Sympathy for the Devil/Сочувствие дьяволу

            «Усыпи меня, злой ангел. Расправь свои крылья, злой ангел. Пролети надо мной, злой ангел. Почему я не могу дышать, злой ангел?» Бенджамин. Разрушающий злого ангела.       Калебу нужно было вернулся в квартиру, в которой они жили с Маком в пригороде Нью-Йорка. Ему удалось обойти Софи и дворецкого, но пришлось принять их предложение подвезти его домой. Войдя в квартиру, он направился на кухню в поисках льда. Но почувствовал, кто его ждет еще до того, как вошел в кухонную дверь.       Лицо Мака было для него знакомым безопасным раем. Хотя слегка чопорный врач предал свои старые денежные корни, он мог обуздать свои эмоции, сохранив безупречное самообладание, но глаза всегда выдавали его. Глаза Макленда выдавали любые эмоции, владевшие им в данный момент. Калеб был его полной противоположностью. Он никогда не показывал эмоций. Черт возьми, он при любом случает старался заменить их пивом, более крепкими напитками или кровавыми видами спорта! Этот вечер был одним из таких случаев, и Мак, очевидно, выбрал этот вечер, чтобы дождаться его.       Но Калеб сам во всем виноват. Ему следовало подождать, пока Мак уедет из города, прежде чем вступать в настоящий поединок. Но он хотел выпустить пар, и теперь будет расплачиваться за это. Сегодня вечером он был чертовски близок к очень серьезному поражению, если бы Софи не перебила ставку, это было очень непопулярное решение, которое пришлось поддержать некоторым фанатам. Он все еще понятия не имел, как ей удалось провернуть этот маленький трюк, но по ее разговору с Себастьяном, а затем с ее отцом по дороге домой в лимузине, он понял, что сильно недооценил ее. Себ ни за что бы не смог обыграть то, чем она шантажировала своего отца. Он сидел почти без сознания на заднем сиденье роскошной машины и вспомнил, как громко смеялся над тем, как она обнимала своего дорогого папочку. Но прямо сейчас он жаждал горячей ванны, пакета со льдом и хороших лекарств.       — Поздно вернулся, сынок? — холодно спросил Макленд, хотя его глаза умоляли Калеба признаться.       Ривз сменил позу, отдав предпочтение менее пострадавшей левой стороне.       Мак знал. Или подозревал.       Калеб был благодарен, что экстрасенсорные способности отца были не так развиты как у него самого. Ему придется любой ценой избегать прикосновений доктора, он не был готов проводить разговор по душам.       — Да, дикая вечеринка прошла немного наперекосяк. Некоторые люди немного распустили руки.       — Ты в порядке, сынок? — с беспокойством спросил Мак.       Калеб быстро увернулся от протянутой руки отца и отступил на два шага назад. Заметив обиженный взгляд Макленда и дрожащую руку, Калеб вздрогнул. Он не хотел причинить ему боль.       — Ты правда в это веришь, мальчик? — услышал он новый южный акцент в своей голове.       На этот раз Калеб вздрогнул сильнее.       — Я в порядке! — заявил он немного громче чем необходимо. — Мне просто нужно принять душ и немного отдохнуть.       Калеб молча молился, чтобы боль в боку оказалось скорее ушибом, чем переломом ребер. Хотя боль была желанным отвлечением от кошмаров. Он рассчитывал, что будет слишком измотан, чтобы видеть сны сегодня ночью.       Нахмурившись. Мак пожелал сыну спокойной ночи и наблюдал, как тот направляется в свою комнату. Что-то в том, как Калеб держался, вызывало тревогу в докторе. Его сын был ранен. Мак хотел позвать сына обратно и потребовать объяснить, что случилось, но сердитый ответ, что с ним все в порядке, дал понять, что он только зря потратит время на объяснения. Ученый надеялся, что Калеб станет более разумным после отдыха. Мак все равно с ним поговорит, даже если бы ему придется заставить Джонатана держать подростка, пока Мак будет осматривать его. Потому что для него не было ничего важнее благополучия его ребенка. Даже его счастье.             

