Волчьи уловки

Вечерняя прохлада обволакивала почти обнаженную кожу Анджелины, когда она возвращалась домой. Каблуки невысоких туфель цокали по асфальту, пока девушка слегка пошатываясь брела к своей входной двери. Усталость давала о себе знать тяжестью в ногах, и единственным желанием сейчас было рухнуть на мягкие прохладные простыни. Она с трудом попала ключом в замочную скважину, и в итоге всё же смогла войти в дом. Внутри царил приятный полумрак, комнаты едва подсвечивались мягким свечением уличных фонарей из окон. Однако из гостиной отчетливо пробивалась широкая полоса более яркого света. "Ну конечно же.” – усмехается про себя она, уже прекрасно зная, что это означает. Игнорируя очевидный факт чужого присутствия, девушка проходит на кухню, чтобы налить себе стакан воды и немного взбодриться. Голова всё ещё приятно кружилась после нескольких порций выпитого за вечер. Сделав один глоток, Анджелина чувствует, как её взметнувшиеся от алкоголя эмоции вновь начинают вскипать подобно котлу. Прихватив стакан, она решительно направилась в гостиную, к источнику того манящего света. Как она и ожидала, Минги сидел на диване, нервно подёргивая ногой в ожидании. Заметив наконец вошедшую в комнату девушку, он вскакивает и быстрым шагом идёт к ней. — Где ты была? Я жду тебя уже несколько часов. — он не церемонится, задавая вопрос сразу в лоб. — Почему так поздно? Анджелина лишь устало вздыхает на его встревоженный тон. Похоже, пришло время для небольшого представления. — Разве я должна отчитываться перед тобой, где и с кем я провожу время? — её голос источал ледяной холод. Минги на мгновение теряется, но тут же хмурится, явно не ожидая такого ответа. — Нет, не обязана. Но с твоей стороны совершенно безрассудно гулять так поздно ночью. И ты прекрасно знаешь, что в таком виде ты привлечёшь достаточно чужого внимания, так что, конечно, я буду волноваться и переживать за тебя. Его взгляд задержался на лёгком бордовом платье, едва доходящем до колен. Но глубокий разрез на бедре будоражил воображение, открывая соблазнительный проблеск гладкой кожи при каждом её движении. Декольте смело очерчивало линию пышной груди, так и манящей опуститься чуть ниже к той завлекающей родинке, что виднелась почти у самого края ткани. Ангельски-невинное лицо Анджелины в этот вечер словно издевалось над самим понятием непорочности. Томный взгляд из-под накрашенных ресниц, идеально ровная кожа, глаза, ставшие лисьими из-за хитрого макияжа – всё это создавало поистине роковой образ. Сногсшибательная, она была воплощением самого жгучего соблазна. Минги смотрел на неё с плохо скрываемым вожделением, жар которого разливался по венам смолистой патокой. Ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы не провести языком по внезапно пересохшим губам. Каждая клеточка его тела буквально кричала, умоляя овладеть этой роскошной женщиной прямо сейчас. — Конечно, я же была на свидании. — с небрежной усмешкой произнесла Анджелина, закатывая глаза. Она сбросила туфли на пол, устало потирая ступни. Ноги ужасно ныли после долгой ходьбы. — О да, я вижу. Это чертовски очевидно — Минги недовольно скрестил руки на груди. В его голосе звучали ревнивые нотки. — И кем же был этот парень? Какой он? Девушка бросает на него лукавый взгляд, уголки её губ слегка приподнялись в усмешке. Он попался на брошенную приманку. Теперь оставалось лишь немного поиграть с ним, подразнить. Она поворачивается к зеркалу, делая вид, что поправляет растрепавшуюся после прогулки прическу и подтирает губы. — Я ведь так могу подумать, что ты ревнуешь, Минги. — она бросила это почти безразлично, но её глаза вспыхнули озорным огоньком. Анджелина чувствовала его пристальный, жадный взгляд, скользящий по её телу. Она ловила его краем глаза и наслаждалась своей властью над парнем в этот момент. Ей нравилось дразнить его, заставлять терзаться ревнивыми догадками и фантазиями. В эти моменты Минги забывал об их якобы дружеских отношениях и откровенно пожирал её глазами, прожигая взглядом её полуобнаженное тело. — О, и ты была бы права. — раздраженно произнес Минги. — Я действительно ревную, но у меня есть на это полное право. Ты, по сути, тычешь мне в лицо тем, что можешь иметь любого парня, если только захочешь. Анджелина усмехнулась, глядя на него из-под полуопущенных ресниц в отражении. — Разве я не заслуживаю внимания и вечера в приятной компании? Тот парень, вообще-то, был милашкой. Я даже жалею, что позволила ему только поцеловать себя. — она снова лукаво усмехнулась, предвкушая его реакцию на свою явную провокацию. И долго ждать не пришлось. Минги моментально оказался рядом, грубо разворачивая её к себе лицом. Его пальцы сжались на её подбородке, не позволяя отвести взгляд. Она увидела, как напряжены были его скулы, чуть подрагивали желваки – он буквально трясся от гнева. — Что ты только что сказала? — прорычал он сквозь стиснутые зубы. Но голос предательски дрогнул на последних словах из-за бушующих эмоций. — Ты позволила ему поцеловать себя? Девушка чувствует непередаваемое удовольствие от его ревнивой ярости. Игра шла по её правилам. — Определенно да. — с наслаждением солгала она, глядя ему прямо в глаза. — Что-то не так? Её тон был преисполнен дразнящим вызовом и наигранным удивлением. Анджелина наблюдала, как гневно сверкают его глаза, как раздуваются ноздри, когда тот шумно дышит. Она практически чувствовала исходящую от него волну напряжения. Это опьяняло её, заводило до дрожи. Но одновременно горькая обида после его недавних бессердечных слов о том, как он собирается провести гон с другими самками из стаи, снова выплыла наружу. Она чувствовала уязвленную гордость при одной только мысли, что для Минги она настолько не стоит внимания, что он даже не рассматривал её как вариант на этот важный для него период. А сколько же было разговоров о её “совершенстве и ни на чью не похожую личность”. Но раз так, то какого чёрта Анджелина должна была сидеть дома сложа руки, продолжая строить из себя запертую в золотой клетке принцессу? Пока этот нахал позволял себе болтать о том, как оттягается на полную с целыми выводками волчиц, почему бы ей не пойти и не завести собственную интрижку? Даже если на одну встречу. Конечно, тот парень, с которым она была сегодня на свидании, оказался пресным безликим офисным планктоном. И они тем более не целовались. Анджелине, в принципе, и плевать, она пошла на это только ради