Так много солнца

      Солнце, как очень пожилая соседка, наконец доплыло на самый верх неба и теперь вяло глядело вниз, явно ленясь сползать обратно. Оно подсвечивало волосы и нежно касалось лучами щёк и непокрытых рук. Раскидистые, как воздушные булочки, кусты жасмина разливали свой сладкий запах.       Дафна лежала на спине на нежно-розовом покрывале и созерцала слабое шевеление нависнувших над ними древесных ветвей. Они качались туда-сюда, как заведённые, силясь убаюкать осторожным, несмелым шелестом. Светлой хотелось протянуть руку и потрогать ярко-зелёные кроны. Вместо этого она зачем-то повернула голову и, прищурив взгляд на расположившегося рядом Варсуса, коротко сказала:       — Такое же.       Пастушок непроизвольно улыбнулся ей уголком губ, слегка нахмурившись.       — О чём ты?       Дафна резко приняла сидячее положение, уперевшись ладонями в приятно-мягкую ткань.       — Покрывало. Помнишь, как мы… — она закусила губу, задумавшись, зачем решила воскресить это воспоминание.       Картинки поразительно чётко возникали перед глазами — спасибо уникальной памяти светлых стражей.       — Прогуливали урок у Шмыгалки, потому что ты сказала, что с такой ужасной царапиной на пальце всё равно нельзя нажимать на клапаны? — весело уточнил Варсус, глядя на неё снизу вверх. Кончики прядей его волос едва заметно подрагивали от ветра.       — Ну, разве это неправильно? — невинно улыбнулась Дафна. — Никто же не хочет, чтобы я страдала?       Варсус коротко рассмеялся, тоже поднимаясь.       — Логика прослеживается, — благосклонно согласился он. — Если не считать того факта, что, как страж света, ты могла мгновенно устранить порез.       — Да ну тебя, — фальшиво обиделась Дафна, бросая в него валявшуюся под рукой небольшую подушку. И, порывшись в деталях воспоминания, решила перейти в нападение: — Ты сам-то тогда согласился с моей уважительной причиной!       — Мой долг как истинного джентльмена не оставлять прекрасных дам в беде, а не ставить под сомнение их действия! — приосанившись и приподняв подбородок, гордо заявил пастушок, сжимая в руках пойманный снаряд.       — А если дама не прекрасная? — смерив его изучающим взглядом, спросила Дафна.       Варсус немного склонил голову набок, разглядывая лицо девушки. Уголки его губ слабо подрагивали, будто хотели расплыться в улыбке.       — Ты так тонко пытаешься узнать, рискнул ли бы я своими нервными клетками, нарываясь на праведный гнев Шмыгалки, если бы ты была чуть красивее крокодила? — вежливо уточнил он.       — Примерно, — ответила Дафна со всей суровостью, на которую её хватило, незаметно для себя сминая пальцами складку на покрывале.       — Если эта дама ты, то я готов прогулять сколько угодно занятий музомагии, даже если ты будешь выглядеть так же обаятельно, как твой котик! — торжественно заявил Варсус, приложив руку к груди. — Остальным дамам, увы, придётся стать в очередь.       Дафна едва заметно поморщилась на словах про других дам и непроизвольно окинула взглядом рощу, будто боялась, что коварные женщины уже затаились и только и ждут, чтобы благородный пастушок одарил своим теплом и их тоже. Сказала она, однако ж, про другое.       — Депресняк очень милый! — категорично заявила она и уже тише добавила: — Если присмотреться…       Варсус только фыркнул, принимая позу лотоса и отчего-то обнимая подушку. Где-то наверху, громко хлопнув крыльями, с ветки вспорхнула птица. В целом звуков не то чтобы совсем не было, но всё как будто замедлилось и смиренно отступило в сторону. Наслаждаясь ароматом цветов, Дафна сделала глубокий вдох и потянулась к обручу на голове пастушка, осторожно снимая. Пшеничные пряди тут же упали на глаза, заставляя Варсуса дёрнуть головой в попытке откинуть их.       