Будь терпеливее

День 5

      — Ты специально? — Минхо раздраженно отворачивается, когда Хан входит на кухню в одной футболке и боксерах.       — Что? Ты про что? — растерянно переспрашивает Джисон, — я собирался приготовить что-нибудь на обед.       — Нет! Ты нарочно это делаешь, я знаю, — сквозь зубы шипит Ли, стараясь быстрее найти в холодильнике бутылку воды и убраться прочь от кухни и от Хана.       — Уже кушать нельзя? Ты перегрелся у себя на работе или что?       — Да я из-за тебя там сутками торчу, лишь бы меньше пересекаться, а ты тут преспокойно расхаживаешь в одной, — он сбивается, нервно пробежавшись глазами по оголенным ногам, — футболке.       — А, — хитро ухмыляется Хан, — вот в чем дело. Ты сам меня обозвал зависимым от секса и сказал, что можешь спокойно продержаться без него месяц. Пожалуйста! — разводит руками и кружится, демонстрируя свое тело.       Внутри мысленно ликует, ведь еще и недели даже не прошло, а такая реакция.       — Сам еще пожалеешь, белочка, — Минхо не отводит взгляд от ключицы и оголенного плеча Джисона, потому что футболка сползла, потому что это черт возьми его футболка, — У тебя своих вещей мало? Почему ты в моих? — сглатывает.       — Не нравится? Могу снять, — Хан резко начинает поднимать ее за края, но слышит только громкий обреченный стон и хлопок двери в ванную. Медленно опускает, вздыхая.       Он уверен, что следующий месяц тяжело будет не только Минхо.

День 7

      — А целоваться можно?       — Нет.       — А дрочить можно?       — Что?       — Ну, знаешь, мастурбация. Это когда человек самостоятельно удовлетворяет свои сексуальные потребности при помощи …       — Нет, нельзя! Я сразу понял, чертов ты извращенец.

День 10

      — Я не буду спать с ним в одной кровати! — Минхо с утробным рыком опускает банку с пивом на стол.       — Что? Ребят, вы три года вместе, что за детский сад, — Хёнджин с Сынмином непонимающе переглядываются. Когда они звали своих друзей на новоселье, даже не думали, что могут возникнуть проблемы с распределением спальных мест. Тем более, они купили двухкомнатную квартиру, у них даже вариантов других нет.       — Все в порядке, он поспит на полу, как послушный песик в ногах у хозяина, да, Минхо? — Хан пьяно посмеивается, облизывая губы и игнорируя темный прожигающий взгляд на них. Он сам, признаться честно, боится, что не сдержится.       Сегодня Ли был в обтягивающих джинсах, поэтому Джисону оставалось только весь вечер пускать слюни, обгладывая их глазами, как изголодавшееся животное, и представляя, как окажется верхом на них через гребаных 20 дней.       — Ты договоришься, бельчонок. Лучше держать свой ротик на замке, пока сам не оказался на полу, — Минхо опасно прищуривается.       — А ты опусти меня на пол и заткни его, — двусмысленно поигрывая бровями, развязно смеется Хан. Он пьян и не отвечает за свои действия.       — Так! — взрывается Хван, — Я не разрешаю вам осквернять этот диван раньше нас, поэтому даже не думайте об этом. Я вас сам сейчас обоих заткну этим новеньким пылесосом, что вы подарили сегодня. Понятно?       — Я рад, что вы так серьезно подошли к этому вопросу, и даже ругаетесь, кто будет спать на полу. Но… Почему бы вам просто не, — задумывается Сынмин, подбирая слово и убирая грязную посуду, — поспать без всякого подтекста?       — Вы же у себя дома не каждую ночь трахаетесь как кролики, хоть и спите в одной кровати.       — Я на диване уже неделю мучаюсь, — буркает Минхо, разминая шею, ведь диван у них, оказывается, совершенно неудобный. Он даже задумывался купить новый ради этого. Хотя Ли уверен, что основная проблема в отсутствии мягкого теплого тела под боком, которое можно прижать к себе со спины и медленно пробраться руками под одежду, с удовольствием сжимая аппетитные … Стоп.       Минхо сбегает в ванную, под смех парней, пока Джисон рассказывает об их споре. Сегодня он так и быть поспит на полу.

