Встретимся,когда пойдет дождь.

— Прочитала? Я обернулась назад. Люцифер стоял в дверном проёме, опираясь на дверной косяк. — Я думаю, это твоё, верно? — я сложила лист обратно, протягивая ему. — Моё, да. И как тебе? — Очень…красиво. Представляешь, мне его принесла птица. Она с золо… — Я знаю. Поэтому и здесь. Люцифер опустил взгляд вниз, сминая листок в руках. — Что ты делаешь? — Ты не должна была его видеть. — Почему? — Уокер! — Люцифер закрыл дверь на ключ и подошёл ко мне.— Перечитай, и сразу будет тебе ответ на твой вопрос. Я села на кровать и принялась перечитывать стихотворение вновь. Вчитывалась в каждую строчку, в каждую буковку. И тут пришло осознание… Я поняла, что стихотворение про меня, в тот самый момент, когда строки начали танцевать по странице, как магия. Каждое слово звучало как мелодия. Чувствовала, как они проникали в глубины моей души, задевая самые сокровенные уголки. — Оно.оно про меня? — Да. Время словно замедлилось. Сердце замерло вместе со мной в ужасном ожидании. Его твредый ответ стал пределом моих натянутых мыслей про него, себя и всего того, что сейчас происходит. — Почему я не должна была его увидеть? — Да потому что это неправильно, непризнанная! — он схватился за волосы, отворачиваясь к стене. Я подошла к нему сзади, пытаясь коснуться, но не посмела этого сделать. — Что изменилось, если бы ты его увидела? Верно, ничего. Возможно, ты бы также терзала себя мыслями, как делал и делаю это я. А кому было бы легче? — И давно? Люцифер развернулся ко мне. Я впервые видела его таким растерянным. Его сердитая и хмурая оболочка разрушилась прямо здесь и сейчас. Он метался, не зная, что делать и куда себя деть. — С того момента, как ты начала пытаться завести со мной диалог. Я пытался тебя оттолкнуть, потому что знал, что будет хуже, но ты…ты чертова заноза в моей жизни, которая никак не хочет доставаться. Я тихонько рассмеялась, привлекая его внимание. Мне действительно было смешно. Такой властный демон сейчас стоял передо мной и пытался оправдаться. — А когда мне пришлось тебя поцеловать… — Люцифер сжал челюсть, прижимая меня к совей груди, — Шепфа, думал, что умру в том зале. Слышала и чувствовала его бешенное сердцебиение. Его дыхание щекотало мою кожу, когда он наклонился ближе, его глаза пылали невысказанным желанием. Мое сердце остановилось, когда он прошептал слова, которые я так долго ожидала услышать: — Я пытался, непризнанная. Клянусь всем, что у меня есть…пытался. Я подняла голову вверх и осторожно провела подушечками пальцев по его мягкой, гладкой щеке. Его кожа была теплой на ощупь, почти шелковистой. Кончиками пальцев я скользила по его красиво очерченным скулам и сильному подбородку, ощущая под ними едва заметный контур губ. Время словно замерло. В этом простом жесте было что-то интимное, сокровенное. Казалось, между нами возникла невидимая нить, которая соединяла наши души. Особенно прекрасны сейчас были его алые глаза.Их оттенок был ярок, как утренний рассвет. Вместо коварства и жестокости, которые обычно ассоциируются с демонами, взгляд Люцифера излучал тепло и нежность. Он согревал, успокаивал. Демон смотрел на меня так, будто бы сам Ад пал перед его силой, и он знал, что, несмотря на демоническое наследие, его истинное предназначение заключалось в любви. — Мне казалось, что я тебе неинтересна. Демон прислонился своим лбом к моему, закрывая глаза. — Как же это всё тяжёло. Ужасно тяжёло. -… — Скажи мне, что ты ничего ко мне не чувствуешь, и я уйду. — Я не могу… — Скажи. — Совру сама себе, если позволю тебе это сказать. Он прорычал, сжимая мои плечи. — Не прощу, если позволю тебе уйти сейчас. Люцифер сжал челюсть ещё сильнее. Я чувствовала, как он напрягся, боясь позволить себе лишнее. — Перестань, умоляю… — Не могу… Люцифер тяжело выдохнул, впиваясь в мои губы.Страстно, пылко, но в то же время нежно и трепетно. Он целовал меня так, словно это было самое драгоценное, что у него есть, словно боялся, что могу исчезнуть в любой момент. Я отвечала на его поцелуй с такой же страстью.Мои руки обвились вокруг его шеи. Чувствовала, как его тело прижимается к моему, как сердце бьется в унисон с моим. В тот момент не было ничего важнее, чем его губы и поцелуй, который соединял нас, говоря о том, что мы принадлежим друг другу. Его руки скользили по моей коже, разжигая искры, которые разгорались в настоящий пожар. Он делал то, что запрещал себе ещё с самого начала. — А как же закон? — мне пришлось отстранить его от себя, обхватывая широкие плечи. — К черту этот закон. — Подожди… — Я сделаю всё возможное, чтобы ты была со мной. Обещаю… В это время. В Долине Огня, на бесплодной вершине горы, разразилась ужасная буря. Ветер выл, словно разъяренный дикий зверь, хлестая песком и пылью по всему ландшафту. Небо почернело от туч, и молнии озаряли землю неземным светом, рисуя в небе зловещий узор. Агарес поднялся на самую вершину горы, держа в руках книгу. Именно здесь таилась сущность самого жестокого и коварного предка, который обладал огромной силой. Демон опустился на колени, открыл нужную страницу, приложив руку к земле, и начал зачитывать нужные фразы и слова. Ему казалось, что всю жизнь он был на втором месте. У матери, у отца… Был лишь заменой старшему. Его всегда считали слабым, ненужным. Злость, гнев, ненависть поглощали тело юного Агареса. Гром сотряс саму гору, его раскаты эхом разнеслись по узким каньонам. Ветер сорвал с вершин валуны и отправляя их грохотать по склонам. В бурлящих глубинах его сознания дремлющая душа предка пробудилась к жизни. Это был могущественный демон, некогда правивший над легионами ада. Уничтоженный в давным-давно забытой войне, его жажда мести и власти возродилась в теле Агареса. Его плоть охватил огонь неземной красной, подобный потокам лавы. Его алые, когда-то добрые и чистые глаза заволокло густой черной дымкой, словно тенью первозданного хаоса. Крошечные язычки пламени плясали на его пальцах, извергаясь непрерывным потоком изнутри, словно его тело стало хранилищем адского огня. Когда Агарес открыл рот, его голос эхом разнесся вокруг, сиплый и потусторонний, словно шепот из самой преисподней. Казалось, что в тот самый миг, когда душа предка соединилась с его сущностью, невинность Агареса сгорела дотла, заменившись древним и неодолимым злом. — Nunc erit ut debet.