Что в её руках находится посторонний предмет, светлая поняла только тогда, когда наконец оторвала взгляд от лица стража. На миг сжала ободок сильней, не понимая, зачем сделала то, что сделала. Потом её своевольная сегодня рука сама потянулась к лицу Варсуса, чтобы заправить длинноватую прядь за ухо. Это не сработало. Волосы тут же снова вернулись на лицо, но было что-то приятное в том, чтобы вскользь коснуться нагретой на солнце кожи.       — Тогда всё было иначе, — задумчиво протянул пастушок, отведя взгляд.       Стало совсем тихо. Только ровными звуками в ушах отдавался неостановимый шелест. Конечно, Эдем безлюдным отнюдь не был, но Дафне вдруг показалось, что они были совершенно одни и небо было особенно высоким и сверкающим спокойной радостью, а ещё нестерпимо хотелось чего-то невыразимого, тонкого, как струна, робко загудевшая прямо в сердце. Светлая освободила руки, вытянула ноги и слегка откинулась назад, вновь подставляя лицо приветливому солнцу, почти физически чувствуя, как неоформленные, неясные слова жгут язык.       Варсус помедлил, предельно аккуратно отложил подушку в сторону. Его взгляд порхал между Дафной и каким-то деревом, которого он в действительности не видел.       Каждый из них, казалось, только и ждал, когда эта затянувшая тишина прервётся. Словно эдемского покоя было мало. Словно не хватало чего-то другого.       — Ты давно делала что-нибудь безрассудное? — внезапно таинственно спросил Варсус, слегка придвинувшись и вытянув ноги рядом с ногами Дафны. Рукава его холщовой рубашки были закатаны до локтей.       Дафна нахмурилась, пытаясь определить, к чему был вопрос.       — Сегодня ещё не делала, — осторожно ответила она и после паузы добавила: — А знаешь, если так подумать, разве это не возмутительно, что безрассудным поступкам нужно, чтобы я их совершала? Может, что-то безрассудное ради разнообразия произойдёт без моих усилий?       Глаза Варсуса азартно заблестели.       — Ах, несомненно, — участливо поддержал он. — Ты абсолютна права! Рад, что ты заранее согласна!       Дафна с подозрением уставилась в его изображающие максимальную святость глазки. Тело сковало лёгкое напряжение. Она совсем не понимала, куда клонит пастушок, но смутно предчувствовала что-то действительно безумное.       — Ты мне веришь? — зачем-то спросил Варсус.       А потом, не дожидаясь ответа, оказался так близко, что лица светлой легко коснулись пряди его волос. Дафна пропустила вдох. Сердце, сбившись, ускорило свой ритм. Всё её тело застыло, словно мозг не успевал подавать ему сигналы.       Губы Варсуса были нежны, как тронувшие её щёку лепестки бутонов, которые смогли в полной мере раскрыться только над её кожей. Когда Дафна наконец вдохнула, то поняла, что пастушок и сам еле уловимо пах цветами — она, может, даже определила бы, какими, но губы его так быстро опустились на подбородок, а после он слегка наклонился и зацепил кончиком носа и волосами её шею, обдавая кожу горячим дыханием. Дафне было щекотно, но мелкая дрожь прошла по её телу не из-за этого. Она хотела спросить, что он делает, но испугалась испортить момент.       Поцелуи прекратились так же внезапно, как и начались, хотя губы Варсуса так и не тронули её шею, а ведь Дафна даже голову наклонила для его удобства. Она разочарованно выдохнула, борясь с зудящим на кончиках пальцев желанием.       Устроившись поудобней, пастушок соприкоснулся с девичьим плечом своей грудью и томно зашептал ей в ухо, невесомо сжав её кисть в своей:       — Ты никогда не думала, как бы это было, если бы какой-нибудь молодой и очаровательный страж, скажем… — Варсус сделал театральную паузу и провёл подушечкой большого пальца по внутренней стороне её запястья — Дафна глупо испугалась, что он почувствует её пульс. — Целовал тебя так, как будто в самом Эдеме не видит никого и ничего, кроме тебя?       Светлая резко втянула воздух, пытаясь взять себя в руки. На неё нашло что-то странное. Тело словно разомлело, голова… похоже, была не в порядке, пейзаж вокруг стал отходить план на третий. Она сконцентрировалась на вопросе, отмечая, что Варсус замер, впрочем, не отпуская её ладонь.       — А что, есть такой на примете? — с вызовом бросила Дафна, отчего-то боясь поворачивать голову и смотреть пастушку в глаза.       Варсус коротко усмехнулся и стянул бретельку её молочного топа.       — Совершенно никаких, — вздохнул он, прикасаясь губами к плечу Дафны, а после, оставив в покое ткань, медленно провёл рукой вниз до локтя и снова с лёгким весельем зашептал в ухо: — Что передать ему, если встречу?       Кожа Дафны покрылась мурашками, а внизу живота сворачивалось возбуждение. Варсус коснулся губами её виска, параллельно опускаясь рукой ещё ниже. Веки Дафны затрепетали, словно глаза хотели закрыться сами собой. Варсус был тёплым, словно олицетворение слова «весна», и таким ласковым, что сердце внутри выворачивалось так сладко, что хотелось самой вцепляться в руки пастушка. Дафне на миг странно подумалось, что впервые в жизни она в полной мере прочувствовала, каким должен быть светлый страж. Она отбросила эту мысль.       — Можешь передать, что он хвастун! — сглотнув, отрезала Дафна, пока Варсус оставлял эфемерные осколки тепла на её лице. — Может, он к тому же воображает, что способен заставить увидеть звёзды в середине дня?       Варсус беззаботно рассмеялся ей в волосы, спешно возвращая себе внешнее спокойствие. Он оставил руку Дафны и кончиком указательного пальца провёл по нижнему краю её топа, старательно избегая кожи, а после очертил им неровный овал вокруг пупка, застыв у кромки свободных джинсов.       — А ты, — снова опалил её мочку уха дыханием пастушок, когда Дафна уже забыла свои собственные слова, — хотела бы их увидеть?       Дафна всё-таки прикрыла глаза и прикусила губу, не в силах найтись с ответом. Пуговица на её штанах оказалась расстегнутой, собачка опустилась до середины. Светлая смутно помнила, что стоило прекратить, но об этом оказалось чертовски сложно думать, когда настойчивые музыкальные пальцы Варсуса оказались в её нижнем белье, нисходя туда, где абсолютно точно уже не было сухо. Задумавшись об этом, Дафна даже распахнула глаза, потому что ей хотелось это видеть. От представшей перед ней картины возбуждение ещё сильнее запульсировало между ног. Дафна была благодарна, что второй рукой пастушок придерживал её спину, потому что самой сидеть ей становилось тяжело.       Варсус гладил её лопатки, скользил между половых губ, нажимая пальцем на клитор. Дафне казалось, что она одета слишком не по погоде. Лицо — всё тело — горело. Дыхание предательски начинало сбиваться. Светлая отчётливо чувствовала лихорадочный ритм пульса.       — Хотя, если так подумать, — рассуждал Варсус таким тоном, будто это не он сейчас доводил её если не до греха, то уж точно не до того, что подразумевали оттенки его голоса, — солнце тоже звезда. Могу ли я предположить, что ты просто хочешь много солнца?       Дафна честно задумалась над вопросом. Она хотела, но в её воображении у солнца сейчас почему-то были светлые волосы, мягкие губы и изящные пальцы, которыми оно дарило то, что и положено щедро отдавать дневному светилу.       — Или, — продолжал задумчиво Варсус, — сидя в эдемском саду, ты хочешь тьмы?       Дафна против воли издала сдавленный полужалобный звук. Ей хотелось многого: оказаться без отвратительным образом мешающей одежды, почувствовать вкус губ пастушка на своих, потому что даже нечестно, что она была лишена этой манящей возможности испробовать, каково это, — она почти уже верила: да, это было бы, словно действительно больше нет ничего. Она совершенно точно всё-таки хотела солнца. Не тьмы.       Дафна машинально пошире развела ноги, согнув их в коленях. Её грудь часто вздымалась. На не слишком плотной ткани выделялись соски. Она уже не слышала ни шелеста листьев, ни птиц, ни даже своего собственного шумного дыхания.       — Солнце… пожалуйста, — выдохнула светлая, несмотря на прервавший простую фразу сладостный стон, это неясное не то обращение, не то требование.       