День 13

      — А секс по телефону?       — Мы живем вместе.       — Я уйду в другую комнату.

День 15

      — Идиоты! Нельзя быстрее ехать?! — Хан бесится, они застряли в пробке и уже стоят почти час, совершенно не двигаясь, — А ты почему так спокоен? Дзен поймал или что? — едко спрашивает, поворачиваясь к Минхо.       — Мы пристегнуты, — спокойно отвечает, смотря в окно.       — Что? Причем тут это? Понятное дело, что мы пристегнуты. Кто на права сдавал? Я или ты? По правилам безопасности мы обязаны быть пристегнуты, если ты не знал, умник. Я хочу есть и спать. И! И… Подальше от тебя, — тихо заканчивает свою гневную тираду, потому что Минхо за рулем это его отдельная слабость. Весь такой уверенный и расслабленный с одной рукой на руле. Сейчас бы наклониться и … Стоп.       — Мы пристегнуты, поэтому я не могу тебя сейчас посадить к себе на бёдра и хорошенько трахнуть, чтобы все водители в этой чертовой пробке слышали твои срывающиеся стоны, видели раскачивающуюся машину и завидовали нам. Потом бы ты послушно держал ротик открытым, чтобы я насаживал тебя на свой член все глубже и быстрее, пока не достигну разрядки. Я бы заставил тебя проглотить все до единой капли и очистить всю грязь, что мы устроили, своим языком, бельчонок, — все также невозмутимо произносит Минхо, не смотря на Джисона, который громко сглатывает и быстро сводит колени вместе.       — Мы пристегнуты, — глухо повторяет Хан.       Дальше вся дорога прошла в молчании.

День 17

      — Поехали в сексшоп, я куплю нам игрушки хотя бы.       — Поехали в психиатрическую больницу, я куплю нам смирительные рубашки.

