Миссия в Кусиро

Ацуши чувствовал его запах, но не слышал биение сердца. Очередная миссия по поимке эспера привела их в Кусиро. Когда они сошли с поезда, Акутагава скривился: вокруг лишь поля, вдалеке стоит окутанный туманом мост Отова, сонное солнце лениво ползет по небосклону. Никаких высоток, никакого шума машин, слишком чистый воздух. Ацуши был в восторге. Его приют находился на отшибе, гуляли они редко и далеко не отходили, жалкий прилесок был для него привычным пейзажем все детство. Потом, в Йокогаме, выбираться далеко, к дикой природе не доводилось. Все миссии были в портовых доках, на складах, заброшенных домах — никакого разнообразия. Ацуши жадно вдохнул влажный утренний воздух и счастливо улыбнулся, подумал, что даже хмурый Акутагава не сможет испортить ему впечатление от величия природы. Правда, наслаждался он ею недолго. Сначала они нашли эспера, а потом… А потом Акутагава пропал. Эспер способностью распылил вокруг усыпляющий яд и скрылся в утреннем тумане, больше Ацуши не помнил ничего. Он пришел в себя, когда солнце уже слепило глаза, надменно глядя с высоты. Значит, было около полудня. Ацуши провалялся без сознания непозволительно долго, и рядом не было никого: ни эспера, ни Акутагавы. Удивительно, что никто не попытался за это время его убить. Ацуши бегал по влажной траве, паника пузырилась внутри, как любимая газировка Дазай-сана. Он все испортил: провалил миссию, потерял напарника, отключился. Бесполезный идиот. Потом Ацуши почувствовал звериным чутьем знакомый запах — Акутагава пах горьким зеленым чаем — и помчался так быстро, как, кажется, не бегал еще никогда. Он чувствовал запах, но не слышал биения сердца. Там, где аромат зеленого чая усилился, поле с высокой травой перешло в болотистую местность. Ацуши прыгал с одной кочки на другую, выискивая черную макушку. Но все вокруг, даже вода, тонуло в зелени, он и сам словно покрылся мхом и росой. Никакого черного цвета. — Акутагава! — крикнул он так громко, как только смог. Слева от него встрепенулась стая тантё — огромные белые птицы взмыли ввысь, сбегая от источника шума. Запах Акутагавы то становился сильнее, то снова слабел. Ацуши замер на мгновение. Нужно было взять себя в руки. Если он будет в панике носиться здесь, распугивая птиц, то никогда Акутагаву не найдет. Потерять его было страшно. Ненавистный напарник, худший в мире партнер. Человек, который колкими фразами побуждал его не сдаваться и двигаться вперед. И сам не знал, какой силой обладают его слова. Эспер, чья способность, объединяясь с его тигриной силой, могла свернуть горы. Ацуши сделал глубокий вдох. Тигр внутри него беспокоился, бил хвостом и грозно рычал. Тише, попросил Ацуши. Нам нужно его найти. Он представлял, как гладит густую белую шерсть, как смотрит в дикие желтые глаза, как его крики переплетаются со звериным рычанием. Представлял, как становится с тигром единым целым. Вместе они принюхались к воздуху, где перемешивались сотни разных запахов: сладкая трава, затхлая гниль болот, вонь птиц. Они прислушались к звукам: крики журавлей, шелест ветвей, журчание воды. Вот оно. Слабый, едва уловимый стук. Живой. Ацуши помчался на этот звук, перепрыгивая по кочкам через болото, пока, наконец, не увидел Акутагаву. Он утоп в болоте так сильно, что виднелась только голова. Окруженный зеленый трясиной, бледный, с закрытыми глазами — такой Акутагава не походил на опасного эспера, который способен вспороть живот Расёмоном за секунду. — Акутагава? Ацуши приблизился, выискивая безопасное место. Вокруг простиралось болото, эта зеленая бездонная глубина. Ацуши мало знал о болотах, лишь то, что стоит человеку погрузиться в него полностью, и обратно ему уже не выбраться. Ближе подобраться не получалось, но если он сам погрузится