Цицерон

*** –нахуй бы ты шёл, Лерок, со своей блять, справедливостью, Цицерон ебанный —Боков прислоняется к подоконнику, достаёт из кармана излюбленные сигареты и ищет спички. –нахуй сейчас ты пойдёшь, и не на чьей-то, а на мой. —без капельки смущения отвечает Валерий, подходит к Жене и встаёт прямо перед ним, засовывая руки в карманы широких штанов. А вообще, он всегда широкие штаны носит, как бомж, ей богу. А Женька ноги Валеры видел, прям загляденье, так и хочется их глазами изучить, каждую линию, каждый изгиб. Но Евгений никогда не скажет это Валере. Лучше умрёт чем скажет, что в нём есть что-то хорошее. А Валера всё ждет пока Боков морщится да нос воротить перестанет, и комплимент наконец хоть какой сделает. –ты злись поменьше, вон уже морщины выступают —Женя проводит пальцем по выступившим носогубным складкам на лице Валеры, и усмехнувшись, убирает руку в карман, продолжая поиски спичек. –а морщины эти не из-за злости у меня, Жень. Это из-за моей затейливой жизни. «И ссор с женой» Пролетело в голове Евгения, что спешно искал спички на своем рабочем столе, зажав сигарету между губ. Странно конечно, что вонючий запах рыбы отсутствует, Женя-ж ведь оставлял тут пакет с закусоном, теперь нету ничего, чтоб пивом запивать. Козырëв подходит к Жене, открывает ящик с бумагами какими-то, и оттуда достаёт спички и ещё одну пачку сигарет. Знает ведь, что Женя своими не поделится, жлоб не доделанный. Евгений кидает свой взгляд на руку Валеры, что крепко держала сигареты, а потом на вторую. В ней были зажаты спички. –Огоньку, сударь? —Валерий подносит горящую спичку к сигарете Жени и ждет одобрения, только вот, нахмуренные брови Евгения говорят о том, чтоб одобрения не ждали. –в жопу засунь, или вон, поди, Огоньку Лавалю дай, может он там от желания шоб его задушили нахуй умирает, так ты подсунь ему сигару свою люксовую, всратую как и костюм твой, так он первую затяжку полностью сделать не успеет, как в этом окажется, как они его называли? —Женя ждет когда Валера подносит почти сгоревшую спичку к своей сигарете, зажигает кончик косяка и тушит спичку, после чего делает затяжку, выдыхая дым в лицо Евгению. — в другой вселенной, —Валерий моргнуть не успевает, как из его рук вырывают сигарету, и нагло крадут. Женя затягивается от души, выдыхает дым и бесстыдно возвращает сигарету туда, где она была ранее. –а он вот от ахуя не в другую вселенную попадёт, а на Марс бля, к инопланетянам, —Боков садится на стол, складывает руки в замок, и глядит то на Валеру, то на Наташу, что, кстати, всё время сидела с ними. –Ташенька, иди кофейку налей, хоть польза от тебя какая будет, — Женя заглатывает вязкую слюну, потирает виски и хмурится ещё сильнее. — раз вам надо, то сами наливайте, а я занята работой, —огрызается та, используя фразы для самообороны. –Рапорт пишешь шоль? –ага, о том какой же у меня начальник… — девушка поджимает губы, стараясь не высказаться о том, какой же всё-таки Евгений Мудак с большой буквы.–безответственный. –да если бы этого безответственного начальника тут не было, то вы все вылетели б с прокуратуры за ручку, все вместе бля, так шо давай, мне не надо тут это, самое — Евгений сползает со стола, подходит к окну и открывает банку с кофе. – Ну шо за люди а, ни говна ни ложки… —теребит тот пустую банку, пытаясь хоть чу-чуть выкарабкать. –Жень, я тебе на будущее скажу, когда ты на работу приходить будешь, обязательно с собой и кофе, и сахар, и печенье там, конфеты бери, абы как, а от нас этого не дождешься, — Валера бесспешно идёт к своему столу, достаёт из шкафчика банку кофе и подходит к Жене, протягивая её. – «От нас» это громко сказано, Валерий. — Наташа томно вздыхает, зарывается руками в своих волосах. Вот же ж змея, а, всё пытается Валерку охмурить, а тот ведётся, как собачка на