя его в ответ, вдыхая запах его кожи, смесь древесных ароматов и ночной свежести. В его поцелуях было что-то более зрелое, чем прежде. Это не было просто страстью — это было что-то более значимое. Он не только искал меня в этом поцелуе, но и пытался вернуть то, что потерял, попытка загладить вину за все свои ошибки. Я чувствовала, как его сердце бьется в такт с моим, и это было настолько искренне, что мне не хотелось отпускать этот момент. -Ты всё еще мой самурай,— прошептала я, когда его губы оторвались от моих, чтобы взглянуть на меня. Его глаза блеснули, и я заметила, как его лицо исказилось от боли. Он словно хотел сказать что-то важное, но не знал, как. -Я… Я не хочу быть тем, кто принесет тебе боль. Я разрушал всё, что мог,— его голос был тихим, почти испуганным. Это было так странно: Зуко, тот, кто был властным и решительным, теперь словно терял уверенность передо мной. В его глазах было что-то уязвимое, что он всегда скрывал. -Ты не разрушил меня, Зуко, — я осторожно провела пальцами по его щеке, чувствуя, как он напрягся от моего прикосновения, но потом его дыхание успокоилось. -Ты был частью меня всё это время. Ты не можешь разрушить то, что уже не сломано. Он улыбнулся сквозь боль, но его улыбка была слабой. Он прислонился лбом ко мне, и я почувствовала его усталость, не только физическую, но и душевную. Мы оба носили свои раны, и это не мешало нам быть вместе. -Я тебя люблю, — его слова были настолько простыми, но такими искренними, что я почувствовала, как слёзы невольно подступают к глазам. Это было настолько важно, так долго скрываемое, но теперь — наконец-то — сказанное. Я ответила ему тем же, прижимаясь к нему, ощущая, как его сердце бьется всё быстрее. -Я тоже тебя люблю, Зуко. И буду любить всегда. Несмотря на всё. Тишина снова опустилась вокруг нас, но она была наполнена смыслом. Мы не требовали больше слов, нам не нужно было больше объяснений. Все, что мы чувствовали, уже было передано в том поцелуе, в этих простых, но невероятно мощных словах. Всё стало легче, когда я почувствовала, как он крепче обнимает меня, как его руки обвивают мою талию, притягивая меня к себе. Это было настолько естественно, так правильно, что я не могла себе представить другой жизни, другой реальности. Это был наш момент, наша ночь, и ничего не могло его разрушить. В его глазах я снова увидела свет — тот же свет, который я видела раньше, когда мы были вместе, когда мы шли по пустыне с дядей Айро, когда мы теряли и находили друг друга. И несмотря на тьму, которую он нес, несмотря на ошибки и тяжесть прошлого, я снова могла видеть его свет — этот огонь, который всегда горел в его сердце. -Ты мой самурай,— я прошептала, словно это было магическое заклинание, что соединяло нас обоих. -Ты всегда был, и ты будешь моим. Зуко тихо засмеялся, но этот смех был полон тепла. Он обнял меня крепче, и в этот момент я знала — несмотря на все, что мы пережили, несмотря на все, что нас ждет, мы будем вместе. В конце концов, любовь, которая была между нами, всегда была сильнее всего. Он мягко поднял меня, обняв, и мы медленно пошли по краю храма, где тишина ночи вновь охватывала нас. Лишь свет далёких звёзд и мягкие тени от горных вершин освещали наш путь. Каждое его дыхание было как обещание, его шаги — как тихие слова любви, которые не требовали подтверждений. Нам не нужно было ни слов, ни объяснений. Мы оба знали: несмотря на всю тяжесть и боль, которая окружала нас, в этом моменте было что-то вечное. Зуко остановился, взглянув на меня с такой теплотой, как будто его взгляд мог сотворить чудо. Он положил руку мне на талию, чуть приподняв подбородок, и я увидела, как он пытается снова собрать свою уверенность. Но этот раз всё было по-другому — теперь он был не тем Зуко, который стремился к власти и признанию. Он был другим человеком, человеком, который осознал свою уязвимость и силу одновременно. -Ная,— его голос был чуть грубым от эмоций, но я почувствовала, как за ним