радиоэфир, кризис ориентации и неудачный(?) флирт

      — леди и джентльмены, — аластор притягивает микрофон чуть ближе, удобно устраиваясь в кресле радиоведущего, — сегодня у нас в гостях восходящая звезда джаза. певец, чей голос вы слышите из каждого радиоприёмника. золотой голос нового орлеана. рад представить вам люцифера магне.       люцифер завороженно слушает чужую речь, напрочь забыв, что и сам сейчас должен давать интервью. прекрасный тягучий голос, словно карамель стекающая на горячий десерт, виртуозно играет со словами, интонациями, складно выстраивая их в единые предложения. они незаметно перетекают из одного в другое, забирая на себя всё внимание, и люцифер думает, что подобное владение голосом требует тренировок не меньших, чем его собственные.       — благодарю, — он старается не отвлекаться от микрофона перед собой, но взгляд постоянно тянется к мужчине, сидящему напротив, — слишком пафосное представление очень смущает, тем более от такого приятного мужчины.       люцифер не знает, откуда именно взялась эта смелость, но он кидает взгляд на аластора и подмигивает. остаётся только молиться, что это было сексуально и красиво, а не напоминало нервный тик. он замечает как дёргаются уголки чужой улыбки.       — не стоит умалять своих достижений, — аластор крутит в руках карандаш, а после делает пару быстрых заметок в блокноте, — все слушатели ждали вашего появления и ещё больше ждут ответов на вопросы.       люциферу мерещится или в чужом тоне слышна нотка раздражения? он чуть хмурит брови, но через мгновение старается максимально расслабить лицо, надеясь, что мужчина не заметил. нет, боже, какие глупости. он же не мог из-за одного только подмигивания…       — я буду бесконечно рад ответить на интересующие вопросы, — люцифер смачивает губы, проходясь по ним языком. он искренне хочет верить, что его голос звучит так же расслабленно как раньше, — в рамках разумного, конечно же, хах.       — разумеется, — аластор натягивает очередную улыбку и делает взмах рукой, — первый вопрос и ответ на него вы услышите сразу после одного из хитов магне, который на прошлой неделе стал самой прослушиваемой песней за этот год.       — ох, я… — люцифер не успевает договорить, как аластор запускает песню, прекращая прямую трансляцию, — получается вопросы.       — потом, — голос аластора звучит резко холодно, словно это не он мгновение назад сладко улыбался, мурча в микрофон, — продолжим через три минуты.       он встает, грубо отодвигая кресло, и быстро удаляется из комнаты, оставив люцифера в полном недоумении. все его друзья, что работали с ним раньше, отзывались об аласторе только в положительном ключе. энджел и вовсе приехал после интервью в диком восторге.       — прошу простить его, — в кабинет входит девушка, вроде как рози, помощница аластора и одна из редакторок, — у него обычно не бывает, — она старается подобрать наиболее подходящую фразу, — плохого настроения на работе.       — это не «плохое настроение», — он показывает кавычки в воздухе и складывает руки на груди, — это грубость и непрофессионализм.       люцифер раздражённо выдыхает воздух через сжатые зубы и откидывается на спинку кресла.       — я понимаю, — она старается максимально сгладить углы и уверить, что всё произошедшее — чистой воды недоразумение. ага, будто аластор не захлопнул дверь собственного кабинета с громким «я не могу с ним работать дальше, меняй ведущего».       рози вздыхает. ей осталось решить две проблемы.       первая, уговорить аластора перестать вести себя как ребёнок и вернуться в студию.       вторая, понять, почему он вообще из этой студии так резко вышел.

***

      дверь кабинет противно скрипит от каждого движения, аластор думает, что давно нужно было её смазать.       — выйди, — он закрывает лицо ладонями, уперевшись локтями в рабочий стол. впервые кожаное рабочее кресло ощущалось настолько неудобным, — рози, пожалуйста, выйди, я не буду продолжать эфир.       — это не рози.       блять.       аластор задерживает дыхание, чувствует, как правая нога начинает нервно отстукивать каблуком туфель рандомный ритм.       он чуть отодвигает указательный палец, смотрит в образовавшуюся щель, чтобы подтвердить свои опасения. ну, нет, пожалуйста.       — слушай, — от люцифера предсказуемо исходит раздражение, — можно было просто сказать, что тебе неприятно.       люцифер не знает как продолжить. варианты вертятся в голове, вихрем проносятся перед глазами, но он не может выцепить ни одного подходящего.       «когда с тобой флиртует мужчина?»       «когда с тобой пытаюсь заигрывать я?»       — дело не в этом, — он пытается сделать так, чтобы его голос звучал так же ровно, но в момент, когда люцифер подходит ближе и нависает над его столом, уперев в него раскрытые руки, аластор сдаётся, — выйди.       — а можно я узнаю, почему у меня даже интервью брать не хотят. рози сказала, что его переносят неопределённый срок, — в голосе обида и язвительность, — я вроде ничего такого не делал, ты-       люцифер замирает, когда аластор поднимает голову, посмотрев на него снизу вверх. он судорожно бегает взглядом по чужому лицу, округляя глаза. расширенные тёмные зрачки, которые слишком заметны в светло-карих глазах, учащённое дыхание через приоткрытый рот, влажные губы, дёргающийся кадык.       — ты что, — люцифер делает паузу, не зная, внутри него сейчас шок или какая-то необъяснимая (но тщательно скрываемая) радость, — возб-       — выйди, — аластор жалобно просит, бессильно откидываясь на спинку кресла. он зажмуривает глаза и… ну, блять, неужели по нему настолько видно.       люцифер старается сдержать рвущуюся улыбку, закусывает нижнюю губу и отходит от стола, совершенно довольный сложившейся ситуацией. он плавно проходит к двери, собирается выйти, но напоследок вбирает в себя как можно больше воздуха и старается, чтобы голос звучал максимально глубоко. насколько это вообще возможно при трясущихся как у школьника коленках.       — удачного вечера, — он закрывает за собой дверь, не веря в произошедшее. то, что его интерес оказывался взаимным было очень частым явлением, но в этом случае почему-то взаимность была особенно волнующей и трепетной. люцифер секунду колеблется, думает, стоит ли позволять себе эту шалость, но спустя мгновение уже приоткрывает дверь в кабинет, — я люблю пожёстче.       и захлопывает.       пожёстче он, если честно, не любит, но сокрушённое, протяжное «да блять» за дверью этого определённо стоило.