Курортный роман

Кто бы мог подумать, что в предпоследний день едва не случится трагедия? Вероятно, Судьба подумала, что в жизни двух майоров из Питера слишком много хорошего случалось за последние дни, и что надо дать им пинка, дабы не расслаблялись.       Все было, как обычно. С утра решили просто пойти на море, можно сказать – попрощаться. Сегодня последний день, завтра с утра, раным-рано – в Адлер на поезд. Вечером пройтись по набережной, посидеть в кафе, а еще лучше – на пляже на мешках-подушках, выпить по коктейлю, полюбоваться закатом. Бросить в волны по монетке. Не то, чтоб вернуться сюда еще раз, а просто так… на счастье. Сейчас же волны были теплые, чистые, море манило своей безбрежностью и умиротворяло. И вот, когда оба доплыли почти до буйка, Игорь вдруг вскрикнул. Лицо его перекосилось от боли. - Что такое? – испугался Петя. - Ноги скрутило.. судорога. Петя растерялся, но всего на секунду. Он подхватил Игоря, дотащил в два гребка до буйка, и тот схватился за ярко-оранжевый шар, как за последнее спасение. А Петя вцепился в ногу Грома и стал массировать её. – Обе… ноги, - только и сказал Гром. По нему можно было понять, что он испуган – может, в первый раз во взрослой жизни. Немудрено – когда ноги сводит болью, да так, что не можешь пошевелиться, а до берега около полусотни метров, а то и больше – запаникуешь тут. Все-таки Игорь плавал не очень хорошо. - Легче? – спросил Петя, массируя и вторую ногу. Тут подплыла лодка спасателей. Те поняли, что с отдыхающими случилось что-то неладное. Игорю было получше, и он смог сам подтянуться на руках, перевалиться через борт и втащить собственные ноги. Петя взобрался следом. Обоих трясло, им дали непромокаемое покрывало, но оно мало помогало. - Может, в медпункт? – спросил один из спасателей. - Не надо, ответил хмуро Игорь. Ему было стыдно. Напугал Петьку, сам едва на дно не пошел. Да еще и перепугался, как ребенок. Ну, нога заболела, ну и что? Можно подумать, ничего в жизни хуже не бывало? И, глядя на размашистые гребки загорелых молодых ребят, понял, что боялся не за себя. А того, что на дно и Петю с собой потянет. В прямом, так сказать, смысле. И от этого стало совсем паршиво. Купаться уже не было никакого желания. Оба лежали на берегу. Петя держал Игоря за руку, будто боялся, что тот уплывет и утонет. А море было таким же ласково-безмятежным. Хазину хотелось плакать, но он, сердито отвернувшись, строил крохотные башенки из камней, а потом рушил их. И молчал. - Петь, - извиняющимся тоном начал, было, Гром, положив руку на плечо Пети, но тот рыском сбросил ее. - Хуеть. - Ты сердишься на меня? - Да все уже. Никто не утонул и ладно, чего сердиться-то, - произнес тот таким тоном, что сразу было понятно. Сердится Петька, только не на Грома, а на себя, что мог бы не вытащить, на море это, на судорогу… На весь мир, как порой бывает. В кафе он едва поковырял салат, залпом выпил морс и хмуро уставился в стену. И в номере, куда пришли, уставился в окно, будто ни разу не видел двора. Руки Игоря сбрасывал раз за разом: - Хватит меня тискать, надоело. А потом Гром, решивший собрать вещи, валявшиеся по всему номеру, услышал сдавленное всхлипывание. Он кинулся к нему, теряя собранные с сушилки майки. - Петенька… ну что ты, родной. Со мной все в порядке, ноги прошли, уже бегать могу. Хазин, уткнувшись в плечо Игоря, давился слезами и не мог произнести ни слова. Долго один майор обнимал и успокаивал другого, пока Петя, не обессилев от своих слез, вырубился, все еще цепляясь за руку Игоря.       Вечером Игорь обнаружил на импровизированной кухне гитару и устроил маленький концерт для всех. - Я даже не думала, что вы так прекрасно играете на гитаре, Игорь Константинович, - сказала хозяйка. - Да ладно, что там играю… балалайка, три струна, пусть услышит вся страна, - отшутился Гром, улыбаясь в усы. - Не балалайка, а гитара, - назидательно сказал тот белобрысый мальчуган, который так громко визжал в день их приезда. - О, точно! – хохотнул Игорь, - гитара, ты прав!       Петя улыбался как-то загадочно. Он-то знал, как Игорь играет. Дома была гитара, еще, по словам Грома, отцовская. Когда-то Константин Гром научил десятилетнего сына играть «три аккорда». После его гибели Игорь долго не мог заставить себя взять в руки инструмент. И лишь когда они с Петей стали жить вдвоем, тот уговорил снова начать играть. Но играл Гром редко – вечно не хватало времени. И лишь тут, на отдыхе, на увитой зеленью веранде Петя слушал переборы и подпевал под нос: Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Наверное, эту песню поют всегда под гитару, у костра в походах или на вечеринках, где играют на гитаре. Подпевали ее и другие отдыхающие.       И вечер был немного волшебным. Петя Хазин никогда не верил в чудеса, даже в детстве. Но сейчас все ему казалось немного чудесным, благодаря Игорю. И переполняла гордость за любимого. Это он тут – центр всей компании, его слушают, и даже дети не шумят в кои-то веки. А потом Игорь запел смешную песенку про студентов, которые съели крокодила, потому что были очень голодными. Дети заспорили, могут ли студенты съесть крокодила, или все-таки было наоборот, он их слопал. Петя с Игорем в последний раз прогулялись по набережной – уже недалеко. Пора спать, да и проверить вещи не помешает. Хотя в номере уже стоят собранные чемоданы. И все казалось немного грустным – как обычно, когда уезжаешь оттуда, где ты был счастлив. - Петь, знаешь что? - спросил Игорь. - Что? - Просто я люблю тебя. А Хазин не ответил, лишь уткнулся носом в щеки Игоря... До завтра еще несколько часов.