того, чтобы разозлить оборотня. Но Минги знать об этом не обязательно. Пусть думает, что Анджелина провела чудесный вечер с другим. Возможно, это немного поумерит его самомнение и высокомерие. И заставит ревновать хоть капельку. Возможно, огромную капельку. Внутри клокотало жгучее желание уязвить Минги, нанести ответный удар и преподать урок его напыщенности. Пусть теперь он сам почувствует, каково это – когда та, кого ты считал чуть ли не собственностью, позволяет себе флиртовать на стороне. Анджелина ухмыльнулась уголком рта, заметив как сменились гаммы эмоций на лице оборотня по мере её слов. Вот оно, то самое знакомое чувство ревности и ярости, которое она испытала пару дней назад, отдалось теперь на его стороне. Минги сверлил Анджелину испепеляющим взглядом, его грудь тяжело вздымалась от накатывающих волн гнева. Эта девушка сводила его с ума. — Ты прекрасно знаешь, что не так. — наконец прогремел он низким голосом. — То, что ты гуляла с другим парнем, уделяла ему всё своё внимание, разрешала целовать себя, а теперь притворяешься, будто ничего не произошло. Неужели ты не понимаешь, что я сейчас чувствую из-за этого? Анджелина смотрела на него абсолютно бесстрастно, её лицо оставалось полной противоположностью бушующим в ней эмоциям. — И что ты хочешь мне этим сказать? — равнодушно бросила она. Минги жадно хватанул ртом воздух, заставляя себя сдерживаться из последних сил. Ему хотелось сорвать с неё это соблазнительное платье, впиться пальцами в её плоть, наказать за дерзость. — Я хочу, чтобы ты держалась подальше от других парней. — глухо произнес он, понизив голос до рокочущего шепота. — Я хочу, чтобы ты была моей во всех отношениях. Разве я многого прошу? Его обвиняющий взгляд жег ей кожу, грозя испепелить. Анджелина чувствовала, как по телу разливается сладкая дрожь возбуждения от его жарких, почти грубых слов. Она видела, как расширились его зрачки, как дернулся кадык, когда он сглотнул. Минги едва сдерживал свои порывы доказать его главенство здесь, как и полагается волку, потому что знает, что проиграет, только усугубив ситуацию. — Но я тебе не принадлежу, Минги. — с дерзким вызовом произнесла Анджелина, не сдаваясь перед его напором. Что-то опасное вспыхнуло в его глазах ярким жёлтым светом. В один миг он прижал девушку всем телом к стене, выпустив из груди низкий хриплый рык. — Чёрт возьми, не пытайся использовать это оправдание, ты же знаешь, что на меня оно не действует. — уже громче процедил он сквозь стиснутые зубы. Он берёт секундную паузу, чтобы снова взять себя в руки. — Я не пытаюсь владеть тобой, но ты прекрасно знаешь, что я хочу держать тебя при себе. Так что скажи мне, тот идиот просто чмокнул тебя в губы или вы по-настоящему целовались? Анджелина усмехается ему в лицо. Она ощущала тянущее приятное чувство под рёбрами от того, как тесно он прижимал её к стене своим мощным телом, буквально лишая возможности нормально вздохнуть. Это опьяняло её, давало неописуемый захватывающий азарт. — Он буквально трахал мой рот своим языком. — нарочито медленно и с упоением произнесла она, смакуя каждое лживое слово. — Одновременно прикасаясь ко мне так, что мне хотелось отдаться ему прямо на столе, посреди дорогущего ресторана. Его тело заметно напряглось после этих слов, взгляд яростно горел. Минги был почти в бешенстве. Девушка едва ли не впилась ногтями в его плечи, сдерживая накатывающее головокружительное возбуждение. Провокация удалась – Минги сорвался окончательно. Его ревность была осязаемой, почти материальной, она чувствовала её на вкус – горький и терпкий. Слова Анджелины подстегнули бурю страшных эмоций, грозившую затопить его рассудок. Парень словно наяву видел, как чужие руки бесстыдно блуждают по её телу, как другие губы оскверняют её рот. Эти картины врезались в его разум раскаленным клеймом, выжигая душу изнутри. Каждая клеточка его существа воспротивилась одной мысли о том, что ещё пару часов назад она принадлежала кому-то другому. Разве он не был достаточно хорош для неё? Неужели её тянуло к чужакам, которые даже близко не могли оценить её по достоинству? Злость и ревность клокотали в его венах отравленным ядом. Минги едва ли не скрипел зубами, волк внутри бился неудержимым импульсом – схватить, удержать, сделать своей любой ценой. Она должна принадлежать ему. Он чувствовал, как кровь стучит в висках, отдаваясь пульсирующей болью. Минги буквально разрывало от гнева, ревности и вожделения, которые смешались в один опаляющий коктейль. Ему стоило огромных усилий не швырнуть её на пол прямо сейчас и не овладеть ею грубо, жестко, отодрать эту сочную задницу. Овладеть ею до беспамятства, вбиваясь в податливую плоть, чтобы стереть следы чужих прикосновений. И плевать на последствия. Она была его наркотиком, его слабостью, ради которой он готов был на многое. Лишь остатки рассудка держали его, не позволяя окончательно потерять контроль. Минги чувствовал, как дрожат желваки на напряженных скулах. Он почти ощущал во рту привкус крови – так сильно он сжимал челюсти, чтобы не наговорить девушке ужасных слов в ревнивой ярости. Он не мог думать об Анджелине с другим парнем, это выводило его из себя. — Скажи мне его имя. — твёрдо требует Минги, пригвоздив девушку спиной к стене. — Зачем тебе это знать? — она усмехается, приподняв брови. В глазах Минги вспыхнула недобрая порция злости. — Потому что я хочу найти этого парня и выбить из него всю дурь, если ты ещё не поняла. — прорычал он, гневно сузив глаза. В его голосе звучали хриплые нотки. — Если он думает, что может прийти и забрать у меня тебя, то он глубоко ошибается. Анджелина чувствует знакомую волну раздражения от его слов. Как он смеет, в конце концов? — Ты ведь сам заявил, что собираешься перетрахать каждую встречную волчицу во время этого гона, верно? Так какая тебе разница, с кем проведу время я в таком случае? — она впилась в него непримиримым взглядом. Минги внезапно повысил голос, его эмоции рвались наружу: — Потому что ты другая! Ты не просто случайная девушка, которую я могу поменять на кого-то ещё. Я хочу тебя для себя одного! Это было последней каплей для девушки. Её переполнял гнев пополам с обидой. — Тогда почему не я? — её дыхание участилось. — Почему ты даже не подумал о том, чтобы быть со мной в этот период, вместо них? Минги замер, не находя рационального ответа. Потому что на самом деле он хотел, жаждал этого, готов был взвыть зверем в пустоту