Поглощающая тишина

— Нет, я не могу так больше! Ты ничего не понимаешь! — кричит Чхве на парня на против, чем изрядно удивляя и бросая к его ногам блокнот с уже сломанным карандашом. ***       Как я докатился до жизни такой? Бросаясь вещами в своего единственного друга, я уже не выдерживаю давления с его стороны, хоть и слышать мой голос для него это все еще шок.       Все началось еще пять лет назад, до поступления в университет и до отрешения от всего мира и индивидуального обучения на дому, с редкими очными сессиями, хоть я и не был заочником. Тогда, пять лет назад, я учился в старшей школе на первом году обучения, сколько себя помню с тех времён, вокруг меня всегда было много людей. Я был местной знаменитостью, яркой личностью и душой компании с прекрасной девушкой, та, как бы это не звучало, была самой популярной девушкой, не только на территории тории школы, но и за ее пределами. У нее был свой блог и личный, неповторимый стиль, начиная с примерной ученицы, заканчивая яркой и громкой жизнью в сети, где я имел довольно большое место. Ее волосы часто были разных цветов, всех оттенок не только радуги, но и палитры в целом, она была моим светом в жизни. Мои родители ее обожали, как и закрывали глаза на мой бунтарский нрав и характер, постепенно привыкая и к моей смене имиджа. Жизнь с ней заиграла новыми красками, в том числе и на волосах.       Мы часто гуляли и выпивали вместе с нашей огромной компанией, все они были особенными и нереальными, такими же яркими и необузданными. В основном нас было шестеро, двое старшеклассников, выпускников, я сам, моя девушка, друг детства Джексон и один выпускник нашей школы, что всегда нам помогал достать выпивку, сигареты и учил не упиваться в сопли. Это, пожалуй, были нашими ценными уроками на тот момент, он нас многому научил и не позволял творить слишком больших глупостей.       Подходя ближе к сути, тогда нам с Енсу было уже три года, три года наших отношений, от чего мы и сами были не в меньше ахуе. Хоть мы и были довольно умны, но вот высчитывать даты, как во многих парах, мы этого не делали, первую годовщину, нам напомнили друзья в тот же день, вторую же, напомнили родители, когда у нас был совместный ужин с общими семьями. А вот третью, мы высчитали из интереса сами и по нашим подсчетам до третьей годовщины было еще как минимум пять дней. Тогда мы начали подготовку, сообщили нашим друзьям и тем кто присоединился к нашей компании не так давно, чтобы вместе отпраздновать. В тот же момент наступили и летние каникулы, тот недолгий период от учебы, который наступил весьма неожиданно, в это время мы обычно еще во всю учились. Тогда мы думали что это прям манна небесная, чтобы мы могли вдоволь напиться и отметить, но знали бы мы чем это закончится, даже ничего бы и не планировали. До сих пор думаю, зачем мы вообще решили отсчитать эти гребаные дни до годовщины, так и продолжили бы жить в неведении. По такому случаю Су решила нас перекрасит в лиловый цвет, буквально утром, за несколько часов до сборов и этот оттенок нам обоим пришелся по душе, но больше это понравилось ее подписчикам, которые видели все в прямом эфире, с параллельным просмотром кино. Это было нашим основным временем провождения свободных от учебы дней.       Вечером мы уже собрались в доме наше друга выпускника, что с радостью помог с организацией, выпивкой и закусками, мы даже украсили дом, по мере того как все пришли, мы и начали выпивать. В тот вечер снималось много видео, особенно поцелуев под омелой, которую мы откопали в старых коробках с новогодними украшениями и прикрепили над входом на кухню. Наши пьяные друзья даже забили на тот факт, что они натуралы и тоже во всю целовались, правда все же очень сдержанно. В тоже время Джексон почти и не пил, обосновывая это своей утренней тренировкой на следующий день, он занимался фехтованием, это была его страсть.       