День 20

      Минхо быстро и интенсивно бьёт грушу в спортзале уже полтора часа. Руки давно онемели, мышцы забились, а майка мокрая настолько, что в ней даже нет смысла.       Джисон неторопливо и непрерывно бежит на беговой дорожке в том же спортзале уже полтора часа. Спиной к Ли. Спиной ко всем здесь. Рядом с ним уже минут сорок ошиваются какие-то качки, которых непонятно как занесло в кардио часть спортзала именно ближе к Хану.       Минхо это не нравится. Ему бы сейчас подойти, выключить эту дорожку и поцеловать своего парня на глазах у всех, но не может. Он уже тысячу раз пожалел, что ввязался в этот глупый спор. Хотел подразнить Хана в ненасытности, а теперь сам страдает из-за этого.       Джисон постепенно заканчивает бег и сразу же жадно припадает к бутылке с водой, проливая немного на себя. Минхо клянется, что все в зале замерли на несколько мгновений, пока капли пота и воды медленно стекали прямо по шее в ложбинку между ключиц и скрывались под майкой.       Хан, не обращая внимания ни на кого, идет в зону растяжки, а его группа поддержки, как мысленно окрестил Минхо этих глазеющих на его парня уродов, медленно продвигается прямо за ним. О, нет.       Пусть знакомятся и разговаривают, Минхо будет только наблюдать из своего угла, методично избивая грушу. Но если хоть кто-то прикоснется к его бельчонку, то на месте груши окажутся их лица. Ли обещает.       Начинается все очень даже неплохо, они неловко топчутся рядом с ковриками, не зная, что делать. Пока самый смелый не решается подойти к Джисону и попросить помощи.       Удар, удар, удар.       Минхо видит, как Хан вздрагивает. Ему всегда было тяжело начинать общение с незнакомцами. Он вежливо отказывает, как может предположить Ли по извиняющейся улыбке и качанию головой. Качок напирает, подходит ближе и снова что-то говорит, заглядывая в глаза.       Удар, удар, удар.       Джисон теряется и морщится, а потом кивает, соглашаясь.       Удар, удар, удар.       Начинает что-то рассказывать нервно, взмахивая руками, объясняя видимо суть задания. Потом показывает на своём примере. Они растягивают мышцы ног, понимает Минхо. Пока Хан отворачивается, качок, даже не скрываясь, разглядывает его фигуру.       Удар. Удар. Удар.       Ли в какой-то степени даже может их понять, ведь сам облизывается каждый раз, когда Джисон надевает эти чертовы лосины в зал. Минхо не запрещает, он доверяет Хану, поэтому пусть все видят, какой парень принадлежит не им.       Смотреть можно, трогать нельзя.       Ли с грустью осознаёт, что теперь это правило распространяется и на него. Еще десять дней.       Удар. Удар. Удар.       Минхо видит, что Джисону некомфортно, и он уже собирается идти к ним разбираться. Как вдруг этот смертник под видом того, что начинает падать, хватается за бедра Хана и тянет их к себе. А потом громко шлепает по заднице на весь зал.       Зеленый свет, тормоза слетают нахуй.       Удар.       — Кто тебе разрешал трогать его?!       Удар.       — Тебе сразу было сказано, тварь, что он не хочет с тобой заниматься!       Удар.       — Еще хоть раз увижу тебя возле него, и я тебе эти руки в задницу засуну, а глаза на яйца натяну, ты понял?!       Удар.       — Бельчонок, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Хочешь мы заявление на него напишем за домогательство? Или я прямо сейчас все-таки закончу с ним и плевать мне, если меня добавят здесь в черный список? Давай я тебе чизкейк куплю, только не молчи, Сонни, — торопливо и взволнованно произносит Минхо, заглядывая в глаза. Надо было сразу подходить, зря он медлил. Джисон теперь стоит и смотрит на него безучастно, словно не здесь совсем находится. А если паническая атака начнется? Нужно срочно уводить его отсюда.       — Минхо, — дрожаще.       — Да, бельчонок?       — А ты можешь через десять дней опять разозлиться, а потом грубо взять меня прямо здесь в душевой, чтобы весь зал слышал, кому я принадлежу?       — Что? — Минхо кажется, что ему послышалось, Хан не мог же это сказать. Не мог?       — Господи, ты такой горячий, я бы прямо сейчас тебе отсосал, если бы не спор, — и в глаза заглядывает умоляюще. Стоп!       — Живо. Иди. Переодеваться. И домой.       — А ты?       — Я приду через час, нужно выбить мысли, что ты заложил ко мне в голову. А сейчас брысь отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели, — говорит быстро и грозно, чтобы не было шанса передумать.       Всего десять дней.       Минхо хочет плакать.

День 23

      — Не подходи ко мне.       — Я хочу помочь.       — Я сам справлюсь.       — Как ты мог запутаться в шнурах?       — Уйди, я сказал!

