Sympathy for the Devil/Сочувствие дьяволу

      «Ты меня слышишь, ты слушаешь, твоя программа исчезла? Я вижу тебя, я наблюдаю за тобой, я планировал это годами». — «Око дьявола» Крис Дебург.       Зал прилета в аэропорту Кеннеди был переполнен радость встречающих, и от этого у Джона почти начался нервный тик. Взрослые мужчины плакали от радости, везде летали поцелуи, как неразорвавшиеся гранаты, и это было слишком похоже на вторжение в город цыпочек. Рыцарю от этого стало по-настоящему не по себе. Он попытался сосредоточиться на будущей мертвой суке, которую ему нужно было прикончить, и от этого он отчасти немного почувствовал себя лучше. Он мрачно усмехнулся тому, насколько запутанными были его эмоции.       — Джон, твоя реакция заставляет людей, которые находятся рядом с тобой, нервничать, — проворчал Бобби, осматриваясь в поисках третьего члена их группы. — Вон Ловкач.       К ним направлялся молодой, ухоженный блондин лет двадцати с небольшим. Джон кивнул Джошуа Сойеру.       — Я просканировал местность, и ЭМП зашкаливает. Полагаю, вы или Рыцарь хотите периметр, пока я пробираюсь в толпе, выуживая психическую подпись нашей жертвы? — быстро спросил Сойер, не утруждая себя приветствиями. Он уже давно понял, что находится за пределами внутреннего круга Братства и что его придурок отец был лишь частью причины неприязни.       — Так здороваются в Лос-Анджелесе, мелкий? — поддразнил Бобби, продолжая осматривать толпу.       — Я предположил, что, поскольку Ривз в неминуемой опасности, вы обойдетесь без обычных объятий и поцелуев и захотите поскорее нейтрализовать угрозу, — ответил молодой охотник деловым тоном, расстегивая воротник своей накрахмаленной белой рубашки от Армани, показывая янтарного цвета кулон на кожаном ремешке.       — Что это за аксессуар в стиле Джоана Риверса, Сойер? — спросил Джон, не глядя на блондина. Ирония в том, что им нужна была помощь Джошуа, чтобы спасти Калеба.       — Это для защиты. Наша цель не дилетантка. Я почувствовал ее ауру еще до того, как вошел в это здание. Амулет даст мне немного времени, чтобы предупредить вас о ее местонахождении.       — Что произойдет потом? — поинтересовался Сингер.       Джошуа перевел взгляд на Джона Винчестера и изо всех сил постарался не дрогнуть.       — Тогда я узнаю, так ли вы двое быстры, как хвастаетесь.       Винчестер впервые за весь день по-настоящему улыбнулся. Он знал, что Джош почти не виделся со своим отцом. То, что этот скользкий ублюдок уже не так влиял на парня, Джош начал приобретать крупицы мужества. Они быстро разделились и Бобби отошел сканировать толпу, Джон вызвался остаться поближе к Сойеру. И это немного удивило младшего охотника. Но сейчас для Винчестера Калеб был главным приоритетом, так что они должны выполнить работу.       Джошуа осторожно обходил толпу. Он одолжил амулет у своей бабушки, и, если правильно понял ее быструю инструкцию, то это был одновременно щит и детектор энергии. Ведьма, на которую они охотились, была самой могущественной из всех, с кем он имел дело. Он получил это сообщение громко и ясно, когда Джослин почти приказала взять ее с собой! Он с трудом уговорил ее остаться дома. Его спасение было в том факте, что сила Легрейв была наследием. Только так можно было четко и достоверно проследить линию в исторических источниках. У нее не было своей силы, магия перешла к ней как к наследнице фамилии Легрейв. Итак, простой план Джона по убийству ведьмы был грубым, но точным. Сойер не питал иллюзий, что все будет просто, но он положил в сумку несколько сюрпризов пока лете в самолете Эймса. Это даст Винчестеру время чтобы расправиться с ведьмой. Это был поспешный, плохо продуманный план, движимый отчаянием, но только этот безумный план мог сработать.

