Зеркальные осколки

Белый щенок наклонил голову набок повторяя движение Графа, уставившись немигающими черными глазами-бусинами. Выглядел непримечательно — типичный представитель собачьего племени, но… сквозило чужеродное. И если обычный горожанин проходя мимо этого существа сидевшего в тупике у мусорного бака, не уловил бы ничего подозрительного, то Граф отметил отсутствие микродвижений присущих живым собакам: дыхания, подёргивания черного кончика носа улавливающего запахи, виляние хвоста или же напряжения мышц, изменения выражения мордочки… Движения головой и тела были неестественно отточены, плавны. Эта тварь не боялась его. В отличие от настоящих собак или кошек. Те чувствовали куда больше, чем люди. — Исключительный экземпляр, — пробормотал Граф, обострив восприятие и видя вместо «щенка» совсем иное: подобие паука, на четырех теневых лапах, со светящимися «глазками» на каждой конечности. Нахцерер. Всё ещё сыто полный энергии, потому не «фонивший». — Мимикрирует не под неодушевленное предметы, а то, что с высокой вероятностью вызовет доверие и желание подойти. Не защита, а приманка. Адаптируются сущности всё сильнее… Слух резанул щелчок снимаемого предохранителя пистолета. Граф вздохнул поднимаясь с корточек и оборачиваясь: — Это будет неразумно, мой друг. — Перевёл внимание на стоявшего рядом комиссара полиции Коссмана. Тот уставился на «щенка», словно беря на прицел. На костистом лице ходили желваки, а немигающие глаза потемнели. — Эмма Раух… — глухо обронил он, словно объясняя этим свой порыв. Граф, разумеется, видел отчёт о последней добыче энергетического вампира. Девочка девяти лет. Погибла здесь пару дней назад. Понятно, что чувствовал комиссар: это был день его дежурства вместе с группой наблюдателей Триптиха, и факт упущенной из виду твари давил на Коссмана, усугубляясь внешним сходством жертвы с его дочерью. — Вы не хуже меня знаете, что всех спасти невозможно. Эмоции плохие советчики, как и пуля не лучшее решение. В случае этой сущности даже сказал бы — бесполезное. Выругавшись, Коссман убрал табельное оружие, ставя на предохранитель. — Твари будет позволено дальше жить… А?.. — Казалось, он хотел обратиться к Графу по настоящему имени, но в последний момент осёкся, переплавив первый звук его имени в вопросительное, с горьким оттенком, междометие. — По крайней мере, пока не изучим, как следует. Потом ликвидируем. — Граф перешел на личный тон. — Если это принесет моральное удовлетворение, Лоренц, то я об этом обязательно сообщу. Впрочем, это всё равно, что радоваться казни ветра. Бездушный кусок энергии…