Your wise uncle

Мужчина проходит внутрь торжественного зала, здороваясь с некоторыми знакомыми людьми и кивая другим окружающим. — Добрый вечер. Не сказать, что он был интровертом, даже наоборот, однако сейчас лучше бы держался от социума подальше. Все равно делать тут нечего. Разве что пить огромное количество алкоголя и без умолку болтать с этими гостями, пока не настанет утро. А такая прерогатива ему совершенно не нравилась. Эго лёгким движением расстёгивает пуговицу на своём пиджаке, внимательно рассматривая интерьер. Как обычно, ничего нового. Всё те же дорогие и безвкусные украшения и глупые богачи, что не могли отличить оригинал от хорошей подделки. Мир не особо меняется. Скучно. Тёмный взгляд скользит дальше, впитывая каждое выражение лица, мимику и ужасно вычурные наряды. Чёртовы придурки. Пожалуй, было бы лучше, если бы он остался дома и… Зрачки мужчины слегка расширяются. Брюнет определённо точно помнит, как именно выглядел твой тупой помощник, что сейчас пренебрежительно смеялся возле какого-то гостя. И почему-то тебя рядом там не было. Кажется, кто-то не уследил. Что ж, будет даже забавно, когда этот сопливый паренёк поймет, что к чему. Джинпачи удовлетворительно хмыкает и разворачивается в сторону с верандой, неспешно шагая в нужном направлении. Если не здесь, то там. Люди расступаются перед ним. Твой дядя всегда знал, где ты могла находиться в холодном одиночестве. Но вряд ли позволит находиться и минуту дольше в таком состоянии, когда он был совсем рядом. Дверца мягко раскрывается, позволяя увидеть небольшую фигурку у мраморных перил, которую мужчина лелеял больше всего на свете. Ты, хоть и была сильной, независимой, умной, но Эго всегда видел в тебе ту милую малышку, которая любила спокойно сидеть у него на руках, пока не уснёт. Его маленькая племянница. — Почему стоишь одна? — на твои плечи опускается тёплый длинный пиджак, который может зашить от всех невзгод. Знаешь и уверена в этом. — Кретин зубами светит, а ты здесь. — Устала… Мужчина чуть хмыкает и подходит ближе, занимая место рядом. Так было всегда. Где бы ты не была, твой дядя будет неподалёку, поддерживая тебя своими руками и расчетливым умом. Пожалуй, иногда даже было завидно из-за его холодного мозга, который смог бы рассчитать любую стратегию или жизненный план. Джинпачи по истине был замечательным, пусть и немного своеобразным. — Что случилось? — интересуется брюнет, наклоняя чуть голову, чтобы добраться до твоего лица. Однако волосы так неудачно выпадают из-за уха и теперь, тебя практически не видно. — Не отвертишься; можешь не пытаться. — По мне так видно? — чуть усмехаешься, но улыбка скорее печальная, чем привычная весёлая. — Всё в порядке. Как-нибудь разберусь с этим, да и будет хорошо. — Я, кажется, спросил «что случилось», а не «как планируешь вылезать из этого дерьма». Отвечай, — все эти слова не звучат грубо, скорее с заботой и волнением. Однако тебе совершенно не хочется втягивать Эго в свои проблемы и заставлять его переживать из-за всяких подобных мелочей. Может быть и было возможным так поступить, если бы твой возраст был до десяти лет, но точно не сейчас. Всё же нужно самой брать ответственность за свои поступки, а не полагаться на кого-то. — будем играть в молчанку? — Извини, мне просто нужно остыть, а говорить — сил нет. Немного плохо. — ты отворачиваешься в другую сторону, чтобы на совсем избавиться от присутствия дяди. Но, кажется, у мужчины были совсем другие планы на тебя. Большая ладонь ложится на твою щеку и силой заставляет посмотреть прямо в чёрные глаза Джинпачи, который начинал немного вскипать от всей этой ситуации. Взгляд мужчины чуть округляется в немом ужасе. Горячая слеза быстро растворяется на бледной коже его руки. Ты всё равно не смотришь на него. Стыдно. Эго тянет твоё тело на себя и прижимает, едва ощутимо гладя по спине. Он чувствует всю немощность и обиду в тебе, пока его рубашка промокает в районе груди. Отвращения совсем нет. Только огромная поддержка и тепло, позволяющие выпустить все негативные эмоции. Больно. — Мне не хочется жить… — от шепота мужчина только сильнее сжимает твою подрагивающую спину. Его внутренности покрываются коркой леденящего ужаса, который брюнет чувствовал до этого лишь раз в своей жизни. Тогда он думал, что потерял тебя, ведь ты в детстве решила испугать дядю шуткой и задержать дыхание. Никогда ещё он не был настолько шокированным, как тогда. Но сейчас это не прошлое, а настоящее и совершенно не смешное. — Хочу уме… — Тихо. — его ладонь накрывает твои губы, не разрешая договорить. Эго чувствует крупную дрожь на тебе, но никак не может забрать её на себя. Это липкое, мрачное и ледяное чувство, которое словно навсегда впилось в твоё тело и теперь отравляет мысли подобным ужасом. Что же ты сейчас испытывала? — Я… — новый всхлип, будто эхом разносится вокруг, ожесточая лицо мужчины. — Сказал молчать. Не смей хоть что-то говорить. — ветер обдаёт холодными потоками вас двоих, но не