Золото во тьме, венец из крови

Войти в Общество душ не сложнее, чем в открытые двери. Квинси идут по улицам белого города, сметая сопротивление неостановимой волной. Шинигами измельчали, ослабли, попросту выродились, как вырождаются дикие волки в декоративных собачонок. Сражаться с ними, что отпихивать с дороги чихуахуа. Жалкой псине одного пинка достаточно, чтобы больше не поднялась. И даже капитаны... а что капитаны? Без своих банкаев они ничто. Вот и толку от этой огромной силы, достигаемой десятками лет тренировок, если пользоваться не умеют? Раньше шинигами даже с шикаем представлял серьёзную угрозу, а сейчас? Жалкое зрелище. Эс Нодту достаётся в противники капитан шестого отряда. Кучики Бьякуя силён. В нём есть достоинство. Честь. И глупая гордость. Но против силы страха они ничто. Капитан сражается, сражается и не отступает даже будучи тяжело раненным, лишившимся сил и большей части крови, но все равно встает и не отступает. Это заслуживает уважения. Он поднимается с колен, хватается за стену, сжимает сломанный меч и боится-боится-боится... но стоит. - Что ты защищаешь? - спрашивает его Нодт. Лишь тот, кто готов отдать свою жизнь за что-то важное, способен стоять, когда ужас вгрызается в кости, выстужая лёгкие. Капитан Шестого отряда молчит, упрямо смотрит и снова идёт в бой, отлетая от очередного удара, что тряпичная кукла. Он не в силах ни уклониться, ни продолжить бой, как должно. Но почему-то снова встает. - Отчего ты снова встаешь? Не чувствуешь страха смерти? Не чувствуешь боли? Неужели совсем не боишься? Иллюзорные образы окружают капитана, вьются вокруг как мотыльки, превращаются в посланниц смерти, кружатся мертвецами, цепляющимися за ноги, приобретают облик сестры, мертвой, искалеченной, неподвижной и так и не спасенной. В этот момент в Кучики Бьякуе что-то ломается, меч подрагивает, опускается ниже, глаза стекленеют. Кажется, он наконец теряет волю к сражению, перестает сопротивляться... Но нет. Реацу бьётся как кровь из пробитого сердца. "Убивать такого почти жаль", - с лёгким сожалением думает Эс Нодт. - Я окажу тебе милость, капитан, - говорит он ему. - Убью тебя твоим собственным занпакто, - медальон в руке расцветает реацу, поднимая в воздух лепестки сакуры. - У вас, шинигами, особая связь с ними, верно? Это будет ласковая смерть. Облако цветов вздымается волной, девятым валом и несётся, несётся, несётся... Это, и правда, красивая смерть. Достойная для того, кто сражался до конца. Прижатый к разрушенной стене, словно бабочка, капитан не сможет ни увернуться, ни уцелеть. С тихим шорохом лепестки возвращаются назад. Бьякуя Кучики всё ещё жив. "Какой сильный человек", - думает Эс Нодт, подходя ближе. Он почти восхищён. Только почти. Он поднимает руку, касаясь смертельно бледными пальцами окровавленной формы. За рёбрами всё медленнее бьётся упрямое сердце. Невидящий взгляд тёмных глаз полон тумана. Он почти решается его добить. Пробить пальцами грудную клетку и вырвать это сильное, наверняка горячее сердце, когда кончики пальцев неожиданно укалывает холодом, и рыцарь-квинси замирает. На миг ему кажется, что ему показалось. Не может быть, чтобы... ...холод вновь касается пальцев, и Эс Нодт отдёргивает руку. - Что?... Инистая плёнка бежит по открытым ранам, примораживая самые сильные. На шее шинигами проступает льдисто-голубая вязь знакомой реацу. Взгляд Бьякуя чуть проясняется, в нем скользит непонимание, быстро исчезнувшее под наплывом боли и тяжести, ощущаемой во всем теле, но квинси просто стоит на месте, внимательно смотря на него. Взгляд его холоден, сосредоточен и цепок, недвижим, он молчит, о чем-то размышляя. Наконец, квинси отступает, роняя: - Интересно, какую же миссию на тебя возложил Его Величество? Дыхание шинигами прерывается, из груди вырывается хрип. Слишком поздно Эс Нодт заметил обережную вязь. Рыцарь прикрывает глаза. Стоило бы забрать шинигами с собой - слишком тяжелы его раны. Раз Его Величество даровал защиту этому человеку, его роль неоспоримо велика, но... реацу Императора вьётся вокруг капитана шестого отряда едва ощутимой дымкой, не подпуская квинси. Недвусмысленный намёк, что нельзя вмешиваться. - Во славу Императора... - шепчет Нодт, разворачиваясь. Он уходит с поля боя, не оглядываясь, будто все прошло так, как и было запланировано, будто капитан мертв, будто ничего из ряда вон не произошло. Он сканирует окружение, понимая, что рядом никого нет, и никто не сможет сорвать миссию этого шинигами, какой бы она не была. "Неужели спустя столько лет кто-то остался верен?"