Избранный

Мне так нужно к тебе прижаться,

забери меня срочно, пожалуйста.

Просто Лера – Лютики

      Москва встречает холодным ливнем и едва плюсовой температурой, пусть для марта это и норма, однако Арсений считает, что погода отражает его душевные метания. Он старается гнать от себя все мысли об Антоне, но рука без его ведома постоянно тянется к шее, на которой в том самом, выбранном альфой, месте остался бледный засос.       Такси подъезжает к родной семнадцатиэтажке, и почти сразу омега замечает знакомую машину, стоящую около его подъезда. Арсений вылезает, забирает из багажника чемодан и просто останавливается под едва ли успокоившимся дождем.       — Идиот, быстро в квартиру, – Сережа подскакивает моментально, хватая за руку и затаскивая под козырек подъезда.       Матвиенко перехватывает чемодан из его руки и прикладывает к домофону свой ключ – Арсений сделал его сразу, как только купил квартиру, просто на всякий случай, мало ли, какие ситуации бывают. Альфа затягивает Попова в лифт и нажимает на кнопку с шестеркой.       — Сейчас сразу идешь в душ и греешься, я пока чай заварю, не хватало еще лечить тебя.       Арсений кивает и, только зайдя в квартиру, тут же исполняет указ. Решает не стоять под душем, а набрать ванну, и укладывается в нее, окутываемый теплом. Вода напоминает море и мысли откидывает к вчерашнему дню, когда Антон обнимал так крепко, что казалось – это навсегда, он никогда не отпустит, будет целовать каждую минуту оставшейся жизни и прятать в этом коконе уюта и спокойствия.       А что теперь?       Сев в самолет, Арсений создал между ними огромную, непреодолимую пропасть, и, сам того не планируя, споткнулся и полетел вниз. Назад пути нет, найти в Москве одного единственного необходимого альфу кажется нереальным, но делать это омега и не планирует. Пусть Антон будет счастлив, где-то подальше от него, с человеком, разделяющим его жизненные ценности, а не обманывающим на протяжении всего знакомства.       Слезы рвутся наружу, сдавливая горло, но Арсений проглатывает ком и вылезает из остывшей воды.       Сережа сидит на кухне и задумчиво смотрит в пол, болтая ложкой в чае. Заметив омегу, он тут же приободряется и толкает к нему чашку.       — Вот, я тут тебе сладостей прикупил, – придвигает вазочку с конфетами и коробку пирожных, – а еще в прихожей пакет с яблоками, забыл принести, ты по ним тащишься последнее время.       Арсений улыбается одними уголками и кивает. Пока рядом есть тот, кому можно высказаться и пожаловаться, сдерживаться тяжелее. Сережа невероятный друг, но сейчас омега жалеет, что написал о своем приезде, нужно было пережить первые сутки в одиночестве.       — Арс, ну-ка прекращай, я знаю, что ты делаешь.       — М? – Говорить нельзя, иначе все вырвется наружу.       — Ты сейчас мечтаешь оказаться наедине с собой, чтобы забиться в угол и страдать ближайшую неделю. Так не пойдет, допивай, и я жду рассказа.       Арсений жмурится, промаргиваясь от слез, и припадает к чашке – если пить мелкими глотками, можно потянуть время, а там, глядишь, получится немного успокоиться или друг сдастся и оставит в покое.       Но Матвиенко терпеливо ждет, пристально следя за его лицом, пытаясь считать хоть что-то, а состояние не улучшается, сжимая грудь в тиски все сильнее.       Когда чай кончается, Сережа забирает чашку и сам моет, а затем тянет Арсения за руку в гостиную, усаживая на диван и размещаясь рядом.       — Давай, я слушаю, что произошло за последние сутки?       Омега мотает головой, разглядывая собственные сложенные на коленках руки. Нельзя открывать рот, оттуда вырвется только жалкий скулеж.       — Хорошо, Антон тебя обидел?       Отрицательное покачивание головы.       — Беременность раскрыли?       Снова нет.       — Тебе все надоело и ты сбежал?       — Сереж, отстань от меня, пожалуйста, – со словами вырываются всхлипы, а из глаз текут слезы, – я сам во всем виноват, я только и делал, что врал, – Арсения прорывает на рыдания, сопровождаемые еле понятным потоком слов, – я так хочу к нему, Сережа, хочу, чтобы он меня обнял.       