A Little Unfinished Business

      Уилл быстро уезжает от дома, шины скрипят по зимним дорогам. Подальше от Ганнибала, подальше от ошеломляющего желания, угрожающего его догнать. Он вновь стоял на той кухне, стоял к Ганнибалу так близко, что они чуть не поцеловались. Он помнит, как целуется Ганнибал. Сделать шаг в эту судьбу было бы столь легко.              Он не смог. Он не может. Если он поддастся этому, пути назад не будет.              Уилл едет быстрее, сопротивляясь желанию посмотреть в зеркало заднего вида.       

***

      Ганнибал прощается с гостями, по мере того как они один за другим расходятся. Джек на минуту задерживается после других, не торопясь надевая пальто.              — Вы уверены, что Уилл был в порядке, когда ушёл? — Джек застёгивает пальто. — Он казался немного...              — Я думаю, текущее дело тяготит его больше, чем он хочет признать, — наконец говорит Ганнибал. — Когда мы пошли пить кофе, это отвлекло его не так сильно, как я надеялся.              Джек хмурится.              — Но я думаю, он почувствует себя гораздо лучше, как следует выспавшись, — добавляет Ганнибал.              — Остаётся лишь уповать, — вздыхает Джек. — Для решения этого дела мне нужно, чтобы он был готов на все сто.              Ганнибал наблюдает за ним до машины, после чего закрывает входную дверь.              Он заканчивает убирать со стола и споласкивает тарелки, следя за смывающимися в раковину остатками соуса.              Когда с посудой оказывается покончено, Ганнибал удаляется в кабинет. В камине потрескивает огонь. Он наливает себе бокал вина и несёт его до лестницы. Там, у подножья, он представляет, будто по-прежнему видит тусклое пятно, которое оставалось там долгие годы, прежде чем ковёр наконец подвергся чистке.              Стекло холодит губы, вино сладкое, и он думает об Уилле, с предвкушением смотрящем на него.              Будто ты думаешь поцеловать меня.              О, но он думал. Он думал о многом.       

***

      Уилл сворачивает к подъездной дорожке. Руки чуть подрагивают, когда он выключает зажигание. Он сидит, глядя на тёмные окна своего дома. Он забыл оставить свет включённым. Дом кажется явственно неприветливым, далёкой бездной.              Сосредоточься. Дыши. Он сможет пройти через это. Но ему потребуется принять решение. Следующий шаг, каким бы в итоге этот шаг ни оказался, должен быть тщательно обдуман, прежде чем начать действовать.              Есть два варианта это разыграть — первый: как будто он никогда раньше не встречал Ганнибала Лектера, никогда не прикасался к какой-либо части его тела руками, губами и языком. Притвориться незнакомцем в следующий раз, когда они встретятся на публике или наедине. Никогда больше не осмелиться пересечь порог Ганнибала, как в тот раз на кухне, когда он впервые ощутил опасность. Было это будто так давно и одновременно так недавно. Больше он не может идти на этот риск. Последний раз он не знал, во что ввязывается. Теперь же он знает слишком хорошо.              Уилл делает глубокий вдох. Он чувствует, как холодный воздух оседает в машине. Ему стоит выйти и отправиться в дом.              Прошлое как будто принадлежит кому-то другому. Какому-то молодому парню, который отчаялся и не знал, что делать, поэтому делал это. В этом нет ничего постыдного. Он не сделал ничего плохого, занимаясь секс-работой. Уилл знает. Но то, как это было сделано, до сих пор омрачает его. Мелькают воспоминания. Лица, которые он не помнит, проносятся мимо него бесконечным туманным шествием. Мартин. Это имя, о котором он не думал годы, не раньше чем начал серьёзно задумываться о возвращении. Было нехорошо работать на Мартина. Об этой части Уилл сожалеет.              Также есть другой вариант — сдаться. Сегодня вечером он едва-едва этого не сделал. Соверши он это, открылась бы дверь в мир — мир, в котором Ганнибал поглотит его.              Он выдыхает и выходит из машины. Собаки ждут его, воя на дверь. Он может притвориться, будто ничего сегодня не произошло, но близость Ганнибала на кухне, как тот последовал за Уиллом, когда он вышел из-за стола... Это произошло, и игнорировать это Уилл не может, не сейчас. Он надеялся, наивно и напрасно, что теперь, когда он вернулся, Ганнибал с почтительностью отнесётся к сократившемуся между ними расстоянию.              Стоило быть умнее.       