заставляет уйти внутрь. Там слишком много притворства и лживого смеха, который только усилит твоё ужасное состояние. Вместо этого — крепкие руки дяди надёжно прижимают ближе, чтобы хоть немного убрать безразличную боль из тебя. — Мне так плохо… Столько лет мужчина был рядом и видел только добрую девочку, что всегда с удовольствием сидела на его коленях и слушала очередную историю из его знаменательной футбольной жизни. Он опекал тебя от всех плохих моментов насколько мог; исполнял любые желания лишь ради твоей милой улыбки и объятий. Начиная с детства и продолжая подростковым возрастом так было всегда. Хочешь поиграть с золотыми кубками в его доме? Да можешь и разрешения не спрашивать, только не поранься. Захотела увидеть море? Дядя устроит небольшой полёт на самолёте ради ресторана у лазурного берега, а потом вернет обратно родителям. Помощь с уроками? Всегда к твоим услугам прямо на собрании с японским правительством. Понравилась какая-либо вещь? Он купит во всех цветах и предоставит свой особняк под твой гардероб; пользуйся в любое время. Но когда всё изменилось? — Откуда у тебя в голове такие мысли? — мужчина проводит рукой по твоим распущенным волосам, но делает это настолько аккуратно, будто ты вот-вот рассыпешься в его объятиях. — Почему они появились? — Я чувствую себя самой ужасной… Целую неделю могу думать только об этом и ни о чем другом. — поднимаешь взгляд на Эго, встречаясь с его. Он замечает, что весь красивый цвет в радужках почти пропал, меняясь на темную дымку. — Знаю, что нельзя, что это не выход, но не могу по другому… Большие пальцы брюнета вытирают тонкие блестящие дорожки, чувствуя жжение на своей коже. Что же такого страшного сидело у тебя внутри и выворачивало каждую тайну наизнанку? Что не давало покоя? — Просто хочу сделать это так, чтобы никто не узнал… — глаза продолжают слезиться, а горячие капли плавится на его руках. На губах проскальзывает усталая усмешка. — Не понимаю, почему рассказываю тебе, дядя… — Потому что знаешь, что так правильно. — Наверное. — коротко киваешь. Его ладони тёплые даже на таком холоде, когда он в одной рубашке стоит так долго. — Не говори родителям, пожалуйста… Они меня убьют за такое… — Если промолчу, то ты их опередишь. — Эго смотрит так отчуждённо, будто на что-то омерзительное его взору и тебе прекрасно известно почему. — Думай быстрее, что мне ещё сказать. — …спаси меня, пожалуйста… Мужчина опускает свои кисти ниже и подхватывает твоё тело на руки, неся в другую сторону от зала. Ему до сих пор не верилось, что за всё время, где ты находилась одна, только одна мысль крутилась вокруг, подталкивая в ужасающую пропасть. Приди он позже, то ты бы перекинула свой вес туда? Почему та девочка рассыпалась? — Забудь обо всём. Думай только о горячем чае и моём доме, — Эго опускает тебя на переднее сидение своего автомобиля, включая обогрев салона. — поняла меня? Скоро будем там, можешь засыпать. Вы оба знаете, что его место находится слишком далеко, но так даже лучше. Есть время, чтобы успокоиться и согреться; неважно от холода снаружи или внутри. Тебя клонит в сон. Так и нужно. Глаза слипаются от влаги и медленно высыхают. Сердце возвращает прежнее сердцебиение. Спине очень тепло. Черные глаза остро косятся на тебя сквозь раму очков. Спустя секунду он снова смотрит на темную дорогу. Машина трогается. Пусть тебе снятся только самые лучшие сны. По прибытии домой мужчина не разбудит твоё спящее тело, только возьмёт на руки и отнесёт внутри, перед этим отклонив очередной звонок на телефоне. На улице уже была глубокая ночь. Вся поездка слишком растянулась, однако ты мирно посапывала у него на плече. Его любимая племянница. Джинпачи не станет включать свет внутри, сохраняя приятную знакомую темноту. Этот интерьер дома ему хорошо известен. Мужчина преодолевает небольшую лестницу и идёт прямо, пока не натыкается на большую спальню. Эта комната была сделана специально для тебя. Он проходит глубже, до самой кровати, и опускает спящее тело на мягкий матрас. Все подушки были в таком же положении, в котором ты их убрала в прошлый раз. Как давно это было… Эго берёт твои щиколотки и стягивает туфли на пол, не особо беспокоясь об уличной грязи. Квадратный каблук тихо стучит о паркет. Лучше. Он тянет за край одеяла на себя, чтобы плотно накрыть тебя. — Почему… Баритон брюнета прерывает тишь твоего сна и ночи за окном. Взгляд смотрит на тебя чуть пугливо, но с той же любовью и заботой, что и прежде. Это никогда не поменяется, что бы ни случилось. Будь уверена. — Можешь тонуть сколько угодно в этом болоте, но каждый раз я буду вытаскивать тебя оттуда, — пальцы мягко гладят твои волосы. — за ноги, руки, без разницы. Ты там не застрянешь надолго. Не в этой жизни. Джинпачи улыбается уголком своих уст. — Спи. Я всё решу. Мне не нужны причины, чтобы любить тебя. — ладонь ложится на твой лоб перед тем, как мужчина встаёт и выходит из спальни. — Только не думай о подобном. Он хороший дядя. Доверься.