Теперь уже омега скулит, не сдерживаясь, только пытается зажать руками рот, чтобы хоть немного заглушить вой.       Матвиенко обхватывает его, притягивая к себе, и молча выслушивает малопонятную речь.       — Ему это... не нужно, он... он не простил бы... так будет легче.       — Оно и видно, как тебе легче.       — Катя сказала, что... что мы будем вместе... она не... не понимает, ребенок же...       — Арс, – Сережа перехватывает его за плечи, встряхивая, – не смей винить ребенка.       — Я не... не виню, я люблю ее, – Арсений даже немного приходит в себя, услышав такое обвинение, – я все это ради нее.       — Что за бред?       — Антон... – произнесенное имя вызывает ряд всхлипов, – не хочет детей.       — Он тебе это лично сказал?       Снова отрицательно машет головой.       — Тогда почему ты здесь, дурак?       — Так будет правильнее.       На этом допрос заканчивается, и Сережа молча поглаживает по спине, успокаивая. В двенадцатом часу ночи он отправляет Арсения спать, а сам укладывается на диване, решая не оставлять этой ночью.       Утром Арсений обнаруживается на кухне, поедающим вчерашние пирожные. Красные глаза выдают его с потрохами.       — Всю ночь плакал?       — Не всю.       — Почему не позвал?       Пожимает плечами, отпивая из чашки кофе.       — Тебе врач сказал не пить кофе.       — Один раз не страшно, мне нужно.       Сережа уезжает после обеда, добившись обещания лечь спать сразу же. Арсений не сильно-то и против, дел у него ближайшие пару недель никаких, спешить некуда.       Лежа в пустой кровати, он снова ощущает тоску по теплому Антону рядом, так любившему обхватывать его всеми конечностями и утыкаться носом в волосы.       Чемодан стоит еще неразобранный, а там наверняка есть грязные вещи, которыми Арсений терся об альфу, перенимая пусть и не аромат феромонов, но хотя бы запах кожи и пота.              Омега тут же подскакивает, откапывая всевозможные пледы и одеяла в квартире, не трогает только то, которым укрывался Сережа ночью – посторонний запах в гнезде неприемлем. Скидывает все на кровать, формируя стены, а затем лезет в чемодан, извлекая оттуда нестиранные футболки. К огромной радости обнаруживаются шорты, которыми Арсений обтирал сперму альфы, чтобы добежать до душа после их последней вязки. Ночью, собирая вещи, он покидал все, не разбирая на чистое и грязное, и впервые радовался такому пренебрежению. Шорты укладываются поближе к голове, так как от них четче всего исходит необходимый запах.       На дне чемодана также обнаруживается рисунок Савины, на котором изображены они все, его Арсений бережно укладывает на тумбочку около кровати, как одно из немногих напоминаний.       Омега устраивается в центре всей конструкции, ощущая наконец хоть немного безопасности и спокойствия, и засыпает.

●●●

      Дни тянутся, как желе, заставляя сходить с ума все сильнее. Работы нет, не считая редких реклам, которые подкидывает Сережа. Живот еще недостаточно явный, поэтому начало запланированных съемок для беременных ожидается только через пару-тройку недель. Приходится чаще мотаться по городу без дела, лишь бы занять голову и не вспоминать его.       Дома Арсений большую часть времени проводит в гнезде, закапываясь посильнее в одеяла и вещи. Запах Антона пропал окончательно, а без него не было смысла, поэтому омега заменил его на наиболее приемлемый – купил освежитель с яблочным ароматом и распылил над гнездом. Запах был химозным, но успокаивал.       Хоть немного радости принесла девятнадцатая неделя беременности, когда наконец состоялся второй скрининг и пол ребенка подтвердился – стоило ждать девочку. Арсений тут же рванул в офис, чтобы лично рассказать Сереже и Олесе.       Девушка лишь отмахнулась, мол, я же говорила, но все равно искренне поздравила. Ей про Антона омега ничего не рассказывал, списывая плохое настроение на погоду и эмоциональную неустойчивость из-за беременности, но та все равно смотрела с сочувствием и глубоко вздыхала, качая головой, словно догадывалась.       Сережа принял новости с большим энтузиазмом, настроенный скептично к предсказаниям Олеси, и предложил отметить вечером.       — Серёнь, прости, у меня никак, – Арсений замялся, отказывать другу не хотелось, но выбора не было – инстинкты против посторонних рядом с гнездом.       — Блин, точно, забыл. Какие же вы все-таки идиоты.       — В этот раз что не так? – Сережа каждый раз, когда тема возвращалась к Антону, находил причины обозвать их и поворчать.       — Да то, что ты уже давно мог бы успокоиться, но вам же вязку подавай.       — Это я попросил, теперь сам и отдуваюсь.       — А он, по-твоему, сейчас спокойно разгуливает и трахается направо и налево? Нет, Арсюшенька, Антон так же с ума сходит – он повязал выбранную омегу, да еще и без защиты, и теперь не может ее найти, а инстинкты вопят, что она беременная и уязвимая, легко ему, как думаешь? У меня было такое, теперь все случайные связи строго без вязки.       Арсений впервые думает в этом направлении, Антон ведь говорил, что ощущает уязвимость омеги, значит, все так и есть, как описал Матвиенко? Но это ведь пройдет?       — И долго ты мучился?       Альфа пожимает плечами.       — Сложно сказать, меня словно до конца так и не отпустило, я же не знаю, что с ней, может, у меня и вправду ребенок есть?       Арсений сочувствующе сжимает его плечо, обещает подумать насчет вечера и едет домой.       В этот день он так никуда и не идет, валяясь в гнезде и разговаривая с будущей дочкой.

●●●

      Первые масштабные съемки проходят еще через три недели – срок уже почти двадцать две, и живот теперь просто так не скроешь.       Антона Арсений не видел полтора месяца, но по ночам все еще накатывает. Кажется, будто организм отказывается жить без него, подкидывая то бессонницу, то боли в пояснице, то сводящее с ума возбуждение, с которым не помогают справляться игрушки. Хочется альфу – теплого, сильного, желательно с волнистыми русыми волосами, зелеными глазами и именем Антон.       Врач говорит, что все эти симптомы свойственны для беременности, и обещает скорое начало шевелений плода.       Однажды вечером, за несколько дней до съемок, омега встречает Сашу. Тот улыбается, оглядывая его, зовет на ужин и немного поднимает настроение. Альфа намекает всеми способами на заинтересованность в продолжении вечера, но про ребенка не говорит ни слова.       Арсений прислушивается к себе – возбуждение не отпускает, мелькая фоном на постоянке, вариант расслабиться неплохой, но вся его сущность против. Переспать сейчас с Сашей – означает предать своего альфу, а тот выбран на подсознательном уровне. Омега прощается, вычеркивая бывшего из своей жизни окончательно.       — Арс, на завтра у нас еще одна компания, там одежда для беременных. Деньги отличные, бренд новый, но многообещающий. Ты только выспись нормально, чтобы мне гримерша мозг не пилила, что я за своим подопечным не слежу.       — Постараюсь, но обещать не могу.       Нужно выспаться? Так не пойдет, повспоминай Антона и поплачь в подушку, тебе это больше к лицу – именно так и рассуждает его организм, не позволяя сомкнуть глаз до пяти утра.       Подъем в восемь выдается невероятно тяжелым, а из зеркала в ответ смотрит нечто с опухшими красными глазами.       Арсений принимает душ, использует капли, снимающие раздражение, надежда на которые невелика, быстро перекусывает омлетом с яблоком и, одевшись, едет на площадку, где его уже ждет Сережа и съемочная группа.       Матвиенко шокированно смотрит на него, чуть ли не крутя пальцем у виска, и взглядом обещает долгий разговор, пока визажист пытается привести лицо в порядок. Все оказывается не так уж плохо, так что съемки он не сорвал.       Одежда действительно качественная, особенно западают в душу джинсы, которые ни капли не давят на живот, но при этом не съезжают вниз, заставляя постоянно подтягивать. Менеджер бренда, представившаяся Оксаной, посмеивается, видя восторг, и обещает подарить их после съемки, а позже просит немного посидеть в студии, так как должен подъехать владелец, который выразил желание пообщаться лично.       Арсений сидит в небольшой гримерной, смывая макияж – во время беременности кожа стала еще более чувствительной, поэтому лишний раз он старается ее ничем не мазать.       — Арс, тут к тебе приехали, ты, если что, зови, я недалеко, – Сережа тут же снова скрывается за дверью, откуда доносится знакомый детский голос.       Омега чувствует неладное, встает, чтобы выглянуть в студию и посмотреть, что там происходит, но дверь распахивается перед носом, впуская внутрь...       Антона.       В нос ударяет яблочный запах, заставляя сердце сжаться, а слезы тут же выступить на глазах.       Арсений пятится назад, шокированно глядя в любимые зеленые глаза, пока не упирается в столик. В горле стоит ком, не позволяющий произнести ни слова.       Антон смотрит одновременно тепло и настороженно. Он бегает глазами по омеге, задерживаясь на животе, но не хмурится, а только неверяще заглядывает в лицо.       — Арс... я... мне прислали фотку и я сразу сюда... это правда ты? У меня не глюки?       — Я, – все, что удается выдавить из себя.       — Так ты ждешь ребенка? Получается там... а твой альфа? Ты...       — Нет! – Силы находятся моментально, только бы он не надумал лишнего. – Альфа бросил меня, как только узнал о беременности, я одинок, а все, что происходило на острове, было по-настоящему.       — Тогда в чем дело? Почему ты бросил меня? – Антон звучит обиженно, заставляя сердце сжиматься все сильнее.       — Разве в этом нет проблемы для тебя? – Арсений обводит всего себя руками. – Я врал всю неделю, потом услышал ваш разговор с Позом, о том, что ты не хочешь детей, и сбежал, разве тебе этого недостаточно?       — Арс, я хочу детей, откуда ты взял этот бред?       — Ты сказал, что не хочешь даже обсуждать эту тему.       Антон выдыхает, опуская голову, запускает руку в волосы и немного оттягивает что-то шепча, затем снова смотрит на Арсения и, заметив, что тот немного подрагивает, тут же меняется в лице.       — Арсень, ты только не волнуйся так, мы все обсудим, пойдешь ко мне? – Раскидывает руки, предлагая обнять.       Арсений всхлипывает и, уже не сдерживая себя, преодолевает расстояние между ними, влетая в альфу и утыкаясь в его шею. Антон водит одной рукой по спине, а другую кладет на затылок, вжимая в себя сильнее.       — Я так скучал, так хотел к тебе, – слова выходят вперемешку с всхлипываниями и бульканьем, но альфа прижимает к себе крепче, понимая каждое.       — Арсень, послушай меня, хорошо? – Чувствует кивок и продолжает. – Я правда очень хочу детей, но для меня эта тема не самая приятная. Я встречался с девушкой шесть лет, год из них мы пытались завести ребенка, но ничего не получилось, а потом она ушла и спустя полтора года родила. Как думаешь, в ком причина? – Антон обреченно хмыкает, заставляя тут же успокоиться.       — Ты у врача был? – Омега видит отрицательное качание головой. – Тогда почему так загнался?       — Мне кажется, если я услышу подтверждение своим догадкам, будет совсем плохо.       — Ты идиот, и я идиот, потому что рассуждал так же, когда решил молча свалить.       — Арс, то, что ты не рассказал все сразу, конечно, неправильно и стало шоком для меня, но тебе стоило признаться, я бы принял, – Антон наконец смотрит так, как и должен – тепло и солнечно, заставляя камень с души упасть, – я так мучился эти полтора месяца, не представляю, через что прошел ты.       Арсений не выдерживает и прижимается губами к чужим, облегченно выдыхает, когда Антон перенимает инициативу, и стонет от наслаждения, ощущая запах альфы.       — Поедем ко мне? Пожалуйста? Я недалеко живу.       Антон удивленно приподнимает брови, но кивает согласно.       — Только Савину домой закинем, они тут тоже недалеко.       Омега выходит из гримерки, и на него тут же налетают с объятиями.       — Арсений! – Девочка прижимается щекой к уже округлившемуся животу.       Попов прощается с Сережей, уверяя, что все просто отлично, идет за Антоном в его машину, нетерпеливо ёрзает по сидению, пока тот провожает Савину до квартиры, и наконец, закрыв дверь собственной, отпускает себя, прижимаясь к альфе.       — Пойдем в спальню.       Он тянет Антона за руку, затем скидывает с себя одежду и, оставшись в одних трусах, под ошалелый взгляд альфы залезает на кровать, устраиваясь на спине и раскинув руки, зовет к себе.       — Арс, ты меня в гнездо приглашаешь? – Он неверяще оглядывает развернувшуюся перед ним картину.       — Ага, если не понял – это гнездо мне тебя заменяло, сначала тут были шорты, которыми я в последний день твою сперму вытирал, но потом запах пропал, что, не представляешь насколько, расстраивало, а потом вот, яблочным освежителем стал брызгать, кто ж знал, что это твой запах, – Арсений облизывается, представляя, как пахнет сейчас от альфы.       Антон аккуратно перелезает через бортик гнезда, подползает выше и останавливается на уровне живота. Руки осторожно касаются, ощущая плотную округлость, и ведут нежно сверху вниз.       — Ну привет, малыш, кто у нас тут? – Поглядывает на Арсения, ожидая ответ.       — Девочка, – омега шепчет, завороженно наблюдая за его действиями.       — Значит, малышка, – улыбается так, как может только он, – позволишь мне позаботиться о вас?       Антон наклоняется ниже и целует живот в нескольких местах, заставляя Арсения задержать дыхание и проскулить что-то непонятное – все как в тех отгоняемых подальше мыслях. Окончательно кроет, когда он ощущает ответный пинок внутри живота.       — Антон!       Тот испуганно отстраняется, но совсем немного, и бегает глазами по лицу омеги.       — Больно? Я что-то сделал?       — Она пнулась, первый раз, – Арсений, все еще шокированный, смотрит на него в ответ, – так это ты!       — Арс, не пугай меня.       — Про тебя говорила Олеся!       Альфа все еще зависает в недоумении, пока омега восторженно прижимает его руки обратно к животу.       — Точно сможешь принять ее?       Антон оживает, улыбаясь широко, и снова прижимается губами к животу.       — Моя.       — Бляя, – Арсений, все еще не веря в происходящее, начинает возиться, устраиваясь удобнее, – снимай трусы, и мои, и свои.       Антон прыскает, но слушается, стягивая всю лишнюю одежду.       – С узлом? – Еще и нагло посмеивается.       — Конечно, еще спрашиваешь. Чтоб ты знал, ко мне несколько дней назад ее отец подкатывал, а я его отшил, из-за тебя, между прочим, хотя трахаться пиздец хотелось.       Антон нервно дергается, слыша про другого альфу, и ускоряется, что только на руку Арсению. Он откидывает последнюю вещь и тянется, чтобы поцеловать, но притормаживает.       — Надо позу сменить, боюсь придавить случайно.       — Хочу так.       — Тогда без поцелуев.       Арсений недовольно мычит и, оперевшись руками за спиной, приподнимается, тут же ощущая прикосновение губ. Антон вводит палец, затем два, три, и смотрит, немного нахмурившись.       — Что? – Сообразить, что не так, сейчас не в силах омеги.       — Ты растянут, – в голосе появляются рычащие нотки, означающие одно – альфа ревнует.       — Ну так мне как-то нужно было себя удовлетворять, хотя с вибратором совсем не то, – Антон заметно расслабляется, выдыхая и виновато улыбаясь.       — Я и забыл про него, потом обязательно мне покажешь.       Альфа приставляет влажную головку и с оттяжкой входит, тут же плавно набирая темп. Арсений долго не выдерживает и валится обратно на спину, подвывая на каждом толчке. Он наконец дождался этого – горячий член внутри скользит, задевая простату, а узел, набухая, шлепает по промежности и вот-вот окажется в нем. Все это дополняет сладкий яблочный запах, перебивающий химозу освежителя.       Антон переходит на более резкие и жесткие толчки, вгоняя узел до основания, и, не останавливаясь, доводит до оргазма омегу, а затем и себя.       Альфа переворачивает их на бок, боясь завалиться сверху, и выдыхает, заключив Арсения в объятия.       — Правда не бросишь?       Антон улыбается, качая головой.       — Я когда увидел твою фотку, которую Оксана прислала, первая мысль была – ребенок от меня, потом только уже допер, что срок большеват, но что тогда, что сейчас все внутри считает, что он мой, только мозгом осознаю правду.       — Ну тогда не осознавай, – Арсений, прикрыв глаза, утыкается носом между ключиц, – у нас дочка будет.       Антон улыбается и целует его в макушку, укладывая руку на живот. В эту секунду оба уверены, что их история только начинается, а у их еще не рожденной девочки будут самые любящие родители.