Sweet drabbles w Sweet boys

Xiao

Сяо быстро петлял между группками учеников, опустив лицо вниз и стараясь не попадаться на глаза тебе или твоим болтливым подружкам. На выходе со школьного дворика он замедлился, наивно полагая, что ушёл незамеченным, и только внезапная уверенная хватка на его плече говорит об обратном. – Повернись ко мне. – Слышит Сяо. Выбора нет, придётся выполнять. Он медленно оборачивается и сразу отводит взгляд: не хочет смотреть на тебя. Сяо хорошо знает, что не увидит в твоих глазах презрения или осуждения, но зато ясно разглядит волнение и тревогу. Этого он не хочет. Сяо вообще не любит, когда кто-то за него волнуется, но слушать просто так оскорбления в твой адрес он тоже не будет. Твои глаза бегают по его лицу, запоминая разбитую губу, синяк на виске и расцарапанную щеку. – Ты снова подрался с ними? Да? С ними? – Вопрошаешь ты, и тому не хочется отвечать вслух, поэтому ответом служит лёгкий кивок. Ты вздыхаешь, хватаешь Сяо за руку и ведёшь к себе домой: тут совсем недалеко, а аптечка всегда наготове. Парень послушно следует за тобой, зная, что ты терпеливо будешь обрабатывать его раны. После тщательного исцеления последуют объятия, а затем мягкий поцелуй в лоб. Сяо прижмется к тебе, сидя на твоей слишком мягкой для него кровати, уткнется лицом в грудь и тихо извинится за то, что заставил волноваться, пока ты будешь медленно гладить его по голове.

Wanderer

Скарамучча может скрыть едкий запах никотина от своей матери, которая появляется дома поздним вечером и уходит ранним утром. Он может с лёгкостью обвести вокруг пальца какого-нибудь дотошного учителя. Но точно не человека, с которым целуется каждый день. Точно не тебя. Когда Скарамучча снова палится с сигаретой в руке, он понимает: ты снова расстроишься. Ему хочется выкинуть всю пачку сигарет в ближайшую урну, даже несмотря на то, что он купил эту самую пачку только сегодня. Твой тяжёлый взгляд, полный разочарования и печали бьет в самое сердце. Казалось бы, несложная манипуляция, но когда красноречивые кристаллики слез в уголках твоих глаз сопровождаются тягостным молчанием, Скарамучча не выдерживает этой давящей атмосферы, выкидывает все сигареты, закидывает в рот три пастилки мятной жевательной резинки. Сразу тянется к тебе, широко раскрыв объятия. Ты складываешь руки на груди, продолжая смотреть ему в глаза печальным взглядом. Скарамучча начинает сердиться на все вокруг: на тишину, на себя, на так невовремя слинявшего Тарталью, который был бы кстати в такой обстановке. – Пожалуйста, прости. – Хриплым от сигарет голосом извиняется парень. – Я не сдержал обещание. Ты опускаешь голову. – Я понимаю... просто очень за тебя волнуюсь. Скарамучча уверенно направляется к тебе, делая несколько шагов, а затем аккуратно обнимает, словно ты в любую секунду можешь сбежать или оттолкнуть его от себя. – Я постараюсь бросить. – Хотелось бы верить, Скара. – Ты обнимаешь его в ответ одной рукой, и чувствуешь, как он с облегчением выдыхает: не оттолкнула.

Diluc Ragnvindr

Дилюк в последнее время много работает. Отчётный период даёт о себе знать. Каждый год Дилюк целых две недели носится по офису, приезжает домой к рассвету, спит по несколько часов, а затем сразу же уезжает обратно на работу. Однако он рад вернуться домой. Он едет с осознанием того, что его ждут, и квартира не пустая. Заходя домой, Дилюк старается особо не шуметь, снимает тёмную куртку, промокшую от снега, разувается. Уставший мозг уже анализирует пряный и приятный запах чего-то очень вкусного. Дилюк быстро моет руки, а затем направляется на кухню. На столе – большая порция готового карри. Блюдо ещё очень тёплое, явно приготовленное вовремя. Рагнвиндр сразу вспоминает, что два часа назад ты писала ему с просьбой сообщить тебе примерное время, когда он будет дома. Вот зачем это было. Напротив тарелки – полупустая кружка с зелёным чаем, тоже уже остывшим, а перед кружкой сидит объект его обожания. Дилюк несколько секунд смотрит на тебя: спящую на столе, положив голову на руки, словно школьница на последней парте. Часы уже давно показывают час ночи. Мужчина аккуратно берет тебя на руки и, несмотря на усталость, несёт в вашу комнату, стараясь не скрипеть дверью. Укрывает тёплым одеялом. Из вечера в вечер в эти долгие дни отчётов так и бывает: каждый раз Дилюка ждёт тёплое (а иногда горячее) блюдо, и спящая за столом любимая жена. Выходя из комнаты, он ненадолго останавливается, оглядываясь на тебя и тихо-тихо желает спокойной ночи. И даже не знает, что ты мягко улыбнулась ему в ответ.

