5. Acceptance is Everything and Nurturing is Key | Принятие – это всё, а воспитание – это ключ

Несмотря на отсутствие нормального сна, Вэнь Кэсин встал на рассвете, чтобы начать приготовления к сегодняшнему пиру – курица на пару, тушёная рыба с овощами и пряная тушёная свинина. Чета Ван тоже встала пораньше, принявшись варить яйца и красить их в красный цвет. Их планировалось включить в продуктовые наборы для горожан, которые они решили отправить в знак благодарности за все их подарки и добрые пожелания. Когда Чжоу Цзышу и их ученики вернулись из города после раздачи продуктов, они принесли с собой ещё больше подарков, поздравлений… и просьб. Те, кто знал, что Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу были женаты, – как госпожа Лань, которая помогала целителю Вэнь в клинике, – выразили надежду однажды увидеть малышей. Те, кто не знал, надеялись также встретиться с их матерями. Е Байи ничего не сказал, когда услышал это. Его планы на сегодня состояли в том, чтобы быть избалованным. Беспокойство о том, как его воспримут, когда он появится со своими детьми, не являлось частью этого. После обеда он сцедил два сосуда молока, передал их отцам младенцев и отправился в свой павильон, где насладился тремя часами крепкого сна на чистых простынях. Это было абсолютным, невыразимым блаженством – проснуться не от голодного плача. За исключением того, что почти сразу после пробуждения он осознал, что его грудь полна молока и что он соскучился по своим малышам. Тем не менее, он заставил себя медитировать ещё в течение половины шичэня, прежде чем покинуть свой павильон. Его дети были в главном зале, спали на руках Би Синмина и Чэн Цзычэня в окружении учеников, с умилением разглядывавших их. Е Байи не мог не вспомнить, как он хотел очистить своё тело от них, когда узнал, что забеременел… и как позже он был признателен, что не сделал этого. – А-Йи, ты проснулся, – к нему подошёл Вэнь Кэсин, улыбающийся и пахнущий имбирём с чесноком. – Ты хорошо отдохнул? – спросил Чжоу Цзышу, приблизившись к нему с другой стороны и положив руку ему на спину. – Да, – ответил старший мужчина, и его проводили к детям, уже проснувшимся и копошившимся, где их поместили в его ожидающие руки. Зарывшись носом в их мягкие пушистые волосики, он вдохнул чудесный запах, который был у всех младенцев, и не увидел, как Чжоу Цзышу жестом велел ученикам покинуть их. На этом баловство не закончилось. После того, как малыши наелись досыта, Ваны унесли их, и бывший бессмертный получил возможность насладиться купанием в горячей воде перед ужином. Чжоу Цзышу присоединился к нему, чтобы помочь вымыть волосы, потереть спину и подарить несколько поцелуев, пообещав, что его ждёт гораздо большее вместе с Вэнь Кэсином позже вечером.

- о -

Празднование полной луны прошло безукоризненно. Курица была идеально приготовлена на пару и прекрасно сочеталась с острым имбирно-чесночным соусом. Рыба получилась нежной и ароматной, а свинина таяла во рту. Е Байи наелся досыта, медленно опустошил две чарки вина, которые ему позволили, поскольку он всё ещё кормил грудью, и решил, что ему больше не о чем просить. После ужина он вернулся в свой павильон с Чжан Чэнлином и сцедил четыре сосуда молока. Чжан Чэнлин повторил своё обещание хорошо позаботиться о младенцах и пожелал ему спокойной ночи с понимающей, хоть и смущённой улыбкой. Теперь Е Байи был свободен до конца ночи… и чертовски нервничал. Он никогда не испытывал никакого беспокойства, раздеваясь для своих мальчишек, даже когда был беременным, и у него никогда не было проблем с тем, чтобы позволить им увидеть его таким, какой он есть, и любить его, даже с его сильно раздутым животом, розовыми растяжками и округлившимися формами. Но теперь, когда в животе Е Байи не было двух чудес, оправдывавших его далеко не идеальный внешний вид, он чувствовал себя ужасно застенчивым. Дело было не в том, что он не хотел заниматься любовью со своими супругами, просто они выглядели такими же великолепными и подтянутыми, как всегда, в то время как он… тьфу! Тогда он сначала погасит лампы. Да. Он был не против заниматься сексом в темноте. Более чем не против. Конечно, они всё равно смогут почувствовать, насколько мягким и… дряблым он стал повсюду, но, по крайней мере, они не смогут его увидеть.