Вечеринка шла хорошо, даже очень хорошо, все были веселыми и до наличия алкоголя в крови. Мы сели в старенький жук, желтый и милый жук, который в будущем для нас хотела Енсу, правда без языков пламени по бокам. Дорога была почти пустой, но мы столкнулись со старшеклассниками из другой школы, наши заведения враждовали и вот сейчас, сидя на бордюре у заправки и заправляясь хот-догами наши недоброжелатели, начали докапываться, до дурачащихся парней. Завязалась драка, не самая приятная вещь, получать в челюсть, скажу я вам, не советую повторять, нам удалость отбиться и быстро уехать, но минус жука был в том, что он был довольно старым, скорость развивать большую не мог и нас быстро нагнали. Начался какой-то непонятный заезд на скорость, хоть и в небольшом, но все-таки потоке машин, на съезде, те стали нас поджимать к краю дороги. Тогда точка невозврата была уже пройдена, бортанув нас слишком сильно, мы не смогли справиться с управлением и въехали в отбойник, цепляя наших не очень умных старшеклассников, что ушли в занос и пробили машину сзади. Наша машина, как я потом узнал, была слишком, очень слишком смята и нас вытаскивали с свисающего на краю пропасти жука. Те старшеклассники выжили и отделались лишь ссадинами и пустяковыми переломами. А вот мы… мне все еще тяжело об этом вспоминать и думать, но я очень рад, что мы подвезли Джексона, он был цел и невредим. Наш друг, что всему нас учил, а также и двое выпускников, получили повреждения несовместимые с жизнью, если бы эти ублюдки не врезались в нас, то они бы остались в живых, все мои дорогие люди, они бы сейчас были рядом, но увы, жизнь та еще сука.       Нас с девушкой доставили в больницу, но только вот я не узнал сразу о том, что случилось еще в пути, уже догадались я думаю, да? Она умерла в карете скорой помощи, им не хватило пяти минут, чтобы доставить ее в больницу. Каких-то пяти минут, гребаных пяти минут. А что же я… я пролежал в состоянии близком к коме в течении недели, когда открыл глаза, рядом измученно и со слезами на глазах сидела мать, отец не в лучшем состоянии залетел в палату с двумя стаканчиками, видимо они почти и не спали, а жили все это время в больнице. Спустя пару часов со слезами на глазах в палате появился и Джексон, а я с момента пробуждения ни сказал и слова, просто не мог выдавить из себя хоть какое-то сочетание букв. На мне все еще была маска от ивл, несколько присосок с проводами, трубки с каким-то питательным веществом, потому что сейчас я бы не смог переживать хоть что-то, да что там, я не мог даже глотать. Из-за этого все и думали, что я не могу говорить, врач лишь говорил о дискомфорте, а кое как попросив о листке бумаги, я попросил родителей уехать домой. Хотя должен сказать, все же помог Джексон со своим телефоном, ручку я держать не мог. В целом, у меня было много переломов, внутреннее кровотечение и еще всякое, всякое, но с чего я смею до сих пор, что зубы на то и коренные, чтобы никуда не деться, они и остались невредимыми.       Не знаю сколько точно прошло, может пара месяцев или около полу года, с меня сняли все провода, я начал спокойно есть даже твердую пищу, сдавал кучу всяких тестов, подозрение на перелом позвоночника быстро отсеяли, когда я смог встать, хоть меня и быстро притянула гравитация. Джексон и родители приходили каждый день, но тем не менее, мне было довольно скучно и, пожалуй, радости не было придела, когда у меня в руках оказались позабытые карандаши с чистым и новым блокнотом со скетч буком от друга. В детстве я часто рисовал, и даже делал портрет моей дорогой Енсу. Так я и продолжал страдать внутри, вспоминать о ней и о друзьях, которых потерял в нашу с ней годовщину, тогда и наступило время, когда каждую секунду, грыз себя виной за то, что произошло, даже стоя у их мемориала с прахом, не мог поверить. Замкнувшись в себе, учась на дому и подпуская к себе лишь достаточно близко Джексона, продолжал вот так несуразно жить, Ван конечно пытался меня вытаскивать на какие-то тусовки и вечеринки, но я всегда отсиживался в углу, в своих безразмерных кофтах, которые у друга и нагло выпрашивал в замены на согласие пойти куда-либо. Так хотя бы не было лишних вопросов о порезах на руках, да и теле в целом, хоть и на лице были небольшие шрамы.       