Ловушка для змейки

      Как же невыносимо ноют перетянутые запястья, а тело так и норовит обвиснуть в путах, но если позволить ему, то боль в руках станет почти невыносимой.       Сколько он уже так стоит, едва касаясь кончиками пальцев ног холодных каменных плит? Может всего ничего, а может вечность.       Здесь время теряет свой смысл. И оно ничего не стоит. Тем более его, риганово время. Оно, как и он сам принадлежит только хозяину, во власти которого превратить время в вечность или же сжать его до малого зёрнышка.       Холодно. Здесь всегда холодно за исключением тех моментов, когда хозяин желает страсти. И только его пышущим огнём телом можно согреться. Остаётся лишь одно – трястись от холода, не давать обвиснуть телу и ждать. Ждать звука его шагов. С надеждой и страхом.       Страхом не услышать их. Шенни может быть бесшумен, как тень.       И только горячее дыхание на шее может стать знаком того, что он уже тут, и жаждет развлечения.       – Соскучился? – шёпот, шелест, угроза опаляет кожу сзади.       Пришёл. Каждый раз Риган боится, что не придёт, в какой-то раз не придёт. И никто не услышит ни стонов, ни криков. И освободиться никак – Йорет Верёвочка вяжет так, что не вырвешься.       – Что так печален, Змейка? – теперь в голосе ласка, ядовитая, насмешливая. – Не рад мне?       – Рад, – слово на выдохе и железные пальцы на шее.       Сжимают до боли.       – Я не чувствую твоей радости, любимый, не верю тебе.       – Прости, вождь… Я правда рад…       Острые зубы впиваются туда, где только что были пальцы, терзают кожу, надрывают её. Эти зубы могут вгрызаться в плоть, рвать её, но сейчас только след, только предупреждение о том, что они могут иначе. Хуже, больнее, свирепее.       – Ты сам виноват, Змейка, – Йорет снова шепчет прямо в ухо. – Доверие для мага – наивность которая может очень дорого обойтись. Но ты ведь и сам уже понял это?       – Понял, вождь.       – Но я не устану напоминать тебе, – сзади знакомый шелест разворачиваемой плети. – Я ничего не забыл, мажонок. Теперь ты принадлежишь мне навсегда и у тебя будет много времени, чтобы проникнуться осознанием своей ошибки.       – Навсегда, – эхом повторяет Риган и кричит под первым, всегда ожидаемым и всегда неожиданным ударом.       Удары ложатся равномерно, хлёстко – Йорет любит когда рубцы складываются в идеальный узор. Так он всегда начинает. Оставляет самое тяжёлое напоследок, когда Риган уже перестаёт замечать ритм, привыкает к нему.       Тогда рука шенни перехватывает плеть под углом и жгучие, неровные, короткие удары сыплются градом, выбивая крики, которых не слышит никто, кроме них двоих.       – Прости, прости меня, – стонет Риган в едва ощутимых перерывах.       – Конечно, – дыхание Йорета даже не сбилось ни на миг. – Когда-нибудь. Может быть.       Плеть заканчивает свою работу. И кажется, что уже невозможно даже пошевелиться, чтобы не взвыть от жаркой боли, пожирающей спину и ягодицы. Но шевелиться придётся.       – Скажи мне это, Змейка, – требует Йорет, когда Риган бессильно обвисает на верёвках, а его тело колотит мелким ознобом. Уже не от холода.       – Я… Я люблю тебя, Йорет, – сквозь слёзы, сквозь розоватый туман.       – И каково тебе любить зверя? Нравится?       – Да, вождь.       – Не верю тебе, – рычит Йорет и в несколько движений освобождает от пут.       Риган осыпается на пол жухлыми листьями, обхватывает ноги своего мучителя и дрожит, ожидая его всегда очень жестоких слов.       – Ты не обманешь меня больше, мажонок, – Йорет рывком поднимает голову Ригана за волосы и заставляет смотреть в невыносимо жёлтые глаза, сейчас пылающие яростью. – И ты сам вручил себя в мои руки.       – Да, – всхлипывает Риган, трётся всем телом о крепкие бёдра шенни, надеясь отвлечь желанием от дальнейших мучений.       Всегда надеется и никогда не получается. Пока сам Йорет не сочтёт наказание законченным.       – На колени, выпрямись, спину ровно, руки за голову.       Слова, словно удары плети – короткие, резкие, хлёсткие.       Риган исполняет, чувствуя как холоден пол под коленками, как требует согнуться и свернутья истерзанное тело, но не подчиниться невозможно.       И снова плеть гуляет вольно. На этот раз по груди, по животу. Чуть иначе, протягиваясь от короткого движения кисти и цепляя кожу самым кончиком жала. Жалит. Как рой безумных ос норовит впиться в самые нежные места. И дёргаться нельзя. Нельзя…       – В глаза! – рявкает Йорет, и Риган испуганно ищет его взгляда, пугается ещё больше, заметив кривую ухмылку.       Зверь совсем рядом. Зверь не знает вообще никакой жалости.       Плеть падает на пах и иголки боли всё-таки заставляют Ригана согнуться.       И рука гребёт отросшие волосы, тянет наверх, возвращая в нужную позу.       И тут же расплата – удар с оттягом по самому центру груди, точно по соскам. Рука Йорета верна всегда.       Стоны Ригана сливаются в сплошной вой, он широко распахивает глаза только бы снова не нарушить приказ. И выдыхает едва заметно, когда Йорет медленно расстёгивает пояс своих штанов.       Принимает загнанный одним рывком член, давится, но послушно принимает ещё глубже, хотя казалось бы уже невозможно.       – Хватит! – Йорет отстраняет его и жестом указывает на грубый деревянный стол.       Недоволен. Придавливает рукой в пояснице, прогибая тело, пластая его грудью плотнее в шершавую древесину, а зад поднимая выше. Входит грубо, жёстко и сразу задаёт ритм, который заставляет Ригана грызть собственную руку.       – Нет! – Йорет разгневан. – Не смей! Хочу слышать твои вопли, мажонок. Кричи для меня. Кричи о своей любви ко мне!       – Люблю тебя, Йорет, – воет Риган и с каждым толчком словно уходит куда-то совсем далеко.       В голове взрывается уже алым и багровым. А после мягко кроет темнота, где только тишина, тепло, горячий язык, зализывающий укусы и шёпот в шею:       – Люблю тебя, Змейка.       – Перестарался? – обеспокоенно спросил Йорет, когда Риган вдруг начал поскуливать, сворачиваясь в его руках и устраивая голову на груди.       Змейка боднул его головой.       – Не, в самый раз.       – Тьфу ты…, – Йорет осторожно перебирал его волосы. – Каждый раз боюсь перебрать лишнего. Игры эти твои…       – А то тебе не нравится? – возмущённо пробурчал Змейка, прищипывая губами сосок Йорета. – Ты так убедителен, котёнок, что я прямо верю во всё по-настоящему. Это… великолепно. И не бойся, ты никогда не допустишь лишнего со мной.       – Ты так уверен во мне? – Йорет даже приподнялся, отчего Змейка рассерженно зашипел.       – Лежи на месте, котёнок. И да, я уверен в тебе. Полностью. В следующий раз поиграем с ножом?       Йорет хмыкнул.       – А потом что? Калёное железо? Дыба?       – Дыба, – мечтательно протянул Змейка. – Заказать? Есть у меня один приятель в Рёханносе, палачом работает, так вот…       – Змейка!       Риган не выдержал и рассмеялся, уткнувшись в грудь Йорета.       – Я всё сделаю для тебя, Змейка, – Йорета вдруг затопило волной какой-то немыслимой нежности. – Веришь?       – Верю, котёнок, – серьёзно ответил Риган и вдруг снова зафырчал смехом, – А вот эта вот фраза “Кричи о своей любви ко мне” – просто потрясающа, я от неё одной чуть не кончил. Где подслушал? Неужто сам додумался?       – Сам, – проворчал Йорет. – Им -про-ви-зация, слыхал может?