***

      С вздохом облегчения, Калеб опустил голову. Он был на седьмом небе от счастья при мысли о том, что худший день за последние годы подошел к концу. У него был только один претендент на звание «худший день в его жизни». Всякий раз, когда был отстойный день он называл его «день, занявший второе место» или «серьезный конкурент». Сегодня у него был по-настоящему серьезный конкурент, черт возьми! Конечно, пульсирующие ребра, подбитый глаз, синяк в форме ботинка на подбородке и горящая поясница только это подтверждали.       Его противник с самого начала боя играл грязно, пытаясь одержать верх, ударяя по почкам Калеба. Он не ожидал, что Маркиз Квинсбери будет править на улице, но он и не ожидал, что профессиональный чемпион страны в тяжелом весе будет его соперником. Софи, вероятно, спасла его задницу.       Экстрасенс внезапно ахнул, сдавлено вскрикнув, когда перекатился на самое больное место на спине. Он рефлекторно дернулся на бок и свернулся калачиком. Закрыв глаза и посасывая порез на внутренней стороне губы, Калеб сделал то, что почти никогда не делал — он начала молиться. Ривз усердно молился, чтобы потерять сознание. И когда его дверь с грохотом распахнулась, он понял, что его молитву отклонили.       Калеб никогда не видел, чтобы Дин двигался так быстро. Он напугал подростка, внезапно появившись у его кровати.       — Ты стал сталкером, Винчестер? — зарычал Калеб.       Дин проигнорировал его резкие слова и приступил к работе, умело осматривая переломы, начиная с шеи и плеч друга.       — Эй, отвали на хрен от!.. — начал Калеб, но завопил, когда Дин надавил на его ушибленными ребра.       — Замри, придурок, или я начну вправлять кости прямо здесь и сейчас, — рассеянно ответил Дин.       Калеб по-детски фыркнул.       — Они даже не сломаны. Из тебя выйдет отстойный доктор!       Дин посмотрел на друга, его глаза пылали от гнева.       — Они не сломаны… пока что, Ривз. Просто подожди, пока мой отец — или твой — не поймет, что ты вывел идиотизм на новый уровень!       Калеб оттолкнул друга. Он был не в настроении выслушивать это дерьмо от ребенка. К несчастью для Калеба, Дин был быстрее. Когда Дин попытался схватить его за поясницу, подросток заорал во все горло, обхватив рукой правый бок и хрипя сквозь стиснутые зубы.       Гнев Дина растаял как снежинка в летнюю жару, и сменился ужасом и беспокойством.       — Калеб, ты не в порядке. Извини, чувак, я просто подумал, что ты притворяешься из-за своего отца. Я думаю, все плохо, Дэмиен, тебе нужно…       Калеб вспотел и слегка дрожал. Его поясница горела. Он был полностью согласен с Дином, но ему пришлось промолчать, поскольку он пытался сдержать боль и слезы.       — Будешь плакать, Калеб? — услышал он дразнящий голос в своей голове. — Хочешь обняться, малыш? Позовешь папочку, Калеб. Но он слишком занят, потроша мамочку, не так ли?       Калеб покачал головой, тяжело дыша.       — Прекрати, черт возьми. Оставь меня, твою мать, в покое! — прорычал он, крепко зажмурившись.       Когда он открыл глаза, то увидел обиженное выражение на лице Дина.       — Калеб Томас Сивер! — пропел голос. — Ты только что пнул щенка!       Подпрыгнув, что вызвало только еще большую боль, Калеб понял, что Дин только что схватил его за плечи и опустился перед ним на колени с нескрываемой паникой на лице.       — Я позову твоего отца, Дэмиен. Просто держись, чувак, ладно? Просто продолжай…       — Нет! — Ривзу удалось приподняться на кровати, не обращая внимания на боль в пояснице. — Я в порядке, Двойка. Неужели нужно беспокоить папу из-за пустяков?       — Ты никудышный лжец, малыш.       Голос из дверного проема заставил обоих мальчиков подпрыгнуть и почти вытянуться по стойке смирно плечом к плечу. Калеб пришел в себя первым.       — Джон, — сказал он вместо приветствия и безмолвно проклял свою удачу в том, что его обнаружил проницательный наставник.       — Я буду очень признателен, если вы двое отбросите жалкие оправдания и перейдете прямо к правде. Я хочу хорошенько выспаться ночью.       Калеб проклинал себя за то, что из-за его выходки Дин попал под прицел Джона Винчестера. Он решил отвести огонь на себя.       — Что это с тобой, Винчестер, ты не хочешь пользоваться ванными комнатами в своей комнате?       — Парень, если ты думаешь, что ты… — с раздражением начал Джон.       — Извините, капрал, — перебил Калеб. — Надо отлить.       Когда подросток прошаркал мимо него к ванной, Джон нахмурился еще сильнее. Он повернулся к своему обеспокоенному сыну.       — Чемпион, иди разбуди Макленда. Скажи ему, чтобы принес свою сумку с фокусами.       Дин просто кивнул и направился к двери. Когда он добрался до темного коридора, его остановил сильный хлопок двери ванной, когда Калеб отчаянно вцепился в ручку обеими руками, тяжело дыша и обливаясь потом.              — Кажется у меня вместе с мочой идет кровь, Джонни… Все ставки отменяются.       Джон рванулся к раненому подопечному, как только у того побелело лицо и он пошатнулся. Рыцарь добрался до него как раз в тот момент, когда тело Калеба отказалось от борьбы. Джон обхватил подростка с уверенностью и нежностью, которые он обычно приберегал для тяжелых моментов.       — Дин, забудь о Маке, звони 911! — скомандовал Винчестер.       Дин кинулся к ближайшему книжному шкафу за телефоном Калеба.       Джон осторожно опустил протеже на пол. Положив голову экстрасенса себе на колени, он погладил его темные волосы, прежде чем перейти к точке пульса на шее.       — Скажи мне, почему я все эти дни нахожу тебя на земле, малыш? — тихо спросил он, не уверенный, кого должна была подбодрить шутка.       Он видел, что Ривзу здорово досталось. Джон считал Калеба еще одним своим ребенком и не успокоится, пока не закопает то, что ранило одного из его мальчиков, в землю.       Услышав суматоху в дверях появился Макленд. Увидев своего сына на полу, и склонившегося над ним Джона, услышав разговор Дина по телефону, Мак не поддался своим отцовским инстинктам, не оттолкнул Джона Винчестера, чтобы добраться до своего сына. Вместо этого он выбрал то, в чем Калеб нуждался больше всего прямо сейчас: доктора Макленда Эймса. Он опустился на колено на пол и прижал пальцы к шее сына.       — Что случилось? — только и смог выдавить он, смотря на Калеба.       Дин присоединился к ним и начал быстро говорить:       — Была уличная драка… пари… — он сделал паузу, встретив потемневший взгляд отца. Но Калеб нуждался в нем, поэтому он выдержит гнев взрослых.       — Калеб делал ставки на уличные драки? — недоверчиво переспросил Мак.       — Нет… Я думаю, он сам был ставкой, — с запинкой сказал Дин. — Судя по его спине, с кем бы он ни сражался, соперник дрался грязно.       Макленд старался держать себя в руках, хотя ему хотелось кричать «Какого черта?!». С чего бы Калебу ввязываться в уличную драку? Осторожно, благодаря непрошеной, но необходимой помощи Джона, он перевернул Калеба на бок.       Увидев красные, синие и черные пятна покрывавшие всю спину подростка Мак выругался:       — Срань господня!       Быстро коснувшись лица сына, обнаженных рук и груди под нехарактерной для него белой футболкой, в которой он предпочел спать, он пробормотал:       — Холодный. — Макленд посмотрел на Джона и спросил. — На что он жаловался перед тем, как потерял сознание?       Бывший морской пехотинец покачал головой.       — Я проснулся услышав его крик. Когда я добрался сюда, он вышел из ванной, потому что там была…       — Кровь? — ровно спросил Мак, не выказывая никаких эмоций.              — Ты меня слышишь, Мак? — спросил Джон.       Макленд проигнорировал его.       — Дин, через сколько приедет скорая?       

