Гудбай Китти

– У тебя вообще бывают выходные? Китти ответила лишь усталым взглядом. Почакко, несомненно, задаёт умные вопросы, но, как ни жаль, умных ответов на них у неё не было. – Ну, знаешь, трудовой кодекс, все дела… – Я сама по себе. Сама начальник, сама работник. – Может, ты-работник уже должна поговорить с тобой-начальником? Твоё кафе работает семь дней в неделю! Ты вообще отдыхаешь? Китти старалась не смотреть на пёсика, гипнотизируя вместо этого кофемашину. – Мы переживаем за тебя! – Со мной всё в порядке. Вам что, не нравится моё кафе? – Тебя мы любим только больше, чем твоё кафе! – Почакко, – голос кошки был сухим, – для спортсмена ты слишком сильно беспокоишься о чём-то, кроме рекордов. – Китти!!! Почакко явно задели эти слова. Он бы даже обиделся, но… Китти даже не могла сосредоточить свой взгляд на нём. Что уж говорить про.. – Убери руки оттуда!!! Китти интуитивно послушалась, широко раскрыв глаза, даже ободрившись от шока. Струя кипятка вырвалась из кофемашины, чуть было не ошпарив ладони кошки. – Ты едва ли понимаешь, что делаешь! – Почакко подскочил к Китти и, хоть и не с первого раза, но отключил беснующуюся машину. Кошка обессиленно села на табурет и закрыла лицо руками. – Ты прав… мне нужно вызвать мастера. Она наконец-то сломалась… – Я не про это! Китти потянулась к телефону и принялась копаться в номерах. Кто вообще мог бы разбираться в такой технике из её знакомых? На ум приходил только Чококэт, но он всё ещё не приехал. – Не знаешь хороших мастеров по части бытовой техники? – Не-а, – Почакко вздохнул и на всякий случай выдернул провод кофемашины из розетки. – Ух… Куда же кафе без кофе?.. Они синхронно вздохнули. Китти схватилась за воротник, чувствуя ужасное удушье, паника наказывала постепенно, но уверенно – как быть без кофе в кафе? – Может быть, варить по старинке? Ну, молоть зерна, в этой высокой узкой кастрюльке варить и… – Эта кастрюлька зовётся "турка". И я не очень хороша в этом. Мы с самого начала пользовались кофемашиной, а в нашей семье никто не был большим любителем кофе, так что мне было не у кого учиться. Почакко посмотрел на Китти с недоумением. Он-то считал, что бариста должен знать, как делать кофе с нуля. – Может я удивлю тебя, но выращивать кофе я тоже не умею, – сама не зная зачем, добавила Китти. Её усталая голова могла лишь придумывать кривые саркастичный ремарки. – Тебе точно надо отдохнуть. Ему явно приходилось собирать в кулак всё самообладание, чтобы не обижаться. Китти сама прекрасно понимала это. Но кафе стремилось вот-вот уйти в минус. Не в этом месяце, так в следующем! И сломанная кофемашина лишь сильнее стягивала их детище на дно. – Может, нам стоило подкопить побольше перед открытием. Купили бы машину не с третьих рук… Китти пыталась искать на сайте объявлений мастера или хотя бы временную замену кофемашине, но если что и попадалось – всё было либо не подходящим, либо за пределами её финансовых возможностей в конкретный момент. – Зачем мы взяли этот старый драндулет… – А какая-то попроще не пойдёт? У меня дома стоит пылится старая, может хоть на время? – Почакко переживал за кошку пуще прежнего. – Домашние не выживут дольше дней четырех использования в кафе. Они рассчитаны на чашек десять в день, тогда служат долго. А сейчас вот-вот сезон самый начнётся. Пёсик понурил голову. Уж в чём а в оборудовании для кафе он не разбирался. – Сейчас бы Чококэта сюда, – пробормотал он. Китти же сумбурно обзванивала найденных в сети мастеров, но лишь заслышав, какая именно кофемашина будет их "пациентом", они либо заламывали цену, либо отнекивались. Как на беду в это же время начали появляться клиенты. На самом деле это было самое время – обеденное, но сегодня это было худшее время. Китти хлопотала как могла, то и дело извиняясь за отсутствие кофе, с болью и горечью глядя на то, как некоторые даже уходили из-за, казалось бы мелочи – ну попей чаю, а не кофе! Но какое же кафе без кофе. Так же без кофе не может обойтись и любой городской житель, наивно уверенный в волшебных свойствах этого напитка. Под вечер у Китти не осталось никаких сил. Проводив последнего клиента, она бросилась в подсобку и, забившись в угол, зарыдала. Она