подводке, что команды всякие исполняет. Подходит тот к ней, ставит кружку с кофе на стол, для неё сам делал. — Наташ, ты отдохни, кофе выпей, он крепкий очень, я его из-… —Валеру перебивают звонким стуком бутылки о стол. –Таш, поди домой а, шо-то ты засиделась тут, давай иди, разрешаю, —Боков курит отжатую у Валеры сигарету, открывает окно вдыхая уличный воздух. Мда, хоть и воняет говном, но за то каким, Московским! О как. Какой бы Москва эта не была, а обратно в Ростов душа сама просится, к тому-же, Маруська там, небось щас сидит там сама, скучает по нему. Кстати о ней. Женя уже как дня три ей не звонит, не ей не маме, а надо бы. Поэтому, первым делом после докуренной сигареты, Женя звонит своей маме. –Ало, мам? Эт я, Женя. Как та-… Обожди ма, обожди, как там Маруся? В смысле рак? Кто сказал? Я приеду сегодня, ждите, всё давай пока, — Евгений кладет телефон с громким звуком и замирает. Какой рак? Когда уходил обычная лихорадка была, или простуда, но не рак ведь… Валерий, после невзначай подслушанного разговора Жени, подходит к тому и встаёт сзади, кладя руку на плечо. –всё хорошо будет, Жень. Боков лишь хмыкает ухмыляясь, сдерживая не самый приятный ответ для Валеры. никогда в себе возмущения не держал, а обижать Валеру не хочется, поддержка его, хоть и хуёвая, но самая нужная. Не поддержит Женю никто, не скажет пару слов, что заставят расслабиться, забыть все невзгоды, забыть всё. Только Валера может терпеть Бокова, только Валера может понять Бокова, только Валера. И никто больше. Никто. *** Комнату поглотила тишина, лишь тиканье настенных часов помогает понять, что он всё ещё в этом мире. Что он живой. И что он рядом с ним. Евгений, развалившись на своём стуле, и подняв ноги на стол, смотрит на Валеру, что копался в большой стопке бумаг. Они уже ошибались два раза, возможно даже, что и подозреваемый Лаваль не тот, кого они ищут. Возможно, он тоже как Макурин закончит, ведь не хочется никому чтобы его подозревали в таких жестоких убийствах. А ведь не похож Лаваль со стороны на маньяка, тем более с таким почерком…но Боков хочет верить в то, что это он, что не придётся больше искать, что закроют дело наконец и Боков уедет в Ростов обратно. Не нравится ему это дело, и нравится одновременно. Почему не нравится? Оно, блять, и самому тупому понятно. Почему нравится? Потому что есть Валера. Есть Валера, который всегда рядом, есть Валера, который всегда поможет, есть Валера, который всегда поддержит, есть Валера, который в любой момент полюбит. Есть Валера, не надо ничего больше. И Наталья эта не нужна, лучше б дома сидела да борщи варила. Козырёв тяжело вздыхает, потирает лоб, который покрылся испариной бархатным платком, и откладывает толстую стопку бумаг. Измотан весь наверное. Боков встаёт с места, медленно подходит к Валере и встаёт сзади, кладя руки тому на плечи. –Лер, те массаж может сделать? – Плеч? – Нет, простаты. – Спасибо, обойдусь. Боков лишь цокает языком, начиная разминать плечи Валеры, аккуратно, но так же прикладывая максимум силы, чтобы было принято. И Валере было принято. Он запрокинул голову назад, прикрыв глаза, и блаженно вздохнул. Будто реально простату размяли, ей богу. – Лер, ты ж реально Цицерон какой-то, а я терпеть таких не могу. А тебя…—Боков продолжает разминать плечи, не останавливаясь. – А тебя вон, терплю. Валерий ухмыляется, тянется рукой к лицу Евгения, наклоняя его к своему, и поворачивается на стуле к нему. – Жень, ты щас дай слово что в лицо мне не дашь. – Нишо не обещаю, нахуй иди. – Ради такого и удар в лицо можно потерпеть. – Да ты шо, я если бить буду то-…—ему не дали договорить. Не учили, кажется, Валерия не перебивать. Валера за бока Женю к себе тянет, и сажает себе на бедра, всё так же слегка улыбаясь. Конечно, он ожидал самый крепкий удар в мире, но