Ловушка для змейки

      — Ну, заражения я не вижу, рана чистая, — Торни Резак бросил промокшую от сукровицы повязку на лавку. — Не гниёт, не пахнет, разве что красоту портит. Тебе бы к магу-целителю с этим.       Риган целителей не любил. И очень не любил, когда кто-то намекал на то, что он их попросту боится, как мальчишка. И вообще болезней боялся, как и всего что с ними связано. Поэтому Риган к целителям не ходил, а ходил к пыточных дел мастеру при дворе Ночного короля Рёханноса. Торни Резак был человеком опытным, умелым, и в ранах разбирался получше всяких там аптекарей и магов. Мог и кости переломать где надо, и рваную шкуру зашить так, что залюбуешься. А уж как порол… Мечта. Жаль только, что Риган предпочитал искать в партнёрах умелое владение плетью и внешнюю привлекательность одновременно. И попробовал Торни только разок, ради интереса, потому что привлекательным Резака мог назвать только слепой.       — Не пойду я к магу, — буркнул Риган. — Я сам маг. Грозит мне чем этот укус или нет?       — Не сдохнешь, — коротко бросил Торни. — В остальном я тебе не помощник. И почему не заживает — не знаю. Думаю, магия. А другие раны заживают нормально?       — Хочешь проверить? — Риган лукаво приподнял бровь. Смущать Резака ему нравилось. — Не дёргайся, нормально заживает всё. Придётся, видно, накупить кучу красивых шарфиков и вычеркнуть из списка соблазнительных частей тела шею. Вот кошак драный… И чего ему задницы не хватило? Хотя, если бы не заживало на заднице, было бы ещё хуже. Так ведь?       Торни сплюнул рыжей от жевательной смолы слюной прямо на пол и проворчал:       — Ага, сидеть неудобно.       — Скучный ты человек, Резак, — вздохнул Риган. — Нет чтобы посмеяться.       — У меня работа весёлая. Бывает так нахохочусь, что аж воротит. Ещё что надо, Змейка?       Риган слез с пыточного стола, на котором его осматривал Торни за неимением иного. Ну хоть не на дыбе.       — Нет, благодарю. Два тая, как обычно?       Резак протестующе взмахнул рукой.       — Не работал. Только посмотрел. Денег не надо.       — Поцелуй?       — Проваливай уже. И сходи к магу всё-таки. Мало ли какая магическая дрянь там не даёт рубцу затянуться. Начнёшь ещё в огненного кота превращаться.       Риган в момент навострил уши.       — А что… такое разве возможно? Я не хочу в кота. И вообще превращаться. Я себе в натуральном виде дорог.       — А мне почём знать? — удивился Торни. — Ты ж сам маг, тебе лучше знать.       — Да не знаю я ничего о Старших, — Риган пожал плечами. — В Тангате их давно извели всех. Да и вообще не было нужды изучать.       — Появилась нужда? Ох, Змейка, тянет тебя на всякую нечисть. Людей мало что ли? Вот теперь и думай.       Риган рассеянно улыбнулся.       — Мало, Резак, мало. Вот ты мне отказываешь, а я ведь страдаю без сильной руки, приходится в лапы нелюдей отдаваться.       — Ложись, — кивнул Торни в сторону стола. — Сейчас затянем ремни покрепче и будет тебе сильная рука. Сколько осилишь.       — И шутить ты тоже не умеешь, — Риган вздёрнул нос и гордо пошёл к выходу.       Вслед ему нёсся довольный смех Резака. Полезный приятель — Торни Резак. И полечить может и посмеяться над незамысловатой шуткой. Хороший человек, даром что палач.       Перепрыгивая через лужи нечистот, которые в этой части города были единственным украшением улиц, Риган думал о том, что если бы не этот незаживающий укус, то дела его можно было назвать великолепными. Дератто от него отстал, наконец. Во многом потому, что набеги клана Йорета так и не возобновились. Пару небольших заказов он выполнил играючи, изящно и со вкусом, так что пополнил счета деньгами, а репутацию новыми восторгами заказчиков. Скоро должен вернуться Бон, и можно будет уплыть с ним на один из маленьких южных островов, как они давно собирались, и провести там некоторое время, валяясь в золотом песке и попивая терпкий бархаш.       