̷С̷о̷н̷н̷ы̷й̷ ̷п̷а̷р̷а̷л̷и̷ч

…бессоница.

На следующее утро Ёнбок очень торопился в университет с одной лишь целью — убедиться, что с Хваном всё хорошо. Не то чтобы они стали какими-то супер-друзьями или он проникся к нему особой любовью, нет. Просто звоня вчера ночью, Ли не ожидал с той стороны услышать чужой голос и очень испугался этого, так как его социализация всё ещё оставляла желать лучшего. Он сразу же сбросил вызов, а потом долго сидел в тишине комнаты с бешено стучащим сердцем, прижимая телефон к груди. Чуть успокоившись, он захотел набрать номер ещё раз, но потом подумал, что раз сосед Джинни по общаге ему ответил, значит Хван как минимум не один и о нём будет, кому позаботиться. Но беспокойства в душе это всё равно не уняло. Даже тот факт, что красноволосая копия от Ббоки отстала (что означало, что её требование он выполнил), не помогал. От нечего делать Ёнбок лёг обратно в постель и даже смог повторно уснуть. Без сна, правда. Но в его случае это скорее плюс, нежели минус. С утра, пока завтракал, Ли попробовал набрать парню СМС, в надежде, что Джинни ответит и расскажет, что вчера пошло не так. Но ответа не было. И это вызвало ещё больше беспокойства. А вдруг в общежитии случился пожар или что-то подобное? Ведь почему Хван из грёз показывал именно такие странные вещи? Беспокойный Ббоки залез в интернет, чтобы проверить — не было ли за эту ночь происшествий в городе и, особенно, в студенческих общежитиях. Но нет. Новостные каналы молчали. А значит либо они не успели ещё осветить происшествие, либо не всё так однозначно с его снами. Потом, пока шёл на занятия, Ббоки попробовал отправить ещё несколько сообщений. И если утром он мог ещё предположить, что Хёнджин спал, а потому не мог ответить, то вот сейчас его игнор вселял реальное беспокойство. Потому что пара у них общая, и он должен, если не идти на учёбу, то хотя бы собираться туда. Да и смартфон свой Хван обычно далеко не убирает — ежесекундно достает, чтобы оценить свою внешность через камеру или сфотографироваться. Но был ещё один вариант — Ббоки мог сильно ошибиться и довериться не тому человеку. Вдруг он сейчас направляется в университет, а там его уже обсуждают и планируют смеяться за его спиной? Вдруг Хёнджин всем разболтал, какой Ёнбоки поехавший на голову? Блондин резко мотает головой в стороны. Он не хочет так думать. Подобные мысли следует гнать прочь, потому что не все люди плохие и не все хотят его обидеть. И вообще, скорее всего никому он не сдался. И у Хвана, даже если он не перешёл на сторону Ббоки, есть куда интереснее дела, чем травить какого-то забитого тихоню неудачника. За размышлениями парень не заметил, как добрался до здания университета. Натянув поглубже на лицо капюшон, он потянул за ручку двери и вошёл в просторное фойе. Ему следовало бы идти, как и раньше, опустив голову в пол, но под ложечкой зудело адское желание: осмотреть всех присутствующих в фойе студентов. А всё потому, что надо было найти Хвана. Но парень пересиливает собственные желания. Ничего не изменилось и он всё ещё может видеть чужие смерти, а этого он очень сильно не хочет. Так что, привычно вперив глаза в пол, он добирается до нужной аудитории, где сразу же забирается в самый дальний угол, подальше от всех. Кидает вещи на парту и садится. Достаёт свой старенький телефон и снова пробует написать Джинни, но в ответ опять тишина. Это беспокоит уже на уровне паники. Очень сильно напрягал факт того, что до начала занятия оставалось не более двух минут, и основная масса студентов уже сидела на своих местах, но шумного и вездесущего Хёнджина всё ещё не было слышно. Блондин очень не хочет этого делать, но решается. Слегка приспускает капюшон с