- о -

– Ерунда, – заявил Вэнь Кэсин. – Мы должны оставить лампы включёнными. – Да, мы должны, – согласился Чжоу Цзышу, улыбаясь. – Нет. – Мы хотим видеть тебя, А-Йи, – настоял Вэнь Кэсин. – Ты не позволил мне увидеть тебя раньше, когда купался, – добавил Чжоу Цзышу. – Нет, – Е Байи вздёрнул подбородок. – Но нас не волнует, как ты выглядишь, – сказал Вэнь Кэсин. – Мы уже видели тебя голым, – сказал Чжоу Цзышу. – Но не в таком виде! – Е Байи скрестил руки на груди. – А-Йи, ты всё ещё прекрасен, – снова попытался Вэнь Кэсин. – Мне не нужна ваша снисходительность! Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу обменялись ошеломлёнными и настороженными взглядами. – Лампы будут погашены, иначе ничего не произойдёт, – настоял старший мужчина. – Хорошо, хорошо, – сказал Вэнь Кэсин с преувеличенным вздохом. – Всё что угодно для нашей молодой мамочки. – И не называй меня так! – Мы погасим лампы, – согласился Чжоу Цзышу и ткнул Вэнь Кэсина в бок, чтобы предотвратить дальнейшие протесты. Все трое уселись за стол, взялись за руки и начали обмениваться своей ци, что им удавалось сделать втроём всего пару раз за последний месяц. Несмотря на предшествовавший этому энергичный обмен мнениями, Е Байи почувствовал, что успокаивается. Он также соскучился по этой связи со своими паршивцами и приветствовал знакомую ци, вливающуюся в него с обеих сторон, наполняющую его ядро и текущую по его духовным путям в бесконечном круге отдачи и принятия. К тому времени, когда они остановились, он уже с нетерпением ждал того, что произойдёт дальше. Как и его мужья, судя по их сияющим глазам и тёплым улыбкам. Е Байи высвободил свои руки, как только смог. В конце концов, это был первый раз, когда его малыши так долго находились вдали от него. Чжан Чэнлин, возможно, не сможет справляться с ними всю ночь, даже с помощью госпожи Ван. – Что ж, не будем терять время. – Почему, что за спешка? – спросил Вэнь Кэсин. – Ваши дети… – …будут в порядке, – плавно закончил Чжоу Цзышу. – У нас есть целая ночь, чтобы насладиться друг другом, – согласился Вэнь Кэсин. Бывший бессмертный вскинул брови в ответ на это, прежде чем погасить две масляные лампы на столе, погрузив комнату во мрак. С очень громким вздохом Вэнь Кэсин подошёл к окну и раздвинул ставни, позволяя яркому полумесяцу разогнать темноту. Е Байи насупился, в то время как Чжоу Цзышу потянул его к кровати. – А-Йи, неважно, как ты выглядишь. Мы любим тебя. – А-Сюй прав, – сказал Вэнь Кэсин, пропуская свои длинные пальцы сквозь чёрно-белые пряди. – Хорошо, пусть останется так, – пробормотал Е Байи, теперь чувствуя себя немного глупо из-за своей вспышки. Нежные поцелуи в лоб поведали о том, что он прощён, после чего его поцеловали всерьёз; пара тёплых губ крала его дыхание, пока другая скользила по его щеке, чтобы пососать раскрасневшуюся мочку уха. Внезапно знакомый плач разлился в воздухе, и все трое замерли. – А-Мяо, – выдохнул старший мужчина. Он начал вставать, но две ладони надавили ему на плечи, удерживая на месте. – Просто подожди немного, – сказал