Варсус криво улыбнулся, целуя её близко к уголку губ. Запах жасмина тоже был позабыт.       Продолжая цеплять клитор большим пальцем, средним Варсус осторожно вошёл в неё. Дафне показалось, что она скоро кончит от одного только осознания, что вся эта сцена вообще происходит. Пастушок набрал в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но вдруг с резким звуком застегнул молнию на джинсах светлой и спешно отстранился, вслепую хватаясь за подушку и прижимая её к животу. Дафна опешила. Её расфокусированный взгляд непонимающе метнулся к несколько смущенному лицу Варсуса.       — Мы не… — начал пояснять пастушок, но его прервал шумно зацепивший ветви светлый, который, теперь находясь в поле зрения, неумолимо приближался. На шее молодого, с виду всего на несколько тысяч лет старше, стража беззаботно болтались бронзовые крылья, пока тот, шатаясь, перескакивал торчащие из земли ветки.       — Да будет свет! — громко сказал страж, проведя по лбу, словно стирал пот.       Дафне тотчас захотелось зажать уши. Стараясь не двигаться странно, она поправила волосы и на всякий случай свела и посильнее согнула ноги в коленях, подавляя желание проверить свою одежду.       — Да сгинет мрак! — нервно ответил Варсус, пытаясь придать своему лицу легкомысленное выражение.       Дафна вообще не доверяла рисковавшему подвести её голосу.       — Ну вы и зашились! — продолжал горланить светлый. При этом он не забывал активно жестикулировать руками. Рыжие кудряшки на его голове тряслись на каждом слове. — Еле вас нашёл!       «Лучше бы не находил», — в унисон подумали Дафна и Варсус.       — Всё в порядке? — будто опомнившись, спросил светлый, внимательней рассмотрев Дафну. — Ты какая-то красная…       — Всё отлично! — слишком поспешно выпалила та и напряжённо улыбнулась, сильнее обнимая колени. — А кто ты?       — Ой, да, прошу прощения, — с приглушённым звуком ударил себя ладонью по лбу страж. — Страж номер 12866 Клавдий, третий дивизион света. Вас зовёт к себе Троил!       Дафна и Варсус переглянулись.       — Когда? — сухо спросил пастушок, испытующе смотря на принёсшего добрую весть.       Страж помялся, возвёл глаза к небу.       — Вообще-то… — его голос даже стал тише. — Нет, это было… А хотя…       Варсус картинно впечатал руку в лицо. Сцеплённые в замок пальцы Дафны сжимали слишком сильно. Ей было очень жаль, что Клавдий не был каким-нибудь зашедшим не в свой сектор гномом, которого можно отправить обратно коротким рейсом.       — Я не помню! — наконец как-то радостно сообщил светлый и тут же добавил: — Но вам лучше поспешить! Удачи!       Варсус начал едко бормотать что-то вроде: «Молодец! Хвалю за точность и оперативность! Свет тебя не забудет!», но случайно вышло: «Конечно, спешим со всех крыльев!»       А потом Клавдий развернулся на каблуках старомодных туфель, тоскливо взглянул на слишком плотно нависшие, чтобы взлететь сквозь них, ветви деревьев и направился в неизвестном направлении.       Глубоко вздохнув, Дафна позволила себе откинуться на покрывало, ударившись затылком, и закрыла лицо руками. Теперь, когда в голове несколько прояснилось, она не знала, чего хотела больше относительно Варсуса: ударить или заставить задыхаться от долгого, жаркого поцелуя. Она раздвинула пальцы и повернулась, чтобы покоситься на пастушка из-под полуопущенных ресниц. Тот широко улыбнулся ей со всей возможной невинностью и быстро захлопал глазами.       — Ах да! — раздалось из слишком шумно зашуршавших кустов, когда из-за них вылезал уже утомивший всех Клавдий. — Я же должен был вас сопроводить!       Подавив недовольный стон, Дафна поднималась, мысленно склоняя чашу весов в сторону суровой, но, несомненно, справедливой расправы.       — Можешь начинать бояться, — загадочно шепнула она на ухо пастушку, когда Клавдий отвернулся, дождавшись, пока они сложат покрывало.       Дафна коварно улыбнулась и ускоренно зашагала вперёд, когда Варсус еле заметно вздрогнул.