Женька пока бездействовал, лишь смотрел с недоумением, хлопал своими глазками большими и думал, когда Валера такой смелый стал. – Слушай Жень. Мы же столько ошибались, столько упустили, мы же работаем как-то не так…мы же делаем что-то не то. Ты, вроде, лучший следователь, я не хуже, Наталья тоже не отстаёт. – Обожди, обожди, ты к чему клонишь? Валера опускает одну руку на бедро Жени, начав нежно поглаживать его. Штаны слишком красиво обтягивали ноги Евгения, и как-бы это не звучало, Валерию нравились эти ноги. Валерию нравилось всё в Бокове. Его красивая речь, его симпатичное лицо, его тело, его глаза, его губы, его нос, его руки, его ноги, его всё. Ему нравится весь Евгений Боков. – А к тому, что, Жень, мы с тобой из-за усталости этой нормально мыслить не можем. Отдохнуть нам надо. – Я б отдохнул, в Ростов поехал бы, к Маруське. – Пусть выздоравливает сестра твоя. – Пасиб, только от этих слов не выздоровеет она, ей лекарства какие нужны шоль, я не знаю короче. Козырев понимает, что их разговор заходит не туда, и чтобы не вводить в заблуждение Женю, прижимается к нему сильнее, обнимает его со всей нежностью, которую Женя до рвоты ненавидит, и гладит по коротким волосам. Не был бы это Валера сейчас с ним, Боков давно нахуй по всем фронтам послал бы этого героя, что на его натуральность покуситься решил. Ну, не только нахуй послал, а и въебал бы так хорошенько, для профилактики. – Ты смари Валер, темнеет уже, домой нам с тобой пора, так-шо пошли— просить чтобы его отпустили Женя не стал. Гордость велика, нос задрал, сидит на чужих коленках. И похуй вообще как он со стороны выглядит, в душе то гигачад настоящий, шерматжон не доделанный. А со стороны Боков выглядит как зверёк какой то мелкий, которого жизнь истребила, который в ласке нуждается, в помощи, чтоб его за пазухой спрятали, чтоб укрыли крылом надёжным. Чтоб любили со всей лаской и нежностью, не смотря на все выебоны. Валера проводит рукой по пояснице Жени, второй рукой стягивая с него черный пиджак. Портупеи, что были на плечах Бокова, тут же оказались на полу вместе с пиджаком. Женя на это лишь поднял бровь в немом вопросе «ты шо еблан?». Реально ведь, еблан Лерок, думает что потом по еблу не получит как в прошлый раз. – Лерок, ты дава не играйся, домой дойдем – поговорим о твоём поведении. – Моё поведение, если сравнивать с твоим, стабильно, друг мой. — Валера поднимает одну руку на холку Бокова, поглаживает, сжимает изредка чу-чуть, будто массаж делает. А Женя уже зубами от злости скрипит, не нравится ему когда Валера так себя ведёт, когда нежный чересчур, когда гладит да целует повсюду, а не вставляет по самые яйца без лишних сюсю-мусю. Нет-нет. Евгений не пидор, и ебаться с мужиками никогда не горел желанием. Ну какой из Валеры мужик то? Вы гляньте на него, ни к чему придраться! А вот когда ты мужик с большой буквы, ты хамло горбатое, на подобии Бокова. А Валера нет, он не мужик, он мужчина. – Валера блять, я те ща по ебалу дам — Боков упирается руками в плечи Козырëва, пытается оттолкнуть его, отжимается, хоть и не со всей силой. Хочет казаться супер натуралом, которого склоняют к интиму с мужиком, о как. И вообще, в жопу трахаться грех, тем более с мужчинами. – Жень, ты ж в прошлый раз не рыпался так, зачем сейчас пытаешься правильным казаться? Мы с тобой, Евгений, пидрилы, а ты уж тем более. – Ахуел шо-ли? сам ты пидрила, я б не полез в прошлый раз, если б знал шо ты мне присунуть мечтаешь, и шо я твой мокрый сон. – Я так не говорил. — Валера надавливает на холку Бокова, от чего тот скалит зубы и хмыкает. – Говорил, ещё как, а терь нахуй поди, Валер, мне не до тебя — Боков уже всерьез начинает пихать Валеру в плечо, чтобы тот отпустил его. – А ты попроси. – Шо? – Скажи:«отпусти меня пожалуйста, Валер» – А ты не приахуел