скрывается нечто большее. Он замолчал на мгновение, как будто подбирая слова, а потом произнес: -Ты дала мне шанс. Ты помогла мне вернуться к себе. Я знала, что эти слова для него значат больше, чем просто признание. Это было признание не только в любви, но и в том, что он был готов к изменениям. Зуко наконец-то осознал, что не нужно спасать мир, чтобы быть достойным любви. Он был достоин не из-за своих подвигов, а потому, что смог полюбить и быть любимым. Я слегка приподняла его лицо, чтобы заглянуть ему в глаза, и мои слова вырвались, как заклинание, которое мне не хотелось отпускать: -Ты всегда был хорошим, Зуко. Я верила в тебя. И буду верить всегда. Он посмотрел на меня, и в его взгляде было что-то новое. Он не был тем же человеком, который однажды оставил меня в Бассинсе. Этот Зуко был гораздо более сложным и настоящим, с ранами и с надеждой, что был готов по-настоящему вернуться ко мне. Я чувствовала это всей кожей. -Ты дала мне смысл, Ная, — он обнял меня крепче, и я почувствовала его теплые руки на своей спине. -Ты научила меня, что истинная сила не в жестокости и в победах. Она в том, чтобы любить и прощать. Тогда я закрыла глаза, прижалась к нему, и всё вокруг исчезло. Мы стояли там, в ночной тишине, но казалось, что вся Вселенная была на нашей стороне. В этот момент я поняла: несмотря на все свои ошибки и страхи, Зуко был моим, и я была его. Мы не нуждались в словах. Все было уже сказано в наших поцелуях, взглядах и прикосновениях. И когда он, наконец, коснулся моих губ в очередном поцелуе, это было больше, чем просто любовь. Это было обещание. Обещание того, что несмотря на всё, что было между нами, мы снова будем вместе. В этот раз навсегда. Когда мы оказались в моей комнате, дверь мягко захлопнулась за нами, и все внешние звуки исчезли, оставив только тишину и наш тихий дыхание. Я чувствовала, как напряжение, которое я оставила на пороге, всё-таки не покидает Зуко. Он стоял рядом, словно не знал, что делать с этим моментом, и его глаза искали моё присутствие, как путеводную звезду в темноте. Я подошла к нему, мягко касаясь его руки. В его взгляде было столько эмоций, что я не могла понять, что именно он чувствует: радость или страх, благодарность или сомнение. Он не был тем уверенным человеком, каким часто казался. Здесь, в этом моменте, он был уязвимым и открытым. — Ты в порядке? — спросила я, немного приподняв взгляд. Я знала, что слова могут быть недостаточны, но они были тем мостом, который помогал понять друг друга в этот момент. Зуко вздохнул и чуть качнул головой. Он подошел ближе, и его запах смешался с моим — смесь ночной свежести и чего-то тёплого, знакомого. Он стал молчаливым, и я почувствовала, как его руки, словно чуть сомкнувшись, обвивают меня за талию. Его прикосновения были осторожными, почти неуловимыми, как будто он боялся нарушить момент, который всё ещё был хрупким. — Я… не знаю, что сказать, Ная, — его голос был тихим, почти уязвимым. — Так много всего. Так много было между нами, и сейчас… мне трудно найти слова. Я почувствовала, как его ладони мягко сжимаются на моей спине, и, немного наклонившись, я обвила его шею руками, притягивая к себе. Мы стояли в этом пространстве, где только мы вдвоем могли почувствовать всю тяжесть момента. Наши дыхания сливались, а я чувствовала его сердце, бьющееся рядом с моим, и это заставляло меня забыть обо всём остальном. — Тебе не нужно говорить, Зуко. Мы уже нашли друг друга, — шептала я, поглаживая его спину. — Ты здесь, и я здесь. Это всё, что имеет значение. Всё остальное мы переживем вместе. Зуко замер, его глаза закрылись, и я почувствовала, как он расслабляется. Его руки медленно скользнули вниз, и он прижал меня к себе ещё крепче. Всё вокруг затмилось. Больше не было нужды в словах. В этом моменте было только мы двое, и всё, что происходило, было естественным, правдивым и настоящим. — Я не могу обещать, что всё будет легко, — его голос был сдержанным, но полным решимости. — Но