***

      Уилл кормит собак и наблюдает за тем, как они едят. С собаками легко. Первую он нашёл у себя на крыльце, когда переехал в этот дом. Грязнолапая, голодная бедняжка с глазами, полными надежды. Он впустил её к себе домой, и дело с концом. И вот теперь все они здесь. Уилл навёрстывает упущенное время и это понимает. Когда он был маленьким, папа всегда говорил, что они заведут собаку, но на питомца у них никогда не хватало денег.              Уилл оставляет собак на кухне и идёт в гостиную. Как только свет оказывается включён, он чувствует себя немного лучше, но не сильно. Он беспокойный, неспособный где-либо осесть. Он ходит по комнате, отдёргивает закрытые шторы, выглядывает в ночь. Там он никого не видит. Если Ганнибал и собирается сегодня его преследовать, то не спешит.              Уилл занимался сексом с несколькими людьми за последние десять лет. Ничего впечатляющего, ничего ужасного, просто секс. Ничего, что бы заставило его почувствовать себя так, как заставлял его себя почувствовать Ганнибал. Ничего, что бы оставило его жаждущим большего.              Но и ничего, что бы оставило на нём шрам.              Этой ночью кожу бросает в жар, будто Ганнибал вновь у него в голове, нашёптывает ему. В его снах. В часы его бодрствования. В его голове. Нет ничего, кроме гнетущей тьмы, тянущейся, чтобы обернуть вокруг него свои руки. Теперь, когда он увидел Ганнибала, всё это нахлынивает обратно.              Даже в собственном разуме от Ганнибала не сбежать, поэтому Уилл поддаётся. Он опускается на диван, глядя в потолок, но его не видя. Он собирает и отбирает воспоминания с тех выходных, чтобы вспомнить. То, думать о чём непосредственно он не позволял себе долгие годы. О Ганнибале, раскладывающем его на столе, о прохладном ноже с серебряной ручкой. О первом разе, когда он разделся в кабинете Ганнибала. О прохладном, оценивающем прикосновении кончиков пальцев Ганнибала. О том, как он лежал на полу ванной Ганнибала, дрожащий и нагой.              Уилл закрывает глаза.              Ему нужно принять решение, и со временем Ганнибал заставит его выбрать. Он не питает иллюзий на этот счёт. Пока что он сидит один в своей гостиной, наблюдая за ночью через шторы.       

***

      Ганнибал не приходит за ним в ночи, как того ожидает Уилл, и вместо этого, прежде чем показаться у Уилла на пороге, дожидается приличного часа восьми утра.              Уилл поднимается с постели, конечности шатки от дремоты, глаза покрыты сном. Он и забыл, что ожидал появления Ганнибала. Он идёт в ванную и облегчается, едва держа глаза открытыми. В зеркале его лицо отделано неспокойными видениями и плохим сном.              Когда раздаётся звонок в дверь, он стоит наверху лестницы. Уилл останавливается, сжимая перила пальцами.              С тех пор как он покинул званый ужин прошлым вечером, он знал, что этот момент настанет. Но ждал он дольше. Он знал это начиная с первой ночи, когда вышел из дома Ганнибала, хватаясь за шанс спасения. Резко, предупреждающе прозвенев, звонок остаётся безмолвен. Нет нужды звонить ещё. Ганнибал знает, что он дома. Чем дольше он откладывает, тем дольше это будет продолжаться.              Уилл спускается по лестнице и тянется к двери. Через стекло он видит контур Ганнибала. Это реально. Это происходит. Это в настоящем. Уилл отпирает замок и поворачивает ручку двери.              Сейчас для этого слишком рано. Ганнибал выглядит, будто много часов не спал и был бдителен. Когда он вообще спит? Уилл подумывает закрыть дверь и удрать. Не слишком ли поздно отступать теперь? Собаки наблюдают за ним, сбитые с толку его нерешительностью.              Ганнибал безмолвно глядит на него. Тогда Уилл вспоминает, как мало на нём одежды. Блеклый румянец охватывает шею, когда Ганнибал окидывает его взглядом. От кончиков пальцев босых ног Уилла, до загорелых бёдер (Ганнибала интригует мысль об одетом в синие джинсовые шорты Уилле, работающем над лодочным двигателем под светом жаркого полуденного солнца, и его коже, пропитанной маслом), до тонких трусов, простой серой футболки, а потом самого Уилла — небритого, с настороженными, выжидающими глазами.              Они оба знают, что сейчас произойдёт.              Глаза задерживаются на шраме. Его шраме на коже Уилла. Ганнибал смотрит на шрам, и пальцы Уилла подёргиваются, сопротивляясь порыву его прикрыть.              Ганнибал кладёт широкую руку в перчатке на дверь, распахивая её настежь. Уилл не отходит, и Ганнибал наклоняется, чтобы провести перчаткой по шраму. Он слышит быстрое биение сердца Уилла, пульсацию в обнажённом горле. Теперь Ганнибал чует его запах. О, как же долго он этого ждал. Пальцы давят на шрам, кожа перчатки и кожа Уилла. Уилл содрогается. Ганнибал поднимает другую руку и касается его шеи. На ней кое-чего не хватает, и они оба это знают.              Ганнибал наклоняется, наблюдая, как Уилл держится неподвижно. Его губы там — дожидающиеся, неподвижные и бездыханные.              — Надень его.              Тогда Уилл отстраняется, глядя на него.              — Иди, — велит Ганнибал нежно. Уилл поднимается по лестнице. Ноги перемещаются как во сне, неуклонно вперёд. Им известен каждый шаг предстоящего пути.              В спальне он приседает на корточки перед дверцей шкафа и достает коробку, положенную им в самую глубь. Прошло слишком много времени. Запах исчез с галстука. Но в памяти Уилла он остаётся как никогда сильным. Когда он завязывает галстук вокруг шеи, окутавшая его неподвижность убывает. Он вновь может дышать.       

