Игры судьбы

      Ло ловит себя на мысли, что большинство действий он делает на мышечной памяти, обращения, слова и даже ход мысли, как будто по наитию, и, когда он остается наедине с самим собой, у него получается осторожно взглянуть в глаза действительности. Он, тот кем сейчас стал Ло, тоже был Ло. Отражение в мутной реке говорило, что глаза, нос, рот, уши, волосы и тело были теми же, появились только странные татуировки, взгляд на которые распалял старые чужие воспоминания. Этот новый он, не имел всего, что было у старого. Ло отчетливо помнил, как на его выпуск из ординатуры приехали и мама, и папа, и даже Лами, у которой получилось досрочно сдать экзамены. Но пленка истлевает и маленький огонек раздувается до огромного пожара, охватывающий незнакомый, но до больного родной, город. Горы трупов, реки крови, крики, выстрелы и мерзкий запах жженой плоти.       — Эй, ты, дерьмовый хирург! Что это было? — дряхлая дверь ветхого домика неподалеку от основного места, где решили спрятаться, резко открывается. — Какого черта ты меня так называл всю дорогу?       Это он. Ло узнает по цвету волос, телосложению, голосу. Голова подкидывает воспоминания о том, что он хорошо готовит, что они подрались из-за сушеных слив в специально приготовленных для него, для Ло, онигири, что он внимательный и обходительный, особенно с женщинами, что он полез на рожон и как пришлось его спасать. Ло помнил, как узнал о его исчезновении и как потом каждое утро проверял новости, чтобы узнать хоть крупицы информации. Ло знал его настоящее имя и как называл его все время знакомства, но спрашивает:       — А как к тебе обращаться?       Он хмурится, подкуривает сигарету.       — А что стало с твоим “Черная нога-я”?       Ло пожимает плечами. Он понимал, почему прошлый он выбрал это прозвище, но...       — Просто хочу узнать, как бы ты хотел, чтобы я к тебе обращался.       Дым поднимается к потолку, он цыкает почти недовольно.       — Меня вполне устраивало Черная нога. Просто не причисляй меня к этим ублюдкам больше, иначе я буду как остальные называть тебя Траффи, — оглядывает аккуратно, вздыхает. — Пошли к остальным. Надо обсудить, что делать дальше.       — Санджи, — пробует чужое имя на вкус и его владелец останавливается в проходе, поворачивая голову на голос. — Можешь остаться со мной ненадолго?       — Зачем? — и он не понимает для чего Санджи спрашивает это, если уже сел рядом.       Глупый вопрос. А зачем это все в целом? Зачем сам Ло тут находится? Он хотел встретить свою любовь и вот. Настоящий настолько, что с трудом верится, совсем рядом, пускает сигаретный дым в сторону, и не ясно, что делать с этим всем дальше. В голове на автомате всплывают цели прошлого Ло, который думал о восстании, о том, как собрать людей и как все лучше организовать, но нынешний Ло не мог перестать думать о своих личных целях. Чего хочет он сам? Ради чего он тут? Ло хотел быть рядом с ним, но не знал, что потеряет все остальное. У нового Ло нет семьи. Человек, который стал его новым отцом, мертв. У него есть команда, но это все, что у него осталось. И невольно задаешься вопросом. А стоило ли это того?       Мягким касанием рука ложится на плечо, от чего Трафальгар невольно вздрагивает.       — Забей. Я тоже не в восторге, что те уебки имеют ко мне отношение, но семью не выбирают.       Его глаза блестят даже в полумраке. Голубые, светлые, с тонкой синей каймой и черным зрачком. Волосы как будто золотые, аккуратно прикрывают часть лица. Он улыбается с горечью, немного натянуто.       — Хочешь, я приготовлю тебе корпусные конфеты?