я обещаю, что буду с тобой. Во что бы это ни стоило. Я ответила ему тем же, не нуждаясь в словах. Моё сердце ответило на его, и я знала, что несмотря на всё, что было, мы были готовы идти вперёд, вместе. Ночью, когда все утихло и стало мирно, мы с Зуко устроились рядом друг с другом. Его дыхание стало ровным и спокойным, и я почувствовала, как его руки крепко обвивают меня. Мы не говорили ничего, просто позволили тишине охватить нас. Я положила голову на его грудь, ощущая тепло его тела, и постепенно заснула, чувствуя, как все тревоги и сомнения растворяются в его присутствии. Утро наступило так же спокойно, как и ночь, но тот момент не длился долго. Вдруг, буквально через несколько часов после того, как я погрузилась в глубокий сон, дверь в комнату резко распахнулась, и раздался знакомый громкий голос. — Ная! — это был Сокка, и его голос был полон паники. — Ная, ты не поверишь! Зуко сбежал! Я мгновенно проснулась, осознавая, что произошло, и вскочила с кровати, хватая одеяло, чтобы прикрыться. Сокка стоял в дверях, его глаза широко открыты, а выражение лица полное беспокойства. — Что? — сказала я, пытаясь собраться с мыслями. — Как сбежал? Сокка, казалось, не слышал меня, его взгляд был сосредоточен на кровати, где рядом со мной лежал Зуко. Я заметила, как его взгляд переместился с меня на Зуко, и лицо Сокки вытянулось, когда он осознал, что тот всё еще там, рядом со мной. — Подожди… — Сокка окинул нас взглядом, а затем, с совершенно ошарашенным выражением на лице, произнес: — Ты же не… с ним? Я почувствовала, как мои щеки заливаются краской, но быстро постаралась сохранить спокойствие. — Сокка, успокойся. Всё не так, как ты думаешь, — сказала я, пытаясь встать и прикрыться одеялом. — Это… не то, о чём ты говоришь. Зуко остался здесь, потому что… Сокка продолжал смотреть на нас с подозрением, его лицо было полным недоумения. Он не мог понять, что происходит, и это заставляло его нервничать. — Ты хочешь сказать, что Зуко, который был нашим врагом, теперь здесь, прямо в твоей комнате, и ты просто не заметила, как он сбежал? — его голос был полон сарказма, а в глазах метались вопросы. — Я думал, ты лучше разбираешься в людях, Ная! Я пыталась успокоить его, но в этот момент Зуко, проснувшись от шума, поднялся с кровати, поправил свои волосы и тихо сказал: — Я никуда не убегал. Я здесь. Мы… просто поговорили. Сокка смотрел на него с ещё большим удивлением, и, несмотря на его спорный взгляд, он всё же, похоже, начал успокаиваться. Атмосфера была напряжённой, но всё же я чувствовала, что ситуация может быть объяснена. — Мы… поговорили, — повторил Зуко, направив взгляд на Сокку. — Ная мне помогла разобраться в некоторых вещах. Всё в порядке. Я глубоко вздохнула, надеясь, что Сокка наконец поймёт. — Сокка, я знаю, это всё странно, но я прошу тебя, доверься мне. Мы все вместе, и мы все здесь, чтобы двигаться вперёд, — сказала я, стараясь держать себя спокойно. Сокка ещё какое-то время стоял в дверях, но, видя, как мы оба настроены серьёзно, и понимая, что эта ситуация не такая, как он думал, он наконец кивнул. — Хорошо, — сказал он с лёгким вздохом. — Но если вы собираетесь стать командой, то помните, что доверие — это не просто слова. Убедитесь, что все мы на одной стороне. Он молча покинул комнату, и мы с Зуко остались наедине. Я почувствовала, как напряжение, которое возникло, постепенно уходит, и мы снова можем быть собой. — Всё будет хорошо, — сказал Зуко, его голос был мягким и уверенным. — Я останусь с вами. После того, как Сокка покинул комнату, в воздухе осталась тяжёлая тишина, словно все события, произошедшие за ночь, требовали времени, чтобы переварить. Я села на край кровати, ощущая, как всё напряжение, которое мы пережили, постепенно начинает растворяться. Зуко, тем временем, сел рядом, его взгляд был сосредоточен и немного задумчив, словно он пытался понять, что именно произошло. — Я знаю, что тебе сложно, — сказала я, чуть наклоняя голову в его