Эпизод, которого не было 2

      Возможно, Таджима совершенно напрасно пошел на поводу у чокнутого первенца Буцумы. Во всяком случае тогда не было бы… И Буцума тоже идиот! Какого рожна он все это время хранил старую гравюру укие-э. И хоть бы краски поблекли, что ли…       Буцума изо всех сил старается не краснеть, Таджима видит в нем сейчас свое отражение. А вот у Хаширамы Сенджу слишком невинный вид, да и голос, когда он с негромким восклицанием склоняется над гравюрой. Вот же кошачья жопа! Шаринган сыновей мгновенно считает сходство лица нарисованной юдзе с… — Батя? — Мадара задирает брови, а следом и младшенький, который явно срисовал все раньше, но хватило ума промолчать до реакции брата. — Оя?! — Хренов Хаширама, который наверняка и припер сюда проклятую гравюру, осторожно берет бумагу в руки и, не таясь, сверяет портрет с порядком постаревшим оригиналом. — Мадара, а ты явно в мать пошел.       Таджима не по возрасту недостойно толкает Буцуму локтем. — Хреновый ты шиноби, — шипит он тому на ухо. — Не я же там, — так же тихо шипит в ответ Буцума. — Угу, будешь теперь втирать им, что собирал компромат? — ехидничает Таджима, но выразительный стон Буцумы напоминает ему, что белобрысый отпрыск того — нехилый такой сенсор и сейчас наверняка слышал. По непробиваемой роже Тобирамы непонятно, слышал ли он, какой сделал вывод и сделал ли вообще. Но нож в печень внезапно вонзает собственный младшенький. — Даже краски не поблекли, — задумчиво тянет Изуна. — Вы очень бережно хранили ее. Ой…       Ну да, «ой», как же! Буцума стремительно краснеет. Вот теперь действительно «ой». — Да ладно? — Таджима не собирается щадить чувства придурка, который спалился перед собственными сыновьями, и теперь первая встреча представителей враждебных кланов стремительно превращается в фарс.       Недооценил Таджима Хашираму. Недооценил. Тот все же смог разыграть невероятно удачную карту. Знал бы, откусил себе язык, когда этот… мечтатель поймал его, а не слушал все те рассуждения о «долге перед живыми, а не мертвыми». И уж тем более не соглашался бы на встречу глав с сыновьями. Вот тебе и сопляк с розовыми фантазиями. — Только не говорите, что мы все это время убивали друг друга, потому что отцу когда-то отказала юдзе с сюрпризом под кимоно? — Тобирама скрещивает руки на груди и неодобрительно смеряет алым взглядом сразу обоих глав. — А что сразу «отказала»? — бурчит Буцума.       По-хорошему надо было открутить ему голову, но Таджима неожиданно для себя отвешивает даже не самый тяжелый подзатыльник. — О-оо! — сладко тянет Изуна и подпирает ладонью лицо.       И этот туда же! Кровиночка, итить! — Я понимаю, что легче вырезать целый клан, чем признаться жене в измене, — Хаширама укоризненно качает головой, — но как-то это всё затянулось. Если вы не планируете продолжать, то я замолвлю словечко перед мамой. — Да какое продолжать? — возмутился Таджима. Можно подумать, они в самом деле… — Днем, значит, воюем, а ночью миримся, — нехорошо щурится Мадара. И Таджима как-то остро осознает, что сыночка стал покрупнее его самого. — А ну объясни им! — требует несчастный отец у Буцумы. — Да не стоит, — Изуна издевательски растягивает гласные.       Главы беспомощно смотрят в глаза друг другу, и у Таджимы даже не мелькает мысль воспользоваться шаринганом.