причитала о своей беспомощности, кляла весь мир, спрашивала, как же так можно… Если кофемашина сломалась, кто знает, что ещё может сломаться. Холодильник? Микроволновка, где она согревала фабричную еду? Печка, в которой она пекла свои пироги? Каждая из этих вещей лишь на первый взгляд была просто инструментом, но кошка помнила, как они заносили каждую из них и спорили, как лучше поставить. Она почти улыбнулась, но тут же сорвалась на более болезненные всхлипы. Ей было сложно одной. Кафе едва держалось без свой второй основательницы. Из зала послышался бубенчик. Китти поднялась, вытерла лицо попавшейся под руку салфеткой и вышла из подсобки – поприветствовать клиента, хотя время уже и клонилось к закрытию. – Добро пожаловать в Хэлло Кафе, что могу предложить? – сама она убедила себя, что голос был исключительно приветливый, а не скрипящий от ещё свежих слёз. – Партнёр, мне много и не надо. Чего покрепче, да бекона на жаренном яйце. Продавец, он же кассир, он же хозяин маленького магазинчика с соседней улицы засмеялся, сидя на табурете у стойки как-то по особенному по-хулигански и при этом совершенно по-взрослому. – Вынуждена разочаровать, – Китти старалась сдержать накатившую панику, – в кафе не держим алкоголя, а кофемашина не работает. Простите. – Ну что же ты так, – он пожал плечами, покачивая головой, что каска съехала и совсем закрыла глаза, – кафе и без кофе? Но вместе с тем он не поторопился встать и уйти, - всё так же сидя на табурете, словно ожидая чего-то. Чего он мог ждать-то? Что Китти удастся материализовать кофе из воздуха? Кошка заволновалась пуще прежнего, переминаясь с ноги на ногу, украдкой высматривая, нет ли где скрытой камеры или какой-то опасности. Когда её дыхание почти замерло, она вдруг выдавила из себя, словно бы и не своим голосом: – Как насчёт лимонада? Я могу приготовить яблочный лимонад. Какой ещё яблочный лимонад?! Она бы хотела замотать головой, схватиться на уши и трястись в неосмысленной панике. – Конечно, это будет более, чем кстати, – каска на голове посетителя дрогнула, почти показались его глаза, – сидр я уже пробовал, но лимонад из яблок! Это уже что-то, ради чего стоит вылезти из берлоги. Китти кивнула. Изо всех сил она пыталась сохранять хотя бы видимое спокойствие. Вот только она застряла в состоянии, когда её руки сами двигались, а мысли даже не проходили через разум, становясь действиями. У неё самой было всё время мира, чтобы паниковать и страдать, в то время как… – О, не могу поверить, уже готово? Как хорошо, что соковыжималка работает! Посетитель, он же продавец в маленьком магазинчике на соседней улице, он же его кассир, он же и его хозяин, улыбнулся, отпивая предложенный напиток, который никогда не бывал в меню кафе. – Феноменально, если могу так сказать. Китти кивнула и словно бы проснулась, ставя перед ним тарелку со слегка пережаренным яйцом с маленьким кусочком хоть и не бекона, но самого близкого, что у неё нашлось. – На тебе лица-то нет, малышка, – вдруг серьезно обратился клиент, – Расскажи старику-кукурузнику, что не так. – Всё в порядке, – кошка мотнула головой, – Нет нужды волноваться. И, разве вы не должны быть в своём магазине? – О, я уже обслужил нуждающегося в моих услугах клиента сегодня, – он усмехнулся, закидывая ногу на ногу и почти подмигивая. Китти наклонила голову набок. Как-то странно. – Вы работаете ради одного клиента? Звучит как работка по отмыву денег. Тот рассмеялся. Не то чтобы злобно, скорее слегка снисходительно, словно укоряя Китти в непонимании чего-то, что она, по его мнению, должна была понимать. – Вовсе нет. Признаться, мне уже глубоко наплевать на мою хибарку, – он покачал стаканом, заставляя яблочный лимонад красиво кружиться, – я уже и закрылся бы. Больше хлопот, чем пользы. Или, может, продал бизнес кому, но я в той категории частников, которым этого нельзя. Знаешь, когда всё настолько зарегестрировано на одну физиономию, что как только она даже чуток поменяется, уже не узнают и сожгут бумажки. Он говорил сумбурно, но Китти вполне понимала о чём он. Она с грустью осмотрела своё кафе. Хорошо, что хоть изменение количества этой самой “физиономии” не слишком важно для