***

      Вздрогнув, Калеб пришел в себя. Сначала он задумался какого черта он лежит на спине, а потом понял, что кто-то держит его за руку. Именно тогда он вспомнил о своем внезапном, пугающем ступоре. К счастью, он смог согнуть пальцы, и тот ужасный момент, когда дух, или сущность, или что бы это ни было, черт возьми, его дедушки Ноя Сивера, пытавшегося вышвырнуть его с водительского сиденья, прошел. Он хотел сесть, когда ему в глаза начал светить адский прожектор.       Ривз зарычал, не слишком нежно отмахиваясь от вездесущего карманного фонарика Макленда. Ученый с облегчением выдохнул. Когда сын пришел в сознание, но совершенно не реагировал в течение трех минут, Эймс был готов приказать Дину срочно позвонить в больницу.       — Калеб? — снова позвал он, еще раз, внимательно наблюдая за реакцией своего пациента.       — Я здесь и полностью вменяем, — устало выдохнул подросток.       После еще нескольких базовых тестов на реакцию, которые Калеб стоически вытерпел, Эймс помог ему сесть. Когда Ривз попытался подняться на ноги, доктор возразил.       — Куда ты собрался, молодой человек?       — Я собираюсь подняться с пола и сделать два шага к своей кровати, — проворчал Калеб, тыча большим пальцем в сторону мебели.       Мак не обратил внимания на тон, продолжил:       — Мы будем действовать медленно, сынок. Я начинаю сомневаться в своем решении…       — Отвали от меня! — резко зарычал Калеб, вырываясь из рук ошеломленного Мака. — Держу пари, эти последние несколько дней дали тебе повод для сомнений, верно, Мак?       Где-то в глубине души Калеб понимал, что этот ответ был слишком яростным. Необузданная ненависть и горечь, которые поднимались в нем, пересиливали любой здравый смысл. Страх и паника переросли в гнев. Гнев на то, что он стал мишенью, гнев на свою настоящую семью — проклятых уродов, от которых он произошел. Гнев на чертово беспокойство приемного отца.       Выражение лица Мака не изменилось, хотя его хватка на локте Калеба стала более крепкой.       — Сколько раз ты хочешь повторить один и тот же разговор, сынок? Твое благополучие важнее, даже если ты против…       — Я сказал, убери свои гребаные руки, прежде чем я сделаю это, Эймс. Неужели ты не понимаешь? Твое покровительство не сработает. Ты думаешь что со мной что-то не так. Так может быть это ты облажался, а? Ты когда-нибудь думал, что внебрачный сын парня поклоняющегося демонам может оказаться не мушкетером, а скорее кардиналом? Хорош снаружи, дерьмо внутри?       Калеб отвернулся, оставив ошеломленного отца. У него раскалывалась голова, и хотя он держал себя в руках, что-то внутри рычало на него. До него медленно доходил шум и он понял, что это питомцы Легрейв из ада! Их присутствие влияло на его эмоции. Они были подобны увеличительному стеклу, увеличивающему его страх и напряжение. Его ментальная защита не была ослаблена, как это было с Сивером, но как приливная волна темных эмоций обрушились на него. У Калеба закончилось время, он не сможет уберечь тех, кого любил. Сейчас ему нужно было выбраться отсюда и увести злых ублюдков за собой.       — Я думаю, ты через многое прошел, сынок. Стресс проявляется по-разному… — Мак начал приближаться к подростку так осторожно, словно ко льву в клетке. За плечом доктора Ривз заметил подкрепление.       — Ты можешь вызвать охрану камеры, Мак. — Ривз одобрительно кивнул. — Я только что сказал, что слышу голос моего покойного дедушки. Стоит немного осторожнее себя вести рядом со мной.       Экстрасенс продолжил пятиться к стеклянным дверям, что вели на балкон его спальни. Он мог взобраться по обшивке, добраться до верхнего этажа здания и нырнуть вниз по пожарной лестнице. Калеб был уверен, что сможет это сделать. он не мог позволить, чтобы Перкинс его остановил. Он не был уверен, что справиться со старшим охотником.       Из-за того, что его эмоции были неуправляемы, он не мог полностью контролировать свои способности и не хотел рисковать какими-либо несчастными случаями. Сдерживая волну враждебности, которая вызвала дрожь в правой руке, Калеб пытался медленно дышать, несмотря на раздражение. Он продолжал говорить себе, что эти люди были его любящей семьей, и они не пытались контролировать его, а хотели помочь. Время истекало, теперь он мог слышать потустороннее рычание существ в комнате. Все они приближались к нему. Он посмотрел на Перкинса с подозрением, но все же попытался уломать своего отца.       — Ты должен отпустить меня, Мак. Они здесь из-за меня… Никто больше не должен пострадать.       Макленд Эймс гордился своим умением читать людей еще до того, как обнаружил свои экстрасенсорные способности. Его сын часто оказывался исключением из правил, и со временем Мак усвоил суровый урок. Он позволил Калебу найти свой собственный путь. Однако сегодня, за очень короткий промежуток времени, все предупреждающие признаки, которые демонстрировал Калеб, проявились с пугающей скоростью. Стальная решимость в обычно теплых янтарных глазах сына нервировала его. Дыхание мальчика становилось прерывистым из-за появления в комнате Перкинса. Но Эймс не понимал, что довело его сына до такой истерики.       — О ком ты говоришь, сынок? Ты видишь что-нибудь? Может быть, еще одного духа Лейгрейв?       — Нет! — яростно возразил подросток и отодвинулся еще дальше.       — Никому не угрожает опасность, Калеб. Кем бы они ни были, кажется, что они влияют только на тебя. Давай просто сядем…       — Черт возьми! Какого черта мы будем садиться? Мне не нужно садиться!       — Успокойся, Ривз, — мягко сказал Перкинс, уверенно шагнув вперед.       — Пошел ты. Почему бы тебе не занять это гребаное место? Или, еще лучше, делай свою работу и уведи их отсюда, слепой сукин сын…       — Калеб! Мы все здесь, чтобы помочь тебе, и мы никуда не уйдем! — Мак сделал выпад, неуклонно сокращая разрыв между собой и пугливым подростком.       — Ты хочешь помочь, Мак? Тогда перестань делать за них их работу! Уходи сейчас, пока… Не давай им больше боеприпасов, не…       Ривз знал, что в его голосе звучат истерические нотки, но сейчас он ничего не мог с этим поделать. По мере приближения Мака питомцы Легрейв становились все ближе, и их влияние было разрушительным. Нервы Калеба были как натянутая тетива, он хотел нанести какой-то урон, поджечь все и смотреть, как оно горит. Он покачал головой, быстро прогоняя эту мысль. Он не был марионеткой, он был за рулем, и они не могут использовать его против семьи, против Братства. Прижавшись спиной к стеклянной двери, Ривз начал разрабатывать стратегию отхода. Именно в этот момент в комнату вошли Дин и Джим. Пастор бережно прижимал Сэмми к себе. И тут Калеб понял, что должен делать.

