The Earth Bet Vermintide

      Дэнни       Расхаживая по своему дому, мужчина игнорировал падающие на него капли воды, прежде чем смахнул всё со стола, на который Дэнни начал раскладывать записи, лихорадочно листая страницы, одновременно бормоча себе под нос под дуновения ветра.       — Ветер дующий из прошлого, потому что прошлое закончилось, и его больше нет, затем через настоящее, потому что окончания и ожидание смерти присущи самой жизни, и, наконец, в будущее, так как будущее неизбежно ведёт к концу и смерти.…Шаиш ... и что это?       По отдельности страницы не имели смысла, но вместе они формировали единую идею, что словно червь пробиралась всё глубже и глубже в подсознание Дэнни, заполняя его образами… образами той знакомой женщины, той, которая, как он знал, должна была быть ею ... но… Дэнни никогда не мог разглядеть её лица.       Мужчина посмотрел налево, чтобы увидеть прямо за высоко расположенным окном удушающую тень, накрывшую город. Он увидел её, как только открыл дверь, чтобы уйти, но осознал, что не сможет. Вместо этого Дэнни схватил свои записи и побежал в подвал.       Дэнни знал, что его должно затошнить при виде этой тени, поглотившей город, когда сработали сирены, но он просто… не сделал этого, ощутив предвкушение, радость от, того, что искал, но никогда не осознавал, потому что он мог прикоснуться к этой тени… мог менять её форму... а ещё у него на столе была россыпь камней черно-зеленого цвета, которые мужчина находил по всему дому, даже в стенах.… Дэнни остановился, когда его взгляд зацепился за что-то, и как только он осознал увиденное, то понял, что ему нужно делать.       Нужно было совершить безумство, полное и абсолютное безумство, но… но мужчина должен был его сделать, возможно, это был его единственный шанс. Даже с Губителем бушующим в городе, это была лучшая возможность совершить ... ужасную вещь, которую Дэнни должен был сделать. …       Мужчина схватил лопату, взбежав по лестнице и выскочив за дверь, чтобы сесть в свой грузовик на котором он сорвался с места. +++       Панацея              С несколькими ранеными происходило что-то очень неправильное, и целительница поняла, что, только когда прикоснулась к Теневому Сталкеру, стонавшей от боли и мучений, с глазами налитыми кровью и растущим вместе красными высыпаниями, пустулами, появлявшимися без каких-либо инфекционных агентов.       Похожие симптомы были замечены у Алебастра, Виктора, Солнышка, Рыцаря и нескольких независимых кейпов из других городов. Эта болезнь словно пришла из неоткуда. Для обычного врача, но не для Панацеи.       Отала стояла над Виктором, постоянно применяя к нему свою силу, наделявшей его регенерацией, что не давала результата, потому что симптомы продолжали распространяться. Козырь империи 88 могла даровать временное исцеление, но когда действие её способностей проходило, болезнь немедленно возвращалась в гораздо худшей форме, чем раньше. Тот же Алебастр был в ужасном состоянии, от чего Эми даже сквозь тошноту, получала какое-то извращенное удовольствие видя, как страдал член банды, убивший Флёр.       На лице регенератора находилась маска, вливавшая в него успокоительное, потому что каждые 4,3 секунды его тело возвращалось к исходному состоянию, чтобы кейпу стало хуже снова, и снова, и снова. Прежде чем симптомы ослабляли организм, они приносили боль, которую испытывал Алебастр, когда на его мраморно-белой коже появлялись кровоточащие язвы и гнойнички.       — В этом нет никакого смысла ... оно… оно никуда не уходит! И чем это может быть? — спросила Отала, в основном обращаясь к самой себе.       В тоне девушки страх смешался с растерянностью. Кейп империи начинала краснеть и чесать затылок. Если бы Эми отвлеклась от Теневого Сталкера - нулевого пациента, то смогла бы разглядеть зачатки сыпи. С каждым мгновением бывшей вигилантке становилось всё хуже и хуже, но она не умирала. Не из-за природной стойкости, нет, эта болезнь, создана, чтобы приносить страдания и муки, а не смерть. По кое-какой причине, Эми могла только предполагать, но её предположение скорее всего было правдивым.       Целительница встала и выбежала из комнаты. Она знала, с кем ей нужно поговорить. Колдунья нарушила перемирие, и если она была готова это сделать, то, вероятно, могла и хотела разорвать их соглашение. Эми решила, что опередит эту крысу, рассказав всё полностью и поставив эту суку-садистку раком, прежде чем та сделает с ней то же самое.       Она ворвалась в офис Пиггот, где директор вела жаркий спор с несколькими стратегами и экспертами по логистике. Было ясно, что женщине не понравилась вспышка горячности панацеи, но целительницу это не волновало.       — Лучше бы это было ...       Эми даже не дала ей договорить.       — Колдунья нарушила перемирие. Она заражает людей чем-то, невосприимчивым к моим силам, как и к силам Оталы, если уж на то пошло.       В комнате воцарилась тишина, прежде чем директор СКП ВСВ нахмурилась и посмотрела на всех остальных, к удивлению Эми, с некоторым ... самодовольством.       — А я вам говорила.       Именно тогда по городу разнесся ужасный щебет.… за которым вскоре последовали орды, буквально волна грызунов(1)... они разговаривали, смеялись и чирикали, прежде чем чей-то, подобный грому, голос не сотряс стёкла.       — ЗАБИРАЙТЕ -ВОРУЙТЕ ТЕЛА! ЗАБИРАЙТЕ -ХВАТАЙТЕ РАБОВ! +++       Бесстрашный       Было темно, очень темно, настолько, что уже в двух футах(2) от себя нельзя было что-либо разглядеть. Там, в главной пещере, у него, по крайней мере, был немного тусклый свет, но здесь, в этих туннелях, его вообще не было. Дыхание героя участилось, когда он нащупал выход, или, по крайней мере, в это ему хотелось верить, но разум подсказывал, что мужчина идёт прямо в ловушку и просто ещё сильнее потеряется в этих туннелях.       Бесстрашный понятия не имел, сколько он пробыл в этой гнетущей темноте. Определённо не больше нескольких часов, но, несмотря на это, его глаза так и не привыкли к этой непроглядной тьме, в которой мужчина на интуитивном уровне чувствовал себя потерянным и слепым одновременно, но, всё же, герой ощущал некоторую уверенность, вселённую в него простой 16-дюймовой и 4-фунтовой (@) кувалдой, случайно кем-то оставленной за пределами его камеры и получившей от героя заряд, но теперь… теперь кейпу Протектората пришлось задуматься, был ли его побег лучшим вариантом действий.       Его дыхание эхом отражалось от стен, но временами его разбавляло, далёкое чириканье, тихие смешки, который могли исходить откуда угодно. В какой-то момент Бесстрашный услышал шаги какого-то большого неуклюжего существа, на которое герой вслепую замахнулся своим молотом и попал, вдохновившись успехом, под протяжный скрип, нанеся ещё несколько ударов. Только когда дыхание тварей стало прерывистым, кейп сбежал.       Его охватила паника, потому что мужчина не мог узнать где он, погружается ли он глубже в пещеры или движется к выходу. Единственное, что герой знал, так это то, что уровень воды был ему приблизительно по щиколотку, несмотря на то, куда бы Бесстрашный не пошел, от чего у кейпа появился вопрос, почему в подземельях настолько малый уровень воды? Мало того, что Броктон-Бей находился на берегу, от чего под ним определённо не может быть сухо, так ещё сейчас город атаковал Левиафан. Здесь же всё было таким, было таким ... неправильным.       Он знал, что Колдунья любит обманывать, она сама это признавала, но Бесстрашный вообще не ожидал, что кто-то, даже злодей, воспользуется Перемирием в своих интересах. Те, кто это делал, оставались в истории, как те, что вскоре погибали, и спустя достаточно много попыток люди осознали нерушимость перемирия. Но наверное, прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то пытался воспользоваться перемирием, поэтому герой вообще не ожидал подобного хода, и, возможно, именно поэтому сейчас он оказался в такой ситуации.: когда кейп не знал, что происходит, крушил ли, до сих пор, Левиафан город, и выжил ли кто-нибудь. Возможно, Колдунья каким-то образом захватила всех, но мужчина считал это маловероятным.       Как бы то ни было, Бесстрашный прекратил подобные размышления, потому что только гнев сдерживал неумолимый страх окончательно потеряться в этих пещерах. Герой должен был действовать так, как будто мог сбежать, независимо от того, насколько это маловероятно, потому что потеря уверенности означала бы, что другие его усилия были бесполезны.       Крысы проносились мимо него, некоторые обнюхивали, другие кусались и царапались, мужчина понимал, что это крысы, только когда слышал их писк, отвлекавший его от тисков безнадёжности, с которой он боролся. Без сомнения, это была одна из самых ужасных ситуаций, которые Бесстрашный когда-либо испытывал.       Теперь и стены были мокрыми, покрытыми грязью, скользкими, напоминая что было тогда… тогда, когда они с Келли оказались в ловушке под тем оползнем, когда у него случился Триггер и ему пришлось сделать Келли кесарево сечение собственными руками, чтобы спасти своего нерожденного сына Эдисона. Сердцебиение героя участилось, когда он завернул за угол, нащупав рукой скользкую от грязи стену и услышав эхо тысячи чирикающих крыс, что казалось, доносилось отовсюду, а затем смех, словно сотни отдельных голосов доносились отовсюду. Бесстрашный остановился, задыхаясь от, щебечущего, маниакального смеха, который каскадом перекатывался от стены к стене, омрачая разум мужчины, доносясь отовсюду и ниоткуда одновременно. Молот в руке кейпа дрожал, но он крепко держал своё единственное оружие, ища своими глазами нечто, что он не мог видеть, но знал, что оно идёт, но не понимал, откуда? Герой ощутил дуновение ветра, но не увидел прохода, ощупав свои руками грязные стены и услышав хлюпанье исходившее отовсюду, издалека или, может быть, совсем близко. Словно какая-то жестокая тварь намеренно мучила его, наблюдая, как он страдает. Герой лихорадочно ощупывал стену, пока не нашел брешь, в которую Бесстрашный практически влетел, желая как можно дальше оказаться от этого места, но понимая, что это было бы ужасной идеей, срываться куда-то, абсолютно ничего не видя.       Однако, в конце концов, Бесстрашный услышал смех и замер ... потому что впервые… он смог что-то увидеть.       Пару красных глаз, что тускло светились и были обращены к нему, но в этой темноте они с таким же успехом могли быть звездами. Герой замер, уставившись на них широко раскрытыми глазами, прежде чем появилась другая пара… затем ещё одна ... затем десять ... затем десятки… сотни… под нескончаемый щебечущий смех.       — Вот и ты человеко-штука.       [НАЗНАЧЕНИЕ]