бюрократии. – Признаться, – продолжал он, – весь этот магазинчик был хуже, чем операция по отмывке денег, – он ухмыльнулся, наклоняясь над стойкой, приглашая Китти наклониться тоже, чтобы он смог шепнуть невероятный секрет, – это была операция по их заработку. В ответ на её непонимающий взгляд, он расхохотался. – Верно! Ни каких-то планов на будущее, ни мечты, ни убеждений! Продавать всем слегка застарелый продукт, просто, чтобы заработать! Всё легально, всё чисто, все сроки годности еще в действии, все себестоимости весьма низки, – он снова усмехнулся, теперь уже немного мечтательно, – просто быстро подзаработать и… Он замолчал, заткнув сам себя слегка пережаренной яичницей. Китти смотрела на него, практически желая поторопить. Для чего подзаработать? Он планировал какую-то покупку? Может, изменить тип магазина, например на бытовой, в который он куда лучше бы вписался. Или, может… – Ты когда-нибудь пыталась убежать от того, что совершила, просто потому что думала, что делаешь, как лучше? Они посмотрели друг на друга. Китти сглотнула, в панике пытаясь вспомнить, в каком кармане лежит электрошокер. – Почему вы, волшебники, всегда говорите загадками? Этот вопрос ужалил его, как не мог бы ни один шокер, доступный на свободном рынке самообороны. – А. идёшь в атаку, малышка… – Вы же волшебник, верно? Не стоит отнекиваться. – Что во мне выдало это? – он тяжело вздохнул, – я думал, я смог похоронить это прошлое достаточно глубоко? – Просто моё чутьё, – Китти сглотнула и достала из-под стойки тарталетку с грушей, – За счёт заведения. Я обещала побаловать волшебников, у них сейчас много работы. – Малышка, я уже не в этой братии, не надо давать мне подарков как трудяге, хех, – он словно бы сам загордился выражению, которое пришло ему в голову, – волшебного фронта.. – Тогда как коллеге. Как уставшему держателю малого бизнеса, которого душит бюрократия и собственные змеи в шкафу. Они снова посмотрели друг на друга. Китти пыталась выглядеть настолько уверенно, насколько могла. У неё не было какого-то особого чутья, интуиции и прочих красивых “сверхспособностей”. Она уж точно не была и не собиралась становиться волшебницей, даже за зонтик браться не собиралась. Она даже не всегда хорошо читала атмосферу в комнате, где находилась. – Премного благодарен, подруга. Он словно бы повысил её с “малышки”. А это значит, она догадалась правильно – за этим чудаком в каске стояло нечто большее, чем желание работать на самого себя. Этим обладал, скорее, Бадзмару, хоть по итогу он и работал на собственного отца. Работать согласно мечте – это тоже не то. Это скорее толстый жёлтый пёс, который ездил на фургоне и продавал мороженное, которое Китти любила покупать каждую среду. Работать, чтобы просто заработать деньги – без какой-либо задней мысли – это был скорее Кероппи, копивший на переезд, иногда вздыхавший, что коллеги его разочаровывали с каждым днём всё сильнее. – Я не стану спрашивать, от чего вы пытаетесь убежать, – Китти сглотнула, пытаясь дрожащими руками приготовить себе чашку чая, – Это точно не моё дело. – Как и не моё, почему ты чуть не пырнула меня шокером, – Клиент впервые улыбнулся не преувеличенной широкой улыбкой, а лишь слегка, как обычно и улыбаются, – Если ты так держишься за него, на то есть причины. – Думаю, волшебники тоже не ходят безоружными. – Я сдал свой такт уже четыре года назад. Я не больший волшебник, чем ты. Признаю, подруга, меня теперь даже на зонт не загнать. – Вот как? А я думала, не сдать ли экзамен на волшебный зонтик. Они оба усмехнулись. – Мистер… – Корнинер. – Мистер Корнинер, почему вы перестали быть волшебником? Моя подруга, например, всё детство трудилась, чтобы получить эти все пермиты и прочее. Теперь она работает в полиции. – Глупая твоя подруга, – сказал он с какой-то особой горечью, – если, конечно, это её вина, ничего хорошего в этом нет. Если, конечно, тебе не нравится быть разменной монетой. – Я не понимаю, – Китти покачала головой, – вопрос про любовь говорить загадками всё ещё в силе. – О, подруга, ты знаешь, что такое клятва о неразглашении? Если бы мне пришлось подписывать их все одновременно, моя рука бы просто отвалилась. В голосе