сторону. — Это всё было неожиданно, но… ты же понимаешь, что мы должны доверять друг другу, если мы хотим двигаться вперёд. Зуко молча кивнул, но в его глазах всё ещё было что-то неуверенное. Он сидел неподвижно, и мне хотелось, чтобы он наконец почувствовал, что всё будет нормально. — Я понимаю, Ная, — его голос был тихим, но искренним. — Но я не могу забыть всё, что произошло. Мне трудно смотреть в глаза людям, которые меня ненавидят, а ты… ты была тем, кто меня принял, несмотря на всё. Я не знаю, как это работает. Я вздохнула, пытаясь выбрать слова. Это был не просто разговор. Это было понимание, которое мы оба пытались найти. — Ты не один, Зуко. Ты уже сделал первый шаг, и я верю в тебя. Я знаю, что тебе нужно время, чтобы почувствовать, что ты на месте. Но ты не должен всё решать сам. Мы все — команда. Зуко повернулся ко мне, и в его взгляде было что-то более открытое, чем раньше. Он не прятал своих чувств, и в этот момент я увидела в нём не только человека, который пережил много потерь, но и того, кто был готов довериться. Он наклонился ко мне, его рука осторожно коснулась моей, и я почувствовала, как его пальцы чуть напряглись, как если бы он искал поддержку. — Я не хочу тебя подвести, Ная. Я не хочу снова причинить тебе боль, — его слова были тихими, но полными решимости. Я взяла его руку в свою и крепко сжала. Это был тот момент, когда молчание говорило больше, чем тысячи слов. — Ты не подведёшь, Зуко. Мы будем вместе во всём. И всё, что нам нужно сейчас, это двигаться вперёд, шаг за шагом. Он не ответил сразу. Вместо этого он взглянул на меня, и я увидела в его глазах ту самую искренность, которая говорила о том, что он готов сделать всё, чтобы не подвести меня. Мы молчали ещё немного, наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга. Через какое-то время я поднялась с кровати, решив, что нам нужно вернуться к остальной части команды. Мы не могли оставаться в этом моменте вечность, но я чувствовала, что наш разговор, наши слова стали тем важным шагом, который позволил нам снова быть на одной волне. — Пойдём, — сказала я, направляясь к двери. — Нам нужно подготовиться к тому, что будет дальше. Все ждут от нас решения. Зуко встал, медленно подошёл ко мне и, прежде чем выйти, остановился на мгновение. — Я рядом, Ная, — прошептал он, и я почувствовала, как его слова были полны обещания. На тренировочной площадке, где лучи раннего утреннего солнца играли на лице каждого, собралась вся наша команда. Аанг уже готовился к практическим занятиям по огненному мастерству, а я, Ная, стояла немного в стороне, наблюдая за процессом. Сегодня я выбрала наряд, который подчеркивал мою свободу и уверенность в себе – он был достаточно открытым, чтобы отразить мою независимость, и, возможно, именно это привлекло внимание Зуко. Зуко, ныне выступавший в роли наставника для Аанга, трудился над тем, чтобы вернуть внутреннее равновесие, ведь последние перемены глубоко потрясли его душу: огонь, который он так долго считал своим отражением силы, казался потухшим. Попытки пробудить его магию приводили лишь к слабым искрам, и все присутствующие ощущали ту невнятную грусть, которую он старался скрыть. Когда Аанг пытался повторить движения Зуко, тот внимательно следил за каждым его движением и, обращая взгляд в сторону, на мгновение заметил моё присутствие. Мой открытый наряд вызвал в нём лёгкое смущение – привычный самурайский облик Зуко, выточенный из строгости и дисциплины, вдруг столкнулся с моей дерзкой уверенностью и женской непосредственностью. Его щеки слегка припалили, и в глазах мелькнула неловкость. Однако ещё больше его внимание привлекло не только мое нарядное появление. Сквозь легкую ткань, обрамляющую моё тело, Зуко заметил тонкую, но заметную ранку на моём боку. Мгновенно всплыли в его памяти обрывки рассказов о том дне, вторжения. Я рассказала, как в тот хаос и адскую суету я бросилась на помощь Хакоде – спасая его от неминуемой гибели – и получила