***

      Джошуа должен был отдать ведьме должное, она была поразительна: копна каштановых волос, перехваченных двумя элегантными гребнями, и мягкая белая льняная юбка, развевающаяся при каждом ее грациозном шаге. Держась с почти придворным спокойствием, Верити Легрейв уверенно шла вперед. И Джошуа изо всех сил старался не отставать, но при этом держаться достаточно далеко. Ведьма двигалась настойчиво и целеустремленно, хотя и не торопливо, и охотник молился, чтобы она ушла подальше от переполненного холла аэропорта, чтобы Рыцарь мог нейтрализовать угрозу с минимальными потерями.       Неестественно быстро женщина перед ним развернулась и схватила Сойера за шею, мгновенно пережав трахею. Ее железная хватка соответствовала яростному взгляду, когда она зарычала на него.       — Дитя, ты и твоя подвидовая семья действительно пытались обмануть меня дешевой безделушкой? — ее взгляд упал на амулет на его груди.       Сойер начал задыхаться, и он задумался был ли Джон в режиме наставника, а не защитника. Или он хотел немного отплатить ему после дедовщины, которую устроили Ривзу Фишер, Йен и Джошуа?       Большая и угрожающая фигура проскользнула мимо толпы справа от него и последовала за ними в более уединенную пристройку, которую нашла ведьма.       — Убери от него свои грязные руки, или я прикончу тебя, сука! — рявкнул Винчестер, нацеливая обрез в точку над правым плечом Сойера.       Ведьма ловко развернула Джошуа лицом к Джону, не отпуская его горло. Перед глазами младшего охотника начали плясать черные точки.       — Вы, ребята, действительно думали, что у вас есть шанс, прикончить меня? — с презрением спросила она. — Я пришла забрать свой приз, а потом уйду. Но дам вам, фанатики с оружием, должное. Вы всегда выбираете самых симпатичных, — ее глаза дразняще заблестели, когда она любовалась мускулистой фигурой Джошуа.       — Черт возьми, ты не доберешься ни до одного из этих парней, — решительно заявил Джон. — Как у тебя там дела, Сойер?       Младшему охотнику оставалось только промолчать в ответ и молиться, чтобы Рыцарь все понял.       Он ахнул, его глаза слегка закатились.       — Ты сказал слишком много, сынок. — Джон угрожающе улыбнулся, смотря на красное пятно, появившимся на лбу Легрейв.

***

      С тактической точки зрения это выглядело разумным ходом. Калеб окинул взглядом вид со своего балкона и оглянулся через плечо, когда еще один глухой удар попал по дверям из армированного стекла. За этим барьером была его семья, и именно там они и останутся. Ему нужно было обеспечить их безопасность, несмотря на все их усилия помешать ему. Он слышал приглушенные крики Дина, который требовал. Чтобы Калеб открыл дверь, в то время как Мак и Перкинс пытались выбить стекло компьютерным стулом. В конце концов, они добьются успеха, но уведя за собой зло, он увеличил дистанцию между ними и семьей.       — Ты в это веришь? Ты действительно такой же высокомерный, как твой проклятый предок! Ной сказал, что ценит это в тебе. Но на самом деле твоя воля ничего не значит для нас или нашей госпожи. И скоро она уйдет в прошлое, как и ты…       Калеб закричал и схватился за голову. Сущности Легрейв были грозной силой, он мог чувствовать их. Тот факт, что он находился в непосредственной близости от Стража и все еще чувствовал коварное присутствие существа, показывал насколько оно могущественно. Но сейчас вдали от защитных символов дома, которые ослабляли постороннее влияние, злые сущности были всемогущими. Ривз согнулся пополам, пытаясь дышать сквозь боль от того, что они попали ему в голову. Твари разрушили его барьеры, вызывая такую головную боль, словно его мозг пробивался сквозь череп! Крепко зажмурившись, он почувствовал, как слеза скатилась по его щеке.       Сердце Мака дрогнуло, когда он смотрел на сына, неспособный помочь ему.       — Здесь что-то есть, Перкинс, — зарычал он, хватаясь за ближайший шкаф Калеба и предмет, который так хранил его сын. — Что бы, черт возьми, это ни было, оно нацелено на Калеба. Мы должны добраться до него!       