Вэнь Кэсин. На какое-то время они обратились в слух; Е Байи едва дышал, в то время как его мужья продолжали гладить его по спине и рукам. Плач больше не раздавался. – Вот видишь? Чэнлин и Ван-и отлично с ними справляются, – заметил Вэнь Кэсин со смехом, в котором слышалось облегчение. – Итак, на чём мы остановились? – с игривой улыбкой спросил Чжоу Цзышу. Е Байи набрал воздуха в лёгкие и выдохнул вместе с ним свои волнения. Они были правы, с их детьми всё в порядке, и небеса свидетели, он заслуживал выходной. Закрыв глаза, он позволил ловким пальцам расстегнуть его пояс и снять нижнюю одежду с его плеч, чтобы затем накрыть ладонями его лопатки с одобрительным гулом. Другие пальцы ласково прошлись по его плечам и спустились вниз, чтобы потревожить его соски, вытягивая из него стон. Они ожесточились после месяца кормления грудью, но после того, как он дважды сегодня использовал молокоотсос, они стали нежными. – Всё ещё такой отзывчивый, – глубоким голосом похвалил его Чжоу Цзышу. – А-Йи, ты… ах. Глаза старшего мужчины распахнулись. – Я что? – Ты течёшь. – Я… что? – Мои пальцы влажные. Е Байи коснулся его пальцев и обнаружил, что их кончики действительно влажные. Затем он уловил знакомый запах молока и прикусил губу, чувствуя, как его лицо становится горячим от смущения. – Простите, я… – Нет нужды в извинениях, – заверил его Вэнь Кэсин. – Это естественная реакция. – Лао Вэнь прав, – согласился Чжоу Цзышу. – Подожди, ты ведь использовал молокоотсос ранее, не так ли? Но уже выделяешь ещё больше? Он казался впечатлённым, но Е Байи не мог не нахмуриться. Всего мгновение назад от него пахло хорошо и чисто, а теперь… Мозолистые кончики пальцев коснулись одного из его сосков и легонько ущипнули, вырвав из него удивлённое шипение. – Это больно? – спросил Чжоу Цзышу, выглядя очень серьёзным в лунном свете. Бывший бессмертный покачал головой, всё ещё ощущая себя подавленным. Теперь, когда он пах словно дойная корова, его мальчишки не захотят… – Что насчёт поцелуя? Это причинит боль? Вскинув голову, Е Байи посмотрел на Вэнь Кэсина, который выглядел столь же серьёзным. – Конечно нет, но ты не думаешь, что… – Или сосание. От этого тебе будет больно? – перебил его Чжоу Цзышу, чей голос звучал глубже, чем обычно. Е Байи уставился теперь уже на него. – Нет, от этого я просто потеку ещё больше. Но, конечно же, вы не хотите… это молоко! – Это твоё молоко, – сказал Вэнь Кэсин так, как будто это всё объясняло. Его напряжённый взгляд напомнил Е Байи о том, как они смотрели на него, когда он пользовался молокоотсосом сегодня утром. – Подождите. Вы действительно хотите… попробовать? – Могу я? – спросил Чжоу Цзышу с одновременно и нежной, и голодной улыбкой. – Можем мы, – поправил Вэнь Кэсин, выглядя не менее голодным. Старший мужчина поджал губы и закатил глаза, смущённый и странно польщённый тем, что они хотят этого, внезапно слишком осознавая жар, пылающий между его бёдрами. – Вы двое – сумасшедшие, – ответил он, пытаясь звучать бесстрастно. – Но если вы действительно этого хотите, то вперёд.