уже даже не было горечи… – Прошу, не стыдитесь быть волшебником, мистер Корнинер, – Китти почему-то слегка заволновалась, – Я понимаю, у вас, как у работника полиции были свои секреты и… – С чего ты взяла, что я работал в полиции? – перебил её бывший волшебник, – по твоему я похож на копа в отставке? – Нет… скорее на… строителя или слесаря. Может, полевого инженера, как в одном фильме, что когда-то мы смотрели. Она отвернулась. “Мы?” – мог переспросить он, но не стал, к величайшему облегчению Китти. Молчание затянулось, настолько, что Китти почти забыла о странном клиенте и начала копаться среди стоящих на витрине пирожных. Сегодня они не очень хорошо разошлись. Слишком много посетителей хотели их с кофе, а кофе не было. Китти осторожно положила руку себе на грудь, словно пытаясь прочувствовать пульс и скопившийся ком в легких. Точно, какое кафе без кофе… – Подруга, – голос клиента прозвучал как гром. Сначала Китти подумала, что в страхе немного “задремала” грустным сном прямо на глазах у клиента, но оказалось, что он бесцеремонно, как это часто делала Май Мелоди, прошел за стойку. Волшебники… – Да, что не так? – она еще хотела добавить просьбу оставаться с той стороны стойки, но… – Я осмотрел это чудище, – он похлопал по кофемашине, поставил под неё чашку и почти с отцовской гордостью посмотрел на аккуратную струйку кофе, – Оно еще послужит. Китти с неверием, но самым хорошим, уставилась на эту сцену. Как так? Все же так вели себя, словно это невероятная поломка, словно починка этой машины займет вечность и будет сложнее ремонта звездолета. – Мистер Корнинер, вы что… починили её? – О, не совсем, – он отпил приготовленный кофе и чуть поморщился, – она послужит тебе еще месяцок-другой, но больше, – он грустно вздохнул, – это уже хвататься за то, что нельзя вернуть. Как ни пытайся. Такие больше не делают, сменные детали уже давно не найти, а сама она уже не молода. Кажется, раньше ею управлялись умелые руки. – Моя сестра. Она хорошо разобралась с ней. – Вот как. Жаль, что я с ней не смогу побеседовать.. Кошка посмотрела на него. Не с удивлением, не со страхом, не с благодарностью. Просто посмотрела. – Как вы узнали, что её с нами больше нет? – Думаю, если бы она была с нами, то эта старушка бы еще могла бы работать еще пол года. Но больше даже в самых умелых руках я не дам. Он с какой-то особой нежностью провел рукой по старой кофемашине. – Подруга. Знаешь, что самое тяжелое в жизни инженера? – Эм, – Китти замотала головой, – пытаться получить патент? Это не было попыткой смягчить ситуацию, хотя и прозвучало немного похоже на шутку. Что она вообще знала об инженерах? Ну, был у неё один знакомый инженер, но он всё ещё не вернулся домой из.. дома? – По крайней мере мой друг Чококэт так говорил. Корнанер опустил каску на глаза и покачал головой. – Самое тяжелое в жизни инженера, это понимать, что его детище пора отпустить. Китти заморгала. Может быть, он имеет в виду что-то особое? Тут уж может Чококэт смог бы понять, но… его нет здесь. Да и вроде Корнанер – волшебник, а значит и инженерия у него была магическая? Кошка посмотрела на кофемашину, отмечая про себя, что с ней он справился явно хорошо, хоть она и совершенно не волшебная. – Мистер Корнанер, – остановила его Китти, когда тот уже собирался уходить, – я не могу взять с вас деньги,вы мне… слишком помогли. Она протянула ему оставленные им на столе купюры – мятые, но явно свежие. – А я не могу взять их назад, – он попытался снова выглядеть как просто хозяин, он же кассир магазинчика с соседней улицы, – За хороший лимонад и вечерний перекус нужно платить. А что до машинки, считай это запоздалым тех-обслуживанием, – он усмехнулся, – с этой работой я никаких бумаг не подписывал. Он открыл дверь и, прежде, чем выйти, бросил напоследок: – И передай привет Чококэту, что вот он заслужил зваться инженером. Но не говори, что меня где-то здесь можно найти. – Постойте, – Китти чуть не перевалилась через стойку, чтобы догнать Корнанера, разрушив его попытки уйти красиво. – вы его знаете? Тот явно не хотел продолжать разговор, но кошку уже было не остановить. – Я преподавал ему инженерию, если говорить просто, – нехотя