И вовсе не вспоминать о пережитом ужасе ночи в лапах Верёвочки. Ну или не об ужасе, а о неожиданно остром и волнительном удовольствии, которое удалось получить после некоторых моментов ужаса. Кошак оказался очень страстным и диким, даже несколько жестоким, а такое Риган любил. Иногда. Редко. Ну только чтобы потешить себя контрастом с теми, кто даже охаживая задницу Змейки плетью, оставались нежными и вежливыми, Предел их всех побери. И очень боялись ненароком повредить драгоценную шкурку знаменитого любовника.       От Йорета пахло не духами, а зверем и лесом, а плеть в его руке, казалось, была частью его самого. Неплохой опыт. Но, пожалуй, повторять не стоит. По крайней мере не скоро. Ну в ближайшее время — не стоит.       Он ведь ещё и кусался. А это и вовсе никуда не годится.       Редкая ночь выпала нынче Ригану. Одинокая. Но звать кого-то последнее время особенно и не хотелось. Фазанчики утомили своим одинаковым трепетом перед талантами Змейки, а дружище Бон бороздит море, вешает на реях неугодных и пялит по ночам юнгу на канатной бухте. Ну или чем там капитаны занимаются? Риган никогда особенно не интересовался. Достаточно знать, что Бон всегда по возвращении привозил диковинные безделушки, на которые Риган был весьма падок, и неуёмную страсть, на которую Риган был падок ещё больше. А стало быть, можно для разнообразия побыть верным. Некоторое время. Вот хотя бы этой ночью.       Он уже собирался нырнуть в мягкие подушки и предаться сну, но вдруг уловил чутким ухом шум, которого в это время быть не должно. Бахар — его единственный проживающий в доме слуга — остальные были приходящими — прекрасно знал, что Риган любит тишину, особенно по ночам. И нипочём бы не стал шуметь. Риган — хозяин щедрый, но капризный, придирчивый, и терпеть нарушений правил не станет.       А значит в доме чужой. Риган, мягко ступая босыми ногами по пушистому ковру, осторожно подошёл к двери и встал так, чтобы встретить гостей с максимальной готовностью объяснить им, что время для визитов выбрано неудачно. В руке он сжимал длинный охотничий нож, владеть которым был обучен с давних времён. И обучен на совесть. По острейшему лезвию пробегали лёгкие искорки магии — разумеется, нож был ещё и зачарован знаменитым тангатским мастером.       Дверь распахнулась настежь. Миг — и клинок коснулся горла незваного гостя. Ну или почти коснулся. Вошедший невероятно ловким движением скользнул в сторону и оказался за спиной Ригана.       — Тихо, — мягкий голос даже не дрогнул. — Я не со злом.       — С цветами? С бутылкой бархаша? С плёткой? — Риган развернулся, оказавшись нос к носу с Йоретом Верёвочкой, чтоб его блохи обожрали. — Если даже и да, то попытка не будет принята к рассмотрению.       Йорет пожал плечами, отступил на шаг назад, наморщил нос и громко чихнул.       — Воняет тут у тебя… Как в лавке сладостей, аж во рту липко.       — Воняет? — возмутился Риган и уставился на Старшего, вкладывая во взгляд весь холод, на который был способен. — На улице полно свежего воздуха, точно тебе говорю. Иди проверь.       И чего вдруг принесло вождя шенни в Рёханнос? Решил устроить внеочередные переговоры? И выглядел Йорет как-то странновато. Глаза чуть запали в глазницах, веки набрякли тяжестью, лицо, казалось, ещё больше ломалось острыми углами. Болеет?       — Я к тебе пришёл, — сказал Йорет уверенно.       — Да? — удивился Риган. — Надо же, в моём доме и ко мне. Так ведь сразу и не подумаешь.       Шенни задумался, осмысливая услышанное. Осмыслил, усмехнулся и уселся на кровать. Сложил ручищи на коленях и выдал:       — Поговорить надо.       Риган вздохнул. Ну если вдруг Старший действительно пришёл договариваться, можно и выслушать. А зачем он ещё мог бы прийти? Убивать? Предаться страсти?       — Сначала расскажи мне, котёнок, о судьбе моего слуги, — Риган встал перед ним, скрестив руки на груди. — А я решу, будем ли мы разговаривать, или тут же сдам страже такую ценную добычу.       — Уверен, что успеешь? — ухмыльнулся Йорет.       Освоился, видать. Риган очаровательно улыбнулся ему в ответ и молча кивнул.       — Оглушил я его, ничего страшного, — шенни махнул рукой. — Говорю же, не со злом пришёл.       — Говори. И побыстрее, время позднее, я спать хочу.       — Потом выспишься, — буркнул Йорет, уже совсем становясь похожим на себя — на высокомерную и грубую скотину, кем собственно и был. — Вот что, Змейка, ты мне нужен.       — Прелестно, — Риган сделал вид, что задумался. — Польщён, впечатлён, очарован. Люблю, знаешь, когда сразу всё понятно объясняют.       Йорет молчал и смотрел на него в упор, гнусно прищурившись.       — Зачем нужен? — терпеливо спросил Риган, не дождавшись пояснений.       — Хочу тебя.       — И снова прелестно. И?       — Думал по-тихому забрать тебя, но решил, что лучше поговорить сначала.       Риган закатил глаза, потом сел рядом с Йоретом и медленно, словно бы размышляя, произнёс:       — Мне очень надоело говорить это слово. Поэтому постараюсь найти ему замену. Очаровательно. Тебе нравится? Очаровательно, что ты так откровенен со мной, великолепно, что ты решил «сначала» поговорить, чудесно, что ты зашёл навестить меня. Доброй ночи и катись к Руну в зад, шенни.       — Я отзову клан, земли владения Рёханноса будут в безопасности, — спокойно сказал Йорет. — В обмен на то, что ты пойдёшь со мной и будешь делить со мной постель.       Риган обхватил голову руками, подёргал себя за волосы, проверяя, не спит ли он на самом деле. Глянул через расставленные пальцы на лицо Йорета. Ноздри Старшего подрагивали, он будто принюхивался к Ригану, а в глазах плескалось что-то, что очень Ригану не понравилось. Пора, однако, заканчивать эту неуместную комедию.       — Шенни, я вижу, ты неважно себя чувствуешь. Я полагаю, что тебе не слишком привычно находиться в городе, ты устал и, возможно, нездоров. Поэтому буду предельно краток и максимально сдержан. Пошёл вон.       Йорет недобро усмехнулся. Во взгляде вспыхнул гнев, который он явно пытался усмирить. Отлично. Стало быть, на насилие не нацелен. А почему? Не то чтобы Риган был этим недоволен, но это настораживало, это было неожидаемо, а такого Риган не любил. Можно, конечно, позволить своему безмерному самолюбию поверить в то, что вождь свирепых оборотней влюбился без памяти, но… отчего-то даже самолюбие презрительно морщило нос от такой версии. А жаль. Это было бы очень забавно.       — Это хорошее предложение, — всё так же спокойно продолжал Йорет. — Разве не за этим ты приходил? И… мне кажется, тебе тоже было не так уж плохо со мной.       — Потрясающе, — пробормотал Риган, не зная смеяться ему или начинать рыдать от столь великолепной в своей наивности прямоты. — Ладно, я готов потратить ещё немного своего драгоценного времени, чтобы дать тебе некоторые пояснения в вопросе заключения успешных сделок. Хотя бы и для того, чтобы полюбоваться работой мысли в выражении твоего прекрасного во всех смыслах лица.       — Столько слов, — вдруг поморщился Йорет. — Лишних. Погремушка, тебе самому не надоедает себя слушать?       — Умного человека всегда полезно послушать, — отмахнулся Риган. — И тебе я советую поступать так же. Короче, дорогой мой примитивный приятель, секрет успешной сделки всегда в том, что выгода должна быть очевидна для обеих сторон. И кто бы что не говорил о том, будто возможно вовлечь простака в сделку, невыгодную для него, в большинстве случаев это не работает. Но оставим теорию. Тебе эта сделка выгодна по каким-то причинам мне неизвестным. Обрати внимание, что я даже не делаю попыток выяснить их. А знаешь почему? Потому что мне эта сделка попросту неинтересна. На