Геройка

Сидя на заднем сидении машины, Эшли активно переписывалась с другом по карманному компьютеру. Говоря с Лэви, она узнала одну маленькую деталь — с ним будет его отец. Эшли понимала с самого начала, что либо Брендин не отпустит сына, либо поедет с ним. Хилсон тяжело вздохнула, и, написав Лэви, что у неё болят глаза и что она позже напишет, отложила телефон. Она не злилась на друга за то, что с тем будет отец, нет, вовсе нет. Глупо обижаться на человека, у которого не было выбора. Она больше злилась на Брендина, ведь может быть если бы этот «сумасшедший» не решил творить всякую херню по вечерам, отцу бы не стало на неё и мать плевать? Подумав об этом чуть дольше пяти секунд, Эшли поняла, что нет, это бы всё равно случилось, Джон всё равно от них бы отстранился, ведь помимо Брендина в городе были другие злодеи, которые несли реальную угрозу. Пока старик Лэви устраивал злодеяния на уровне школьных розыгрышей и шуток, остальные вполне могли кому-то вредить. Вот даже относительно недавно один из этих придурков чуть не превратил парочку человек в ящериц! И как всегда герой в латексе всех спас и снова все твердили об этом и снова и снова, от чего перед их домом ещё больше кружили словно коршуны фанатики и папарацци. А ещё, знаете, если бы девчонка могла выбрать себе в отцы Брендина, а не Джона, то она бы на это согласилась, ведь несмотря на своё хобби, Брендин и вправду любил своего сына. Эшли вспоминала как Лэви рассказывал ей, как отец убрал все острые углы в доме, лишь бы он не дай бог не ударился, как перевёл его сразу на домашнее обучение, боясь, что Лэви начнут шпынять, а узнав, что из-за этого его сыну трудно завести друзей, покупал ему всё, что только Лэви хотел, хоть и по возможности, конечно. Да Брендин гиперопекал сына, почти не давал тому выходить за порог, но Эшли готова была с этим мириться. Ведь её родной отец не помнил сколько ей лет, почти никогда не был на её днях рождениях из-за «работы», а единственные моменты, когда они были вместе — это когда им нужно было поесть. И в такие моменты, когда Джон притворялся, что всё хорошо, что они счастливая семья, Эшли начинало тошнить. Как же ей было мерзко на душе от этого вранья. И самый важный плюс Брендина — если бы Эшли была его дочерью, за ней бы не бегали фанатики её отца, которые хотели дружить только чтобы встретиться с Джоном. Это было так легко понять, ведь очень быстро все их разговоры сводились к её отцу. В детстве она не понимала, неужели она такая неинтересная и лишь с отцом она имела хоть какой-то вес? А сейчас ей просто было плевать, потому она держалась ото всех подальше, от чего по школе начали разноситься сплетни, что она зазнайка и тому подобное. Но как же она подружилась с Лэви? Ох, всё проще, чем можно себе представить. Они однажды списались в группе для фанатов сериала «Соседи», и как-то не заметили как сдружились. Правда Эшли долго не хотела говорить другу о своём отце, боясь, что тот окажется очередным фанатиком, но, узнав о том, что Лэви вобще всю эту супергеройку не любил, она обрадовалась как маленькая девочка, которой купили желанную игрушку. — Эшли, милая, о чём задумалась? — вывел девочку из мыслей об отце добрый голос её слегка чудоковатой и местами недалёкой матери. — Я эм… — девочка в очередной раз начала мямлить, да отводить взгляд в сторону. — Я думала о том как… называются бургеры в итальянском макдональдсе. — Аха, правда, и как же они по-твоему называются? — Не знаю, мам, ну наверное, как и у нас? Хотя вроде у Лэви отец итальянец, может он расскажет? — неуверенно предположила девочка, смотря в спину матери. — Ахах, и как же зовут этого отца? — спросил уже Филипп, отчим Эшли, который как всегда по-доброму улыбался. — Амм… его зовут, — девочка отвела взгляд, закусывая губу, и желея о том, что вообще упомянула об отце Лэви, — Брендин. После произнесённого имени мать перестала улыбаться. Женщина сжала руль автомобиля. Заметив это, отчим осторожно погладил жену по бедру, после чего та, тяжело вздохнув, наконец успокоилась. — Знаете, девочки, я вот думаю потом пирог приготовить. Вот думаю с малиной или с ежевикой? — погладил свою бороду отчим, то и дело поглядывая на своих родных. — Чур с ежевикой! — воскликнула Эшли требовательным голосом. — Без чуров, моя дорогая! — возразила мать. — Я лично бы от малинового пирога не отказалась! — Аха, — вдруг посмеялся отчим. — Девочки, не ссорьтесь только! Я вам давайте половинчатый пирог испеку. Половину с малиной, половину — с ежевикой. — Я согласна, а что насчёт нашей ежевичной капризы, м? — улыбчиво спросила женщина. — Так уж и быть! — смеясь, ответила Эшли, но вот девочка замечает яркий свет, слышит шум и видит вдалеке заветный концерт, от чего ее сердце трепещет от восторга, а душа горит от нетерпенья.