головы и мимолетом оглядывает всех присутствующих в кабинете. Хвана не находит, но зато сразу замечает своих однокурсников сидящих в компании брюнетки и рыженькой девушки. Это ровно половина всех друзей Хёнджина! Правда с ними не было его самого, его кудрявого друга и ещё двух парней. Со звонком в аудиторию вбежали и они. По-прежнему без Хвана. — Фух, мать вашу! Я успел! — устало выдыхает запыхавшийся кудрявый парень, падая на своё место около брюнетки и рыженькой девушки. — Привет! — улыбается ему брюнетка. — Привет, привет… — отвечает Хани, сначала не заметив ничего странного, а когда всё же до него доходит, то от удивления он распахивает глаза, — Вау! Юна! Ты теперь брюнетка? И действительно. Теперь волосы однокурсницы были насыщенного шоколадного оттенка, хотя ещё вчера он видел её блондинкой. — Юна очень часто перекрашивается! — заметила Йеджи, — Я всё ещё поражаюсь, как она без волос не осталась! Юна похлопала глазками и пожала плечами, а Чонин хохотнул: — И это говорит крашенная рыжая девушка. — А комментирует крашенный блондин! — парирует Йед-дон и все смеются. Когда веселье утихает, то Чан замечает, что кое-кого с ними не было. — А где Джинни? Его же Шин Рюджин порвёт! — Не парьтесь на счёт этого! — отвечает Джисон, а Ббоки, что всё это время подслушивал чужой разговор, навострил уши и даже чуточку ближе наклонился, чтобы наверняка слышать всё, — У него уважительная причина. — Воспаление хитрости? — поднял одну бровь Хо, на что Хани рассмеялся и ответил: — Нет. Не хитрости. А просто воспаление, — на недоумённые лица ребят, пояснил, — Заболел он, короче. — Оу! — сочувствующе произнесла Юна, — Сильно? — Ага. Прикиньте, я его ночью нашёл в ванной! Без сознания. Дуралею видимо плохо стало, он встал за таблетками и резко поплохело. Температура под 40 была! И до Ёнбока резко дошло: «Так вот почему он был горячий во сне! Почему полыхал и выходил из ванной! Сны такие сложные! Попробуй, пойми ещё, что Хван из грёз имел в виду своими образами!» — Ужас! — снова сочувствующе произнесла Юна. — Ощущаю себя немного виноватым, если честно… — поделился своими переживаниями Джисон. — Почему? — нахмурился Минхо. — Не стоило его под дождём вчера оставлять… — Боже, Хани! Джинни взрослый человек! А ты ему не нянька! Он сам должен понимать, что стоит делать, а что нет! — возразила Йед-дон, и друзья поддержали её в этом вопросе, активно покивав головами. Даже тихая Черён. Не согласился с ними лишь Джисон. Головой то он понимал, что не обязан отчитываться за каждое действие Хвана, следить за ним, словно курица наседка и испытывать вину за то, что не делал, но всё же зная, какой Джинни инфантильный человек… Стоило быть к нему чуточку внимательнее! — А хотите ещё прикол? — спросил у друзей Хан. — Какой? — спросил Ян. — Я вчера вернулся домой, а у нас все зеркала полотенцами занавешены. Друзья нахмурились и переглянулись. Кто-то даже нервно хихикнул. — Зачем? — спросил Крис. — Представления не имею. Джинни не ответил мне, — пожал плечами Хани, а Ббоки еле слышно хихикнул. Он был единственным человеком на всей планете Земля, кто понимал, зачем Хёнджин так поступил. Напугал парня его собственный облик не на шутку. Может хоть нарциссизма поубавиться? — И это ещё не всё. Потом я ночью просыпаюсь от того, что кто-то бесконечное количество раз названивал на телефон Хвана, — продолжил свой рассказ Джисон и Ли немного покраснел. Его лица никто не видел и вообще даже не догадывался, что он подслушивал разговор, но ему всё равно стало стыдно за то, что он чужой сон потревожил. — И кто звонил? — спросила Йеджи. — Феликс, — ответил Джисон, а Ли, заслышав это, захотел пробить себе фейспалм. «Феликс? Он реально назвал меня