***

      В комнате стоял знакомый запах, несмотря на то, что трубка пропускала в нос чистый воздух. Калеб начал возвращаться к реальности, медленно, вяло, чувствуя онемение и что-то странное… Ах, хорошие лекарства! Он приоткрыл глаза и постепенно сфокусировал взгляд на обеспокоенном лице отца.       — Папа? — прохрипел он.       — Я рад, что ты с нами, сынок. — Макленд мягко улыбнулся, взяв подростка за руку.       Калеб слабо улыбнулся. Выражение лица Мака оставалось озабоченным, хотя в глазах светилось облегчение. Он откашлялся, прежде чем продолжить хриплым голосом.       — Твои почки получили довольно серьезные ушибы. К счастью, операция не потребовалась. Если бы Дин тебя не обнаружил…       Эймс не смог закончить предложение, что указывало на плохие последствия, потому что обычно Мак мог много говорить на медицинские темы.       — Я снова должен маленькому Пуаро?! Черт возьми, этот парень с таким же успехом мог бы засунуть меня в позолоченную лампу и потребовать, чтобы я называл его хозяином. Но я ни для кого не собираюсь надевать шаровары! — пошутил Калеб, пытаясь поднять настроение.       Ученый сдержано улыбнулся. Но были одна или две неизбежные, уникальные ловушки в воспитании сильного, экстрасенсорного умника.       — Я не хочу говорить об этом, Мак. — Калеб ответил на незаданный вопрос, отводя взгляд и теребя нитку на одеяле.       — Я думал, мы согласились с правилом «жди, пока тебя не пригласят» для читающих мысли? — любезно указал Мак.       Калеб пошарил руками в поисках рычагов управления кроватью и с помощью отца приподнял спинку кровати.       — Я подумал, что официальное приглашение затерялось по почте, — пробормотал он, все еще избегая взгляда Эймса.       — Калеб, — начал Мак мягким, но решительным голосом. — Когда мы начинали наше совместное путешествие, мы дали друг другу одно очень важное обещание. Ты его помнишь?       — Всегда закрывать крышку на зубной пасте? — пробормотал подросток, внимательно рассматривая картину на стене в стиле Поллианны.       Мак сдержал вздох, он знал, что здесь что-то не так. Его сын не только уклонялся от ответа и фактически избегал смотреть на него, он был слишком подавленным. Это больше не был уставший от мира двенадцатилетний подросток, движимый отвращением к власти и недоверием к миру в целом. Это был могущественный экстрасенс, близкий к пику своих способностей, и его разум был так же недоступен для Мака, как если бы он был намертво заперт за дверью из экстрасенсорного кевлара.       — Тогда могу я сказать?       В ответ было молчание. Эймс чувствовал себя так, словно его вернули обратно в детскую психиатрическую больницу в Бруклине.       — Твое желание выйти на улицу и участвовать в драках, на которые делают ставки твои ищущие острых ощущений одноклассники, показывает твое стремление к единоборству. Но это больше, чем одержать верх над плохой компанией, одобрения которой ты не добиваешься и на которую тебе наплевать, не так ли? Я могу только предположить, что ты искал возможность выпустить пар, потому что считал это честным поединком, учитывая твое обучение? Ты чувствовал необходимость за что-то заплатить? Я близко в правде?       Калеб бросил на него сердитый взгляд.       — У меня нет склонности к саморазрушению.       Мак улыбнулся, он знал, что Калеб раскусит его.       — Как бы ты тогда это описал, Калеб? Неисправный инстинкт самосохранения?       Ривз закатил глаза.       — Сарказм — это моя защита, папа, а не твоя.       