ночи, лишь бы она согласилась быть с ним вот так. Но он не мог просто использовать её. Оборотень хотел её себе, но не только физически. Он хотел её целиком и полностью. Но ожидал получить категоричный отказ, если решится предложить. — Я просто думал, что ты наверняка не захочешь. — наконец отвечает он, теряясь в мыслях. — У нас разная природа, принципы... Ты действительно хотела бы быть со мной? — Это уже не имеет значения. Ты сделал свой выбор. — с ощущением укола боли под сердцем цедит Анджелина, пытаясь вырваться и уйти. Но Минги не отпускает. Чувство вины из-за того, что он не разглядел истинные желания девушки, не сделал её своим единственным приоритетом в момент выбора, снова начали перерастать в гнев – чувство, которое он никогда не умел контролировать. Парень грубо хватает её за запястье, притягивая к себе. — Нет-нет-нет, мы ещё не закончили. — прорычал он, обратно вжимая её лопатками в поверхность холодной стены. Его глаза полыхали, полные огня и тьмы, угрожая поглотить остатки рассудка. Он прижался всем телом к девушке, не оставляя ни миллиметра между их разгоряченными телами. Парень чувствовал её дрожь, ощущал биение пульса. Запах возбужденной женщины, что можно было почти осязать на вкус, кружил голову терпким дурманом. Он уже предвкушал, насколько мокрое сейчас её бельё. Каждая клеточка тела Минги кричала, умоляя овладеть этой соблазнительной человеческой самкой. Прижать её хрупкое тело к себе, сорвать одежду, навалиться сверху, впиться поцелуями в её кожу... Он представлял, как Анджелина будет извиваться под его натиском, постанывая в наслаждении. Эта мысль почти доводила Минги до безумия, заставляя сжимать кулаки до хруста в попытке убедить себя сначала выяснить всё до конца. Иначе его порывы вырвутся на свободу, и он просто возьмет эту женщину прямо здесь, грубо и первобытно. Минги крепко держал девушку, его лицо оказалось в паре сантиметров от её. Тёплое дыхание можно было ощутить на губах, когда его цепкие пальцы сжимали её плечи, не позволяя вырваться. — Думаешь просто поиграть со мной, а потом уйти? — его тон сочился нахальной насмешкой. — Я не позволю этому случиться. Ты принадлежишь мне, и мы оба это знаем. Минги наклонился ближе, его губы почти коснулись её уха: — Ты никуда не уйдёшь. В его голосе звучала уверенность хозяина, он никогда не бросается словами просто так. Сейчас Минги уже не владел собой – древние инстинкты полностью взяли верх. Анджелина же теперь чувствует слабое покалывание страха вверх по позвоночнику. Возможно, она всё же зашла слишком далеко в своей игре. — Ты тоже заставил меня поверить, что я особенная, заливая в уши о восхищении мной. — с обидой ответила она, пытаясь заново перехватить инициативу. — А потом просто откинул меня, когда дело дошло до твоего гона. Похоже, я тебе просто не настолько понравилась, раз есть варианты получше. Услышав это, Минги готов был биться головой об что-то твёрдое. Он смотрел ей прямо в глаза, не веря, что она сомневается в его намерениях. Ведь он так искренне говорил о своих чувствах рядом с ней, о том, какой прекрасной считает её. — Не смей так говорить. — прорычал он, заглушая все возражения. — Я имею в виду всё, что когда-либо говорил о тебе. Ты для меня другая. — Чем? Чем я другая, Минги? — взорвалась Анджелина, её взгляд метал молнии. Минги впился в неё испепеляющим взглядом. Он открыл было рот, но слова застряли в горле комом. Мысли путаются в бурном водовороте чувств, захлестнувших его с новой силой. Она что, действительно не верит ему? Чёрт возьми, как же сильно он хотел развеять её сомнения. — Я думаю, это очевидно. — наконец произносит Минги, голос звучит глубже. — Посмотри на себя. Ты красива во всех смыслах этого слова и ты абсолютно идеальна для меня. Он вдруг прижимается лбом к её лбу, его дыхание обжигает ей кожу. Минги заглядывал ей в глаза с такой чистой, почти болезненной искренностью, что у Анджелины перехватило дыхание. Она чувствовала жар его тела, отдалённо ощущая биение чужого сердца. — Ты особенная, потому что ты заставляешь меня чувствовать. — слова лились медленным потоком. — Ты первая женщина, к которой я испытываю что-то большее, чем просто примитивное желание. Ты единственная, способна разбудить во мне такую ревность, превращая в опекающего собственника. Он судорожно сглотнул, словно каждое произнесенное слово отзывалось болью в груди. — Ты мне чертовски нравишься. — эта фраза была почти шепотом. — И я, блять, не хочу, чтобы к тебе прикасался кто-то ещё. Анджелина затаила дыхание, ошеломленная этой внезапной вспышкой откровенности. Она не ожидала, что Минги так прямо выскажет всё, в чём сейчас признаётся ей. Её тело ощущалось наэлектризованным, и девушка лишь смотрит на него расширенными от шока глазами, напрочь забыв как произнести хоть слово. Он медленно убирает прядь волос с её лица, и это прикосновение пальцев обожгло будто лава. Такой нежный жест резко контрастировал с бурей эмоций, что только что обрушилась на девушку. Минги склоняется над ней, его лицо было в опасной близости от таких манящих пухлых губ напротив. — Я хочу держать тебя при себе и защищать от всего мира. — едва слышно выдохнул Минги, прижимаясь головой к её плечу. В его голосе слышалась почти отчаянная мольба. — И я ничего не могу с этим поделать. Горячая ладонь скользит под подол платья, лаская женское бедро. Кожа покрывается мурашками от прикосновения огненных пальцев, к щекам приливает кровь. Парень ведёт ладонью выше, чувственно изучая каждый сантиметр мягкости и упругости её кожи, и сжимает рукой изгиб возле таза почти до боли, сминая желанную плоть. Минги уже жалеет, что позволил себе поддаться этому порыву, он полностью потерял контроль над собой. Теперь его ничто не остановит. Оборотень прижимается всем телом к Анджелине, впечатывая её в стену. Он издаёт низкий сорванный стон, пока издевательски медленно потирается о девушку. Теперь его разум замутило дурманящим облаком, в котором не осталось места никаким мыслям, кроме одной – добиться эту девушку любой ценой. — А теперь скажи мне. — говорит от вкрадчиво, почти шепотом. — Он правда касался тебя? Он трогал через одежду или осмелился залезть под неё и тронуть тебя голой? Его тон холодит кровь в венах. Нет сомнений, что кара за посягательство на его собственность будет ужасна. Чёрт, если этот наглец действительно сделал это, Минги заставит его проглотить собственные внутренности. Он клянётся. — Что... Что