Перкинс с Эймсом бросили в стекло все, что могли поднять, но это принесло только несколько небольших трещин. В конце концов, они могут пробиться, но успеют ли они вовремя? Судя по сгорбленному Калебу, который слепо ковылял к выступу балкона, время почти истекло. Перкинс попробовал выстрелить из своего пистолета в тот момент, когда подросток выскользнул за двери, заперев их за собой, сломав задвижку. Он был умен и обладал всей изобретательностью Джона Винчестера. Пуля срикошетила, и пришлось выпроводить Хранителя из комнаты. Они не собирались рисковать им и младшим сыном Винчестера. Старший мальчик унаследовал все отцовское упрямство в полной мере и заорал на Перкинса, чтобы тот шел к черту, когда ему сказали уйти. При других обстоятельствах старший охотник, возможно, возразил бы, но прямо сейчас он надеялся, что крики ребенка привлекут внимание Ривза. За эти годы он понял сколько значил мальчик для Калеба. В разгар своих размышлений Перкинс увидел, как Ривз с явным трудом поднял голову и произнес одно слово, обращенное прямо к нему.       — Беги.       Крик Калеба не было слышно за шумом движения в Нью-Йорке и мерзким смехом злобных тварей в его голове.       — Если вы хотите убить меня, то вперед, трусливые ублюдки! Чего вы ждете?       Ривз надеялся, что голос звучал вызывающе, а не как хныканье. Но по веселому смеху, он понял, что не смог их обмануть.       — Мы здесь не для того, чтобы положить конец твоему существованию. Мы просто ждем, чтобы отвести тебя в твою следующую жизнь. У тебя есть первое задание. Так твоя госпожа будет уверена в твоей верности.       — Моя кто? Вы что, совсем…       От боли у него перехватило дыхание и из глаз брызнули слезы. Калеб начал молиться, потому что понимал, что близиться его конец. Он чувствовал это. У него осталось не так уж много сил, чтобы бороться с ними.       — Ты все еще оскорбляешь госпожу, полагая, что у тебя есть выбор? Наглый негодяй. Мы не просим тебя присоединиться к нам. Мы говорим тебе, что если ты этого не сделаешь, мы начнем отнимать у тебя то, что ты не сможешь спасти. Твою так называемую семью. Скажите нам, кто самый ненужный?       Калеб был в ужасе. Он мог чувствовать их злобу, которая насиловала его разум и душу, чем любой другой сверхъестественный враг, с которым он когда-либо сталкивался. Ривз застонал, прокручивая в голове слова Сивера. Он был недостаточно силен. Они схватили его, но он ни за что не позволит им причинить вред кому-либо еще из его семьи.       — Маленький идиот! Вопрос был не в том, прекратим ли мы существование одного из вашей слабой группы, а в том, кого ты считал наименее важным. Мы видим твой ответ, несмотря на твои жалкие попытки напустить на себя браваду. Слишком поздно. Ты сделал выбор.       — Беги! — взвыл Калеб, с трудом поднимая голову. Он должен предупредить…       Встретившись взглядом с Перкинсом, подросток вскрикнул от ужаса, увидев, как голова старшего охотника повернулась вправо, ломая шею. Поспешно отвернувшись, Калеб каким-то образом оказался по другую сторону теплой каменной стены балкона и вглядывался в маленькие машин внизу. Он не мог дышать. Он убил Перкинса. У него была дочь и он был мертв, потому что Калеб был слишком слаб, совсем как его отец. Отец, который слишком долго ждал и в процессе убил свою жену и нерожденного ребенка. Теперь Калеб знал совершенно точно, что это была его Лебединая песня, и он умрет сейчас, пока у этих злобных ублюдков не появился шанс забрать кого-нибудь еще. Будь они прокляты и будь проклят сам ад!       