***

      Ганнибал стоит посередине гостиной, смотря поверх испещрённой снегом травы. Это место не идеальное. Он предпочитает Уилла на своей территории в пределах своих границ. Но здесь Уилл окружён своим прошлым и настоящим — жизнью, от которой вернулся, и жизнью, которую не смог оставить. Они переплетены и смотаны воедино, как тонкие нити, создающие сбивающий с толку, чарующий гобелен жизни Уилла. Гобелен, который Ганнибал хочет выставить на всеобщее обозрение у себя дома, где ему и место.              Он достаёт пакет из кармана пальто и выманивает собак на кухню. Они с жадностью обнюхивают предложенное им вяленое мясо домашнего приготовления. Ганнибал закрывает дверь и улыбается. На какое-то время это их займёт.              Услышав возвращающиеся шаги Уилла, он поворачивается.              — Иди сюда, — говорит Ганнибал. Уилл молча идёт к нему. Кажется, словно он всегда отвечал Ганнибалу. Между ними не было временного промежутка, не было извинений. Есть только здесь и сейчас.              Галстук покоится вокруг шеи Уилла. Левый уголок губ Ганнибала раскрывает его довольство при виде этого. Галстук выглядит неуместно на футболке, но в своеобразном роде соответствует ситуации. Затем он обращает внимание на нижнюю часть Уилла.              Стоя так, Уилл поднимает руки, чтобы прикрыть пах. Его столь давно никто таким не видел. Кроме Ганнибала, никто не видел его по-настоящему, но быть на виду всё равно неловко.              Ганнибал протягивает руку, отодвигая его руки в сторону. Он изучает мягкое очертание переда шорт Уилла, после чего обхватывает его мягкие гениталии. Его пальцы нежны и оценивающи. Пальцы Уилла сжимаются и напрягаются по бокам. Он смотрит куда угодно, только не на Ганнибала. Перчатка Ганнибала скользит по бедру, вновь поглаживая шрам, после чего снова движется вверх к паху. Уилл глубоко втягивает в себя воздух, когда Ганнибал погружает покрытые перчаткой пальцы внутрь его шорт.              Он по-прежнему не смотрит на Ганнибала, к горлу подкатывает ком. Медленно он вынимает его член, давая тому повиснуть. Затем Ганнибал хватается за галстук, слегка притягивая Уилла вперёд. Движение заставляет его член коснуться бедра Ганнибала. В паху Уилла сворачивается тепло.              — Уилл, — шепчет Ганнибал. — Посмотри на меня.              Наконец Уилл поднимает глаза.              Ганнибал сокращает расстояние между ними, подтягивая галстук до тех пор, пока губы Уилла не оказываются на волоске от его губ. Будучи так близко, негде спрятаться. Уилл видит себя в тёмной сердцевине глаз Ганнибала и знает, что проиграл — он тонет в открывающейся перед ним бездне.              Губы Ганнибала смыкаются на его губах.       

***

      В первый раз, когда Ганнибал готовил — готовил по-настоящему, — он создал соус, возвысивший блюдо над его скромным происхождением. Тмин, чёрный перец и имбирь, прокипевшие в красном вине, терпкие, как время, и сладкие, как возможность. Он наслаждался каждым кусочком, довольный результатом готовки.              Долгие годы воспоминание о том блюде глубоко почиталось в его личном деле.              Этот поцелуй превосходит каждую секунду того воспоминания.       