ты делаешь? — голос предательски дрожит от нахлынувшего страха. Минги так близко, слишком близко, его горячее дыхание опаляет её шею, когда он жадно втягивает её запах. Но вдруг тот замирает, уловив нотку чужого аромата на ней. Оборотень угрожающе рычит, слабо скалясь, и зарывается носом в её волосы у виска, будто пытаясь заглушить явный знак былого чужого присутствия. Его дыхание становится прерывистым, рваным, грудь вздымается всё чаще от снова нарастающего гнева. Руки Минги сжимаются крепче, его объятия почти причиняют боль, не оставляя Анджелине ни единого шанса вырваться. — Дерьмо, кроме меня тебя не должен трогать ни один мужчина. — он наклоняется к уху, низко говоря. — Но ты позволила ему делать с тобой то, что, как я думал, предназначалось только мне… — Нет, Минги, подожди… — но её попытки признаться во лжи тонут в громком вздохе, рвущемся из груди, когда мужская рука касается её обнажённого живота. Дыхание Анджелины сбивается в ответ на ощущение губ Минги, что касаются мочки её уха. Он медленно посасывает, слегка пощипывая зубами, и от этой сладкой истомы между ног Анджелины вспыхивает жаркая волна. Инстинктивно она сводит бёдра вместе, пытаясь сдержать вновь нарастающее возбуждение. Но Минги не дает ей передышки. Оставляя влажный след поцелуев, он спускается вниз к шее. Анджелина невольно вздрагивает, когда он слегка прикусывает нежную кожу. По телу пробегает дрожь, колени становятся ватными, но парень не позволяет ей упасть, крепко удерживая в кольце своих рук. Рукой он дерзко проскальзывает дальше под подол её платья, бесстыдно блуждая по гладкой коже. Пальцы изучают изгибы талии, очертания боков, доводя девушку до исступления. — Твоя кожа так же покрывалась мурашками от его прикосновений? — глухо произносит он, пряча слабый оскал в изгибе её тонкой шеи. — Ты так же пыталась сдержать стоны, когда он касался тебя здесь? Его рука опасно приближается к краю её кружевных трусиков. Анджелина крупно вздрагивает, тело выгибается дугой в бездумном желании, но она до крови прикусывает губу, силясь не издать ни звука. Чувства и эмоции бурлят в ней смесью смятения и дикой похоти. Разум девушки пуст, затуманенный грязными образами того, что может последовать дальше. Лишь где-то на периферии мелькает откинутый в сторону стыд от того, какую власть Минги имеет над её телом. Она понимает, что полностью в его ловушке – жертва собственной игры, но продолжает страстно желать отдаться в его лапы. Хриплый смешок парня возвращает её в реальность. — Ну же, милая. — самодовольно мурлычет Минги, его хватка не ослабевает ни на миг. — Или ты хочешь сказать, что представляла меня, когда он покрывал поцелуями твою кожу? Его слова окутывают Анджелину новой волной смущения, заставляя щёки вспыхнуть жарким румянцем. Не дожидаясь ответа, Минги рывком стягивает верх её платья вниз, обнажая упругую грудь. Анджелина рефлекторно зажмуривается на мгновение, когда взгляд парня скользит по округлым формам. Сквозь опущенные ресницы она видит, как он закатывает глаза в сладостном предвкушении. В следующий миг из груди вырывается сдавленный полустон, когда Минги припадает губами к её соску. Всё смущение, все попытки удержать какие-либо звуки мгновенно исчезают. Анджелина тихо хнычет, безвольно трепыхается в крепких объятиях, не в силах противиться ласкам оборотня. Её руки судорожно ищут опору, пока он щиплет зубами чувствительную плоть, дразнит языком напрягшийся бутон. Жаркий влажный рот Минги перемещается к другой груди. Он сжимает их в ладонях, поочередно лаская соски, доводя Анджелину до безумия. Её хныканья становятся всё громче, прерываясь сдавленными стонами наслаждения. — Твои трусики были такими же мокрыми насквозь для него? — глумливо интересуется Минги, впиваясь взглядом в затуманенные глаза девушки. — Или так ты реагируешь только на меня? Его рука вновь скользит по её бедру, сжимая изгибы и приближаясь к самому сокровенному. Анджелина запрокидывает голову назад, мысленно моля о том, чтобы он наконец-то прикоснулся к ней там. Она уже не в силах контролировать свои желания, все её существо молит о большем. Анджелина отбрасывает последние крупицы сопротивления. Больше она не пытается его остановить, вразумить, объяснить всю глупость выдуманной ситуации. Девушка лишь полностью отдаётся во власть бурлящего в её венах удовольствия, растекающегося в смеси с горячей кровью, пока парень отодвигает ткань её промокшего белья в сторону. Кончики его пальцев дразняще скользят вдоль её складок, и Минги давит удовлетворённый смешок, когда понимает насколько она течёт. Всё его внимание сосредотачивается на клиторе медленными массирующими движениями. Слух ласкают новые сорванные стоны Анджелины – звук, который он так жаждал услышать. Глаза девушки закатываются, тело выгибается в сладкой агонии. Парень снова наклоняется к её уху, губы почти касаются кожи, когда он отчетливо произносит: — Разве мог он довести тебя до такого состояния, м? — он нарочито ускоряет движения внизу. — Это Я, Ангел. Только я могу заставить тебя терять разум от наслаждения. И он целует. Бум. Его губы настойчиво, почти хищно, сминают её губы в голодном поцелуе. Их языки сплетаются в диком, головокружительном танце, в котором нет места для нежности. Анджелина отвечает со всей страстью, накопившейся в ней, прижимается к крепкому телу Минги, чувствуя, как его мышцы перекатываются под кожей в такт движениям. Руки девушки путаются в его волосах, притягивая его ещё ближе, ближе, пока между ними не останется ни миллиметра пространства. Они сливаются воедино – тела, души, помыслы. Остаются лишь обжигающее желание и жажда обладать друг другом без остатка, будто бы они боятся потеряться, если прервутся хоть на миг. Минги действует без капли сомнения или колебания. Одним движением он легко подхватывает Анджелину под бёдра и поднимает её на руки. Не прекращая поцелуи, парень устремляется в сторону спальни. По пути они сбивают пару рамок с тумбы, но им обоим наплевать – они поглощены друг другом целиком. Уже в комнате оборотень опускает её на постель, укладывая на мягкие простыни. На мгновение он застывает, приковывая к ней свой жадный взгляд. Растрёпанные пряди волос Анджелины рассыпались по подушке, следы остатков помады размазались по её припухшим от поцелуев губам. Грудь вздымается в такт учащенному дыханию, а в потемневших от желания глазах плещется туманная дымка. Анджелина так нуждаясь льнет к