ответил он, но Китти вцепилась в его плечо, вновь не давая уйти. – Мистер Корнанер. Вы знали его семью? – Подруга, это не то, о чем я должен распространяться, будь мы хоть сто раз партнерами. Он тогда еще был юнцом! Не буду же я рассказывать тебе о жизни юнца! – Мистер Корнанер, стойте! Китти топнула ногой. Тот остановился. Впервые он посмотрел на неё как на кого-то равного себе. Китти же впервые посмотрела на него умоляющим взглядом. Ей должно быть всё равно, ей не стоило в это лезть, она и так едва держится каждый день, ей не нужны лишние потрясения, ей стоит просто надеть шапку и жить спокойно, они даже не слишком-то знакомы, но… – Мистер Корнанер. Помните вы говорили, что на сегодня уже обслужили клиента, который больше всего нуждается в ваших услугах? Она стиснула кулачки. Может, он ожидает, что она скажет, что это она был тем клиентом и нуждалась в его помощи? Может, он ждет каких-то угроз? Может, сейчас, когда она держит руки не в карманах, это он тянется в какому-нибудь шокеру, который сам спроектировал? – Мистер Корнанер. Чококэта уже нет слишком долго. Я должна знать, что случилось. – Я тебе в этом не помощник. Я могу решить простую проблему неработающей кофемашины или проектировки самых ужасных вещей мира. Но проблемы, которые сопровождали этого юнца… – Вы бы многое отдали, чтобы у вас была возможность хотя бы попытаться их решить? – Когда ты сам бежишь от своих решений, ты хочешь помочь тем, кто даже не может попросить о помощи, подруга. Но ты и так это знаешь. Он развернулся и уверенным шагом направился к своему магазину. Китти посмотрела ему вслед. Она не представляла, почему чуть было не открылась совершенно незнакомому посетителю. Шатаясь, Китти ввалилась назад в кафе и тут же узрела Май Мелоди, мирно сидящую рядом со стойкой. – О! Ты гуляла, Китти? – Почти, – кошка кивнула и встала на своё место, – тебе повезло, кофемашину только что починили и ты можешь еще успеть застать её последние чашки кофе. – Почему? – Май Мелоди медленно перевела взгляд на, вероятно, совершенно непонятный ей прибор, – Она больше не будет варить кофе? – Она сломалась сегодня днём, но, к счастью её починил случайный клиент. Но сказал, что недолго она ещё проработает. – Вот как… А ведь она здесь с самого начала, да? Май Мелоди улыбнулась, наверное, мечтательно, но выглядело это почти угрожающе. – Я помню, как ты сделала мне в ней кофе, – зайка помолчала, чуть прикрыв глаза, – но он был горьким. – Вот как, – ответила уже Китти, слегка взволнованно. – А в школе ты приносила термос. Один раз ты дала мне попробовать. Но было горько. – И к чему это ты? – Не знаю. Китти вздохнула, глядя на почти бестолковое лицо Май Мелоди. Волшебники. – Май Мело. Вопрос. – Какой? – Почему волшебники могут бросить своё дело? Или скорее, перестать быть волшебниками? – Может быть много причин. Волшебника могут отлучить от магии за провинности, волшебник может сделать этот выбор на основе собственных убеждений или же волшебник может потерять свои возможность пользоваться волшебством, что традиционно связывают с отречением от него Звездных детей, что наблюдали за ним. В любом случае волшебнику подлежит сдать такт и все пермиты, касающиеся магии и, при его желании во втором случае или по решению коллегии придворных волшебников или иного органа контроля за волшебными объектами, пермита на зонтик. Май Мелоди отдышалась после того, как отчеканила явно энциклопедические строки, без единой запинки. – Это… – Китти растерянно посмотрела на неё, – это что было? – Кодекс волшебника, статья тридцатая, пункт третий, – опять без запинки ответила Май Мелоди. – Ты знаешь это наизусть? – А… Мама всегда говорит, что я должна, – зайка уставилась в одну точку, – быть готовой к пробирке… или проверке? – О, вот это уже больше похоже на Май Мело, которую я знаю. Зайка, не поняв, что Китти имела в виду, замолчала. – Май Мело, – Китти оперлась о стойку локтем, кулаком поддерживая подбородок, – Как думаешь, это нормально делать что-то просто потому что это нужно кому-то одному. И это даже не ты сам? Май Мелоди медленно наклонила голову набок и задумалась настолько сильно, что через несколько минут, похоже, забыла о чём.