***

      Уилла пробирает дрожь, когда язык Ганнибала обвивает его язык, крадя дыхание. Нет, это неправильно. Кажется, будто он вновь может дышать. Впервые за десять лет. Дыхание Ганнибала отдаёт зимой, и Уилл застывает в этом мгновении, чувствуя вкус холода и пряности вина. Тепло разливается по телу, простираясь по коже.              Перчатка Ганнибала смыкается вокруг его члена.              — Ты занимался сексом с тех пор, Уилл?              — Ты имеешь в виду с кем и за сколько? — говорит Уилл. Его язык не потерял остроту. Сердце Ганнибала проникается теплотой. Словно время не прошло вовсе.              Перчатка Ганнибала сжимается.              — Разве я просил тебя быть дерзким?              — Нет.              — Тогда отвечай на вопрос.              — Всегда такой вежливый, — осмеливается Уилл, и кожаная хватка Ганнибала крепчает. — Разве ты не разозлишься, если я кончу на твою перчатку? — Как раз за такое Ганнибал бы раньше наказал его. Возбуждение растёт от этой мысли.              В ответ Ганнибал и глазом не моргает.              — С чего ты решил, что тебе вообще дадут кончить? — Он проводит указательным пальцем вдоль длины Уилла. Он так долго ждал вновь к нему прикоснуться. Минувшие годы отступают, и здесь они находятся точно на своём месте.              — Прошло десять лет, — слабо говорит Уилл. Наверняка это что-то значит. Он оживает в ладони Ганнибала. Тело пробуждается, жаждет прикосновений.              Брови Ганнибала ползут вверх.              — С тех пор, как мы с тобой... — уточняет Уилл. — А не... — Он смотрит куда-то за плечо Ганнибала. — Пару раз. С теми, кто был в городе проездом. Ни с кем, кто бы остался и хотел большего.              Ганнибал проскальзывает пальцем под член, надавливая почти до боли.              — И?              У Уилла перехватывает дыхание.              — Ничего запоминающегося. Ничего ужасного. Особо часто мне не хотелось, а когда хотелось... — Кончик пальца Ганнибала пробирается между ягодиц. Уилл немного меняет позу. Галстук слегка покачивается вокруг шеи.              — И? — побуждает Ганнибал, проталкивая палец дальше.              — По большому счёту мне хотелось лишь разрядки. Было бы куда проще достичь её самому.              Это правда, но всё же не вся. Он что-то скрывает. У Ганнибала есть время. Пока что он может его потянуть. Он надавливает подушечкой перчатки на отверстие Уилла, ощущая таящийся там жар.              — Сними шорты.              Руки Уилла колеблются, сворачиваясь в крепкие кулаки по бокам.              — Иначе что?              Всегда ли Уилл был таким нахальным? Ганнибал неуверен. Он знает и отлично помнит, что в те времена язык Уилла был бойкий, но время — время не потушило огонь Уилла. Внутренне Ганнибал испытывает восторг.              — Иначе я не позволю тебе достичь разрядки.              — А я-то думал, мне и не собирались давать кончить, — шепчет Уилл. Кончик перчатки толкается внутрь. Член липнет к переду шорт, язык во рту становится сухим.              — Когда в последний раз мне не удавалось дать тебе желаемое? — выдыхает Ганнибал. Он хочет снова поцеловать Уилла, но на сей раз он сначала заставит Уилла молить о прикосновении его рта.              Слегка раскрыв губы, Уилл поднимает взгляд на него, и Ганнибал вдавливает палец глубже, наблюдая за его попытками контролировать свою реакцию. Горение восхитительно, и Ганнибал продлевает его, наслаждаясь выражением лица Уилла.              — Никогда, — с трудом выговаривает Уилл.              — Тогда делай, что я говорю. — Другая рука Ганнибала проводит по его волосам. — И я дам тебе всё, что пожелаешь.              Он убирает перчатку, наслаждаясь лёгким содроганием его тела.              Уилл по-прежнему колеблется, но затем наконец тянется вниз и снимает шорты. Они падают на пол, и он ждёт.              Член Уилла твёрдый от крови. Ганнибал снова поглаживает его длину рукой, чувствуя находящуюся в ней жизнь. Он медленно наматывает галстук на пальцы, наблюдая за тем, как горло Уилла поднимается и опускается при глотании.              — Всё это время, — бормочет Уилл. — Ты знал, что он у меня.              — Разумеется, — говорит Ганнибал. Большой палец скользит по ложбинке, ощущая пульс Уилла. — Я знал, что ты сохранишь и запомнишь его.              От прикосновения у Уилла подкашивает ноги. Он не смотрит ни вниз, ни в сторону. Смотреть больше некуда. Ганнибал заполняет собой всё. Глаза Ганнибала бесконечно влекут его. Ганнибал накручивает галстук на пальцы, вновь притягивая Уилла.              — Что ты чувствуешь?              — Неизбежность, — бормочет Уилл.              Другая рука Ганнибала обхватывает челюсть Уилла, проводя по щетине большим пальцем.              Он знает, что Ганнибал убивал и это сходило ему с рук. Показное приличие — не только прикрытие, но и тень, что может быть откинута в любое время. Видимый мотив отсутствует, что делает Ганнибала поистине опасным во многих отношениях.              Впрочем, ощущаемая Уиллом тут сейчас опасность кажется иной.       