нему, так отчаянно цепляется за его плечи, не позволяя ему отстраниться. Каждая линия её тела источает зов, манит его ближе в свои объятия, в пучину наслаждения. И Минги не в силах сопротивляться этому желанию. Вес мощного тела, нависшего над девушкой, посылает по её венам искры. Её ладони скользят по его крепким рукам, широкой спине, очерчивая рельефные изгибы натренированных бёдер даже сквозь преграду одежды. Парень покрывает её шею яркими засосами – своеобразным клеймом, метящим её как свою, желанную добычу. И Анджелина отдаётся ему без сопротивления, с хрупкой доверчивостью тянется навстречу его прикосновениям. Знает, он не причинит ей боли. Треск разрываемой ткани звучал сквозь тихие, сдавленные стоны, когда платье было сорвано и отброшено в сторону. Минги замер, не в силах отвести взгляд от обнажённого божества, распростёртого под ним. Чёрт, да он готов был целовать песок, по которому ступали её ноги, лишь бы превознести её неземную красоту и совершенство. Набухшие розовые соски дразняще торчали, требуя ещё больше ласк. Пышная грудь соблазнительно качалась с каждым лёгким движением. Её изящные, мягкие изгибы талии и бёдер всегда были его особой слабостью. Парень тянет тонкое кружево белья вниз, и рот мгновенно наполняется слюной при виде сладкого беспорядка между её разведенных ног. Тонкая ниточка смазки тянется следом за сбрасываемыми трусиками, нехотя обрываясь, когда те оказываются уже на полу. Нежные складочки влажно поблескивали от пахнущей возбуждением влаги, а прозрачные струйки стекали вниз между упругих ягодиц. Минги рефлекторно облизывает пересохшие губы, горящим взглядом впиваясь в открытую для него промежность. Волк внутри жалобно скулил, умоляя своего человека наконец овладеть тем, что принадлежит только им двоим. Показать, кто здесь истинный самец и единственный, имеющий право обладать этой девушкой целиком и полностью. Страсть клокотала кипящей лавой по венам, терпение было на исходе. Оборотень покрывает поцелуями её живот и рёбра, постепенно спускаясь всё ниже. Его жадные губы целовали полные бедра, ладони ласкали колени, пока лицо не оказалось прямо напротив горячего, пульсирующего центра. Наконец, когда язык Минги коснулся нежных складочек, из её груди вырывается протяжный стон. Анджелина тут же впутывается пальцами в его отросшие волосы, настойчиво прижимая голову парня ближе к истомившемуся от желания лону. Просящие хныканья девушки вызывают довольную ухмылку, и Минги с упоением отдаётся навязчивому вкусу и аромату её возбуждения. Он вылизывает её промежность с диким наслаждением, пробуя на язык солоноватую сладость, которой истинно жаждал так долго. Видит, как перехватывает дыхание у девушки от каждого прикосновения, но не торопится, не жалеет стараний. Он смакует каждый миллиметр, усердно слизывая смазку с перепачканных в её соках складочек, громко причмокивая губами. Язык проникает глубже, лаская стенки изнутри, и сверху слышится судорожный визг. Её бедра безвольно двигались навстречу, елозя по его лицу, умоляя не прекращать эту приятную пытку. Но когда Минги сосредотачивает внимание на клиторе, девушка замирает. Лишь мелкая дрожь выдаёт, насколько сильные ощущения, насколько яркое удовольствие она испытывает. Его движения настойчивы, внизу живота разрастается пьянящее тепло, готовое вот-вот завладеть каждой клеточкой её слабого тела. И когда парень поднимает взгляд и смотрит на неё своими тускло горящими жёлтым светом глазами, это становится последней каплей. Тело содрогается от поглощающей волны оргазма, бёдра сводит приятная судорога. Но Минги не отстраняется, продлевая её удовольствие до последних мгновений. Лишь когда она восстанавливает дыхание, он поднимается. Его дикий взгляд, блестящие губы и голодное выражение способны довести девушку до края вновь. Одним движением он стягивает футболку, являя девичьему взору прекрасное тело. Его торс подобен древнегреческим скульптурам – широкие плечи, рельефные мышцы живота четко вырисовываются под гладкой чуть смуглой кожей. Капельки пота блестят в ложбинке у основания шеи, где пульсировала вздувшаяся вена. Мускулистые руки играют литыми мышцами. Взгляд невольно скользит по чётко очерченным кубикам пресса, устремляясь ниже к впадинке пупка и тёмной дорожке волос, ведущей под пояс штанов. Особое наслаждение для жадного взгляда девушки представляет гладь его груди. Выпуклые мышцы перекатываются под кожей с каждым вдохом, эротично очерчивая соски. Она с трудом сдержала порыв протянуть руку и ощутить эту плоть напрямую. В этот момент Анджелина поняла, что её желание совершенно обезумело. Она жаждала Минги – его дикости, его первобытной красоты, его животного магнетизма. Каждый изгиб его тела кричал о грехе, искушении и запретном наслаждении. Кадык девушки дернулся, когда она сглотнула снова. Пот выступил на её висках, хотя в комнате было прохладно. Сердце гремело в груди всё сильнее с каждой секундой, ибо она всё глубже впадала в греховную одержимость этим божественным образом перед ней. Никогда прежде Анджелина не испытывала настолько голодной, почти болезненной страсти. Нечто неудержимое пробудилось в её душе, воспламенённое всей этой роскошной, запретной, звериной чувственностью. В эти мгновения она была готова пойти на любые безумства, лишь бы ощутить это совершенное существо воочию. За разглядыванием она не успевает уследить, когда оборотень снимает остатки одежды с себя. Взгляд девушки против воли скользит вниз и увиденное заставляет её внутренне вздрогнуть. — Минги, я не смогу. — голос дрогнул, выдавая её неуверенность. — Стой, я… То, что предстало перед её глазами, поражало своими внушительными размерами. Толстый, пульсирующий ствол с крупной налитой головкой вызывал нервный трепет смешанного томного предвкушения и волнения. Витиеватые венки виднелись по всей длине члена, стекающая вниз прозрачная капля естественной смазки манила слизать её языком. Увесистые яйца оттягивали тонкую кожу мошонки, и девушка уже представляет то головокружительное ощущение, когда они будут биться о её клитор при каждом глубоком толчке Минги внутрь. На мгновение во рту пересохло – то ли от робости, то ли от столь неудержимого желания вылизать его возбуждение настолько, насколько она будет способна взять его в рот. Но на лице парня расцвела лишь широкая ухмылка. Минги наклонился ниже, соприкасаясь обнаженной кожей к коже, губы едва касались её уха: — Хочешь, я докажу, как