Haegeum.

Suga: present Конечно, я пытался найти объяснение. Любой бы сделал то же самое. Ни одна из надуманных мной причин не принесла мне утешения. Но, по крайней мере, они соответствовали моему рациональному мировоззрению. Возьмем, например, идею о том, что он ушел из жизни по своей воле именно в это время, чтобы исполнить какое-то пророчество, которое он начертил несколько дней или часов назад. И что я должен думать по этому поводу? Как он смог довести себя до кровоизлияния в мозг? Может ли это быть подстроено? В итоге я не смог найти удобного ответа, который бы меня успокоил. Suga: past -Стоило быть аккуратнее, посиди здесь, я поищу бинты. Я кивнул ему, стараясь не двигать лишний раз рукой. Рассеянность была моим нередким спутником в те моменты, когда я задумывался о чем-то и не замечал вещей вокруг. Как я умудрился порезаться о край бумаги, я так и не догнал. Но испуганный вскрик Agust D дал мне понять, что мой безымянный палец истекает кровью. Я сразу ощутил острие боли, сменяющееся частой пульсацией в районе пальца. Как это работает? Я ведь не чувствовал ничего, пока он не заострил мое внимание на этом. Бренча баночками с антисептиком и придерживая в руках небольшой бинт, мой напарник подошел ко мне. Капнув на бинт немного йода, он осторожно прижал ткань к моему пальцу. Болезненное шипение вырвалось с моих губ. -Больно? - беспокойно поинтересовался он. -Терпимо, - отмахнулся я, избегая его взгляда. Не хватало еще при нем расплакаться! Внезапно меня накрыло чувство стыда. Agust D нахмурился. -Если тебе больно, то так и скажи. Чем больше ты будешь подавлять что-то, тем быстрее оно возьмет вверх над тобой. -То есть если я не признаю, что мне больно, то умру от болевого шока? -Нет, - он улыбнулся, - ты уже признал это. Перевязав бинт, он внезапно взял ту бумажку, об которую я порезался и разорвал её. Сделав из неё нечто похожее на спираль, он завязал её на моем раненом пальце. -Зачем? - сказал я, - теперь оно выглядит как обручальное. Прежде чем я понял, что только что ляпнул, он рассмеялся в голос. Я снова ощутил стыд. Во второй раз. -Слова быстрее мозга, - посмеиваясь, он припомнил мне мои слова, сказанные в день нашей первой встречи, - ты и правда такой. Я озадаченно уставился на него, ожидая пояснений. Но мне не ответили. Вместо этого он поправил самодельное кольцо на моем пальце. -Обручальное должно быть дорогим, - пробормотал он. -Не обязательно, - возразил я, - если люди любят друг-друга. В конце концов деньги —не самое важное в мире. Он долго смотрел на меня, словно ища подвох. Ложь в моих словах. Я непроизвольно сглотнул. -Я сейчас почувствовал нашу связь. В некоторых вещах мы похожи. -Имеешь ввиду связь близнецов? - ответил я. -М-м-м, - протянул Agust D, взирая на меня сверху вниз. Мой взгляд постоянно утыкался в его длинный шрам. Конечно, это не скрылось от него. Он ухмыльнулся, растягивая половину лица в полуулыбке. Это выглядело жутко. Жутко красиво. -Я не ощущаю, что мы с тобой близнецы, - он прошептал на грани слышимости, зная что я услышу в любом случае, - между нами иная связь. Он отошел от меня, напоследок поцеловав кончик моего забинтованного пальца. Я не знал, что думать. На ум приходило только одно. За этот день я ни разу не подумал о нем, как о брате. Suga: present Я изучил этот злосчастный журнал в поисках новых подсказок. Лучше бы я этого не делал. В конце концов, я нашёл ещё одно слово. На этот раз, ближе к концу журнала. Ещё одна дата и временная отметка, отложенные на 7 недель вперёд. Ещё одно слово, нацарапанное на бумаге неуклюже и болезненно. Сожжение. Suga: past Я долго думал о последнем разговоре с ним, когда он надел на меня бумажное кольцо. На всякий случай я не стал его выбрасывать, а оставил в одном из ящиков. -Хочешь поговорить? Спустя неделю я наконец созрел для разговора по душам. Agust D окинул меня быстрым взглядом и кивнул. Я начал первым. -Почему ты тогда сказал мне, что у нас иная связь? Разве мы не братья-близнецы? Agust D медлил с ответом. Он обдумывал каждое мое слово? Мне стало не по себе от подобной мысли. -Биологически да, - наконец ответил он и вкрадчиво добавил, - но разве между нами есть братская связь? -Мы могли бы создать её. -Это то, чего ты хочешь? - мне мерещилось, что вместо Agust D я вижу перед собой затаившеюся змею, готовую броситься на меня в любой момент, - видеть меня как брата? Все эти