Валерий? Прибери слюнки-то свои, а то шмотки мне запачкаешь, – Ну тогда до утра посидим, я терпеливый. У Бокова, кажется, глаза вдвое больше стали от такой наглости. «шо ты, Валера, выше носа прыгать пытаешься, пусти пока по ебалу не дали» так и лезет из губ, только вот, Женя почему то не может это сказать. Ну пиздец. – Я те в последний раз говорю, блять – Не—Валерий лишь улыбается, прижимается грудью к груди Бокова, талию руками обвивает и прижимает к себе ещё сильнее, будто задушить хочет. Боков хмурится, Валеру по плечу бьёт, а тому хоть бы хны. – Следущий удар поступит далеко не в плечо, Лерок, так-шо дава это самое, не выëбывайся, – Я жду. Боков закатывает глаза, выдыхает недовольно, из-за чего получается стон и бьёт второй раз по плечу. –Хуй с тобой, во так просижу и шо, не сдохну, а ты сдохнешь, как только сюда Наташка придёт, я тебе все кости переломаю, – Хах, а ты думаешь, если Наташа придет, я тебя отпущу? — лыбится Валера почти во все 32. – Нет шо ли? — не хуже чем коллеги улыбается тот. – Нет. – Ты ш-…пидора ответ, щас без шуток уебу – Жень, тебе сложно что-ли пару слов сказать? Евгений комкает в руках пиджак Валеры, сжимает, наверняка потом помятый будет. Вот так ему и надо. – Ладно. —Мирится тот.– Отпусти меня, блять, пожалуйста, Валера –раздражённо, и с акцентом говорит тот, пытаясь казаться максимально грубым и недовольным. К большому сожалению Жени, его румянец на бледных щеках выдавал его. – Жень, давай ты получше разработаешь свою речь, в голове покрутишь, а потом попросишь. – Да ты…суча, бля –Женя опускает голову на плечо Валеры и томно вздыхает. – Так… Валер, отпусти меня, пожалуйста, пока я тебя не посадил на электронный стул, не натянул пакет на голову и не зарядил током. – А если нет? – По ебалу получишь. – Понял. Но нет. Евгений прикусил нижнюю губу, пытаясь держать в себе своё мнение о том, какой же Валера пидорас. С одной стороны, они расследуют дело об убийствах маленьких мальчиков, и не простых, а самых ужасных убийствах. А с другой стороны, они, два следователя мужика, сидят в кабинете, в куче бумаг о серийных убийцах, и чуть-ли не ебутся. И вскоре будет без чуть-ли. О чём думает Валера? О том, какого будет второй раз засадить Жене, только уже с правильного угла, чтоб на следующий день не получить по самым яйцам? Ага, именно об этом. Надоело ему уже голову забивать всякими убийцами, не возможно думать о чём-то, когда у тебя в голове итак мыслей хоть жопой жуй. Не получается у него думать о Фишере, и об своей семье одновременно. «Интересно, как там Стёпа? Ой, а Фишер…», «а ведь Фишер…», «А вот Фишер…»и так каждый раз. Поэтому, Валерий решил что самым лучшим способом будет объебаться от души, напиться до белочки и сдохнуть где-нибудь в подворотне, рядом с конюшней, чтобы холод пробирал до костей, чтобы душа рвалась маленькими частичками, чтобы с каждым движением и вздохом ломались кости. Чтобы больно было. – Ало, Валер, не спим, земля вызывает лесбиянок —Евгений щёлкает пальцами перед лицом Козырева, а после начинает слегка ерзать на чужих бедрах, чтобы Лерок очухался. Хватка ослабилась, и это было только на руку Жене, что очень просился сбежать, но почему-то он даже не воспользовался моментом и не дал по съебам, сверкая пятками. Валера улыбнулся Жене и потерся подбородком по его впалому животу, что скрывался под двух слойной защитой. Точнее под майкой и рубашкой. Провёл рукой по выпирающим рёбрам, забрался под рубашку и холодными руками провёл по пояснице, а после по прессу. Под одеждой мышцы Евгения легче находить, щупать. И Козырев щупает, щупает всё, наслаждаясь каждым нечаянным, томным вздохом из уст Бокова. А Женя лишь держал губы линией, ебло кирпичом, и старался не подавать никакого вида на то, что ему эти действия приносят хоть какого-то