Дин ахнул, услышав ужасный треск и увидев как голова Перкинса резко повернулась в его сторону. В тот момент, когда он встретился взглядом с уже пустыми, остекленевшими глазами старшего охотника, и понял, что тот мертв. Время замедлилось именно так, как описывал отец в кратких рассказах о войне, и Дин смог увидеть несколько вещей одновременно. Он увидел Мак отчаянно кинулся к своему товарищу охотнику. Он услышал, как пастор Джим громко приказал Сэмми оставаться на месте откуда-то дальше по коридору. Но именно гримаса ужаса на лице Калеба привлекла его внимание. Дин узнал эту эмоция на лице подростка, обычно она появлялась перед каким-нибудь глупым планом загладить вину, когда Дэмиен чувствовал, что облажался. Чувство вины играло большую роль во всех их жизнях, но когда Калеб бросился к перилам, защищавшим его от великолепного нью-йоркского горизонта, Дина захлестнул ужас. Калеб и в лучшие времена мог быть своим злейшим врагом, и в глубине души Дин знал, что его лучший друг сейчас в огромной беде. Действуя как будто на автопилоте, мальчик присел на корточки рядом с Маком, который навис над Перкинсом, и ловким движением он забрал пистолет мертвого охотника. И прежде чем Мак смог понять что происходит, Дин выстрелил в упор в сеть трещин в стекле, образовавшихся благодаря усилиям Мака и Перкинса.       Не раздумывая об осколках стекла, которые задевали его предплечья и лицо, Дин Винчестер прошел через разбитую дверь. Его тянуло к лучшему другу как магнитом, и как бы быстро он ни двигался, он понимал, что не доберется до Дэмиена вовремя.       — Калеб? — закричал срывающимся от страха голосом Дин.       Ривз замер.       — Он был прав? Я убил его, Двойка. Я убийца…       Дин устало оглядел друга. Все в языке его тела кричало «сражайся или беги», и, казалось, что бегство победит. Ему нужно было увести Ривза с края пропасти, пока темные мысли не утащили его вниз, в переносном и буквальном смысле. Впервые за долгое время Дин почувствовал свой возраст. Что ребенок мог сделать? Он не был сильным, он даже не понимал, какой злой сукин сын нападал на его друга. Калеб был слишком измучен и хрупок прямо сейчас для его неуклюжих попыток спасения. Дин покачал головой, чувствуя, как его пробирает дрожь полного поражения. Впиваясь ногтями в ладони, он пытался достучаться до Калеба, потому что это была его работа. Калеб был не просто его другом, он был его братом, и ни один девчачий разговор не остановит его.       — Дэмиен, тебе нужно подойти ко мне. Здесь что–то есть, я чувствую это. Мне не по себе. Черт возьми, если это то, что преследовало тебя… Папа работает над этим, но нам нужно, чтобы ты вернулся в квартиру. Здесь ты беззащитен. Ты знаешь правила: никакой охоты в одиночку.       С потрясением Дин наблюдал, как плечи друга затряслись и из него вырвалось рыдание.       — Отвали, Дин! Мы здесь не охотимся. Ты что, не понимаешь? Я не могу рисковать кем-то еще… Я больше никого не потеряю…       Голос Калеба был таким сдавленным от боли, что Дин инстинктивно шагнул вперед, гадая, не ранен ли подросток. Ривз зарычал, напрягаясь еще больше и вжавшись в стену, как будто только так он мог оставаться на ногах.       — Пожалуйста, Дин, отойди. Они уже выбрали тебя следующим… Боже мой… Я умоляю тебя, чувак… Я не могу сдерживать их долго…       Калеб оглянулся через плечо на друга, и понял, что Дина Винчестера остановит только товарный поезд. Из глаз Калеба потекли слезы, он открыто плакал от напряжения, борясь с какой-то невидимой силой. Из его носа струйкой текла кровь, и страдания, который Дин видел в подростке, который стал для него старшим братом и защитником с тех пор, как ему исполнилось шесть лет, был невыносим.       — Дэмиен, — выдохнул Дин, произнеся имя как молитву. — Подойди ко мне. Это я, чувак. После всего этого времени и всей твоей ерунды о трех мушкетерах, всех этих лекций о доверии… Калеб, отойди от перил. Тебе не обязательно это делать, чувак. Твое место здесь, со своей семьей. Калеб, подойди ко мне!       Дин почувствовал легкое, как перышко, прикосновение к своему плечу и посмотрел на Мака. Ученый позволил Дину возглавить это спасение ценой больших личных потерь, понял Дин. Мак помогла людям в экстремальных эмоциональных ситуациях, но доктор знал что Дин был спасательным кругом для его сына. Мак признал, что Дин был их лучшим шансом спасти Калеба. От этой ответственности Дина затошнило. Но он сделает это позже, прямо сейчас у него была работа, которую ему нужно выполнить.