Мак печально вздохнул, проведя пальцами по брови. Калеб понял, о чем идет речь. Его приемный отец выходил за рамки дозволенного, пытаясь всеми своими профессиональными навыками пресечь родительские инстинкты. Но Калеб уловил все благодаря экстрасенсорной связи. Главной эмоцией в Маке был страх, за ним шли беспокойство, злость и вина. Последнее вызвало наибольшее любопытство. Мак винил себя в сложившейся ситуации.       — Ты не виноват в моих идиотских поступках, Мак, — кисло проворчал подросток.       Макленд Эймс побледнел, а Калеб чуть не вздрогнул от волны гнева, которая накатила от отца.       — Калеб Томас Ривз, что, черт возьми, по-твоему я должен чувствовать, когда мой единственный сын скорее позволит какому-то зануде, пещерному человеку с трущоб избить себя до полусмерти, чем поговорит со мной о том, что его явно гложет?! Как я должен отреагировать, увидев тебя без сознания, Калеб?       Ривз наблюдал за взволнованным Ученым. Слов было недостаточно, чтобы передать эмоции, которые он больше не мог сдерживать. Мак, который обычно был таким уравновешенным, спокойным и собранным, выглядел так, словно ему отчаянно нужно было что-то сломать.       Подросток закрыл глаза, ему почти показалось, что он попал в момент «Чумовой пятницы».       — Прекрати, пожалуйста, — неуверенно прошептал он. — Мне жаль, папа.       Легкое прикосновение к его плечу заставило его поднять взгляд.       — Я не сержусь на тебя, сынок. Я испугался, что могу потерять тебя, что ты предпочел бы изгнать свои эмоции в насилии, чем позволить мне приблизиться. Я чувствую себя виноватым из-за того, что не заметил этого. Прости, Калеб.       Ривз смахнул выступившие на глазах слезы, крепко сложив руки на груди.       — Пожалуйста, Мак, остановись. Ты на себя не похож. Я не заслуживаю…       Он видел тревогу отца, хотя его лицо почти ничего не выражало. Неминуемый срыв Калеба выводил Мака из себя, но облегчение, которое сопровождало его жгучую потребность утешить сына, подсказало Ривзу, что Мак слушает его.       — Я дам тебе все что ты захочешь, Калеб, — начал Макленд хриплым от эмоций голосом.       Подросток резко отвернулся от Ученого, который стоял очень близко и держал его за руку.       — Я люблю тебя, сынок. Ничего из сказанного и сделанного тобой этого не изменит.       По щекам Калеба потекли горячие слезы, и он мысленно застонал, яростно стряхивая соленую влагу. Хватка отца постепенно становилась крепче, когда Калеб позволил эмоциям выплеснуться наружу.       — А что, если… — запинаясь, начал он.       Мак собрался с духом, изо всех сил сдерживая любые эмоции, не желая, чтобы мальчик истолковал его собственное внутреннее смятение как неодобрение или, что еще хуже, неприятие. Он поддерживал контакт с сыном и пытался унять дрожь, пробегавшую по его телу. Это было похоже на первые годы с Калебом, после адских кошмаров, которые мучили его о родителях, бабушке и смерти приемных родителей.       — Дыши, Калеб, — мягко подсказал Мак, не отпуская своего мальчика.       Калеб коротко взглянул на него, его руки все еще были прижаты к бокам, слезы текли, дыхание прерывалось, как будто он боролся сам с собой, чтобы остаться или бежать изо всех сил.       Мак нежно положил руку на затылок сына и заставил себя глубоко дышать, пока Калеб не стал дышать с ним в унисон.       — Что, если я скажу тебе, что Дэниел Элкинс был прав? — хрипло спросил Ривз.       Подросток пристально посмотрел Маку в глаза, и у Эйсма сжалось сердце от боли, которую он увидел на лице своего мальчика.       — В чем конкретно? — тон Мака был нейтральным.       — Обо всем этом, Мак! — взорвался подросток. — Мой гребаный прадед убийца, лег под демона и сжег собственную паству. Мой отец… Айзек закончил свою жизнь до того как окончательно спятил… Мы все знаем, что кровь не водица, не так ли?!       Крики Калеба становились все более яростными, и, словно в подтверждение своей последней мысли, он яростно потянул за канюлю, разбрызгивая кровь по белым простыням.       — Калеб!       Крик Макленда привел в палату сердитую медсестру.       Эймс схватил сына за раненую руку и заорал на медсестру.       — Мы в порядке. Пожалуйста, уходите!       На лице худощавой женщины отразилось мрачное недоверие.       — Я сказал убирайся, женщина! Ты что, глухая?! — кричал Мак, пытаясь остановить кровотечение.       Он схватил Калеба за подбородок, заставляя подростка посмотреть на него.       — Ты не твой дедушка, Калеб, ты меня слышишь?       Ривз горько рассмеялся.       — Я не только испорченный товар, Мак. Я проклят. Я грязный демон-полукровка. Тебе нужно держаться подальше, пока я не сделал с тобой то, что…       Макленд нежно прижался лбом ко лбу Калеба, заставив подростка прерывисто вздохнуть и прекратить свою тираду. Он нежно обнял голову сына и прошептал:       — Ты боишься причинить мне вред?       Калеб едва слышно выдохнул.       — Не только тебе.       Эймс знал, что разрушает все барьеры на душе сына, но ему нужно было увести Калеба с этой опасной дорожки. Он не позволит сыну причинять себе вред. В прошлом он позволял Калебу поблажки в годовщины смерти его семьи, неохотно передавая заботу о сыне Джону, поскольку Калеб находил больше утешения в действиях, чем в словах. Но наказание, которое он получил в драке, и его готовность обратить свой гнев на себя были новыми тревожными сигналами, и Маку нужно было быстро выяснить, что толкнуло его ребенка на этот темный путь.       К какому бы ответу доктор ни готовился, он его не получил.       — Не только мне? — подсказал он мягко.       Калеб закрыл глаза, не в силах выдержать вопросительный взгляд отца.       — Двойка… Все … Мне снилось… Я видел глазами… — он замолчал.       — У тебя было видение? — Мак постарался говорить не обвиняюще.       Не открывая глаза Калеб начал пересказывать свои сны. Начав, он уже не мог остановиться, как будто прорвало плотину, и это было чистое облегчение.       — Калеб. — Эймс прервал его рассказ, слегка отстранившись, чтобы посмотреть на него, но убирая руки. — Кто такая Сесили? Ты сказал, что она предупреждала тебя о том, что произойдет. Кто она?       Ривз рассмеялся, и слеза скатилась по его щеке.       — Она призрак, папа, — ответил он как ни в чем не бывало, поражаясь тому, на что готов пойти его отец, чтобы не дать ему почувствовать себя уродом.       — Думаю, я могу помочь, если бы ты начал с самого начала, Калеб, — спокойно сказал Ученый.       Мак знал, что эта история объяснит причину того неуловимого чувства неловкости, которое он испытывал по поводу своего сына с тех пор, как встретил его на ферме Джима. Перепады настроения, нехарактерная враждебность по отношению к семье, напряженные события, которые полностью противоречили той глубокой любви, которую испытывал Калеб к родным. Эймс собрался с духом, потому что он ни за что не позволил бы какому-то призраку продолжать мучить его ребенка. Ученый понял, что это был необычный призрак, но Макленд Эймс надеялся, что сущность — кем бы она ни была — поймет, что мальчик, против которого она решила выступить, тоже не был обычным. На самом деле, пытаясь причинить вред Калебу Ривзу, призрак напал не на ту семью!