***

      Ганнибал медленно накручивает конец галстука на указательный палец. Каждое движение сильнее тянет Уилла за шею.       Я не могу, думает Уилл. Он наклоняется вперёд, следуя безмолвному приказу галстука, когда Ганнибал тянет его на пол.              Он смотрит на брюки Ганнибала, состоящие из приятного, серого материала. По-прежнему куда дороже, чем Уилл бы посчитал разумным тратить на одежду. Закрывая глаза, он подаётся вперёд, касаясь гульфика губами. Руки Ганнибала зарываются ему в волосы, и Уиллу хочется так здесь и остаться, пускай коленям на полу холодно. Он выдыхает и чувствует, как Ганнибал прижимается к нему.              — Уилл. — Ганнибал слегка дергает его за волосы, и он неохотно поднимает взгляд. — Не сейчас.              Вместо этого Ганнибал подтаскивает его к дивану, на спинку которого накинут покрытый собачьей шерстью плед. Он садится, утягивая Уилла вниз между своих ног.              — Ты помнишь? — Ганнибал кладёт руку ему на щёку.              Уилл закрывает глаза и вспоминает. Он на коленях на диване Ганнибала, задыхаясь скачет на члене Ганнибала, скользкий от жары и пота, — бесконечно во власти того момента. Он слышит голос Ганнибала. Это не в прошлом. Это в настоящем.              — Ты знаешь, чего я хочу от тебя.              Уилл открывает глаза.              — Да.              Он ставит колени на диван, седлая Ганнибала. Пальто Ганнибала натирает его голые бёдра. Покрытая рукой перчатка вновь обхватывает член. Уилл не знает, куда деть свои руки. Он хочет коснуться Ганнибала, но его по-прежнему нечто сдерживает.              — Скажи мне, Уилл. О чём ты думал одинокими ночами в Билокси, когда нуждался в разрядке? — Ганнибал потирает его кончиками пальцев.              Спасения нет, и шанса на него никогда не было. Уилл хочет закрыть глаза опять, но знает, что Ганнибал поймёт тому причину. Причину, по которой он хочет продолжить притворяться, что ничего не происходит. Причину, по которой он уже провёл так много времени, всё отрицая.              — Скажи, — шепчет Ганнибал.              — Я много о чём думал, — начинает Уилл.              Перчатка поглаживает его.              — Я думал о том, что всегда занимался сексом ради денег, а большинство моих клиентов — ради власти.              Очередное поглаживание. Он противится желанию толкнуться в эту тёплую хватку. Он не кончит, пока Ганнибал его не заставит.              — Обычно я думал о тебе. — Наконец руки хватаются за спинку дивана, по обе стороны от головы Ганнибала, пока тот медленно ему дрочит.              — Расскажи. — Ганнибал ощупывает длину Уилла.              — Иногда я дрочил, представляя, как ты кусаешь меня.              Ганнибал ждёт.              — Я прижимал руку плотно к шраму, пока тот не начинал болеть и жечь, и сжимал свой член. Когда я двигал рукой достаточно сильно, то мог вспомнить ощущение твоих зубов на моей коже. — Он смотрит на Ганнибала. — Не сознательно, чаще всего невольно. Ты проникал в мои сны подобно болезни. — Бедра вздрагивают, и он делает паузу, когда Ганнибал поглаживает его яйца левой рукой, после чего перекладывает её на зад Уилла. — Меня подвело собственное подсознание.              — Продолжай.              Уилл вспоминает.              — Проходя мимо ресторана и улавливая в воздухе какой-нибудь запах, розмарина или эстрагона, я сразу возвращался на твою кухню, в момент, когда тебе отсасывал. Пир воспоминаний. — Он обхватывал себя рукой и дрочил во сне, а потом, проснувшись утром, чувствовал себя отдохнувшим.       — Никогда так хорошо не спал ночью, — бормочет он. — После того как ты приснился мне.              Пальцы Ганнибала проскальзывают между ягодиц.              — Даже мои кошмары становятся лучше, когда они о тебе. — Губы Ганнибала изгибаются вверх к нему. Поцеловать его было бы так просто.              Ганнибал продолжает смотреть на него, и Уилл кончает на пальцы Ганнибала, продолжающего ему надрачивать. Это лицо — всегда в его голове, эта полная любопытства лёгкая улыбка, которую он так хорошо помнит. Контуры лица Ганнибала он знает лучше своих собственных. И также он знает, что Ганнибал доволен.              Он наклоняется, хватка Ганнибала по-прежнему сжимает член, и целует его в губы. Ганнибал не движется, молчит, ждёт, а когда язык Уилла скользит по его губам, захватывает его зубами. Уилл кривится внутрь, Ганнибал подтягивает его, как пойманную на крючок рыбу. Он хватает Уилла за бёдра, держит его, а потом Уилл кладет руки ему на лицо.              Ганнибал на вкус как зима, режущая смесь пикантности вина и желания. Уилл глубже погружается в поцелуй, прижимаясь телом к Ганнибалу. Он может украсть этот момент, продлить его. Ганнибал обвивает язык вокруг его языка, а затем произносит:              — Уилл.              — Да?              Как же он любит то, что Уилл отвечает ему, Уилл — материальный и настоящий, здесь, в его руках. Больше он не мальчишка. Ганнибал догадывается, как прошли эти годы, но по-настоящему узнать, как изменился человек, можно, только испытав его.              — Где ты хранишь лубрикант?              — У меня... — Уилл хочет сказать, что у него нет. Может сработать, но Ганнибал находчив.              — Наверху, в моей спальне.              — Иди и достань его, а потом жди меня там. — Он притягивает Уилла за галстук для очередного поцелуя. — Галстук не снимай.       

