Луна не нужна

      — Ты же в курсе, что это противозаконно, Блэйди? Тебе не обязательно их слушать. Если не хочешь.       Мягкий голос Кафки вперемешку с шуршанием шин заставил вздрогнуть. В темноте предпраздничной ночи, в пестрящем свете разномастных гирлянд — насмешка на губах подруги показалась ему особенно глумливой и жалостливой, но Блэйд знал, что это всего лишь иллюзия, навеянная страхом и нервами. Волнением. Виной.       — Хочу, — тихо буркнул он в ответ, и казалось, Кафка не должна была услышать его ответа за шумом проезжающих мимо машин, но нежная улыбка выдала её.       План был надёжен. Отточен и продуман до деталей целой командой специалистов, настоящих профессионалов своего дела.       «Гейская драмма» — так называлась беседа, куда добавили Блэйда без предупреждения месяц назад. Спустя пару минут непонимания, вместо объяснений и каких-либо комментариев со стороны остальных участников участниц беседы, выскочила плашка о смене названия.       «Гейская драМа» — Волк сменила название, данное беседе Стеллой. Март принялась что-то печатать, но мир так и не увидел её сообщения. Блэйд занёс палец над экраном, возможно ему стоило выйти, но новая смена названия внесла небольшой корректив в понимание происходящего.       «Гейская драммма. Блэйд — олень» — слова, заставившие включиться в противостояние за право назвать беседу уже и Светлячок.       «Гейская драма. Это ваш ДХ дурак!»       «Гей. Др. Да, дурак! Зато не олень!»       «Г. Д. Бл не олень, это ДХ его вбщт брсл»       «Г. Д…»       Блэйд смотрел на сменяющие друг друга названия, в половине из которых уже не мог разобрать слов из-за безумных сокращений, и этот калейдоскоп продолжался какое-то время, пока онлайн не появилась Кафка и её короткое «Дамы, прошу» не оборвало бесконечный поток уведомлений.       Название быстро вернулось к скромному «Гейская драма. Воссоединение» и сумбур из плоскости названий мгновенно перетек в плоскость сообщений.       И спустя месяц пререканий, споров и ругани, Блэйд оказался здесь. На переднем сидении машины Кафки, на подъездной дороге к дому Дань Хэна, Март и Стеллы. Заглушив двигатель, Кафка ещё раз коротко взглянула на друга и, весело подмигнув, хлопнула по плечу в успокаивающем жесте.       — Всё будет хорошо, Блэйди. Если что, я внесу залог.       Блэйд знал. Это было в том сценарии, где Дань Хэн при виде Блэйда, пробравшегося в его дом, сразу вызывает копов. Но перспектива оказаться в участке пугала его, по правде говоря, меньше всего.       Они расстались три месяца назад.       Был конец лета или, быть может, самое начало осени — в местном крохотном кинотеатре уже вовсю начали крутить повтор Сумерек… Да, наверное, это было начало осени, следом за пощёчиной Блэйду в лицо прилетел желтый лист, и он, взбесившись, разбил Дань Хэну нос.       Всё завертелось слишком быстро — одна вспышка взаимного гнева и вот они уже порознь. Гневные сообщения от Стеллы, сочувствие от Светлячок.       «Если бы Дань Хэн не любил этого кретина!.. Я бы в жизни вам помогать не стала!» — Март бросила эту фразу, словно сцедила накопившийся яд. Швырнула запасной ключ от их дома на стол во время очного собрания и поспешила выйти прочь из комнаты. Блэйд никогда ей не нравился.       — Блэйди-и-и, — достав с заднего сидения бумажный пакет, Кафка проверила сообщение на загоревшемся экране телефона и нахмурилась. — Блэйди, пошли. Дань Хэн уже высадил девочек у моего дома и едет сюда. У нас не так много времени, если он не решит куда-нибудь заехать по дороге.       Блэйд кивнул молча. Ключ звякнул в замочной скважине, и они переступили порог чужого дома.       Невысокая ель, украшенная нелепыми игрушками. Тусклый свет от уличных гирлянд. Несколько коробок с подарками, которые Кафка поспешила отодвинуть в сторону.       — Не стой, раздевайся.       Легкое чувство неловкости пришлось проглотить, и к тому моменту, как на Блэйде остались лишь глупые, якобы праздничные боксёры — Кафка уже сняла упаковку с катушки ярко-красной ленты для упаковки подарков.       — Надевай, — Блэйд недоверчиво взглянул на протянутый пакет, но Кафка поспешила и втолкнула его в руки. — Это было условием Стеллы и Март, не капризничай.       Небольшой мягкий ошейник с бубенцом и ободок с рогами — и не то, чтобы Блэйд не считал себя оленем, но… Всё же, если он и был сказочной тварью — то совсем другого рода, нежели просто олень Санты. Определённо. Но выбирать не приходилось.       Мягкие руки Кафки быстро обмотали его красной лентой. Несколько объёмных бантов, пара узлов — и в ход пошла вторая катушка. Когда подруга закончила, Блэйду понадобилась помощь, чтобы сесть под елку и не свернуть её — связанный по рукам и ногам, он больше был похож на рогатую мумию, чем на подарок под ёлку, но судя по белозубой усмешке, Кафка осталась довольна собственной работой.