переговоры меня отправил Дератто, без возможности отказаться, и я всего лишь пытался сохранить себе жизнь. До глубоких дыр, кои вы делите с Рёханносом и называете их приграничьями, мне вовсе нет никакого дела. Даже если ты перережешь и перетрахаешь там всех жителей. Достаточно доступно выражаюсь? Всё, что меня беспокоило на протяжении всей жизни — это комфорт, благополучие и богатство только одного человека. Ригана Змейки. Итак, мы видим что твоё предложение о мире ценности для меня не имеет никакой. Далее. Насчёт наших забав. Они были неплохи, признаю, но слишком незначительны для того, чтобы ради них отправиться с тобой кормить блох в шатре и мыться в холодной воде ручья. И более того, мой неискушённый дикарь, с кем мне делить постель решаю только я. Как бы тебе вдруг не казалось, что может быть иначе. Словом, торговаться тут не о чем, и посему повторюсь — пошёл вон.       Риган встал и направился к дверям. Встал там, сделал раздражённый жест рукой, приглашая, ну или выгоняя шенни из своей спальни.       Йорет медленно поднялся и хмуро глянул на него исподлобья.       — А если?..       — А если ты о том, чтобы применить силу, то, прости, я тебе не верю. Ты бы сделал это сразу, если бы хотел. Ну или мог.       — Мы не закончили, — с явной угрозой бросил Йорет, выходя.       Риган с силой захлопнул за ним дверь.       Йорет стоял возле дома Змейки и шумно дышал, пытаясь усмирить ярость и какую-то вдруг возникшую … обиду? Паршивец попросту выставил его за дверь, обмотав как паутиной сетью речей, которых Йорет никак не ожидал от него. Погремушка обернулась чем-то совершенно иным, к чему шенни совсем не был готов. Змейка обманул его. С самого начала вёл себя, как самая обычная шлюха — искусная шлюха, и вот на тебе… В манере этого Змейки крылась сила человека, не раз побывавшего в жёстких заварушках — это уж Йорет мог учуять всегда. Не зря так веселился Огаши-Мо, когда услышал его имя. Да и по тем слухам, что удалось собрать в Рёханносе, Риган Змейка тут пользовался немалым влиянием. И, надо признать, уважением.       И всё это вряд ли помешало бы намерениям Йорета, но вот принесённые Таланом сведения о нынешней беде вождя говорили о том, что силой тут ничего не решишь. А только навредишь. И где разумник Талан только нарыл такого? К кому ходил? Друг отмалчивался и только улыбался хитро. Но суть оставалась — зверь Йорета не допустит того, чтобы укушенный им избранник был взят в пользование против его воли. Зверь Йорета будет беречь Змейку от самого Йорета, как бы нелепо это не звучало.       Добровольность. Какое же слабое, бесполезное, ничтожное слово. Однако оно встало на пути высочайшей каменной стеной, о которую можно влёгкую разбить лоб. А как заставить Змейку пойти на союз добровольно, Йорет теперь и вовсе не представлял. Изначальный план казался разумным, пока гадёныш не размазал его по коврам своей спальни. Спальни, где пахло духами, пудрой и самим Змейкой. Зверь чуть не спятил от этого запаха. А сам Йорет обречённо думал, что теперь уж точно влияние ритуала его доконает гораздо быстрее. Все эти дни он был словно одержим, а ночи… Они были слишком жаркими и слишком тревожными. Это был один непрекращающийся кошмар, а не ночи. И встреча наяву с тем, кто приходил в ярчайших видениях по ночам, только усилила потребность быть рядом с ним.       Впервые Йорет ощущал нечто вроде неприязни к своей звериной части. Да, зверь иногда не подчинялся контролю, но, как правило, в страсти или в бою. Насылал неуправляемую ярость, жестокость, но всё это скорее помогало доказывать свою состоятельность как сильного вождя. До сих пор. Теперь же зверь возжелал владеть своим избранником. Брать его тогда, когда вздумается. Терзать и ласкать.       