намеки были толще некуда. И бежать от них я не смог бы в любом случае. Я застрял с этим парнем как минимум на полгода в этом закрытом помещении. Лучше не придумать. Я задумался о том, как воспринял новость о наличии своего брата-близнеца от родителей. От приемных родителей. Я снова всмотрелся в лицо напротив. Шрам был так красиво очерчен на его покрасневшем глазу. Я притронулся пальцами к нему. Шероховатый, неровный и грубый. Думал ли я, что хочу себе брата? Нет, даже в мыслях не бывало. У меня даже приемных братьев и сестер нет. Я единственный ребенок в семье. В семье, где я им чужой. Agust D уткнулся щекой в мою ладонь, позволяя и дальше гладить себя. Как ободранный кот, получивший свой шрам в драке. Я продолжал гладить, подмечая другие необычные черты его лица. Тонкие потресканные губы, которые он постоянно облизывал. Густые брови. Шрам. Я постоянно возвращался к нему. Выглядело мужественно. Красиво. Горячо. Agust D прикрыл глаза. Я нагло этим пользовался, наблюдая за ним. Этот человек передо мной — единственный родной мне человек на этом свете. И он здесь. Рядом со мной в бесконечной пустоте. Мы одни. Удивительно, но вместе с отсутствием границ в открытом космосе исчезли и мои границы. Моральные и физические. Я придвинулся ближе и сильнее схватил его за щеку. Мои ногти царапнули его шрам, отчего Agust D зашипел. Но я заткнул его поцелуем. Ободранный кот больше не шипел. Suga: present -Доступ ограничен. Я стиснул губы и глубоко вздохнул. Это все действовало мне на нервы. - Как обстоят дела с целостностью станции? - спросил я. - Нет никаких свидетельств проблем с внешними камерами, - снова сообщили мне из штаба. - Проблема в том, что я постоянно слышу, как что-то бьет по корпусу, - написал я им. - На камерах ничего подозрительного нет. - Вот поэтому мне нужно выйти наружу и проверить, - ответил я. С бесчувственным компьютером тяжело спорить. Ему нельзя пригрозить. Убийственный взгляд тоже не сработает. Главное управление штаба могло бы легко организовать видеозвонок. Но на самом деле они хотели дистанцироваться. Ведь так проще было говорить "нет". -Одиночный выход в открытый космос слишком опасен, - тут же ответили они. -Почему? - не унимался я. -Микрофоны внутри станции не обнаружили никаких признаков тревожных звуков. Простые столкновения с космическими обломками. Никаких доказательств того, что подтверждало бы ваше сообщение о внешнем воздействии. Запрос на выход в открытый космос отклонен. Я больше не отправлял им сообщений. Вместо этого, я закрыл экран и задумался. Были ли они со мной полностью откровенны? Стук, появляющийся и исчезающий в последние несколько дней, был громким даже среди всех гудящих машин и моторов. Космические станции очень шумные, нам даже выдают специальные беруши. Но тот стук был громче всего остального. Возможно, учитывая обстоятельства, я просто был особенно чувствителен к мысли о том, что снаружи происходит что-то неладное. Невозможно было отрицать, что эти стуки раздражали меня. Я никак не мог избавиться от этих постукиваний. В этих звуках не было никакой закономерности. Возможно, это было всего лишь мое воображение. Была какая-то скрытая последовательность, которую мой разум замечал и не мог игнорировать. Каким образом микрофоны могли пропустить это? Suga: past НАСА имел неприятную привычку подслушивать разговоры космонавтов. К счастью, проработав там достаточно времени, я умел отключать их в нужный момент. Прямо как сейчас, когда мой биологический брат-близнец, прижимал меня к монитору, пока я нажимал на нужные кнопки. Заглушенный сигнал компьютера уведомляет о достигнутой цели и я поворачиваюсь к своему напарнику. -Я удивлен, что ты так быстро поддался своим желаниям, - прохрипел Agust D мне в ухо, пока его руки нагло забрались мне под кофту, - так легко разрушить твои моральные принципы? -Как ты и сказал, мы не смогли стать братьями, раз нас разлучили в детстве, - я задумчиво проговорил, вызывая смех напарника, - что? -Я вовсю тебя лапаю, а ты хочешь поговорить о нашем детстве? - его пальцы опустились ниже на мою задницу и с силой сжали их, - это новая ступень аморальщины, Suga. Я не любил уступать. Но один единственный раз в своей жизни я захотел это сделать. -Ладно, но мы поговорим об этом в следующий раз, когда я снова вырублю связь. Он обнажил клыки, сильнее припечатывая меня к монитору сзади. Я охнул, рефлекторно хватаясь