Tartaglia

– Нельзя пить столько этой гадости! – Ты возмущённо выхватываешь из под руки Тартальи уже полупустую банку энергетика. Аякс уже несколько часов сидит за компьютером. Сегодня у них в игре обновление: нужно собраться вчетвером и обязательно протестировать все новые возможности. Обычно у Тартальи на это уходит ночь. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу кофе... Давай эту и ещё одну! Последнюю! – Умоляет Чайльд, не выпуская из рук мышку. Он уже похож непонятно на что: глаза от усталости и ярких сцен в игре стали мутными, волосы взъерошены, как у воробья. Большие игровые наушники сползли. – Давай лучше ты завтра доиграешь.. – Твоя рука аккуратно гладит плечо Тартальи, а затем с лёгким нажимом требует пойти с тобой в спальню и хорошо отдохнуть. – Я полон сил и энергии! – Бурчит Аякс, мысленно понимая, что эти энергетики, которыми упивается Скарамучча, не действуют вообще. Вкус вроде неплохой, но изначальной функции они не выполняют. – Пошли, говорю тебе. – Ты с ещё большей силой тянешь его к себе, но он не поддаётся. – Ты же сейчас свалишься со стула и уснёшь прямо на полу. Тарталья что-то тихо бурчит под нос, одной рукой автоматически шарит по столу в поисках чёрной банки, но не находит. Вместо этого он чувствует твое тепло и запах геля для душа. Ты аккуратно обнимаешь Чайльда со спины, гладишь по плечу. – Пошли выспимся, Аякс. Завтра поиграешь ещё. – Слышит он прямо над ухом. Твоя толстовка такая мягкая, а руки тёплые и нежные. Тарталья теряется полностью, чувствует, как усталость берет свое и организм отключается. Рука отлипает от клавиатуры, и он даже не успевает написать друзьям, что уходит, как уже оказывается в мягкой кровати. Скарамучча отчаянно материт пропавшего куда-то Тарталью в чате, рискуя получить бан, Хэйдзо его поддерживает, Итэр пытается вывезти за всю команду в одиночку, а Аякс спит в твоих объятиях в соседней комнате.

Lyney

Ты ходишь на каждое выступление Лини и Линетт: ты там самый желанный зритель. Всегда. Лини всегда старается выбрать для тебя лучшее место. Он отлично знает зал, где сидят зрители, поэтому тебе всегда открывается лучший вид. Каждое выступление Лини ищет тебя глазами среди всех, улыбается тебе. Он чувствует, как внутри разливается гордость за себя, когда ты смеёшься или улыбаешься. Неизменный букет цветов в подарок иллюзионистам, и сразу после выступления ты торопишься сквозь толпу в гримерку, где тебя ждёт твой возлюбленный. – Почему твой продюссер не позаботился о том, чтобы обеспечить тебя и Линетт после выступления перекусом и водой? – Возмущаешься ты, пока иллюзионист сидит на стуле перед зеркалом, сняв шляпу и отдыхая. Он тяжело дышит, ведь в костюме жарко, пытается обмахивать себя декоративным веером из перьев павлина. Лини хочет что-то сказать, когда ты ставишь перед ним ещё холодную бутылку воды. Глаза парня приобретают блеск, и он сразу хватает живительную жидкость, делая большие глотки. – Стой-стой! – Ты резко хватаешь его за локоть. – Не надо так дико глотать ледяную воду. Горло будет болеть. – Если вдруг у меня заболит горло.. ты же будешь меня лечить? Будешь поить меня чаем с лимоном? И сидеть у моей постели? – С холодной водой к Лини вернулись его привычные шутливость и манера общения. – Было бы очень здорово, если бы мне не пришлось этого делать, – ты вздыхаешь, а затем улыбаешься иллюзионисту. Он уже знает, что ты обязательно сейчас будешь нахваливать его шоу, восхищаться фокусами, абсолютно точно спросишь, как он себя чувствует, не сильно ли устал. И Лини тоже улыбается в ответ.