И, сожри его Рун, защищать! И от других и от себя самого. Какая же чушь! Ну как, скажите на милость, можно уговорить паршивца согласиться быть рядом? Понятно же, что без веских причин, Змейка ни за что не покинет свой роскошный дом и привычную жизнь. Остаётся что? Прятаться в Рёханносе, рисковать головой, если вдруг в нём признают Старшего? Да ещё и кого — Йорета Верёвочку. Капюшон скроет огонь волос, длинный плащ укутает нечеловечески гибкое тело, но люди… Люди со временем начинают подмечать необычное. И интересоваться — а кто же тут у нас ходит по улицам под прикрытием темноты? Мерзкие существа, живущие тесно, как муравьи. И очень хорошо умеющие отслеживать других муравьёв. Чужих.       А ведь даже недолгое пребывание подле вредной Погремушки немного придало сил. Определённо, нельзя уходить. Иначе можно сразу смело уползать в чащи и подыхать там в одиночестве, чтобы не показать свой позор племени. Одержимый, под властью древнего ритуала вождь — жалкое зрелище. А больше всего на свете Йорет боялся стать жалким, показать это кому-либо. Он даже от разговоров с Таланом уже начал звереть, а ведь Талан предан ему, как никто.       — Не вышло? — Талан возник рядом будто из пустоты.       Ну вот, пожалуйста, уже не отследить других. А ведь когда-то Йорет хвалился, что чует приближение живых за полсотни шагов.       — Не вышло, — Йорет сжал кулаки. — Гадёныш выбросил меня за дверь почти что за шкирку.       — Плохо, — Талан задумчиво потёр бровь. — А вроде такой был… Не подумаешь, что вообще отказывать умеет.       — Казался, — буркнул Йорет. — Может быть тем, кем хочет. Когда ему надо. Змея. Хитрая, умная, ядовитая. А я котёнок слепой. Идиот. Прикончил бы сразу, как хотел, так нет же… Вождь у тебя, Талан, с членом вместо головы.       Талан едва подавил смешок, превратил его в сочувственный вздох.       — Хорош каяться, давай думать, что делать будем. Клан ушёл в пустоши, дорога дальняя, пока туда сюда, пока там порезвятся — время есть.       — А у меня есть? — Йорет мрачно посмотрел на него. — Таким порядком ты скоро до нужника меня водить будешь. Нет, Талан, возвращаться надо. Уйду в пещеры и там разобью себе башку о стену. Ну или пойду брошу вызов вождю клана на ранахском перевале. Хоть подохну с честью.       — Да погоди ты! — глаза Талана сверкнули жёлтым огнём из тени глубокого капюшона. — Вот уж не ожидал от тебя соплей до колена. Подыхать он собрался. Смотри, вождь, я ведь бесчестный — воспользуюсь твоей слабостью и надеру тебе зад за такие мысли. Понял?       — Так может сразу? Сразимся, прикончишь меня, вождём станешь, — усмехнулся Йорет. — А это мысль…       — Ну, разнылся. Вот что любовь с нами делает.       — Любовь? — прорычал Йорет, мгновенно впадая в ярость. — Да я этого Змейку собственными руками бы придушил и выпотрошил, или наоборот! Я бы его заставил собственные кишки жрать!       — И это стоит обдумать, — рассеянно сказал Талан.       — Что? — опешил Йорет. — Кишки выпустить? Да если бы я мог…       — Нет, — встрепенулся Талан. — Надо придумать, как его слабость найти. И сыграть на ней. Тебе же лучше, когда он даже просто рядом, да?       — Ну да.       — Так и будь. Ухаживай за ним, что ли. Подарки делай. Или что там у людей принято?       — Спятил? — Йорет шагнул к нему, готовый уже всерьёз заехать ему кулаком в морду.       — Да пойми ты, вождь, мы так время выиграем, а ты силы немного сохранишь. А там, глядишь, я что-нибудь придумаю. Ну или ты сумеешь очаровать гадёныша. Он-то явно на удовольствия падок. Я пока город этот вверх дном переверну, поищу информацию о Змейке, и вообще порою носом. Я умею — ты знаешь.       Йорет молчал. Глуп тот, кто отказывается даже от самого призрачного шанса. Упрямство хорошо, но гибкость иной раз спасает лучше. Сражаться нужно даже когда надежды кажется и вовсе нет. Боги любят тех, кто сам готов биться на краю бездны до последнего.       Ухаживать за Погремушкой — какая бездна может быть ещё глубже?