сильно ты заблуждаешься? — промурлыкал он. Горячее дыхание Минги опаляло её шею, вызывая табун мурашек, пробегающих вниз по позвоночнику. Ноги слабели от одной только мысли о том, какие запредельные наслаждения он готов и может ей открыть. Анджелина почти невинно устремилась взглядом в его глаза, брови изогнулись в сомнении. В голове роились тысячи противоречивых мыслей, метаясь между намёком на страх и диким влечением, отчаянно ища выход. В её глазах плескались одновременно неуверенность и вожделение. Тело решительно требовало одного, разум цеплялся за иное. Проведя кончиками пальцев по шее девушки, парень касается яркого засоса над ключицей. Прикосновение было невесомым, но отозвалось электрическим зарядом по всему её телу. Сердце гулко колотится где-то в горле, мешая ей произнести хоть слово. Минги медленно качнул бёдрами, проводя возбуждённой плотью по открытой влажной промежности девушки, намеренно задевая чувствительный комочек. Её дыхание сбилось при одной только мысли, что вся эта внушительная длина может оказаться в ней. Кончики пальцев похолодели от смеси вожделения и опасений. Желание обладать им полностью боролось со страхом перед возможной болью. Но с каждым новым дразнящим движением парня, Анджелина всё больше склонялась в сторону первого. Он терся о её влажные складочки, безудержно разжигая больший пожар страсти в них обоих. Словно змей искуситель, он мучал и манил, пробуждая её самые глубинные, потаённые желания и похоть. — Решение за тобой, Ангел. — рокочет он с усмешкой, прекрасно зная, что она уже сдалась. — Но я буквально слышу твои мысли о том, как отчаянно ты хочешь почувствовать этот член внутри. Его дико возбуждал вид этой дрожащей от вожделения девушки, такой неуверенной и терзающейся сомнениями, но покоряющейся его словам и воле. Её припухшие губы, затуманенный взгляд, порывистое дыхание – всё это дико заводило его, пробуждая в нём зверя. Видеть её такой уязвимой распаляло в нём хищника, жаждущего окончательно сломить её сопротивление. Минги буквально чувствовал, как её решимость постепенно тает под натиском собственных порывов. Животный инстинкт взывал овладеть ею немедленно, достичь вожделенной кульминации, слиться с ней воедино. Но он сдерживался, наслаждаясь сладостным мучением, которое доставляли им обоим эти долгие мгновения ожидания. Минги жаждал не только тела Анджелины, но и полного её доверия, покорности, отдачи себя в его власть. Каждая клеточка его естества гудела от нетерпения, требуя немедленно воплотить это навязчивое желание в реальность. Минги будто слышал её безмолвные стоны, уже предвкушая их. Он знал, что она уже практически его. Её тело жаждало обладания, несмотря на страхи разума. И эта мысль опьяняла, даря ни с чем не сравнимое ощущение власти. Власти самца над самкой, хищника над добычей. Он практически читал её мысли, видел, как она представляет себе оказаться целиком заполненной им. Терпкий аромат её возбуждения был ярче тысячи афродизиаков. Минги буквально упивался им, наслаждаясь каждым мгновением этой сладкой пытки. Он хотел продлить это ощущение, потребовать от неё окончательной капитуляции. Чтобы она сама взмолилась отдаться ему. — Посмотри на меня. — тихо шепчет Минги, ускоряя скользящие движения внизу. Его завораживающий взгляд буквально чаровал, плавные телодвижения создавали ощущение, будто он полностью управляет её желаниями, пробуждая всё новые порывы страсти. Анджелина не могла оторвать глаз, с трудом удерживая веки приоткрытыми от наслаждения. — Ты доверяешь мне? Минги говорит медленно, словно имея целую вечность только для этого мгновения. От того, как он смотрел, произнося эти слова, у девушки закружилась голова. Её тело и разум слабы, а перед его силой невозможно устоять. Оборотень излучал такую уверенность, такую властность и напор, но в глубине его пылающих глаз читалась запредельная чувственность. Одинокий кивок стал её немым согласием. — Умница. — на его губах расцвела почти нежная улыбка. — А теперь позволь мне показать тебе, на что ты действительно способна. Минги раздвигает её колени шире, устраиваясь поудобнее между её разведенных ног. Придерживая ствол, он мучительно медленно проникает внутрь. Влажные стенки расступаются, обволакивая его вокруг плотным кольцом, сдержать глухой стон для парня было невозможно. Он замер, не доходя даже до середины, и бросил внимательный взгляд на Анджелину. Та едва дышала, ошеломленная ощущениями, почти разрывающими изнутри. Его член туго растягивал её, заставляя чувствовать себя почти до предела заполненной. Это слишком много. Казалось, она вот-вот не выдержит. — Вот так, хорошая девочка. — негромко похвалил Минги, проталкиваясь чуть глубже. — Просто дыши, я буду двигаться медленно, чтобы ты привыкла. Он еле сдерживал рвущийся изнутри рык, ощущая невероятное давление и жар её тесных стенок. Парень начинает плавно покачивать бёдрами, стараясь не действовать слишком напористо. Её длинные ноготки впились в кожу, оставляя красные полосы на его спине, с искусанных губ срывалось будоражащее хныканье. Разум Минги поглотил хаос чувств и инстинктов. Рациональные мысли отступили, уступив место чистой страсти. Каждая клеточка его существа концентрировалась лишь на одном – обладании этой женщиной, обжигающе прекрасной в своей покорности. Её визги и вздохи были лучшей музыкой для его ушей, отзываясь сладкой дрожью по телу. Минги упивался видом раскрасневшейся, нуждающейся в нём девушки. Она принадлежала ему – каждый дюйм разгоряченной плоти, каждый вздох, каждое биение сердца. Это ни с чем не сравнимое ощущение власти и обладания распаляло его инстинкты до предела. И уже не сдерживаясь, он ускорял движения, входя на полную длину. Он брал то, что принадлежало ему по праву – покорно отданную самку. Её блаженные стоны и судороги лишь подстегивали его, толкая к новым пикам наслаждения. Анджелина была не просто телесным объектом вожделения – она пробудила в нем нечто большее. Впервые в жизни Минги не просто брал, но также отдавал частичку себя взамен. Он брал не только её тело, но и душу. В этот момент её существование сузилось до единственных ощущений – жара его тела, запаха пота и мускуса, сладостной боли от заполненности. Она ощущала каждую деталь – каждое прикосновение кожи к коже, каждый вздох, каждое биение его пульса изнутри. Прикосновения Минги оставляли горящие следы на её коже, словно ладони были расплавленным металлом. Каждая клеточка