***

      Он наблюдает за тем, как Уилл покидает комнату, а затем ещё раз оглядывает гостиную. Он убеждается в том, что входная дверь заперта, после чего проверяет и собак. Они скулят, надеясь получить больше лакомств. Его присутствие вызывает у них неуверенность, но не чувство угрозы. Ганнибал останавливается и даёт самой смелой из собак обнюхать его руку. Им придётся к нему привыкнуть. Ганнибал намеревается быть рядом.              Он дольше откладывает момент, давая Уиллу начать дожидаться его появления. Уилл сдерживается, даже с капитуляцией того поцелуя — он желает, но колеблется, нуждается, но боится.              Ганнибал может подождать. У него есть время.              Наконец он поднимается наверх, наслаждаясь собственным предвкушением грядущего. Ганнибал останавливается в дверях спальни. Уилл стоит в ногах постели, крепко сцепив руки на груди. Посередине кровати лежит тюбик лубриканта.              Он поворачивается к Ганнибалу, перемещая взгляд на его по-прежнему надетые перчатки. Дело и впрямь во власти. Уилл не ошибся, однако есть тут и нечто большее. Охватывающий Ганнибала трепет, когда рядом Уилл, не сравним ни с чем. К нему возвращается цель тех первых выходных. Если он съест Уилла, тот никогда его больше не покинет.              — Чего ты ждёшь? — прерывает молчание Уилл. Теперь он ещё и встревожен, вопреки прежнему оргазму нервозность возвращается.              — Сними футболку, — в качестве ответа говорит Ганнибал.              Уилл так и поступает, стягивая её через голову, и оставляет галстук висеть на своей обнажённой груди. Он бросает футболку на пол.              Ганнибал кивает на кровать.              — Ляг в постель. — Он поднимает брошенную футболку Уилла. — Вытяни руки над головой.              — Что ты собираешься сделать? — Уилл прекрасно догадывается что, но спросить всё равно должен.              — Ляг и увидишь. — Ганнибал ждёт. Прежде чем приступить к следующему шагу, он хочет убедиться, что Уилл именно там, где ему нужно.              Наконец Уилл повинуется. Когда он растягивается на постели, тюбик сдвигается, врезаясь ему в колено. Медленно он ложится на спину и поднимает руки. Футболкой Ганнибал привязывает к кровати его запястья. Они всё такие же худые, несмотря на прошедшее время. Пальцы касаются изящных линий правой кисти Уилла. Затем Ганнибал садится на кровать рядом с ним. Всё так, как и должно быть: Уилл раздетый и связанный, ждущий, чтобы Ганнибал сделал с ним всё, что пожелает. Уилл, который вернулся.              Он улыбается, наслаждаясь тем, как Уилл напрягается.              — Ты боишься, Уилл? — Он хочет правды. Он хочет, чтобы Уилл овладел тем же правдивым языком, как раньше, нестеснённым даже волей к жизни.              — Да. — Уилл приподнимает плечи, дергая сковывающую его футболку. — Не бояться было бы глупо.              И вот он снова здесь, и на сей раз он знает, во что ввязался. Он угодил в эту ловушку по своей воле. Не так ли? О чём это говорит?              — Чего ты боишься?              — Как ты думаешь?              Ганнибал просто сидит в своём пальто и ждёт, сложив руки на коленях. Его руки покрыты перчатками. Уилл чувствует, как к щекам приливает знакомый румянец. У него до сих пор немного ноет там, куда давили перчатки. Ганнибал будет носить эти перчатки всю оставшуюся зиму и каждый раз, смотря на них...              — Я хочу, чтобы ты сказал мне. — Ганнибал кладет руку на левую лодыжку Уилла, легонько дотрагиваясь до него.              — Я боюсь, что я... собьюсь. Что я слишком глубоко, я уже тону. Что мне не суждено ничего иного, куда бы я ни свернул. И на этот раз ты меня не отпустишь.              Ганнибал обдумывает, наклоняясь поближе, вдыхая восхитительный аромат, который представляет сейчас собой Уилл — пот, секс, страх, желание и, что самое главное, запах человека, который сдаётся.              — А ты хочешь, чтобы тебя отпустили? — Губы касаются кончика мочки уха Уилла.              — Я не знаю. — Уилл ждёт, чувствуя проходящее по его щеке дыхание Ганнибала. Если он повернёт голову, то сможет поймать губы Ганнибала.              Вот она, правда, во всём своём неприукрашенном великолепии. Как всегда, это не совсем то, чего хочет Ганнибал, но он всё равно доволен. Покрытыми перчаткой пальцами он обхватывает челюсть Уилла и поворачивает его голову лицом к себе. Уилл поднимает на него свой ясный взгляд, ожидая увидеть, что Ганнибал сделает дальше. Он сгибает кончики пальцев на изгибе щеки Уилла и думает о том, как сильно любит ощущение кожи Уилла. Вид его завязанного вокруг шеи Уилла галстука, лежащего между сосками.              — Отлично. — Ганнибал откидывается назад.              — Что это значит?              — Это значит, что ты готов.              Он проводит перчаткой по напряжённому животу Уилла, а потом встаёт.              — Что ты делаешь? — Уилл поднимает на него пристальный взгляд. Он наблюдает за путём Ганнибала до двери. — Ты ведь не собираешься оставить меня здесь. Ганнибал?              Ганнибал поворачивается в дверях.              — В следующий раз ты придёшь ко мне.              Его шаги удаляются вниз по лестнице, и Уилл остаётся один.       

***

      Привязанный к кровати и всё ещё пребывающий в шоке Уилл лежит неподвижно, пока не раздаётся звук закрывающейся входной двери.              — Ганнибал?              Ответа нет.              Уилл выпутывается из футболки и садится. Он действительно один. Ганнибал в самом деле оставил его здесь. Он всё ещё не может поверить в это. И теперь вновь он предстаёт перед дилеммой. Что ему делать?              Он принимает горячий душ, смывая с себя пот, в котором Ганнибал его оставил. Правда ли он верит, что Уилл к нему пойдёт?              Уилл стаёт под струёй, вдыхая пар. Ничему из этого нет объяснения. Здесь он не в большей безопасности, чем где-либо ещё. На этот раз, если он уедет из Балтимора, Ганнибал отправится за ним.              Ему интересно, изменил ли Ганнибал что-либо в своей спальне. Ему интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем он это выяснит.       

***

      Уилл выводит собак на долгую прогулку. Прошлой ночью снова шёл снег. Отпечатки лап в нетерпении рассыпаются по свежему снегу. Уилл тяжело вздыхает и оглядывает холодные зимние просторы.              Когда он возвращается в дом, на автоответчике новое сообщение. Оно от Джека.              Он почти и позабыл о текущем деле. Предстоит ещё многое сделать. Он не должен думать только о том, что делать с Ганнибалом. Он одевается и отправляется в путь.       