День 25

      Минхо ставит руки по обе стороны от Хана, тем самым заставляя его прижаться к стене.       — Выдохни. Правда, ты ведь как настоящая белка носишься с этими документами. Сейчас все доделаем. Все под контролем. Я помогу тебе, бельчонок, — Минхо успокаивающе проводит костяшками пальцев по щеке, заглядывая в округлившиеся глаза.       — Спасибо, — Хан произносит искренне, если бы не Ли, он с ума бы сошел, — ты такой сексуальный в этой рубашке, — весь день терпел, но не сдержался и положил руки на грудь Минхо, ведя выше и сжимая его плечи.       — Тебе ведь не нравилась эта, — сглатывает, бегая взглядом между глазами и приоткрытым ртом.       — Не помню, чтобы говорил такой бред, — Джисон заворожено разглаживает складки и тяжело дышит, постоянно облизывая губы, чем привлекает внимание к ним еще больше.       — Еще пять дней, — судорожно напоминает сам себе, пряча лицо в шее Хана.       — Шесть.       — Что? — резко отрывается, недовольно сдвинув брови, — мы так блять не договаривались.       — В месяце может быть и тридцать один день, — нагло меняет правила, внутри моля: Сорвись, сорвись, сорвись.       — Что будет, если я не выдержу и трахну тебя прямо сейчас возле этой стены? Что я потеряю? — рычит, сжимая руки на талии так, что Джисон уверен, останутся синяки.       — Ты же можешь продержаться без секса месяц? Ты же меня не хочешь так, как я тебя?! Будь терпеливее, — сорвись!       — Шесть дней, — тихо стонет, пока Джисон уже не контролирует свои действия и начинает вылизывать его шею, словно дорвался до оазиса в пустыне. Ему жизненно необходим Минхо, он не справится.       — Нет, Минхо, молю, — Хан хнычет и судорожно толкается вперед бедрами в поисках трения, — боже, трахни меня, пожалуйста.       — Бельчонок, — бормочет Минхо, прежде чем прильнуть к его губам. Их зубы клацают от силы поцелуя.       Это не сладкий, аккуратный поцелуй. Они сами не позволяют, ему быть таковым. Он грубый, мокрый и грязный, не допускающий даже возможности перевести дыхание.       — Минхо, нужн… — Джисон пытается что-то сказать, но Минхо не даёт возможности это сделать. Его рука в волосах Хана, и он тянет его обратно, чтобы снова соединить их губы.       — Никаких разговоров, — хрипит он и сразу приникает к шее Джисона, покусывая и посасывая мягкую и чистую кожу. Сейчас исправит.       Хан чувствует жжение под подбородком и стонет. Черт, как давно он этого не ощущал. Его руки судорожно цепляются за тело Минхо, стараясь коснуться всего, до куда дотягивается.       — Конечно, просто… — он задыхается, когда Ли спускается к ключицам, — слишком… слишком много одежды.       С этим Минхо согласен, он резко дергает вверх футболку с Джисона, пока тот старается расстегнуть пуговицы на рубашке Ли трясущимися руками. К черту. Резко дергает, отдаленно слыша, как по полу что-то стучит и катится.       — Какой нетерпеливый, — усмехается Минхо, ни на секунду, не отпуская его из своих рук.       — Ты невозможен, — шепчет Хан, нежно притягивая его к своим губам.       Этот поцелуй мягкий, трепетный. Он тает между ними, показывает все чувства.       — Минхо, — хнычет Джисон, — Я так соскучился.       Ли понимает намек и возвращается к прежнему быстрому и горячему темпу. Он выцеловывает открывшуюся грудь, все ниже и ниже, пока Хан не срывается и не меняет их местами.       Теперь к стене прижат Минхо. Джисон покусывает, оставляет засосы по всему телу, спускаясь все ниже и ниже, пока не оказывается на коленях перед ним, заглядывая в глаза Ли почти умоляюще.       — Можно мне … — не успевает он договорить, как Минхо судорожно кивает и запускает пальцы в растрепанные волосы Джисона.       — Пожалуйста, — вздыхает он, и Хан стаскивает с него штаны, сразу же прижимаясь лицом через боксеры к твердому члену.       