Феликсом???!» — недоумевал про себя ББоки. — Кто такой Феликс? — спросил Минхо. — В том и дело. Я представления не имею кто это такой! У нас нет знакомых с таким именем! — И что потом? Ты поднял трубку? — улыбнулась Юна, что предчувствовала нечто мистическое во всём происходящем, а потому сразу же зажглась интересом к данной истории. — Да, ответил. Но абонент сразу сбросил вызов. И больше не звонил после этого. А я только тогда заметил, что Хвана не было в постели, прошёл в ванную, где горел свет и нашёл его без сознания. У всех глаза сделались по пять вон. У кого от простого удивления, у кого от страха, а у кого от восторга. — Погоди! Погоди! — заверещала Шин Юна, — То есть получается, что какой-то таинственный Феликс звонил ночью, чтобы разбудить тебя, и чтобы ты увидел, что Джинни валяется без сознания в ванной? — Я и говорю! Я сам в шоке! Что за чертовы совпадения? — восклицает Джисон. Он всю жизнь жил себе спокойно, бед не знал, а сейчас, с его переводом в корейский университет мистика какая-то начала твориться! Раз за разом поражая воображение! Чан, что до этого спокойно сидел, обнимая за плечи бойфренда, вдруг резко убирает с него руку, подскакивает на месте, и, произнеся: — Ну, вас нахер всех! — уходит подальше от всей этой компании. Его трусливый по всем параметрам поступок помог разрядить напряжённую обстановку и все рассмеялись. — Чаааан! — позвала парня Йеджи, — Вернись обратно на место! — Нет! — восклицает возмущённо парень, — Нахер вас! Вам какие-то Феликсы названивают, которые откуда-то знают, что Хван в ванной без сознания! А сам Джинни занавешивает зеркала! Нахер вас всех! — А ты думаешь там лучше? — смеётся Хо. — Конечно! — Брат ты мой пугливый! Ты забыл, что с той стороны оккультисты? — подмигивает Минхо, прекрасно осознавая какой эффект произведут его слова на побледневшего Чана. Пока несчастный всё же перебирается к друзьям (потому что в отличии от компании оккультистов среди них есть Айенни, который очень его любит и своим скептицизмом защитит от любых мистических бед) остальные смеются, а потом в аудиторию заходит Шин Рюджин, объявив о начале занятия и вся аудитория замолкает. Ёнбок, что узнал всю информацию, которая ему была необходима, теряет интерес к друзьям Хвана, прекращает их подслушивать, снова зарывается в капюшон и настраивается впитывать знания.

***

На обеденном перерыве блондин прошёл до конца коридора на пятом этаже, огляделся вокруг, проверяя, чтобы за ним никто не последовал и только тогда сорвал проржавевший замок с одной старенькой двери и юркнул внутрь. Этим путём он направлялся в своё тайное укромное место. Именно тут он обычно прятался от всех и, особенно от, преследующего его на прошлых неделях, Хвана. За старой дверью находилась некая каморка, которую универ использовал как кладовку для всякого хлама или что-то вроде этого. Это место он нашёл случайно, просто гуляя по пустым коридорам и прячась от людей. Забрёл на пятый этаж, нашел дверку и ржавый старый замок, который при должном усилии легко срывался. Было любопытно, что же такого прятал современный университет за такой дверью, поэтому Ббоки сунул туда свой нос. Внутри достаточно было пройти сквозь залежи какого-то пыльного старого хлама и вот ты оказываешься в небольшой комнатке, освещаемой маленьким прямоугольным оконцем. Обычно Ли Ёнбок отсиживался тут практически все перемены, и особенно большую обеденную, в тех случаях когда с собой брал покушать. Хотя тут везде витала пыль, а залежи хлама морально давили на психику, Ли такая обстановка даже нравилась. Было в этом что-то особенное для совершенно антисоциального парня. Ещё на первом курсе он обустроил себе местечко для полноценного отдыха: расставил стулья, чтобы можно был иногда вздремнуть (особенно когда ночью ему не давал спать кое-кто из снов), поставил столик за которым обедал и даже придумал себе своеобразную подставку под телефон, чтобы можно было смотреть во время пиршества видео на YouTube. Вот и сейчас, достав из рюкзака контейнер с едой, скинув сумку на один из стульев, парень усаживается, подготавливает приборы и открывает коробочку. Смотрит на содержимое и тяжко вздыхает. В детском доме ему дали хорошее воспитание, научили многим аспектам жизни, которым обычно детей учат их родители. Как правильно распоряжаться деньгами, как оплачивать счета, как разговаривать и вести себя в обществе, как читать и писать, как стирать вещи, как гладить и убираться и многое-многое другое. Если бы не воспитатели, вряд ли бы он умел делать хоть что-то из этих, казалось бы, базовых вещей. И почти любой навык он усвоил на отлично. Кроме одного — готовки. Сколько бы не бились за это тетушки — всё без толку. Ббоки либо пересолит, либо недоварит, либо пережарит и даже сожжёт, а иногда и всё вместе. Так что, выйдя из детского дома в самостоятельное плавание, парень всё ещё толком не умел готовить. Но лишних денег обычно у него не водилось и он не мог позволить себе питание в доставках или в столовых на постоянной основе. Так что он пытался и пытался, каждый раз по-новой в надежде, что в этот раз точно получиться нечто съедобное, а если совсем повезёт, то даже вкусное! Понадеявшись на лучшее, парень вздыхает и зажмуривается. Он морально настраивает себя на потребление, заведомо зная, что блюдо в очередной раз запорол. Даже пробовать не надо, чтобы это понять. И нет. Он вовсе не пессимист, скорее реалист. Парень подхватывает палочками немного содержимого контейнера и, попробовав, сразу морщится. Опять слишком много масла, пересол и недовар. В голове парень сделал пометку, что в следующую попытку в кулинарию рис можно варить чуточку дольше, соль пробовать каждый раз, как щепотку закинул, а масло отмерять какой-нибудь тарой, а не ложками. Чтобы невкусная пища лезла в горло, он привычно достаёт телефон из кармана, надеясь, посмотреть какой-нибудь ролик и почти устанавливает смартфон на импровизированной подставке, как вдруг ни с того, ни с сего аппарат оживает и начинает вибрировать от входящего звонка. От неожиданности парень пугается и, не справившись с руками, роняет смартфон на пол. Тот несколько раз подпрыгивает, прежде чем приземлиться прямо экраном вниз. Ббоки прикрывает рот рукой и подскакивает на месте, спеша спасти свой единственный телефончик. Если он его разобьёт, то купить новый не сможет. Его стипендия не покроет такую дорогую вещь. Он падает на колени перед смартфоном и дрожащими ручками поднимает его с пола. Нажимает на кнопку разблокировки и замирает в ожидании. Экран загорается и Ббоки облегчённо выдыхает. Осматривает телефон на момент повреждений и видит, что тот заработал очередной скол на задней крышке, а в остальном остался таким же, как и был. Пока блондин осматривал аппарат, тот вновь начал вибрировать. На экране высветилось имя абонента. Красавчик. Ббоки хмурится. Он же переименовал эту ошибку природы из «красавчика» в просто «Хван», так какого..? — А! Точно! — вслух произносит он, резко осознав, что это произошло во сне, а не в реальности! Сначала блондин хотел проигнорировать вызов абонента, но смартфон не прекращал трезвонить и это попросту не даст ему насладиться просмотром ролика, пока парень будет давиться собственноручно приготовленной пищей, поэтому Енбоку, тяжко вздыхая, всё же приходиться поднять трубку: — Да? — Слава всем святым! Я думал, ты меня опять решил игнорировать! — выдала трубка хриплым возмущённым Хвановым