в трясину, то они оба застрянут здесь навсегда. — Умрем в один день, Акутагава? Ты бы лопнул от злости, если бы такое произошло. Акутагава не отвечал. Медленно, но неотвратимо он погружался все глубже. Ацуши попытался дотянуться до него рукой, попытался подползти ближе, но его лапы раз за разом хватали воздух и грозились очутиться в трясине. Ацуши перепрыгнул на другую сторону. Балансируя на узком участке твердой земли, он все же дотянулся лапами до черной макушки, едва не свалившись в болото. Спустился ниже, к шее, потянул за нее изо всех сил. Тигр внутри него рычал и злился: как и Ацуши, он ненавидел быть слабым. Акутагава не двигался и это, наверное, его спасло. Ацуши знал, что если бы тот попытался выбраться самостоятельно, если бы начал барахтаться в вязкой трясине, утоп бы в разы быстрее. Но сейчас, когда его биение сердца было таким слабым, отчаянно хотелось, чтобы Акутагава пришел в себя, начал Ацуши проклинать, угрожать ему Расёмоном. — Ну же! Акутагава, очнись, ты должен мне помочь. Ему удалось немного вытянуть Акутагаву — из-под зеленой трясины показались плечи. В них Ацуши вцепился когтями с такой силой, что Акутагава, наконец, пришел в себя. Он застонал от боли и пошевелился, попытался открыть глаза — наверное, яд эспера все еще действовал, отравляя его изнутри. Повезло, что когда тот эспер активировал свою способность, Акутагава стоял дальше — иначе умер бы, Ацуши никак не смог бы его спасти. — Тигр… — Акутагава закашлялся. — Что?.. Он попытался пошевелиться, но не смог ничего сделать, скованный топкой трясиной. — Ты сможешь схватиться за меня Расёмоном? Тогда я быстро тебя вытащу. Акутагава пробормотал что-то невнятное. Ацуши едва не свалился в болото — пришлось отодвинуться, ослабить хватку на плечах. — Ну же, Акутагава. Помоги мне. Тот закашлялся и снова открыл глаза. Он будто не слишком понимал, что происходит, и Ацуши на мгновение уже отчаялся достучаться до него. Но потом черные щупальца пробились сквозь толщу болотной воды — тонкие, ослабшие, вовсе не похожие на смертельное оружие. Они обвились вокруг лап Ацуши, и тот потянул с силой, пытаясь вытащить Акутагаву из зеленого плена. Дело пошло быстрее. Щупальца Расёмона обвили его тигриные лапы, и можно было просто пятиться назад, вытягивая Акутагаву на поверхность. Ацуши тянул на себя изо всех сил, и, наконец, они оба рухнули на влажную траву. У него получилось. Тигр внутри расслабленно заурчал и отступил — руки и ноги вновь стали человеческими. Акутагава придавливал его сверху, весь вымазанный в трясине, водорослях и мхе. Тяжелый, но эта тяжесть ощущалась на удивление приятно. Живой. Щупальца Расёмона продолжали цепляться за руки Ацуши, но непривычно бережно, мягко, никогда еще смертельное оружие не было таким безобидным и дружелюбным. Ацуши уткнулся в шею Акутагавы, вдыхая запах болота, затхлости и чего-то, присущего только ему одному. Едва уловимый аромат кожи и горького зеленого чая. Акутагава на нем зашевелился, попытался отстраниться, но Ацуши обхватил его одной рукой, все еще обвитой Расёмоном. — Тигр, — прохрипел Акутагава, — какого… — Тш-ш, — Ацуши погладил его по спине и прижал еще ближе к себе. — Отдохни. Акутагава проворчал ему что-то в плечо — наверняка угрозы — но сопротивляться перестал. Ацуши слушал его дыхание, мерный стук сердца, обнимал его мокрую спину. Потом им придется разыскать эспера или — что немного пугало — отчитаться о проваленной миссии. Потом он выслушает проклятия Акутагавы и его злость из-за испачканного пальто. Потом нужно будет решить, как поскорее доставить его в Йокогаму — яд не убил Акутагаву, но точно изрядно потрепал. Все потом. Сейчас Ацуши лежал на влажной траве, обнимал Акутагаву, успокаивался от его дыхания и смотрел на чистое небо. И улыбался.