Матрос и Свон

Киллиан лихорадочно протирал палубу, поминутно озираясь и опасаясь, что услышит звук шагов и увидит приближающегося к нему капитана Черная Борода. Он содрогнулся, вспомнив о том, что случилось в последний раз, когда он не выполнил свои обязанности до того, как команда вернулась с ночной прогулки. На целых три дня его заперли в одиночке на гауптвахте с минимумом пищи и воды. У него не было ни малейшего желания вновь переживать этот опыт; одно воспоминание об этом придавало ему еще большую решимость закончить свою работу. Он был так сосредоточен на этой задаче, что его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда он услышал чей-то крик на палубе Роджера. На долю секунды он испугался, что вернулся капитан, но быстро понял, что голос кричавшего был слишком звонок, чтобы принадлежать грозному пирату. Поднявшись, он направился к центру палубы и увидел невысокого мальчишку лет двенадцати-тринадцати, который смотрел прямо на него, а в его карих глазах мелькали облегчение и (смел ли он подумать об этом?) какое-то узнавание. Глядя на мальчика, Киллиан не мог отделаться от ощущения, что где-то видел его раньше. Расспрашивая его о причинах пребывания на борту корабля, он не мог удержаться от мыслей о женщине из своего вчерашнего сна. Почему этот пацан заставил его думать о ней, Киллиан не знал. Но у него было странное чувство, что он откуда-то знает их обоих, и еще более странное чувство, что они каким-то образом связаны. Мальчуган, чье имя, как он узнал, было Генри, попросил его помочь ему вытащить мать из башни далеко на острове в Бездонном море. Хотя трусость поначалу не позволяла Киллиану даже и подумать о путешествии, но настойчивость паренька, а также тот факт, что ему удалось в одиночку одолеть самого печально известного пирата в королевстве, поколебали его. Это, а еще надежда, что, возможно, мать мальчика – Эмма – как раз и есть та самая женщина из его сна. Несколько часов спустя он с удивлением обнаружил, что плывет на «Веселом Роджере» прочь от башни в Бездонное море, что только что победил дракона (дракона, черт побери), и что он в компании Эммы – самой прекрасной девушки, которую когда-либо встречал, точной копии Свон из его сна. Когда она налетела на него в башне, он буквально потерял дар речи. Она смотрела на него так же, как и в его сне, с любовью и обожанием в глазах. Он едва успел пробормотать: «Рад знакомству», как она выскочила из башни, оставив его в еще большем замешательстве, чем когда-либо прежде. А потом был их шутливый тост козьим молоком, который, казалось удивил и раздосадовал ее, потому что, когда Киллиан рассказал ей о своей аллергии на ром, она едва слышно пробормотала себе под нос: «Ну, конечно». И тут Киллиан поймал себя на мысли, что его удивляет тот факт, что из всех людей она доверила свою жизнь именно ему. – Это сложно, – ответила она, глядя ему прямо в глаза. – Так быстро не объяснишь. – Мне торопиться некуда, – возразил он, чувствуя волнующее головокружение и отблеск надежды, разгорающейся в его груди. – Хорошо, – ответила она, усмехнувшись. – Но самое важное, что мы должны сделать сейчас, это помочь Реджине сорвать эту свадьбу. А пока мы должны поработать над твоими боевыми навыками. Держу пари, что они нам еще понадобятся. Как ты думаешь, может быть, найдется место, где мы могли бы затаиться и попрактиковаться в течение этих двух недель до свадьбы? Киллиан понятия не имел, кто такая Реджина и почему так важно помочь ей сорвать свадьбу. Последнее казалось ему дурной затеей. Но залечь на дно определенно было неплохо. Особенно если вспомнить, что Черная Борода, несомненно, уже проснулся и теперь повсюду ищет матроса, который увел «Веселого Роджера» прямо у него из-под носа. – Да. Я знаю одну хижину в лесу, где нас вряд ли кто-нибудь найдет. Мы должны будем встать на якорь примерно в одном дне дороги отсюда. Растительность в том районе довольно густая, и надеюсь, нас никто не обнаружит. – Отлично! И еще, как ты думаешь, есть у тебя еще какая-нибудь одежда, которую я могла бы одолжить? Даже если бы это платье было в лучшем состоянии, не думаю, что смогла бы в нем защищать себя. – Конечно, лапочка, – ответил он. – Дай только взять верный курс, а потом я позволю твоему мальчику сменить нас на некоторое время у руля, а мы спустимся на нижнюю палубу и найдем для тебя что-нибудь подходящее. Как только Киллиан выбрал нужный курс, Эмма попросила Генри выйти на палубу. – А теперь, парень, держи корабль ровно в этом направлении, – сказал Киллиан. – Я сразу же вернусь и сменю тебя, как только мы найдем одежду для твоей матери. Генри важно кивнул в ответ. – Я не подведу тебя, – сказал он серьезно. Киллиан мягко улыбнулся мальчику, и на его лице появилось что-то сродни смелости. – Я уверен в этом, парень. Мы с твоей матерью скоро вернемся. Затем он повернулся к Эмме. – Следуйте за мной, миледи, я думаю, мы сможем найти что-нибудь, что вам понравится. Он повел ее вниз по лестнице и жестом указал на каюты экипажа. Пропустив ее вперед, Киллиан пошел за ней следом. Ему с трудом удалось подавить внезапное желание провести ее самому, положив руку ей на талию. Почему он так комфортно себя с ней чувствовал, он понятия не имел. Обычно Киллиан краснел и вел себя с женщинами совершенно неуклюже, чаще всего избегая их, словно чумы. Эти мысли вскоре совершенно вылетели у него из головы, стоило им добраться до кают и приступить к непростому подбору подходящей одежды. После десятиминутных поисков он нашел в одной из кают жилет, штаны и ремень, принадлежавшие одному из пиратов. Киллиан не был уверен, подойдут ли они Эмме, но это был лучший вариант из всех, что были. – Я оставлю тебя одну, чтобы ты могла переодеться, лапочка, – произнес он, нервно почёсывая за ухом. – Если тебе что-нибудь понадобится, я буду наверху. Сказав это, Киллиан развернулся, чтобы уйти. Но стоило ему это сделать, как Эмма протянула руку и взяла его за локоть. – Спасибо, Киллиан, – сказала она, слегка улыбнувшись. – Я знаю, все это должно казаться тебе безумием, не представляешь, как я благодарна тебе за помощь. – Конечно, лапочка, - кивнул он, улыбаясь ей в ответ, а потом развернулся и направился обратно на палубу. Поднимаясь наверх, он размышлял о той необычайной легкости, которую ощущал рядом с Эммой. Он только что встретил ее, и все же ему казалось, что он знает ее уже много лет. Неужели он действительно знал ее в прошлой жизни? Слова Генри о том, что он прекрасный учитель, а также неловкость Эммы по поводу его аллергии на ром, казалось, только укрепили эту идею в его голове. Но как он мог их забыть? Покачав головой, он заставил себя сосредоточиться на своей нынешней цели – доставить их безопасное место. Время для вопросов наступит позже.