эту рану как знак того, что истинная отвага иногда требует огромной жертвы. Зуко резко отвлёкся от Аанга и, осторожно подходя ко мне, прошептал с искренним беспокойством: — Ная, дай-ка я взгляну… Я, чувствуя перемешивание боли и нежности, позволила ему прикоснуться к своей ране. Его ладонь слегка задрожала, когда он изучал шрам, и в его глазах отразилась тоска и забота. Смущение, вызванное моим открытым нарядом, быстро уступило место заботе – он искренне переживал за меня. — Это воспоминание о том дне, когда я спасла Хакоду, — тихо сказала я, стараясь сохранить спокойствие, несмотря на внутреннюю боль. — Иногда, чтобы защитить тех, кого любишь, приходится идти на риск. Зуко опустил взгляд, как будто в этот момент он пытался восстановить свою утраченных силу и внутренний огонь, который также казался потухшим из-за всех перемен, пережитых в последнее время. Его голос звучал несколько хрипло, наполненным эмоциями: — Я… мне кажется, мой огонь утонул в этой изменчивости, в страхе и сомнениях. Но видеть тебя – знать, что ты боролась и выстояла – даёт мне надежду. Он слегка улыбнулся, и в тот миг между нами возникло понимание. Несмотря на то, что тренировка продолжалась, и Аанг снова возвращался к своим попыткам воспроизвести огненные техники, Зуко отвлёкся на меня, как будто моя история стала для него напоминанием о том, что истинная сила зиждется не только на огне, но и на сердце. Я вернулась к занятиям, чувствуя, как заботливое прикосновение Зуко согревает меня, но и одновременно напоминает о том, как он сам ищет путь к восстановлению своей магии. В его глазах промелькнуло смущение от моего наряда, смешанное с глубокой тревогой за меня. И хотя его огонь угасал из-за внутренних перемен, забота о моей безопасности и признание того, что каждый из нас несёт свои раны, придали ему силы продолжать. Аанг, не теряя ни минуты, вновь сосредоточился на движениях, пытаясь уловить ту скрытую энергию, что могла бы разжечь огонь в душе. Но мне было ясно – истинная сила кроется в том, чтобы нести свет даже в самых трудных переменах, когда внутри что-то меняется, и порой приходится оглядываться на прошлое, чтобы понять, как двигаться вперёд. Так в этот день на тренировочной площадке переплелись эмоции, воспоминания и надежда – и в каждом прикосновении, взгляде и слове звучало обещание, что даже если огонь временно погаснет, он всегда может возгореться вновь, если за ним будет стоять истинная любовь и поддержка. Поздним вечером, когда тренировки уже закончились, Катара сидела у костра в тени большого дерева, погружённая в свои мысли. Её взгляд то и дело останавливался на группе, где ребята общались, но внутри неё росло чувство обиды и недопонимания, вызванное недавними событиями. Особенно её волновали слова Наи, сказанные в спешке и огорчении, – будто она ставила свою привязанность к Зуко выше тех уз, что связывали всю команду Я заметила, как Катара всё чаще отводит от меня взгляд. Сначала — мимолётно, потом — осознанно. Она смеялась с Аангом, с Тоф, говорила с Соккой, но рядом со мной — молчала. Я знала, что что-то не так. Знала, но не решалась подойти… до этого вечера. Катара сидела одна у костра. Свет огня отражался в её глазах, и в этом пламени я почувствовала что-то знакомое — горечь. Обиду. Мне стало больно. Я села рядом, не дожидаясь приглашения. — Катара… — начала я тихо. — Я вижу, ты злишься. Или обижена. И я… я хотела бы всё объяснить. Если позволишь. Она не смотрела на меня сразу. Но через пару секунд её голос прозвучал спокойно, хоть и сдержанно: — Я просто не поняла, Ная. В тот момент… когда ты сказала, что Зуко — твоя семья… Звучало так, будто мы для тебя никто. Я опустила взгляд. Сердце кольнуло. Это была правда — я не подумала тогда, как это могло прозвучать. Я просто говорила то, что чувствовала, но не учла, как услышат это другие. — Катара, — я посмотрела ей в глаза, — ты — моя семья. Вы все. Аанг, Сокка, Тоф. И ты. Я люблю вас. Сильно. Просто… Зуко — он