***

      Уилл стоит в снежном поле и смотрит на очередное тело. Он чувствует лишь руку Ганнибала, сжимающуюся вокруг горла, дёргающую за галстук, утягивающую его обратно. Его по-прежнему душит необходимость принять решение. Что ему делать?              — Уилл, — резко говорит Джек, когда он смотрит вверх.              — Как на самом деле вы познакомились с Ганнибалом?              Джек бросает на него любопытный взгляд.              — С чего это ты спрашиваешь? — Он вновь смотрит на тело. Они в середине расследования. Перед ними лежит выпотрошенный труп.              — Я знаю, ты что-то не договариваешь. — Уилл поправляет очки.              Джек колеблется.              — Почему бы тебе не рассказать мне о том, что здесь произошло?              — Он был убит кем-то знакомым. Он не ожидал близости клинка, въевшегося в его сердце. — Уилл делает паузу. — Он подпустил убийцу близко, поскольку доверял ему, а потом тот разделал его на куски.              Джек вздыхает.              — Ты когда-нибудь жалел, что не последовал детской мечте и не стал археологом?       

***

      Они возвращаются в машину, после чего Джек заговаривает вновь:              — Мне не стоит тебе это рассказывать.              Уилл ждёт, грея руки о печку. Если он достаточно подождёт, Джек раскроет тайну. Она давит на него подобно острию ножа.              — Это дело многолетней давности... убили очень близкого Ганнибалу человека. — Джек сцепляет руки на руле, вспоминая разочарование из-за безрезультатности того дела. Как он всегда ценил то, что Ганнибал не винил его за неудачу задержать убийцу. Как бы много лет ни прошло, Джек до сих пор достаточно винит себя.              — Понятно. — И понятно и нет. Видимо, ему в любом случае придётся вернуться к Ганнибалу ради всей истории. Теперь у него есть невыдуманный повод с ним поговорить. Этого должно быть достаточно. Но если он пойдёт к Ганнибалу, неважно по какому поводу, Ганнибал сочтёт это тем, чем это и является — шагом в его мир.              — Если хочешь услышать всю историю, тебе следует поговорить с Ганнибалом, — вздыхает Джек. — Вот и все, что я могу тебе сказать. — Он ставит ногу на педаль газа, и они отъезжают от поля.       