И то, о чем я сам хотел сказать, наш блог с Енсу, тогда был первый раз, когда я сказал хоть пару связных предложений и, пожалуй, последний. Я рассказал, что произошло, разревелся и удалил канал, пролистал ее социальные сети, удалил и их, удалился и сам ото всюду. В тот вечер Джексон предложил изучить язык жестов, чем мы и занимались вечерами, надо сказать в учебе просадки почти не были. Но вечные сочувствующие взгляды, меня порядком выбивали и бесили, поэтому мне очень понравилось учиться на дому и подгонять материалы за полгода. Погрузившись в учебу, время прошло незаметно, на языке жестов мы уже и говорили с родителями, все знали прекрасно, что я могу говорить, но внутренний блок не давал мне выдавить из себя и буквы. Даже боль, которая была, например, от встречи мизинца с ножкой кровати или дивана, больше не вызывала должных эмоций, потому что их не было как таковых. Подобно скале, проходил мимо, ударяясь или запинаясь.       Школа была окончена и Джексон, затащил меня в универ, даже стоял со мной рядом и все рассказывал приемной комиссии и директору, а я просто стоя рядом в водолазке с поверх надетым худи, закрывал голову капюшоном.       И вот я уже был на окончании второго курса, сидел на первой парте, закрывшись одеждой, с Джексоном рядом, что сидел и разговаривал с кем-то на другом конце кабинета, сейчас шла сессия, на обычных парах я был лишь один раз, и то на первом курсе, когда было знакомство с преподавателями и торжественная линейка. Все на нашем курсе были осведомлены, на удивление никто ничего не говорил плохого, даже знаю кто поспособствовал этому. В ожидании преподавателя все разговаривали, но стоило ему появиться все умолкли, но как и на всех предыдущих экзаменах, Джексон стоял рядом на случай если нужно что-то рассказать за меня. Не вижу смысла появляться на этих экзаменах, ведь все равно все сдаю письменно, лишь отвечаю через друга о своем самочувствии и натягиваю самую хорошо выработанную улыбку за эти годы. Жду еще десять минут Джексона, звезду нашего курса, на вид он будто не менялся, такой же веселый и душа компании, каким я знал его с детства. Вот только свое любимое фехтование, в котором он души не чаял — забросил. Еще тогда, четыре года назад, а еще через полгода будет пять лет как их нет с нами, и пять лет как я начал молчать, закрывшись ото всех, закрывая свои внешние и внутренние раны. Вид шрамов до сих пор остается для меня самым ужасным зрелищем, хоть и какие-то на теле, кроме рук и шеи удалось перекрыть татуировками, родители сами вынудили меня это сделать, чтобы хоть как-то снять груз вины с моих плеч. Но одно я сделал сам, пошел к психологу. Не то чтобы он очень сильно помогал, но только у него я мог выговориться, милая женщина, знавшая язык жестов, помогала мне говорить и выплескивать эмоции. В тайне ото всех, ночами я разговаривал, да, сам с собой и, наверное, выглядел как шизоид какой-то, но я не собирался молчать вечно и не хотел терять способность говорить.       В один из выходных, я проводил родителей на свидание, на которое сам их усиленно выпроваживал, чтобы они отдохнули, приехал Джексон с виски, это было впервые, когда мы пили, но не почтить память друзей мы не могли. Мы выпивали, спустя пять лет разговаривая о них, но тут же я впервые именно СКАЗАЛ, что-то своему последнему другу. Но это было лишь пара незначительных слов, что сопровождались сначала ахуем друга, а потом и нашими общими слезами, простая фраза «мне так их не хватает», разбередила наши раны и мы просто сидели в обнимку и ревели, как школьницы.       Но почему же я на него так вдруг сорвался? Это уже другая история.