удовольствия. Обсохни, Лерок, не услышишь ты спасибо из этих прекрасных уст. Не для того его мать родила, чтобы он на коленках своего коллеги молил об том, чтобы его перетрахали во все щели и желательно побыстрее, чтобы успеть до прихода Наташеньки. – Жень, не молчи ну, не делай вид как будто я тебя тут насильно держу. – Нихуя се, а разве нет, а? Я шо, просил тя меня трогать? Нахуй иди, Леро-ок. —последнее слово Евгений выстонал под сопровождением руки Валерия на его груди. Точнее, пальцев на соске, что сжимали и оттягивали, тискали и ласкали. Желание въебать Валере отошло на задний план, вовремя он мозги свои включил, которые, кажется, отсутствуют. Свидетельство этому его женитьба на Нине. –не просил, за то подумал, Жень. —продолжая усердно лапать грудь Жени сказал Козырев. Прислонившись щекой к груди Бокова, тот провел ею по затвердевшей бусинке, а после, сквозь одежду укусил, сразу зализывая укус. А Женя…а шо Женя? Он не железный вообще-то, конечно, может выебываться чтобы гордость не проебать, но и застонать хуже шлюхи может. Поэтому он стонет. Глаза блаженно закатывает и заглатывает слюну. Вот так вот слабеет он в руках этого насильника, тело обмякает, отдаётся полностью и не слушается хозяина. И Боков уже разуму не поддаётся, забывает про всё, даже про недавних догадках о том, что Фишер это тот подозрительный конюх. Валера на последок откладывает все мысли про работу в дальний ящик, и начинает действовать, точнее, гействовать. Начинает раздевать Женю, рубашку растегивает, сразу бросает туда-же, куда и пиджак, и к ним вскоре присоединяется майка. Валера расцеловывает тело Жени, обводит его мокрыми поцелуями, иногда слишком громко чмокает, заставляя Женю сжиматься и стонать ещё громче. А Боков уже не сдерживался, не закусывал губу до крови, не пытался быть тихим, нет ведь в отделе никого, не услышит никто, они никому не нужны, до них дела никому нет. Женя терся пахом об пах Валеры, тяжело дышал сквозь зубы, иногда посвистывая, прижимался к Валере, как будто хочет стать с ним одним и целым. Перемешаться с этим телом, прилипнуть к нему, застыть в такой позе на веки, как статуя. Валера смотрел затуманенным взглядом, улыбался улыбкой этой, и смотрелся крайне возбуждающе. Он ведь правильный весь такой, справедливый, ходит, блять, в костюме этом, с огромными штанами со стрелкой, и галстуком, машет челкой своей аккуратной в разные стороны, и улыбается белоснежными зубами. Он правильный аж до скрежета зубов, до рвотного рефлекса у самого горла. Но сейчас ведь он ну вообще на себя не похож. От его взгляда звёздочки перед глазами пляшут чечётку. Красивый он сейчас, такой, какой нравится Жене. Боков сглотнул слюну, собрался с силами и накрыл чужие, тёплые и мягкие губы своими, холодными и потресканными. Боков целовал, будто спешил куда-то, он целовал очень жёстко, быстро, стукался зубами о зубы Валеры, прикусывал язык и губы, упорно целовал и прижимался к Козыреву, чей стояк упирался почти в его пятую точку. Валера взял Женю за плечо, начав нежно поглаживать, прося успокоиться. Вскоре он отстранился, положил голову на плечо Жене, горячо дыша тому в шею. Рука Валеры поднялась к лицу Бокова, он засунул два пальца ему в рот, а Женя рефлекторно поджал губу, обводя пальцы языком. Козырев лишь смотрел сглатывая слюни, что так и наровили потечь изо рта. Интересно, как Женя будет член сосать, если пальцы сосёт как шлюха? Не проверишь не узнаешь как говорится. Валера медленно опустил Евгения на пол, а тот встал на колени и сразу же начал растегивать штаны Валеры, дрожащими руками. Скинув ремень куда-то в сторонку, Женя стянул штаны с нижним бельём с Валеры, взял в руки твердый член и взял в рот головку, проводя языком по уздечке, втягивая щёки, и пряча зубы, пытаясь не задеть ими нежную кожу. Боков насаживается