Реквием

Я помню всё, о чём мы мечтали,

Но жизнь не для тех, кто любит сны.

Мы слишком долго выход искали,

Но шли бесконечно вдоль стены.

***

По словам Лу Рид, если система ошибочна, значит нужно пробовать новую, а если следующая будет дрянь, то и её потом изменят. Колесо жестокости завершало свой круг. Оставалось верить, что мир научится жить по-новому, а к небу, в знак долгожданной свободы, поднимутся три пальца.

***

Двери фургона раздвинулись. Лу зажмурила глаза, в попытках спастись от слепящего света. Свет, а за ним новая мечта, где-то там впереди… Новая надежда, цель… Сознание, находясь в бреду, не задавало никаких вопросов. Только слух улавливал знакомый, надрывающийся голос: — Опустите оружие! А за ним щелчки снятых с предохранителей автоматов… — Отдан приказ стрелять на поражение! Сдайтесь. За кого вы воюете?! Викарий мёртв! — Ты слышала? — не веря своим ушам, спросил напарницу Кей. Лу высунулась, чтобы получше рассмотреть происходящее, но потеряв равновесие, кубарем выкатилась из машины. Вытирая прилипшую грязь с лица, она подняла голову. То ли её так сильно мутило, то ли весь мир приобрёл синие оттенки… По периметру выли полицейские сирены, разлетались громкие голоса, диктующие дальнейшие инструкции. Девушка остро ощутила, как от совокупности всего у неё начала раскалываться голова. Следом за ней спрыгнули Кей и Малая. Эмпатик проследил взглядом, как бойцы в чёрной форме складывают оружие перед армией, во главе которой стоял Монтепен. Тина запрыгала от счастья. — Мы спасены! Стремясь поделиться своей радостью, она попыталась растормошить Лу, но у той на это попросту не было сил, поэтому она так и осталась полусидеть на земле. От пережитых ночных потрясений сознание окончательно начало проваливаться… Последнее, что она видела — подъезжающая машина с красными полосками…