за его шею. Agust D беспорядочно начал целовать меня в шею, щеки, ключицы, намеренно избегая моих губ. -Сначала закончим с этим разом, потом посмотрим. Я тогда не понимал, что наш поцелуй, инициированный мной был лишь началом падения в бездну неизвестности. Suga: present Сон стал все более трудным. Временами мне казалось, что станция пребывает в каком-то необъяснимом состоянии. Материалы либо замерзают, либо нагреваются, нет стабильной теплопроводности. Предметы или слишком горячие, или слишком холодные. Конечно, это обычное явление для всего, что находится в космосе, но это не мешало мне думать о станции как о куче металла, которая может развалиться. Все может сломаться и разорваться на части, согнуться и растянуться. А что, если что-то отвалилось? Сначала я строго придерживался этой идеи, задавшись вопросом, что, если какая-то антенна, ремень или кусок металла оторвался и ударяется о корпус? Это было бы крайне неприятно. Но, конечно, это не было главной причиной моего беспокойства. Я постоянно обращался в центр управления штаба снова и снова с этим вопросом. Но что меня больше всего тревожило, так это мысль о том, что, возможно, он освободился от своих оков. И это, конечно, не было столь невероятным, как казалось на первый взгляд. Специально разработанный мешок, в котором он находился и который избавлялся от любых газов, образующихся в результате разложения, одновременно сохраняя целостность его тела, был совершенно новым. Сколько раз этот мешок тестировали на практике? Ни разу. Его никогда не проверяли. Agust D был первым. Так что, конечно, этот мешок вполне мог оторваться. Тот факт, что это подобие временного гроба относится к технологии космической эры, не означает, что оно запредельно сложное. Мешок был прикреплен снаружи, как перевозимый шкаф к верху машины. А может быть, один из ремней порвался, и теперь он время от времени ударяется о корпус. И неважно, что не было ничего, что могло бы вызвать нечто подобное. Ветра в космосе нет. Если бы мешок оторвался, он просто отлетел бы немного дальше от станции. Но что-то все же производило этот звук, и я почти постоянно беспокоился, что это Agust D. Единственным контраргументом моих параноидальных мыслей были камеры. Много камер. И все они каждый раз показывали одно и то же. Мешок, почти не изменивший свое местоположение с момента, когда я последний раз видел его лично, надежно был привязан к корпусу станции. Это должно было успокоить меня. Должно было, но не успокоило. Что-то там стучало по корпусу. Время от времени. Никакого порядка в звуках. Никаких причин. Никакой корреляции. Спать становилось труднее из-за нескольких факторов. Звонкие звуки были довольно громкими, но в последнее время мои кошмары приняли странный оборот. Черные. Холодные. В них я был в сдавливающем плену. Ледяной холод. Непрекращающаяся агония, яростная борьба за освобождение из черной пустоты кошмара. Как и другие кошмары, эти сны окрашивали мои мысли на весь оставшийся день, и каждый раз, когда я их видел, от них становилось все труднее избавиться. Я пытался терпеть. Пытался взять свою душевную суматоху и запихнуть ее глубоко внутрь. Всё бы ничего, но было одно короткое слово, которое остановило меня от того, чтобы сидеть на месте и игнорировать всё это безумие. Когда командование сообщило мне дату прибытия космического корабля, я провел немало времени, размышляя о том, не является ли это всего лишь частью какого-то обширного эксперимента? Простое совпадение всех этих факторов. Они прислали сообщение, и в теме письма было три восклицательных знака, словно офицер связи с нетерпением ждал момента, чтобы поделиться хорошими новостями. Наконец, они организовали прибытие космического корабля, чтобы забрать меня. Это был блестящий логистический ход, позволяющий им незаметно вернуть нас с братом на Землю, не привлекая к этому чрезмерного внимания. Мне следовало быть крайне благодарным, как мне говорили. Но я был потрясен. Ведь присланная штабом дата совпадала с той, что указал Agust D в самом конце журнала. Время полета в атмосферу Земли в точности совпадал с той датой, которую он предсказал. В тот момент, когда может случиться что угодно: несвоевременное включение двигателя, разгерметизация... что угодно, что может пойти не так, и я окажусь запертым в горящей металлической трубе. И произойдет второе предсказание моего напарника. Сожжение.