на член, утыкается носом в лобок, отстраняется когда рвотный рефлекс поступает к горлу, и вновь насаживается, обводя член языком, надавливая им на припухлые вены. Женя отстраняется, дышит тяжело, надрачивает Валере, что за запястье его берёт и поднимает с пола, стягивая с него штаны. Потянувшись к тумбе стола Наташи, Валера взял от туда крем для рук, сразу открыл тюбик надавливая на два пальца в большом количестве. На этот раз надо сделать так, чтоб Женя не корчился от боли, а наоборот, стонал от удовольствия. Валера даже у Лаваля спросил как сделать так, чтоб приятно было, ну а тот всё как есть рассказал, что вот есть простата, на неё надавить надо, так партнёр дар речи потеряет от удовольствия. Козырев потер пальцы друг о друга, а после вставил одну фалангу. Женя поморщился, и недовольно выдохнул, надавливая рукой на плечо Валеры. Наверное, хотел чтобы он перестал лезть в жопу. Но Валера лишь хмыкнул, добавил второй палец, и начал делать ножницы, так-же проводя поиски той самой простаты. Женю он усадил обратно себе на коленки, насаживая того на свои пальцы полностью. А это чувство переполненности лишь раздражало Женю, что усердно старался сделать вид, что ему не больно и не не приятно. Ведь в самом деле сейчас хотелось убрать руку Валеры, въебать ему прямо как утром в постели и съебать, вызывающе качая бёдрами, чтобы Лерок ахуел. А он ведь итак ахуел, никому дозволено не было в жопу Женьки соваться, ну и в рот тоже. Хотя в рот Женя взял сам. – Жень, расслабься наконец, щас сам на хуй просится будешь… – Блять, не неси хуйню, я нахуй не прошусь, меня посылают. — Боков зажмурил глаза и свободной рукой взял себя за член, начав надрачивать. Из-за упорной растяжки мягких стенок возбуждение даже начало отступать. Валерий тяжело вздохнул, поняв, что Лаваль наебал его, и вытащил пальцы, тут же насаживая Женю на свой член, от чего тот широко открыл глаза и рот, в немом крике. Больно было пиздец. Лучше уж под землю упасть, в бездну тёмную, чем скакать на чём-то хуе. Валерий тихо застонал, заходя ещё больше, и остановился на половине, когда Боков чуть-ли не захныкал. Больно ему, кажется, будет весь процесс. Ладно, удар в лицо можно потерпеть, но слезы Жени…лучше уж взять и за хер свой повеситься. – Же-жень, погоди чу чуть, я я щас… — тяжело дыша сказал Валера и совсем нечаянно выбрал другой наклон, от чего Евгений вскрикнул его имя три раза и ударил по плечу. А потом, когда Валера сделал ещё один толчок, он зажмурил глаза от удовольствия и застонал. – Не соврал Лаваль то про простату…—Валера вновь делает толчок, только уже глубже и быстрее. –ты шо ебнутый, какой…ух бля… Лаваль. —Боков запрокинул голову назад, чуть-ли не падая в обморок от удовольствия. У Жени, кажется, эйфория. Валера на вопрос отвечать не стал, лишь сделал два быстрых и тяжелых ритмичных толчка, сжал бёдра Евгения в руках до красных узоров, прикусил нижнюю губу, стараясь не стонать громче Жени, который, стонал, кажется, на весь отдел. Бедный дежурный охранник кстати. –Валер, Валер, Валер… —пролепетал Женя, прижимаясь всем телом к Валере, и стоная тому на ухо. У Валеры от такого звёздочки перед глазами закружились. Ещё пару толчков, пару прикосновений, глубокий и уже нежный поцелуй, и Евгений кончает на торс Валере, что уже трахает Женю с лошадиной скоростью. Тело Жени обмякло, стало ватным, и он готов поспорить на то, что от них исходит пар, а он плавится как восковая свеча. – Блять, Валер, геометрик из тебя не хуëвый конечно, угол-то правильный подобрал…—тяжело дыша сказал Женя Валере, что уже тоже закончил. – Я с начала не в юридический шёл…–«а в Правильноебательный? » хотел спросить Женя, но воздержался, и клюнул губами куда-то в щеку Валере. На следующий день, Валерий всё же не получил обещанных пиздюлей, оно и к лучшему.