Этому Шэню требуется помощь

Несколько дней до  второго собрания пиков Шэнь Цинцю всегда, что бы ни случилось, пытался держать свои чувства под контролем, ведь он понимал, что стоит открыть их, как все твои слабости могут быть использованы против тебя. И примером этому был никто иной как он сам. Стоило только открыть своë сердце, как его тут же разбили на мелкие кусочки. И что ещё хуже, это был тот, кому он доверял больше всего на свете. Юэ Ци. Юэ Ци, который был для него всем. Его другом. Братом. Его  единственным Ци-гэ. Его Ци-гэ, который думал, что всегда будет вместе с ним и никогда не предаст. Его Ци-гэ, который обещал ему вернуться за ним. Его Ци-гэ, который обманул и предал. И его Ци-гэ, который так и не вернулся за ним тогда, и не объяснил причину такого поступка. Ему хотелось кричать: ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПРИШЕЛ? ЧТО Я СДЕЛАЛ НЕ ТАК? Что я сделал?... Что?... Просто скажи уже в чём я виноват? Его раздражало видеть Юэ Цинъюаня каждый день и слушать его пустую болтовню, принимать его бесконечные подарки и извинения. Ему это не надо, ему не нужны подарки, не нужны извинения. Его раздражало видеть перед собой этот виноватый взгляд главы школы, словно у побитой собаки. Единственное что он хотел , это лишь услышать объяснения, услышать причину, почему за ним так и не вернулись. ПОЧЕМУ ЕГО БРОСИЛИ? Но ответа он никогда не получал… И это постоянно навевало одну и ту же мысль: неужели он не заслуживает простого объяснения? Неужели даже этого ему знать не положено? И вот прямо сейчас он снова слушает его извинения: - Сяо Цзю. И он снова вынужден слушать, как его называет так Юэ Цинъюань. - Это не моё имя, я его не знаю. В ответ он видит, как Юэ Цинъюань пытался что-то сказать, но не мог. Как же его это достало, он больше не Шэнь Цзю... Он больше не раб, ну почему?... Почему Юэ Цинъюань постоянно его так называет? Его раздражало, когда Юэ Цинъюань снова и снова называл его тем старым именем, тем самым напоминая о прошлом. Каждый раз, когда Юэ Цинъюань произносил это старое имя, раздражение накатывало волной. Как будто тот нарочно напоминал о прошлом, которое он давно хотел оставить позади. Ему хотелось плакать, кричать, сделать хоть что-то. Но вместо этого Шэнь Цинцю лишь равнодушно смотрит на него. Он понимает — это бесполезно. Юэ Цинъюань никогда его не слышит. И вот снова... — Сяо Цзю, я... — Не называй меня так! — холодно отвечает Шэнь Цинцю. Он не хочет слышать это имя. Что ему сделать, чтобы Юэ Цинъюань перестал? Почему он продолжает? Почему... Разве он не искупил уже все эти трудности? Разве не прошёл через все испытания?.. Чтобы наконец… получить новое имя и звание. Он больше не Шэнь Цзю. Он больше не тот жалкий раб. Он доказал себе… Он сделал это. Он даже получил новое имя — Шэнь Цинцю. И вместе с ним титул лорда. Но почему… Только скажите, почему… Почему Юэ Цинъюань не хочет признать его? Почему он не хочет признать его достижения? Почему снова и снова напоминает о прошлом? О прошлом, которое он так старательно пытался забыть? Он не понимает. Что ему сделать, чтобы Юэ Цинъюань, наконец, принял и отпустил их прошлое? Что ему сделать, чтобы тот признал заслуги Шэнь Цинцю? Он не знает… Ничего не знает… Как же ему это всё надоело. Надоело слушать Юэ Цинъюаня. Надоело слышать его обещания, которые он никогда не исполнял. Надоело выслушивать обвинения. Надоело видеть осуждающие взгляды боевых братьев и сестёр. Тех, кто должен был быть семьёй. Тех, кто должен был защитить. Но даже тут… Даже тут он видел эти взгляды. --- Прямо сейчас, на собрании, он сидит на своём месте. Ци Цинци снова возмущается его поведением. Но на этот раз… у него нет сил её слушать. Нет сил отвечать. Просто нет сил. Он так устал. Устал от этого бессилия. На этот раз… Она победила. Они все победили. Он понимает: они получили, чего хотели. Он сломался. Нет… Он не выдержал. Он не выдержал… Не смог больше выносить все эти взгляды, обвинения и пустые обещания, которые никогда не исполнялись. Он сломался… Не физически, а внутри, в своем сердце. В его душе что-то треснуло, и больше не осталось сил сопротивляться. Он больше не мог притворяться, что всё в порядке. Всё, что он знал, — это был конец. Конец всему, что было, и всему, что могло быть. Он решил отпустить. Что ему терять? Никого не волновало, кроме, может быть, его сестёр из борделя. Но даже они, возможно, не заметили бы, если бы его не стало. Он попрощался с ними, с мадам, с теми, кого учил. Оставил деньги и пошёл в свой бамбуковый дом. Он запретил входить туда своим ученикам, но сейчас, в этот момент, не было ничего, что могло бы его остановить. Он был готов закончить всё. И он сделал это. Взял Сюя, направил его на шею и уже не думал, не пытался понять, что будет дальше. Всё было так просто, так… освобождающе. Он был рад, что это наконец закончится. Он упал на пол, и всё вокруг померкло. В этот момент раздался звук выбитой двери. Кто-то вошёл внутрь. Но он не мог знать, кто это. Он уже почти не слышал, почти не чувствовал. Силы покидали его, и последняя мысль исчезла, поглощённая темнотой.