It’s always you

      Драные джинсы, цепи, безразмерные куртки, обтягивающие майки, огромные ботинки — все это про безумно шумного и раздражающего соседа Сонхва. Хонджун громкий, эксцентричный и с кучей таких же громких друзей, в компании которых он пишет музыку. Парень лелеет надежду, что однажды он сможет выступить на сцене вместе с другими участниками его «группы», но пока они просто собираются в их квартире и шумят практически до утра. Для Сонхва, образцового студента, что всегда одет с иголочки, чужие стиль и речь — словно красная тряпка для быка.       В Киме его раздражает все — особенно проколотые бровь и уши. Все хрящи его ушей сплошь засеяны пирсингом, а в брови стоит штанга. Недавно он еще и язык проколол, чем хвастался до сих пор, толкая металлический шарик в зубы так, чтобы стук доносился и до теряющегося каждый раз Сонхва. Но особенно его выводит манера общения Хонджуна, состоящая из нелепых заигрываний и ухмылок.       Стрелка часов на стене пробивает час ночи, пока Сонхва, ссутулившись, сидит и делает презентацию, срок сдачи которой уже завтра. Он мог бы доделать ее еще три дня назад, однако прокрастинация каждый раз оказывается сильнее него. Из гостиной доносятся чужие голоса и скрип дивана, на котором Пак частенько отдыхает, пока Кима нет дома.       Сонхва хоть и лично не знает друзей своего соседа, но часто слышит их имена. От своего соседа он знает, что тот гитарист, Уён — басист, Чонхо — вокалист, а Сан — барабанщик. Чонхо из их компании, насколько он может посудить, не зная парня лично, наименее болтливый, а вот Уён самый крикливый. Из-за него Хонджун, сам по себе громкий и вечно действующий Сонхва на нервы, становится еще громче, что куда сильнее раздражает.       Самое тяжелое для Пака — вечный шум по ночам, который создают друзья соседа. Из-за него страдает режим сна, влияя и на качество обучения филолога. После того, как к нему переехал Ким, его оценки съехали, а состояние здоровья из-за стресса стало оставлять лучшего. Он хоть и не терпила, но ругаться с соседом не хочет, поскольку любые высказывания в сторону Хонджуна того словно раззадоривают — он как болванчик с чеширской улыбкой кивает, обещаяя, что больше такого не повторится, но каждый раз вынуждает Сонхва в очередной раз подходить и разбираться. Он будто специально действует ему на нервы, а ведь Пак не может сказать, что он когда-либо был конфликтным.       И все друзья Кима прямо сейчас находятся за дверью, дико раздражая и так нервного Сонхва, что из-за головной боли не может сосредоточиться на презентации. Чувствуя, что еще немного, и его голова взорвется, он решает прерваться и сходить выпить таблетку, сохранив на всякий случай уже сделанные слайды. Выйдя из своей комнаты в момент всеобщего смеха, он привлекает внимание Хонджуна, сидящего на диване в окружении троицы друзей.       Белая шелковая пижама, в которой Сонхва обычно спит, отвлекает Кима от друзей и тот замолкает, словно впервые видя своего соседа настолько уставшим. Растрёпанные волосы и синяки под глазами чуть ли не прямо говорят о том, что он нуждается в отдыхе, а рука давит на висок и пытается облегчить боль, что отдает на глаз. Прошлепав на кухню босыми ногами, Сонхва зажигает свет и наливает в стакан воду, после чего роется в поисках обезболивающего, не замечая, как разговор затихает и сзади кто-то подходит.       — Голова болит? Мы сильно шумим? — неожиданно раздается за спиной, заставляя Сонхва вздрогнуть.       Он не замечает, как Хонджун подходит к нему и кладет руку на шею, слегка массируя чувствительную кожу и затекшие мышцы. Чужие руки творят чудеса, заставляя Пака откинуть голову и тихо выдохнуть от так необходимого сейчас массажа. Голова пусть и не проходит, но от надавливаний на нужные точки становится легче. Не получая ответа на свои вопросы, Хонджун, на удивление, не допытывается, а молчит и поднимается пальцами выше, с шеи к затылку. Сонхва пусть и удивлен чужим проявлением внимания, но тоже ничего не говорит. Пробегаясь пальцами по коже, Хонджун слегка сжимает корни русых волос, оттягивая, после чего снова массирует.       — Вот это страсти у вас, — со стороны двери раздается присвистывание и голос Уёна вынуждает Хонджуна убрать руки с чужой головы. — А я-то думал, куда ты ушел. Хоть заранее предупредил бы, что пошел к соседушке своему.       Сонхва слегка трясет волосами, отгоняя наваждение, закидывает наконец в себя таблетку и поворачивается, видя наконец того, кого слышит из своей комнаты даже чаще Хонджуна. Возле Кима, не изменяющего себе в стиле, стоит парень примерно такого же роста, что и его сосед, с красными волосами и пирсингом в нижней губе. Карамельная кожа покрыта веснушками, а стройное тело прислоняется к косяку и с улыбкой посматривает на Сонхва. Ничего не отвечая, Пак ставит стакан в раковину и проходит мимо парней к себе в комнату, специально въехав плечом в довольно ухмыляющуюся тушу Хонджуна. Он представляет, сколько разговоров о нем случится уже через две минуты.