её тела была обострена до предела. Набухшие складочки судорожно сжимались, доставляя обоим почти нестерпимое блаженство. Её грудь колыхалась в такт движениям, соски терлись о его мускулистый торс. Терпкие капли пота мелкими бисеринами стекали по коже. Терзающие ощущения смешивались в калейдоскоп, отключая последние крохи рассудка. Анджелина тонула в водовороте чувств, захлестывающих её с новой силой при каждом соприкосновении. Страх и сомнения отступили, уступив место инстинктам, над которыми разум не имел никакой власти. Девушка извивалась в приятных муках, подмахивая ему бёдрами в едином ритме. Она таяла от его прикосновений, отдавалась ему без остатка, запоминая каждое мгновение этого слияния. Дрожь, исходящая от глубины её существа, потемневший взгляд, обжигающее дыхание на коже – всё это отпечатывалось в её памяти нестираемым следом. Темп неумолимо нарастал, и вскоре Анджелина была уже не в силах угнаться за ним. Обвив ногами талию Минги, она лишь запрокидывала голову от его глубоких, почти безумных толчков, что, казалось, пронизывали её насквозь. Жажда быть ничем – всего лишь хрупкой игрушкой, вожделенной добычей для этого лесного демона, что столь непринужденно мог вселить ужас одним взглядом, или же ввергнуть в экстаз одним касанием. Минги вжимается в её бедра с животной силой, крепко удерживая её потное, дрожащее тело. Наверняка позже на коже останутся синяки от его железной хватки. Волосы на затылке встают дыбом каждый раз, когда с её губ всё чаще слетает его имя в блаженном крике. Минги не мог не гордиться тем, что доставляет ей такое сокрушительное наслаждение. Он брал её со всей страстью, доминировал, но с трепетом наблюдал за такой разбитой сейчас девушкой. Волна искрящегося наслаждения вдруг накрыла Анджелину с головой. Из груди вырвался протяжный крик, крупная дрожь бьёт по ослабевшему телу, сотрясая его в тянущих судорогах от накрывающего всплеска удовольствия. Сквозь расплывчатое марево сознания она ощущает, как Минги продолжает медленно двигаться в ней, продлевая мгновения её блаженства, до пляшущих искр перед глазами. Он дразнит, мучает последними толчками её сжимающиеся от оргазменных волн стенки, пока девушка тонула в осколках ярких вспышек наслаждения. Даже когда её рваное дыхание начало восстанавливаться, а ослабевшее тело постепенно расслаблялось, парень не думал останавливаться. Зверь внутри окончательно вырвался на свободу, сметая любые преграды, остатки контроля ускользают. Отстранившись, он переворачивает Анджелину на живот, вздёргивая бёдра вверх. Её тело всё ещё дрожало от напряжения и недавней разрядки, но это не остановило оборотня. Он вновь входит в сжимающееся влагалище, безжалостно вторгаясь снова и снова. Анджелина могла лишь послушно удерживать себя в одной позе, стараясь выдержать его напор. В этот момент разум Минги полностью затмился, в нём не осталось места для нежности или сдержанности. Рациональные мысли отступили, уступив место животным инстинктам и неконтролируемому желанию обладать своим. Он с жадностью впитывал каждый звук и движение такой уязвимой и хрупкой девушки сейчас под ним. В этот момент он жаждал только одного – утолить свою похоть любой ценой. Хриплый голос Анджелины, теряющийся в мягкости подушек, отдавался гулким эхом в груди Минги. Её покорно выгнутая спина, широко разведённые дрожащие бёдра, крепко сжатые простыни в ладонях, и стоны, стоны, стоны… Каждый из них отзывался будто вибрацией в паху, отнимая желание останавливаться. Влажный жар между их сплетенными телами сильнее кружил голову. Минги чувствовал, как капли пота стекают по его напряженным мышцам торса, смешиваясь с её соками и смазкой, пачкая мягкую плоть женских ног. Его руки жадно сминали упругие ягодицы Анджелины, оставляя на нежной коже следы от цепких пальцев. Он мог ощущать, как её тело содрогается от каждого его толчка внутрь. Сильнее надавливая на её поясницу, Минги всё же заставляет девушку упасть на кровать. Член теперь проскальзывает слишком глубоко, упираясь в преграду. Анджелина уже не пыталась сдерживать крики. Минги ощущал, как внутри него нарастает волна накрывающего удовольствия, готовая вот-вот захлестнуть его. Влекомый инстинктом, он потянулся к измученному телу девушки, прижимаясь теснее. Заостренные клыки сомкнулись на её нежной коже, впиваясь в загривок – ритуал оборотней во время спаривания. Рык вырвался из его перехваченного горла, парень не ослаблял хватку клыков, что прочертили неглубокие кровавые борозды, пока рваными, безудержными толчками он вколачивался внутрь податливого нутра, доводя их обоих до изнеможения. Он вбивался в неё всё грубее, теряя последние крупицы самообладания. Ещё пара мощных толчков – и они одновременно достигают края, захлебываясь в накрывшей их волне сладостных конвульсий. Её визг уже звучит хрипло, сил нет даже на то, чтобы полностью открыть глаза. Тело устало подрагивает в финальных слабых судорогах, ощущение пульсирующего от оргазма члена в ней кипятит бегущую по венам кровь. Минги тяжело ловит воздух ртом, изливаясь до последних капель внутрь. Он заливает её спермой до предела, тонкие белёсые струйки вытекают из растянутой дырочки, безвольно скатываясь вниз по бёдрам и припухшим складкам. Если бы мог, оборотень бы заткнул её набухшим узлом, чтобы оставить своё семя в ней как можно дольше, пометить, заклеймить изнутри. Но он лишь устало отстраняется и ложиться рядом с измотанной в наслаждении девушкой. Минги бережно обвивает Анджелину руками, притягивая её разгоряченное тело ближе к себе. Он будто отгораживает её от всего остального мира, забирая только себе. Она его. Анджелина в ответ утыкается носом в ложбинку между его ключицами, ресницы подрагивают в последних еле ощутимых вспышках яркой эйфории. Исчезла вся прежняя грубость и напор из облика парня – теперь в нём не осталось ни следа от дикого оборотня. Вместо этого он излучал непривычную для себя нежность, большой ладонью мягко поглаживая растрёпанные волосы девушки, убаюкивая её. Он окружал её своей волчьей заботой и лаской, после столь выматывающего слияния тел, даря ей такую необходимую сейчас защиту и трепетный покой. Губы мягко целуют её лоб, помогая вернуться в реальность из мира сладостного забытья, из мощной груди снова слышен тихий мурлычащий звук. После того безумного урагана страстей, обрушившегося на них, эта нежная блаженная передышка была ярким контрастом. Минги окутывал свою пару