***

      Звук открывающейся двери заставил Блэйда, успевшего закоченеть в ожидании Дань Хэна, вздрогнуть. Тихий голос, бормочущий известную песню, шмыганье и шаткая походка силуэта в тёмном коридоре — приятная грусть коснулась сердца Блэйда. Понимание, почему он не услышал мотора подъезжающей машины — нагнало вместе с сильным запахом алкоголя.       Дань Хэн так и не разулся. Включил свет в гостиной далеко не с первого раза и уже пробрёл было мимо ёлки, не замечая ничего и никого, как Блэйд подал хриплый голос:       — Я, конечно, не подарок, но… — заготовленная девочками фраза застряла в глотке, стоило только слезливому бирюзовому взгляду остановиться на нём. Дань Хэн, пьяный и умытый собственными слезами, с трудом сфокусировал взгляд на собственном подарке. Он сморгнул несколько раз. Ни испуга, ни удивления, ни замешательства — лишь лёгкое покачивание в такт дыханию.       — Дань Хэн, ты… Простишь меня?       Но вместо ответа, Дань Хэн лишь сморгнул очередную, засевшую в уголке глаза слезу, и молча побрёл дальше. Блэйд, забыв в моменте, о связывающих его лентах, нелепо дёрнулся, но тут же завалился на бок, приминая локтём чей-то подарок. Еловая лапа больно уперлась в щеку и оленьи рога сползли на бледное лицо, закрывая ободком глаза. Обида стиснула горло и нелепый колокольчик на его шее звякнул, когда Блэйд попытался принять вертикальное положение, но лишь сильнее сполз на пол, окончательно приводя в негодность блестящую розовую коробку, на которой значилось имя Март.       Дань Хэн вернулся через пару минут. Покачнувшись, со вздохом встряхнул принесённый плед и опустился рядом с завалившимся на бок Блэйдом.       — Не хочешь развязать меня? — неуверенная улыбка дрогнула на губах. Кончики пальцев скользнули по скуле и выше, возвращая слетевшие рога на место Укрыв их обоих пледом, Дань Хэн вместе с лентами обвил тело и уткнулся носом в плечо Блэйда. Тихий всхлип ошпарил кожу.       — Не хочу, — просипел Дань Хэн, и его руки особенно сильно стиснули Блэйда в объятиях. — Не хочу, чтобы ты уходил.       В темноте предпраздничной ночи, в тусклом свете разномастных гирлянд — Блэйд ничего не ответил. Он бы хотел обнять Дань Хэна в ответ, но тот похоже, собирался открыть свой подарок лишь утром. Лёгкое прикосновение губ к солёной от слёз щеке отпечаталось снимком на экране телефона Кафки, оставшейся в засаде за окном, и беседа «Гейская драма» поменяла своё название в последний раз.