***

      Выдохнув, Сонхва ложится поперёк дивана, оставив ноги свисать со спинки. Он наконец-то сдал презентацию, за которую не мог сесть 2 недели, и теперь со спокойной душой может позволить себе отдохнуть хотя бы вечер. Свесив голову с дивана, он наслаждается отсутствием соседа, а значит и навязчивого собеседника. Тот куда-то ушел еще вчера ночью вместе с друзьями, оставив Сонхва в так необходимой ему тишине. Из открытого настежь окна тянет сыростью и ароматом осени. На улице еще не темнеет, но сумерки уже начинают опускаться, подсвечивая лужи на улицах последними лучами солнца.       В одну из таких луж сегодня утром наступил Сонхва, испачкав свое безупречное бежевое пальто и черные брюки, пока шел в университет на пары. Уже тогда его настроение начало портиться, ведь он понимал, что домой не развернуться — опоздает на пару, поэтому пришел на нее не только не выспавшийся, но и грязный. Последние нервные клетки вытрепала преподавательница по социологии, допытываясь до каждого слова во время защиты презентации. Чудом сдав ей ее на 4, он хотел было пойти домой, но на улице начался дождь, плюнув в лицо забывшему зонт Сонхва.       И вот сейчас Пак чуть ли не благодарит бога за то, что тот избавил его от чужой компании. Еще и Хонджуна он сегодня не вынесет. Вряд ли все дойдет до рукоприкладства, но вот накричать на него Сонхва сможет запросто. И кто знает, как на это отреагирует Ким, любящий заигрывать со своим недовольным соседом.       В прошлую пятницу Сонхва был дико раздражен какой-то проблемой, возникшей на учебе, а Ким шумел на кухне. Он в один момент не выдержал и попросил его быть потише, но видимо тон оказался для соседа слишком грубым. Хонджун тогда подошел ближе и положил руки на чужие напряженные плечи, массируя их, после чего наклонился ближе и тихо выдохнул в шею, что постарается, но ничего не обещает. Сонхва до сих пор вспоминает этот блядский тон и то, как у него пробежали мурашки от чужого голоса и дыхания на шее. Он тогда улетел со скоростью света к себе в комнату, успокаивая себя от внезапно проснувшихся бабочек в животе.       Поэтому когда щелкает дверной замок, Сонхва просто матерится под нос и накрывает глаза рукой, не желая видеть Хонджуна с теми, кто может снова прийти вместе с ним. Однако небеса его видимо слышат, поскольку на порог ступает только один человек, шумящий словно слон. Тяжелые ботинки с грохотом валятся на пол, кожаная куртка падает, видимо, на пол, а Ким заходит в комнату.       — Ой-й-й, Сонхва, а чего это ты раскинул свои ноги, — раздается возле дивана пьяным голосом, после чего холодные руки ложатся на щиколотки. Сонхва шипит и убирает руку с глаз, смотря на нарушителя спокойствия и его довольную улыбку.       — Руки убери.       — А то что? — произносит он и ползет руками к икрам, собирая пижамные штаны и массируя ноги. Темные глаза лукаво смотрят, а чужой подбородок ложится на спинку возле ног Сонхва. Будто специально играя на чужих нервах, язык пробегается по губам, увлажняя корочки. Внезапно влажные от слюны губы прижимаются к коленке, вынуждая Пака откинуть голову и гулко сглотнуть.       — Не то пожалеешь, — начинает он, угрожающе приподнимаясь на локтях, но оказывается перебит укусом в колено и ползущими вверх руками. Чужой взгляд из под ресниц тщательно следит за реакцией филолога, и, видя, что тот запинается, отрывается с милой улыбкой от чужой ноги.       — Я бы сказал, что напуган, но это будет ложь, — чужие пальцы сжимают бедра, пока Ким снова приближается губами уже к бедру, нежно прижимаясь к внутренней стороне. Сонхва давится возмущением и краснеет, смотря на соседа, что продолжает домогаться до него. — Да и мне дико интересно, что ты мне сделаешь…       Хонджун прикусывает чувствительную кожу и с ухмылкой смотрит на покрасневшего и возмущённого Сонхва, забавляясь чужой реакции. Именно поэтому он так любит действовать ему на нервы — это всегда весело и непредсказуемо.       — Кажется, кто-то нарывается, — произносит Сонхва и зажимает чужую голову между бедер. — Твой грязный рот надо чем-то заткнуть, чтобы ты наконец перестал трепаться.       