***

      Джошуа выбрался из-под мертвой женщины так быстро, как будто его обожгли кислотой. Он опасался, как бы он не был отмечен каким-то образом на духовном уровне, находясь так близко к ней. Ее кожа начала чернеть, когда Джон вонзил свой нож ей в горло, но между серебряным лезвием Винчестера и пулей Сингера с медным наконечником, наполненной солью… это был конец. Сойер взглянул на свою правую ладонь, на осколки стекла, пившиеся в кожу там, где он сломал кулон Легрейв в своей собственной руке, и задумался. Он был очень близок к цели.       Джон внимательно наблюдал за младшим охотником. Он подумал протянуть руку и помочь Сойеру подняться и выбраться из-под мертвой суки, но пепельная бледность парня удержала его. Рыцарь хотел оценить статус своего товарища охотника. Он не понимал магии, и еще меньше ему нравилось, что она сыграла такую большую роль в этой охоте, но ради Калеба он должен был пройти через это. Когда Джошуа попытался выпрямиться и тут же согнулся пополам, только быстрые рефлексы бывшего морского пехотинца спасли его симпатичное личико от соприкосновения с полом. Джон выругался, взяв на себя почти весь вес парня и осторожно опустив его на пол.       Он позвал Сингера, который через секунду появился рядом.       — Давай, Ловкач, — проворчал Бобби, хлопнув Джошуа по лицу. — Это неподходящее место для сна!       Джон наблюдал, как Сойер бросил на Сингера злобный взгляд, но он все еще сильно потел и дышал с хрипом.       — Эй, эй… Джош, что с тобой происходит? — спросил Джон с беспокойством.       Сойер поднял правую руку к Сингеру, выдыхая слова:       — Кровь… магия…       Сингер мрачно понимающе кивнул, наблюдая, как расплывается темное пятно под кожей ладони Джошуа. С благодарностью оглядевшись по сторонам, механик отметил, что архитектурно декоративные колонны, за которыми они прикончили ведьму, скрывали их от окружающих.       Джон хлопнул его по плечу.       — За что ты меня бьешь, идиот? — проворчал Бобби, крепко держа Джошуа за руку.       — О чем, черт возьми, он бормочет? С ним все в порядке? — зарычал Джон, как будто это был самый глупый вопрос, на который ему когда-либо приходилось отвечать.       — Винчестер… ее гончие добрались до… Калеба, — с трудом выдохнул Джошуа.       Бобби засунул что-то между зубов Джошуа и выхватил свой охотничий нож.       — Прикуси покрепче, Ловкач. Я не знаю, насколько глубок этот порез и сколько в нем осколков…       Сойер вполуха слушал Бобби, но быстро терял слух. Он сразу узнал подростка, почувствовал полное отчаяние несчастной души и содрогнулся, когда ясно увидел двух гончих, которые подобрались так близко к человеку у перил балкона, что практически дышали ему в затылок. С решительным рычанием он вывернул руку вверх и наткнулся на нож Сингера, эффектно порезав собственную ладонь на ходу.       — Слишком медленно, — успел сказать он перед тем как потерять сознание от потери крови.