другая часть меня. Он не больше и не меньше. Он тот, кто помог мне выжить, когда я терялась. С ним связана боль, путь, исцеление. Он мой дом, но это не значит, что вы — не моя семья. Катара вскинула на меня взгляд, и в нём я увидела не злость, а ранимость. — Почему ты не сказала это раньше? — тихо спросила она. — Потому что я сама боялась. Боялась, что если начну объяснять, всё только усложнится. Что потеряю и его, и вас. Но я понимаю, что молчание только ранит больше. Прости. Катара долго молчала. Потом чуть заметно улыбнулась — не сразу, с болью, но по-настоящему. — Я прощаю, Ная. Мы все совершаем ошибки. И я понимаю тебя. Если бы что-то случилось с Аангом… я бы, наверное, сказала что-то похожее. Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как напряжение внутри растворяется. — Спасибо, — прошептала я. — Я правда не хотела выбирать между вами. Я не могу. Вы все — моя семья. Просто каждый по-своему. Мы обнялись — как сёстры, которых не связывает кровь, но связывает нечто большее. И я знала: мы станем только крепче. После того разговора между нами с Катара всё стало легче. Воздух вокруг был наполнен не только запахом огня, но и чем-то важным и искренним. Мы обе понимали друг друга лучше, чем когда-либо. Но, несмотря на это, я всё ещё чувствовала в себе какую-то тяжесть. Я не могла отделить Зуко от себя, он был неотъемлемой частью того пути, по которому я шла. И всё-таки, мне пришлось бы как-то совмещать все эти части — свою любовь к нему и свою любовь к команде. На следующий день, когда тренировка продолжалась, я заметила, как Зуко снова пытается вернуть себе былую уверенность. Он всё ещё не мог полностью контролировать огонь, который так был с ним с самого начала. Иногда я видела, как его взгляд теряется в беспокойстве, как искры не собираются, как он сам не может понять, что происходит с ним. Я подошла к нему во время перерыва, когда Аанг снова практиковался на другом конце площадки. Зуко стоял, задумчиво глядя на землю, его руки опустились, а лицо выражало беспокойство. Это было видно даже на фоне его внешней решительности. — Ты всё ещё не чувствуешь свой огонь, правда? — спросила я, подходя ближе. Зуко медленно повернул голову и посмотрел на меня, его взгляд был мягким, но напряжённым. — Я не знаю, что происходит, Ная, — сказал он тихо. — Я потерял контроль. Мой огонь исчез, как будто его унесло с собой что-то важное. Я почувствовала, как боль в его голосе передалась мне. Я подошла ближе, почти касаясь его плеча. — Ты не один, Зуко, — прошептала я. — Мы все переживаем перемены. Ты не потерял свой огонь. Ты просто… ищешь его заново. Но ты его найдёшь. И когда найдёшь, он будет даже сильнее. Зуко посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула благодарность. Но было что-то ещё — нечто более глубокое, что нельзя было выразить словами. Внезапно он снова посмотрел на Аанга, продолжавшего тренироваться, и снова нахмурился. — Я не могу позволить себе быть слабым, Ная, — сказал он с решимостью. — Аанг должен быть готов. Он — будущее, а я — его наставник. Я должен быть сильным. Я почувствовала, как его слова касаются меня, как его страх перед будущим, перед тем, что он может не оправдать ожиданий, всё сильнее. Я снова взяла его за руку, но не сказала ничего. Просто стояла рядом, ощущая, как тянет меня к этому человеку, который когда-то был столь упрямым и холодным, а теперь… теперь он был таким уязвимым. — Ты уже сильный, — сказала я тихо. — Твоя сила в твоем сердце. И ты её найдёшь. Я в тебя верю, Зуко. Он улыбнулся мне, но его глаза всё ещё оставались полны сомнений. Однако в этом взгляде была благодарность — за то, что я была рядом, за то, что верила в него, когда он сам сомневался. А затем, не обращая внимания на то, что происходило вокруг, я почувствовала, как он снова тянется к своему огню, как пытается почувствовать его в себе. Словно в этот момент что-то внутри него шевельнулось. И я верила, что этот момент будет для него решающим.