теплом, давая ей отдохнуть и восстановить силы в коконе из его рук и ног, не позволяя ускользнуть. Он приподнимает её голову за подбородок ближе к себе, с особой осторожностью поглаживая щёки, едва касаясь кончиками пальцев кожи. — Моя умница. Я так горжусь тобой. — тихо рокочет он, осыпая лицо Анджелины нежными поцелуями. — Ты была такой хорошей и так восхитительно принимала меня. Его мягкий, ровный голос вселял умиротворение в её измотанное тело и сознание. Трепетные прикосновения заставляли Анджелину чувствовать себя по-настоящему желанной и ценной в его глазах. Чувствовать себя по-настоящему дома в этих надежных объятиях. — Ты справилась просто великолепно. — продолжает парень, лаская её кончиками пальцев. — Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. Анджелина устало, но счастливо улыбается в ответ. Для неё эта близость тоже значила больше всего на свете. Сам этот парень незаметно стал её смыслом существования. Такой нужный сейчас сон мягко подбирался, грозясь окутать своим кружевным покрывалом, но девушка не могла позволить себе уснуть, не признавшись Минги. — Я соврала тебе... — едва слышно начала она осипшим голосом. — О том парне. Я действительно была на свидании, но... всё остальное было ложью. Мне хотелось разозлить тебя, отомстить. Однако, вместо того чтобы снова разозлиться или наоборот удивиться, Минги лишь тихо рассмеялся, щуря глаза. — Я знал. Его запах был только на твоей шее, вероятно, он обнимал тебя при встрече. — произносит он, но в его голосе можно было уловить легкое недовольство. — Я думал, что убью его. Чёрт, я действительно хотел найти и разорвать горло тому смельчаку, что нагло посмел притронуться к моему. Я бы даже не задумывался о последствиях. Минги говорил твёрдо, и в его голосе не было ни намека на сомнение – он действительно был способен на жестокую расправу с любым соперником. И Анджелина верила ему. Крепче прижимая хрупкое тело девушки к своей груди, оборотень тяжело выдыхает. В этот момент для Минги не существовало ничего, кроме этого беззащитного создания в его объятиях. Он будет носить её на руках, оберегать как самый драгоценный камень. Ради неё он готов был идти против любых преград и угроз. — Что же ты делаешь со мной, Ангел... — низко произносит парень, утыкаясь носом ей в макушку. Стоило этой девушке появиться в его жизни, как все инстинкты и эмоции оборотня полностью переключились на неё. Минги ощущал потребность защищать Анджелину, ревновать, держать при себе любой ценой. Казалось, она пробудила в нём ту первобытную суть, которая веками дремала где-то глубоко. Теперь этот зверь вырвался на свободу, единственной целью которого было заполучить её целиком. — Ты буквально свела меня с ума своими чарами. Минги снова приподнял её лицо, заглядывая в глаза. В его взгляде плескалась целая буря эмоций – нежность, страсть, безумие, обожание. — Я запутался в твоих сетях. Попался на твой крючок. И знаешь... — он прижался губами к её лбу. — Я ни за что не хочу вырываться из этого плена. Его вторая ладонь скользнула по изгибам её тела, знакомым, но от этого не менее желанным. — Я не позволю тебе уйти. Ты меня слышишь? — громче произносит он, с почти умоляющим отчаяньем. — Ты – моя самая большая слабость и сила одновременно. — прошептал он, утопая в её присутствии. Их лица разделяли всего пара дюймов. Девушка могла различить переплетение золотистых и карих оттенков в его глазах, уловить запах диких степных трав, исходивший от его тела. Он был так близко, будто переступив последнюю черту, отделяющую их полное слияние. Минги взял её лицо в ладони, большими пальцами проводя по скулам. Он впитывал каждую черточку, каждую родинку, каждую припухшую от поцелуев складочку на её устах. Как же давно он желал этого? Вот так беспрепятственно касаться её, обнимать, чувствовать рядом, как неотъемлемую часть самого себя. — Я хочу тебя себе. — шепчет он хрипло. — Каждую частичку твоего существа. Душу, тело, разум… И сглотнув от волнения, Анджелина с трудом нашла в себе силы кивнуть в знак согласия. Есть нечто в этом существе, во взгляде его затуманенных чувствами глаз, что пьянило и туманило голову, отключая все сомнения. В этот момент она готова была согласиться на всё, лишь бы остаться с ним. И увидев этот немой ответ, он больше не даёт возможности ей сказать что-либо ещё. Минги впился в её губы жадным, почти одержимым поцелуем. Он целовал её так, будто от этого зависела вся его жизнь. Так, словно он только что обрёл самое драгоценное сокровище после долгих поисков. Минги боготворил это юное создание, ставшее смыслом его существования. Их поцелуй двигался в унисон с единым дыханием, будто они составляли одно целое. Слились воедино, растворяясь друг в друге без остатка. Исчезли все границы, преграды, условности – осталась лишь нежная связь двух любящих душ. Когда их губы наконец разомкнулись, Минги прильнул лбом к её лбу, глядя в глаза Анджелины с невыразимой нежностью. Его грудь вздымалась в такт её дыханию. В этот момент они были неразделимы. — Мой волк. Произносит тихо Анджелина, уютно прижимаясь к его груди теснее. И глаза Минги загораются. — Моя девочка. Моя Луна — шепчет он ей в волосы, не сдерживая улыбки. — Ты моя. Ничто более не имело значения – ни прошлое, ни будущее. Только их вселенная на двоих. Склонившись, Минги вновь запечатлел на её губах самый нежный из поцелуев. Поцелуй верности, клятвы, обещания вечной привязанности. В этот миг Анджелина поняла – её судьба была предопределена с того самого дня, как она впервые встретилась с этим существом. Теперь их жизни были неразрывно связаны воедино. Биение сердца оборотня вторило её собственному, и это ударное эхо, подобно нежной мелодии, дарило им обоим умиротворение. Ни единое слово, ни вздох более не были нужны. Лишь тепло объятий, щекочущее дыхание и плавные поглаживания по обнаженной коже. Исчезли все преграды, сомнения и страхи. Устало прикрыв глаза, Минги впитывал запах её волос, ощущал робкие касания губ на своей коже под ключицами. А Анджелина внимала рокочущему звучанию глубоко изнутри, как самой сладкой колыбельной. В эту ночь они были началом и концом друг для друга. Вечными спутниками, связанными нитями судьбы крепче любых уз. Ничто не могло разлучить их отныне – ни жизнь, ни смерть. Они будут вместе. Всегда. И, возможно, именно так должна выглядеть истинная, очищенная любовь – невинная и вместе с тем пылкая, хрупкая и вечная одновременно.