Минхо стонет, и если бы Джисон не держал его за бедра, то ноги бы давно подкосились. Блять.       — Боже, ты не представляешь, что делаешь со мной, бельчонок.       — Расскажи мне, — умоляет он, ему нужно это услышать.       — Ты весь месяц ходишь вокруг меня в этих чертовых футболках на голое тело, выглядя при этом настолько прекрасно, не догадываясь, как тяжело мне сдерживаться и как сильно я хочу тебя, — Хан облизывает очертания члена через трусы, трет языком возле мокрого пятнышка. Минхо задыхается, — Да, вот так, мой хороший мальчик. Такой идеальный и только для меня, — Джисон стонет, и вибрация проходит по члену Минхо, делая его еще более твердым, — Как же сильно я хотел тебя касаться и чувствовать каждую часть тебя. Целовать, ставить метки, чтобы ты каждый раз видел их и вспоминал, как нам было хорошо. Я так изголодался по тебе, бельчонок, — Хан, подражая словам, спускается ниже и ставит засос на внутренней поверхности бедра, Минхо стонет, — Хватит играться, черт, я…       Джисон наконец стягивает с него трусы и берет член в руку, медленно поглаживая, глядя с жаждой. Он аккуратно облизывает его снизу, смакуя и растягивая момент.       — Боже, как я по нему скучал, — хрипло стонет, пока Минхо хрипло посмеивается сверху, сжимая сильнее его волосы и уже собираясь вставить язвительный комментарий, как прерывается громким стоном.       Хан полностью берет Ли в рот, кончик достигает задней стенки его горла, проталкиваясь глубже. Он с непривычки закашливается и начинает сосать, слегка покачивая головой на члене Минхо. Это слишком приятно. Ли закидывает голову назад и крепко зажмуривает глаза. Если он продолжит в таком духе, то Минхо кончит через несколько минут.       — Черт возьми, бельчонок. Я… Я не продержусь с-слишком долго, если ты так … — бормочет Минхо, прерываясь на тяжелые вздохи.       — Давай, — хрипит Джисон, — я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, я хочу попробовать тебя, я так давно не … — Хан начинает запинаться, ёрзая на коленях, чтобы хоть как-то облегчить свое напряжение в паху.       — Я хочу видеть тебя, посмотри на меня, — Джисон поднимает глаза и лучше бы Минхо не просил этого. Огромная чертова ошибка. То, как Хан выглядит на коленях с его членом во рту, такой нуждающийся. Минхо не справляется, и снова откидывает голову назад, но эта картина все еще перед глазами.       Джисон сжимает его бедро, заставляя рефлекторно посмотреть обратно вниз, возвращая зрительный контакт.       — Великолепен, — срывается с губ Ли. Хан в изумлении раскрывает глаза и начинает работать ртом еще усерднее, — Боже, бельчонок… Я так близко, так близко…       Хан поднимает глаза, и они встречаются взглядом. Финиш.       — Джисон, — Минхо кончает с его именем на губах, ощущая вибрацию на члене от стона Хана.       Он приходит в себя только через несколько минут, видя, как дрожащий Хан облизывает все остатки спермы с члена и сыто облизывается.       — Сонни, ты был идеален. Сейчас я о тебе позабочусь, — торопливо поднимает его с пола, хоть у самого ноги трясутся. Когда они выравниваются, Джисон делает то, что Минхо совсем от него не ожидает — проникновенно смотрит в глаза и нежно целует. Ли сбит с толку, но отвечает на этот трепетный поцелуй, аккуратно опуская руки к паху Хана. Однако тот снова его удивляет и мягко отводит руки, — Джисон?       — Я так соскучился по тебе, что уже всё, — растерянно и робко произносит Хан, улыбаясь уголками губ.       — Моему любимому мальчику так не хватало секса, что он спустил только от одного минета даже не прикоснувшись к себе? — ухмыляется Минхо, сразу переключаясь, — Не переживай, бельчонок, мы на этом не закончили. Ты слишком часто светил своей задницей передо мной, чтобы она сегодня осталась безнаказанной.       — Ты позволишь мне оседлать тебя? Да? Ты заставишь меня умолять тебя? — глаза Джисона сверкнули.       — Господи, Сонни, — Минхо подхватывает его под бедра и несет в сторону спальни к кровати. Губы Хана целуют его лицо и мешают разобрать дорогу, чтобы не врезаться в каждый косяк.       Ли безумно хочет проникнуть в него, в его узкое тело, почувствовать, как Джисон полностью насаживается на него, и смотреть, как на этом милом личике появляется блаженство.       Хан отстраняется от Минхо только для того, чтобы снять штаны и помочь Ли выбраться до конца из белья. Наконец-то они оба голые, возбужденные, смотрящие друг на друга с темнотой в глазах.       Джисон перекидывает ногу через бедра Минхо и садится на него, поглаживая себя одной рукой, а второй берет начинающий заново твердеть член Ли. Каждое его движение быстрое и отточенное. Он так долго ждал. Обхватив рукой оба члена, соединяет их вместе и размазывает предэякулят по всей длине.       — Черт, ты такой восхитительный… Я не могу больше терпеть, — Минхо отстраняет руку Джисона от себя. Тот, в свою очередь, тянет ее к своему рту и, смотря Ли в глаза, облизывает ладонь. Он не удивляется, ожидая такое от Хана. Его рот был воплощением греха.       Минхо замирает, а затем тянет свою руку к тумбочке, где они хранят смазку. Он наклоняется, оказываясь рядом с ухом Хана:       — Я так хочу тебя, — он открывает бутылочку и смазывает пальцы лубрикантом, — Не хочу тратить ни секунды… Дай мне посмотреть на тебя, повернись, бельчонок.       Джисон разворачивается на коленях Минхо, вновь седлая его, и тот, обведя подушечками по краю, проталкивает палец внутрь. Хан покорно принимает его и издает задушенный стон.       — Такой хороший мальчик, — выдыхает Минхо и проводит второй рукой по ягодицам Джисона, сжимая упругую плоть между пальцами, оставляя красный след на мягкой коже, который исчезает у него на глазах.       — Г-господи… Минхо… я… — Ли толкается сильнее и вводит второй палец, начиная двигать рукой быстрее. Хан громко стонет, роняя руки на простыни. — Ох, черт! Хорошо! Минхо, я готов! Я готов, — он разворачивается, затаив дыхание от возбуждения. Джисон торопливо пристраивается над членом Минхо и резко опускается вниз.       — Медленнее! Бельчонок, медленнее, — Минхо останавливает Хана, сжимая руки на его бедрах. Они почти месяц не занимались сексом, поэтому нужно заново привыкнуть к его размерам, тем более двух пальцев недостаточно для такого быстрого темпа.       Джисону, по-видимому, плевать на растяжку. Он с легкостью сбрасывает руки Минхо со своих бедер, обхватывает его за плечи, и одним движением опускается вниз. Они одновременно задерживают дыхание, а затем в комнате слышатся громкие стоны, когда Хан сжимает его внутри. Ли делает пробный толчок, пытаясь покончить с мучительным ожиданием. Его член болезненно пульсирует внутри Джисона, требуя хоть какого-то трения.       — Ты в порядке, бельчонок? — с беспокойством спрашивает он, поднося руки к бедрам Хана и начиная медленно двигаться внутри. Тот кивнул.       — Ох… Я такой заполненный… Ч-черт. Твой член такой большой. Я так его люблю.       — А я люблю твой грязный ротик, Сонни, — он опускает одну руку на затылок Джисона и слегка сжимает его бедро другой, чтобы парень начал двигаться: — Покажи мне, как тебе нравится, бельчонок, давай, двигайся.       Хан поднимается вверх и резко падает обратно, откидывая голову назад. Руки Минхо тянутся к соскам, мягко их скручивая. Джисон стонет, начиная двигаться быстрее, и его стоны становятся только громче, доставляя Минхо неимоверное удовольствие.       — Прикоснись к себе.       — Ах … Боже, я сделаю что угодно для тебя, — Хан ухмыляется и начинает ласкать себя, запустив пальцы другой руки в темные пряди на голове Минхо. Его глаза светятся от восхищения.       Минхо мучительно кусает губу, видя, как густая капля предэякулята появляется из головки Джисона, и сильнее скручивает соски, слыша ответный стон.       — Ты выглядишь таким горячим, бельчонок, — Хан застонал, откидываясь назад, — Ох, блять, Сонни, спокойнее! — Минхо останавливает Джисона, опустив ладонь на его бедра, — Двигайся медленнее. Ты восхитительный. Я хочу полностью насладиться этим моментом.       Джисон закатывает глаза каждый раз, когда он опускается, каждый раз, когда Минхо слишком сильно сжимает его бедро, продолжая ласкать себя одной рукой.       Он уже на грани.       — Тебе нравится, Минхо? — задушено.       — Блять, да, твоя тугая маленькая задница идеальна. Ты кончишь вместе со мной, Сонни?       Хан снова и снова качается вверх и вниз:       — Ты хочешь меня? Хочешь, чтобы я кончил, когда ты мне это скажешь?       Все, что Минхо способен сказать, это:       — Давай, бельчонок, я уже близко.       Когда эти слова покидают рот Минхо, Джисон откидывается назад, покрытый испариной, обхватывая его бедра, и тяжело дышит. Все его мускулы напряжены, рот открыт, а лицо расслабленно. Минхо сгибает ноги и начинает трахать его сильнее, толкаясь Джисону прямо в простату, потому что жалкое хныканье, которое тот издавал, превратилось в тихие мольбы.       — Господи, Минхо… Не останавливайся.       Его тело дрожит от толчков, влажные от пота волосы прилипают ко лбу, а изо рта вырываются восхитительные стоны. Бедра Джисона сжимаются вокруг бедер Ли, и он понимает, что близко, готовый вот-вот взорваться.       — Сейчас, — приказывает Минхо и чувствует, как мышцы вокруг его члена напрягаются в последний раз, прежде чем Хан кончает. Он смотрит прямо на Минхо, стараясь удержать зрительный контакт. Он пачкает всю его грудь, снова и снова шепча его имя.       — Черт, бельчонок… Это было прекрасно, просто восхитительно. Прямо как ты, — Минхо хватает Джисона за талию, удерживая его дрожащее тело, продолжая сильно и быстро толкаться в него, — Я сейчас, С-сонни… — громкий хриплый стон.       Когда Ли только отошел от второго оргазма за этот вечер, он притягивает Хана к своей груди, прижимая его к себе, и обхватывает ртом его сосок, нежно покусывая. Он не выходит из Джисона, его влажная теплота сводит с ума его член. Он чувствует, как его сперма просачивается из растянутой дырочки.       — О, Господи… — Хан тяжело вздыхает и тянет руку вниз, размазывая сперму вокруг своего входа.       — Ты этого хотел, бельчонок? Почувствовать себя наконец-то заполненным, да?       Джисон сыто улыбается:       — Да.       Минхо целует его и аккуратно кладет их на кровать, все еще толкаясь в него медленными и ленивыми движениями, чувствуя, как член начинает смягчаться.       Он осторожно выскальзывает из него и раздвигает ноги Хана, наблюдая, как из того вытекает его собственная сперма. Нежно он проводит пальцем по кольцу мышц и толкает ее обратно. Джисон стонет, как будто вот-вот готов кончить снова. Ли целует бедро Хана и медленно поднимается вверх, пока не находит губы Джисона.       — Ты проиграл спор, — сонно произнес Хан с глупой усмешкой.       Минхо нежно целует его в шею.       — Ты умолял меня, бельчонок.       — Если ты еще хоть раз, скажешь, что…       — Ударь тогда меня, — обрывает его и начинает бережно целовать теплую кожу.       Ли отстраняется только тогда, когда сердце Джисона перестает бешено биться, его дыхание выравнивается, и эти красивые глаза закрываются.

День N

      — С тебя двадцатка, Сынмин-а. Я знал, что эти кролики не продержатся месяц.       — Вы спорили на нас?!