***

Резкий запах нашатыря привёл в чувства. Девушка поняла, что лежит у кого-то на коленях, а чьи-то руки ласково гладят её волосы. Зрение вырисовывало расплывающийся силуэт. — Иво. Псионичка постаралась приподняться, но он её остановил. — Тише… Не двигайся. Мужчина сам сократил дистанцию между ними, аккуратно проходясь поцелуями по участкам неизувеченной кожи. Лу заметила запекшуюся в кровь в уголках его губ… — Теперь всё хорошо, — тихо произнёс Мартен. После этих слов девушка ощутила, как по всему тело пробежала приятная дрожь. Лу с невероятным облегчением для себя, для всех, сказала: — Всё закончилось, всё закончилось… В это до сих пор было сложно поверить, но крепче сжимая его руку в своей, она отчётливо понимала, что сейчас они находятся на пороге нового мира. — Как ты тут оказался? — Нас везли в больницу, но я убедил сменить маршрут. Тут же раздался бодрый, приподнятый голос: — Слава Единому, ещё легко отделались. Оглядывая внешний вид псионички, Марк не упустил возможности съязвить: — Не все, конечно… Ну и помотала вас жизнь, Рид. Потеряв интерес к происходящему, он по-хозяйски направился к полицейским. Сквозь общий шум были слышны крики Жонсьера, почувствовавшего прежнюю власть. — У кого есть телефон?! Дайте позвонить жене! Один из сотрудников подошёл к Мартену и шепнул на ухо причину, почему все так намеренно игнорировали его просьбу. Дознаватель не унимался. — Совсем от рук отбились! Элементарное действие сделать не можете! Идиоты! Прижав ладонь к ноющему ребру, Иво подошёл к другу и с тоской посмотрел. — Марк… Жонсьер отмахнулся, не желая прерывать свои поиски. — Марк, — голос стал тверже. Следующую фразу Иво буквально выдавил из себя, коротко и на одном дыхании… — Летиция мертва. Весь шум за спиной в одночасье утих, земля ушла из-под ног… Марк присел, несколько раз развёл руками. Истерично засмеялся, глотая солёные слёзы. Слишком устал хоронить дорогих ему людей… Иво молча опустился рядом. Капли, одна за одной, окропляли бетон, и были они уже не от дождя… — Мы с ней так и не поговорили. Я так и не успел извиниться… — Брось. Уверен, она знала всё, что ты хотел сказать. — Ты не понимаешь. При допросе она молчала, и я… не выдержав, ударил её. Не сильно, но… я навсегда запомнил её испуганное лицо в этот момент. Марк облизнул пересохшие губы. Зрачки нервно метались, не находя на чём остановиться, поэтому фокусировались на пустоте… Сейчас для него все краски мира померкли, оставив чёрно-белую пелену перед глазами. Мужчина даже не заметил прибывший кортеж из бронированных машин. Из одного такого автомобиля вышла женщина. Иво кивнул ей в знак благодарности. В ответ Сарду сдержанно улыбнулась и, опустив голову, прошла к псионикам. — Я виновата перед вами и прощу у вас прощения. Совет давно догадывался о том, что творится, но страх за собственную шкуру заставлял бездействовать… Лу, вспоминая и понимая, через что им довелось пройти, сжала руки, а по щекам Кея скатились слёзы. — Да ладно вам. Чё кислые такие? Всё же хорошо, — посмеялась Малая, продолжая кружиться от радости. Йонас щелчком выкинул окурок. Втянул в лёгкие больше воздуха, набираясь смелости озвучить волнующий его вопрос. — Ирма Бэр. Что с ней? Услышав это имя Лу скривило. Его звучание до сих пор ассоциировалось с предательством… Немного помолчав, Советник констатировала: — Церковью было оказано сопротивление. В ходе перестрелки ваша сестра была ранена. Позже от полученных травм скончалась в больнице. Парень запрокинул голову к небу. Линии на шее напряглись, кадык дёрнулся, сглатывая проступивший ком в горле. — Суки… А хилеры где были?.. — В первую очередь лечили своих. Он вспомнил слова сестры, обернувшиеся против неё… «Церковь лояльна к своим, а я теперь своя…» Если бы не было людей вокруг, возможно последовала бы истерика, а за ней гнев… Йонас шаткими движениями упал на землю. Лу свалилась рядом. — Крэп. Я выжил, а она нет. — Заслужила, — бросила псионичка. — Не надо, Лу. Она мне жизнь спасла. Меня ещё вчера хотели на лабораторный стол уложить, а потом резко передумали. В допросной сказали сестру благодарить — она договорилась, чтоб меня не трогали. И чё имеем? Я жив, а она — мертва. Их разговор прервал детский плач. Лу невольно закатила глаза, выражая своё отношения к детям. «Кто додумался ребёнка притащить?» Прижимая малыша к себе, Хоуп вышла из машины. Взгляд судорожно выискивал последнего оставшегося родного ей человека. — Пап! Девочка бросилась к нему, обнимая, что есть силы, не переставая повторять: — Папа, папа, папа… Жонсьер на секунду остолбенел от такой неожиданности. Его частичка, заставляющая продолжать существование, его жизнь, была рядом. Дрожащими руками прижимал её к себе, одаривая небрежными отцовскими поцелуями. Хоуп не отворачивалась, принимая то, что всю жизнь ей было чуждо. Лу подошла к Иво, в руках которого находился младенец. Девушка обвила его спину руками. Она уловила с какой теплотой во взгляде он смотрит на него, как тайком от всех забавляется, корча мордашки животных. «Ты же сам семью хочешь. Ох…» Дознаватель впервые увидел своего сына. В каёмке одеяла на него смотрели родные глаза — глаза Летиции Жонсьер… Склонившись над малышом, он почувствовал, как маленькие пальчики ухватили его за нос. Невнятный звук, походивший на лепет, сквозь который он смог разобрать — ма-ма. Хоуп грустно улыбнулась. — Он думает, что ты его мама. Среди беспорядка, воцарившегося после напряженного столкновения полицейских и сотрудников Корпуса, Марк неподвижно стоял, держа крохотный свёрток. В этот момент, пока все вокруг были заняты разбирательствами и вспышками негодования, мужчина чувствовал, что в его руках нечто бесценное, контраст происходящему — новая жизнь, ради которой стоило бороться. Хоуп отдала отцу письмо. — Нашла, когда сумку разбирала. В глазах мужчины поблескивали слёзы, он осторожно развернул бумагу. Дорогой Марк, я пишу тебе, чтобы сказать, как сильно люблю тебя. Прошу, не скорби по мне и не сочти эгоизмом, что оставляю тебя одного с двумя детьми. Какую бы боль я не испытывала, я делаю это ради них, ради тысячи таких же детей, чтобы они имели возможность вырасти и жить в лучшем мире. Содеянные мною ошибки не исправить и не повернуть время вспять, но сейчас я осознаю, что впервые за всю свою жизнь, поступаю правильно, как поступила бы женщина, достойная тебя. Я безгранично восхищаюсь твоей дочерью. Не позволяй ей стыдиться того, кем она является. Каждый день напоминай ей какая она красивая, смелая и талантливая девочка. Она заслуживает мира, в котором не страшно быть собой. Я сожалею, что не справилась с ролью твоей жены, и я не могу предвидеть, как сложится твоя жизнь, но мне не страшно за твоё будущее, зная, что близкие люди всегда будут рядом. Передай мою благодарность Лу Рид и пожелание, чтобы на её пути больше никогда не встречались скользкие полы. Всё о чем я прошу тебя — найди в себе силы жить полной жизнью, несмотря ни на что.

С любовью, навсегда твоя Л. Ж.

Жонсьер прочитал вслух, после чего глубоко вздохнул и, чувствуя как по его лицу начинает катиться пот, спешно вытер его ладонью. Остальные молчали, никто не мог подобрать подходящих слов. Смотря на их понурый вид, Марк скомандовал: — Достаточно слёзы лить. Я не допущу, чтобы жертва моей жены была напрасной, — он взмахнул рукой в сторону машины, — Вперёд, к светлому будущему!

***

После оказанной медицинской помощи Иво и Лу вернулись в апартаменты. От усталости обессилевшие ноги едва держали. Мартен с досадой покачал головой, виды масштабы погрома в его кабинете. На полу девушка обнаружила стекло. Весь день она подавляла желание разрыдаться, сохраняя равнодушное лицо. Однако увиденное стало последней каплей, и эмоции хлынули наружу. Псионичка попыталась собрать осколки воедино, но это было бесполезно. Глаза залились слезами. — Мрази… Кувшин-то за что? — Лу? — Мы его вместе с тобой делали, а они… они… разбили, — навзрыд плача и одновременно горько смеясь, выдавила девушка. — Ещё сделаем. Это просто стекляшка. — Нет, не просто… Это наши воспоминания… Иво подошёл и мягко улыбнулся, ласково отвёл потерявшуюся прядь волос. — Может тогда настало время создавать новые? Здесь и сейчас они понимали, что у них впереди целая вечность.