Седьмой "Б"

      Когда я с Хуа Чэном подошёл к кабинету, то услышал громкие звуки, доносившиеся из-за двери. Саньлан напрягся, догадываясь что нас ожидает за дверью. Как ни посмотри, а ведь он учится в этом классе уже седьмой год. Я открыл дверь и замер, тупо смотря на летящий мне в лицо пенал. Перед моими глазами вдруг оказалась рука Хуа Чэна, такая белоснежная, с длинными тонкими пальцами, успевшая отбить пенал до того, как он врезался бы в моё лицо.       — Ой... — произнёс я.       Тут же ко мне подлетел Вэй Ин и затараторил:       — Бля, Се Лянь, прости!!! Я не специально! — извинился он, после чего обернулся к стоявшему сздади юноше и заныл. — Лань Чжань, ты был прав! Не стоило кидать этот ебучий пенал!       — Мгм, — промычал что-то нечленораздельное парень, стоящий за спиной Вэй Ина и которого, судя по всему, звали Лань Чжанем.       Я начал отмахиваться от Вэй Ина, который вновь повернулся ко мне, не вставая с коленей, со словами:       — Нет, нет! Ничего страшного! Встань, пожалуйста, с коленей!       Тут я вспомнил, чья рука заслонила меня от пенала и повернулся к Хуа Чэну, схватив его за руку и быстро спросил:       — Саньлан, ты не больно ударился?       — Совсем нет, гэгэ, — немного растерявшись, ответил юноша.       Поднеся его руку ближе к своему лицу, я, нахмурившись, рассматривал её, как будто смогу что-то увидеть и понять.       — Точно не болит?       — ХА-ХА, ПИДОРАСЫ! — раздался до боли знакомый мне смех, принадлежащий Ци Жуну. Он снова открыл рот, собираясь что-то добавить, но в этот момент прозвенел звонок и одновременно с этим в класс зашёл наш учитель математики. Он явно услышал последние слова Ци Жуна, так как быстро подошёл к нему и схватил за шиворот, со словами:       — Ещё раз такие слова услышу, пеняй на себя!       Однако Ци Жун разозлился, ведь его прервали, поэтому он уже не смог остановиться и продолжил:       — А ты что, тоже из этих? Ха-ха, тоже пидара...       Но тут он резко замолк, потому что ощутил сильную боль в затылке. Оказалось, учитель дал ему подзатыльник! Все вокруг удивлённо ахнули, ведь рукоприкладство было запрещено!       — Ты сейчас же отправишься к социальному педагогу! — со злостью в голосе, сквозь зубы процедил наш учитель математики, после чего, продолжая держать Ци Жуна за шиворот, вышел за дверь.       Все стали беспокойно шептаться. Я услышал обрывки фраз: "Он первый, кто смог его по настоящему разозлить...", "Нет, ну я не ожидал такого от старины Цингэ..."       Я обернулся и вопросительно уставился на Хуа Чэна. Он понял мой беззвучный вопрос и ответил:       — Это наш учитель математики — Лю Цингэ. Вообще его довольно трудно разозлить до такой степени, а этот пацан довёл его так быстро. Одним словом не ученик, а ходячее бедствие!       Я отвернулся и, потирая переносицу, про себя подумал, что раньше именно меня называли ходячим бедствием, а не Ци Жуна. "Эх, а ведь раньше он был таким хорошим..." — вздыхая, вспомнил я прошлое.       — Хорошим?.. — озадаченно переспросил Саньлан.       Я, немного вздрогнув, посмотрел в глаза Хуа Чэна и немного смущённо спросил:       — Ой! Я, что, размышлял в слух?       — Да. Но, раньше? Ты был знаком с ним до этого?       — А... Да... Ци Жун — мой двоюродный брат, — сообщил я.

⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆

      — Братец! — воскликнул маленький зеленоглазый мальчик, отбегая от своей семьи к другой, состоящей из отца, матери и паренька чуть старше.       Тепло улыбнувшись, "братец" раскинул руки для объятий.       — Привет, Ци Жун!       Ци Жун радостно кинулся в его объятия.

⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆

      — Что? Но вы же совершенно не похожи! Гэгэ, ты абсолютно другой! — удивлённо воскликнул Хуа Чэн, вскидывая бровь.       — Хе, так вот получилось! Просто его родители — не лучшие люди... Его можно понять, — пробормотал я, почесав в затылке.       Дверь в класс резко открылась.       — Закрыли рты и сели по местам! — повысив голос, сказал раздраженный Лю Цингэ.