Ни капли не смущаясь, Хонджун приподнимает бровь, без слов понимая чужой намек. Шустро проведя языком по губам, он сдвигается вбок вместе с чужими ногами, меняя их положение так, чтобы Сонхва полностью лежал на диване. Русые волосы разлетаются по обивке дивана, а шёлковая рубашка съезжает, обнажая ровную золотистую кожу. Ким руками тянется к резинке штанов, смотря в глаза и впитывая чужую реакцию на свои действия. Сонхва выглядит слишком распутно и прекрасно знает об этом. Запуская руку в волосы и закусывая губу, он дает молчаливое согласие на продолжение.       Стянув шелковые штаны, перед Кимом открываются длинные и стройные ноги, однако внимание Хонджуна притягивает одна крупная родинка на внутренней стороне бедра возле резинки боксеров. Залезая на диван прямо к филологу, целуя каждый миллиметр тела, он поднимается выше и оставляет багровый засос на бедре возле родинки.       Ткань боксеров натягивается и промокает, что не остается незамеченным Хонджуном. Он накрывает рукой полувставший член и слегка сжимает, поднимая возбужденный взгляд на Сонхва. Тот откидывает голову назад и гортанно стонет, сжимая корни волос рукой.       Наслаждаясь чужой реакцией, Хонджун отрывается от кожи и проходится языком по стволу сквозь ткань боксеров, увлажняя ее еще больше. Грудная клетка под рубашкой ходит ходуном, а румянец сползает с лица на шею.       — Перейдем к кое-чему поинтереснее, м? — спрашивает Ким, стягивая боксеры с Сонхва. Тот приподнимает голову и смотрит, как Хонджун подносит руку к его члену и начинает размазывать предэякулят по стволу. Его возбуждение тоже давит на ткань джинсов, но прямо сейчас ему куда интереснее доставить удовольствие Сонхва.       Прикоснувшись губами к уретре, он проводит языком по головке и пробует на вкус Пака. Не отрывая взгляда от чужого лица, он вбирает ее в рот и слегка втягивает щеки. Рука, до этого сжимающая русые волосы, закрывает свой рот, заглушая рвущиеся наружу стоны.       — Не надо, я хочу слышать тебя — отрывается от истекающего члена Хонджун и убирает руку ото рта Сонхва. Тот закусывает губу и видит, как Хонджун снова возвращается к его члену. Рука обхватывает ствол и начинает медленно водить по нему, а язык снова толкается в отверстие, после чего Ким отстраняется и слегка дует на влажный орган. Контраст температур заставляет Сонхва дрожать, и он не замечает, как его рука ложится на чужую макушку, направляя.       Без слов понимая чужое желание, Хонджун начинает активнее двигать рукой, насаживаясь глубже. Юркий язык оглаживает каждую венку, надавливая прохладным шариком на возбужденную плоть. Сонхва, давясь стонами, впивается рукой в темные волосы и больше не может смотреть Киму в глаза из-за навязчивого желания закинуть голову и дернуть бедрами навстречу чужому рту. Закидывая голову, он чувствует, что начинает дрожать от приближающегося оргазма.       Ким, ощущая чужую дрожь, закидывает ноги Сонхва себе на плечи и накрывает свой вставший от чужих стонов член рукой. Поглаживая его сквозь ткань джинсов, он концентрируется на головке, обводя ее языком и толкаясь шариком в отверстие.       Захлебываясь стонами, Сонхва не сдерживается и все таки толкается в горло Хонджуну, изливаяясь в него. Ким и не замечает, как во время толчка сжимает до боли вставший орган и кончает себе в боксеры, так и не успев их снять. Чужая рука в волосах ослабевает, и он отстраняется, сглатывая вязкую жидкость.       Все тело Сонхва все еще сотрясает легкая дрожь и он тяжело дышит, с возмущением смотря на Хонджуна и не понимая, как они вообще пришли к этому. А Ким довольно облизывается и поглаживает его по ноге, все так же лежащей на плече.       — Знаешь, а ведь я изначально собирался просто поделиться тем, что меня с ребятами пригласили на разогрев перед концертом в клуб, — смеясь проговаривает Хонджун, целуя чужую коленку.       Ким убирает чужие ноги и встает с дивана, оставляя Сонхва одного переваривать эту информацию. Чужая спина удаляется в сторону ванной, напоследок стрельнув хитрым взглядом в растерянного Пака.       — Ким Хонджун, почему это всегда ты…