***

      Вечером температура падает. После ужина Ганнибал разводит огонь в камине и достаёт бренди. Ему нужно кое-что дочитать, перед тем как уехать завтра в офис.              Как раз когда он тянется за бренди, раздается стук в дверь. Ганнибал улыбается и идёт её открывать.              Когда он отворяет дверь, Уилл стоит на крыльце только одной ногой, точно подумывал уйти.              — Добрый вечер, Уилл.              — Добрый. — Уилл ступает обратно на крыльцо.              — Ты пришёл на ужин? — Время ужина давно прошло, и они оба это знают.              — Не в этот раз, — говорит ему Уилл. Он вытирает руки о джинсы.              Ганнибал с любопытством склоняет голову, ожидая услышать причину его тут пребывания. Уилл колеблется, вновь оглядываясь через плечо. Изгиб его горла возбуждает аппетит Ганнибала.              — Тогда чего-нибудь выпьем. — Ганнибал ведёт его в кабинет. — Я вот-вот собирался пить бренди.              Уилл наблюдает за ним, пока он достаёт второй стакан и наливает. Когда Ганнибал передаёт ему стакан, то улыбается Уиллу, и тому едва удается сдержать ответную улыбку.              — Прошу, садись. — Ганнибал поворачивается и стаёт у огня, рассматривая свой бренди.              Уилл садится. Он делает глоток, наблюдая за мерцанием света пламени.              — Расскажи мне кое-что.              — Что бы ты хотел знать? — Ганнибал оглядывается на него.              — Какое дело об убийстве впервые свело тебя и Джека вместе?              На черты лица Ганнибала ложится спокойствие. Он делает большой глоток бренди.              — Это привело тебя сюда сегодня?              — Помимо всего прочего, — бормочет Уилл. Десять лет назад у него бы не хватило смелости спросить Ганнибала о его прошлом. Да даже если и хватило бы, Ганнибал никогда бы ему не сказал. Теперь же он ждёт, чтобы Ганнибал ответил отказом. А потом будь что будет.              Когда Ганнибал вновь говорит, голос его низок и болезненно и тихо выносит прошлое на передний план.              — Когда я был мальчишкой, мою младшую сестру похитили. Дело растянулось на долгие месяцы и почти не развивалось. Считалось, что вскоре после похищения её убили.              Во всём возможном, чего ожидал Уилл, это не числилось. Когда Ганнибал замолкает, он спрашивает:              — А во что верил ты?              — Я тоже верил, что она мертва. Я хотел знать, кто был ответственен. Будучи молодым детективом, назначенным на дело, Джек разделял со мной это желание. Также мы делили ношу вины со стороны моей семьи. Его они винили за то, что он не нашёл убийцу, а меня — за то, что в принципе позволил её забрать.              — Разве ты мог этому помешать? — Уилл наклоняется вперед, сжимая бренди между колен. — Ты был ребенком. Да даже если бы ты был взрослым...              — Горе нерационально в своей вине или тяжести. — Ганнибал рассматривает стакан бренди в руке. — Много времени прошло, прежде чем мне удалось заговорить с моей семьей, не испытывая чувства обиды. Горечь присутствует даже сейчас. — Он поднимает глаза и встречается взглядом с Уиллом.              — Но Джека ты не винишь, — уточняет Уилл, заинтересовавшись этим.              — Нет, — соглашается Ганнибал. — Совсем наоборот. — Он делает очередной глоток, и Уилл начинает понимать.              Он ставит стакан и тоже стаёт перед камином.              — Что произошло потом?              — Годами мы не знали, кто убил её. В течение дела у нас с Джеком завязалось знакомство, превратившееся в дружбу. С годами он продолжал возвращаться к делу. А потом... — Ганнибал переключает внимание обратно на пламя, наблюдая за его неизменным трепетом в камине. — Он наткнулся на информацию, которой одним вечером поделился со мной за ужином. Одна маленькая зацепка, которую упустили из виду, пока дело было открыто. В конечном счёте ей не удалось помочь ему пойти в желаемом направлении. — На этом он останавливается.              Это ещё не всё. Знание этого камнем оседает у Уилла в нутре. Он ждёт, осознавая, как близко они с Ганнибалом стоят друг к другу.              Ганнибал поворачивает голову, чтобы посмотреть на него.              — Меня же она направила прямиком к убийце.              Кожу Уилла покалывает. Ганнибал специально остановился на этом моменте, вызывая его задать вопрос.              — А что случилось потом?              Ганнибал подходит поближе.              — Как ты думаешь?              — Что случилось с Джеком?              Ганнибал вопросительно смотрит на него.              — Что ты имеешь в виду?              — Ты сказал ему? Что ты нашёл убийцу? — Он уже знает ответ. Зачем он вообще спрашивает? — Что ты сделал? — шепчет Уилл.              — Как ты думаешь? — Ганнибал наклоняется к нему поближе.              Его зубы так близко. Зубы Ганнибала снились ему чаще всего, но эти сны, подобно всем остальным, были покрыты густой тенью. Запах дома Ганнибала преследует его по ночам, и часто он просыпается, думая, что он всё ещё там, окутанный бархатной тишиной тех комнат.              — Я думаю, что ты убил его, — говорит ему Уилл, и так зная, что прав.              Ганнибал лишь улыбается. Он делает глоток бренди, а затем ставит стакан на каминную полку. Он поворачивается, ступая в пространство Уилла. Его рука скользит по бедру Уилла, касаясь шрама через джинсы.              — Ты прав. Я убил его, а потом избавился от тела. Джек Кроуфорд всё так же считает дело нераскрытым. Об этой части я сожалею. — Другая его ладонь сгибается вокруг шеи Уилла сзади. — Знаешь, какова была лучшая часть?              — Полагаю, ты собираешься мне сказать. — Если Ганнибал переместит свою руку повыше от бедра, то Уилл окажется у него в руке.              — Я съел его сердце. — Ганнибал оттягивает его голову назад, целуя поднятый кверху рот Уилла, позволяя воздуху овеять их губы.              Уилл помнит. Он всегда будет помнить. Те выходные. Как он смотрел Ганнибалу в глаза и видел скрытую кладезь возможностей.              Ганнибал отстраняется, задевая зубами нижнюю губу Уилла.              — Ты доверяешь мне, Уилл?              — Странный вопрос от человека, который на прошлой неделе оставил меня привязанным к кровати.              Ганнибал проводит по шраму на бедре. Бёдра Уилла открываются ему. Ногти слегка касаются шеи Уилла.              — Да, — говорит Уилл. — Здесь и сейчас я доверяю тебе.              У Ганнибала сверкают глаза.              — А в других обстоятельствах?              — А в других обстоятельствах я неуверен, в достаточной ли буду безопасности.              — Ясно.              Как долго он тут находится? Ему нужно проведать собак. Он пытается начать отодвигаться. Ганнибал наблюдает за ним.              — Я так понимаю, мне можно идти.              — Это зависит.              — От... — шепчет он еле слышно. Ганнибал пробегает ногтями по задней части шеи Уилла, вызывая покалывание на коже.              — Ты вернёшься?              Уилл смотрит прямо на него, и Ганнибал вновь его целует. Рука сжимается вокруг шеи Уилла. Запах Ганнибала, его язык во рту Уилла потрясают. Уилл прижимается к нему. Его поцелуй — весь необходимый Ганнибалу ответ.              В итоге отстраняется Ганнибал. На миг он прислоняется лбом к лбу Уилла.              — Иди, Уилл, — шепчет он. — Я буду здесь.              — Хорошо. — Уилл облизывает губы. — Хорошо. — Он хлопает себя по карманам, рассеянно проверяя их, на наличие чего — он не знает, и уходит.       

***

      Он едет обратно в Вулф Трап в ночи. Вечер тот же, но кажется, будто прошло несколько дней.              Он доезжает до дома, заходит внутрь и оказывается поражён значимостью произошедшего.              Уилл стоит у входной двери и смотрит по сторонам. Это реально. Он в этом времени. Это происходит, и он может почувствовать запах Ганнибала на своей коже, его вкус на своём языке.