голосом. — Чего звонишь? — интересуется у него устало Ббоки, проигнорировав выпад в свою сторону. Под этим вопросом он не имел в виду ничего такого, а лишь интересовался: ты же болеешь, так чего не спишь и не отдыхаешь? Но брюнет подобный тон понимает по-своему. — В смысле? — хрипит он в трубку, — Я тебе не звоню, а перезваниваю! От тебя с утра куча СМС и тонна пропущенных звонков ночью! Что-то случилось? Потому что насколько я помню, я просил связаться со мной, как только что-то произойдёт. Или ты просто очень соскучился по мне и хотел услышать мой голос? — пошутил Джинни. Даже за его хриплым от болезни голосом была слышна эта самодовольная нарциссическая уверенность. Этот парень поражал Ёнбока во всех смыслах. Ему бы самому такую самооценку! Хотя бы капельку! Ббоки тяжко вздыхает, даже не зная с чего начать. — Нууууу… Если вкратце твоя копия приходила ко мне во сне. И я его тронул, как ты просил. — Опачки! И что? Что было? — Проснулся. Как обычно. В другом сне, правда. — Это как? — Как сон внутри сна. У тебя не было такого? Ты думаешь, что ты проснулся, но на самом деле продолжаешь видеть сон. И это очень странно, потому что со мной никогда не случалось ничего подобного прежде. Особенно с участием твоей копии. — Интересно… — задумчиво произносит Хван, — А что ему вообще надо было? — Видимо сообщить, что тебе хреново и ты валяешься без сознания в ванной. На той стороне трубки наступает тишина. Хван свой язык вместе с заболевшими гландами проглотил, похоже. — От-ткуда..? — пролепетал он еле слышно. Ббоки посмеялся. — На самом деле вчера ночью я звонил, потому что не знал толком, что с тобой случилось. По личному опыту знаю, что когда это существо становится слишком уж назойливым и приходит аж дважды за день, это означает, что ему что-то надо от меня. И он не отстанет, пока я не выполню указание. Кого-то напоминает, да? — хохотнул Ббоки, и ему даже показалось, что он увидел перед собой постное выражение лица Джинни, — А в самом сне, когда я его коснулся, он был очень горячим. В прямом смысле этого слова. Как кастрюля на плите с кипящей водой! Он мне даже руку обжег! А когда я проснулся, точнее типа проснулся, то он внезапно вышел из ванной в моей квартире. Не из зеркала, а просто из ванной! Потом резко загорелся, начиная с ног. Полыхал он сам и вся моя квартира следом за ним. И от страха я проснулся на самом деле. Потом действовал по наитию. Позвонил тебе и разбудил твоего друга, который нашёл тебя в ванной. Сбивчиво рассказав всё, блондин замолк в ожидании реакции, пока не раздалось из трубки тихое: — Пиздец. —А знаешь, что вдвойне пиздец? — Почему-то я не хочу знать, но валяй, — буркнула трубка. — Существо впервые показало мне не смерть! Это тоже новшество в наших с ним отношениях! Кажется, он очень хотел помочь тебе! — Пиздец 2.0, — снова выдыхает в трубку Хван, что от подобной опеки со стороны непонятно-чего-или-кого был как-то не в восторге. — С уверенностью тебе могу заявить, что он тебя очень любит! Так что можешь снять полотенчик с зеркал в комнате, — заявил Ббоки и закусил губу, чтобы сдержаться и не засмеяться. Почему-то такими тупыми шутками он помогал себе самому справиться с напряжением от сложившейся щекотливой ситуации. Но одновременно ими же вводил Хвана в лютый ужас и шок. — Да блять, откуда ты про всё знаешь??? — воскликнула трубка, а потом сильно раскашлялась. Видимо Хёнджин превысил норму по громкости и опухшее горло со связками просто не справились с напряжением. Ббоки даже пожалел, что решил так пошутить над болеющим человеком. — Не парься, — поспешил он успокоить парня, — Просто на первой паре я подслушал разговор твоих друзей. — Блять! Придурок ты! И шутки у тебя дебильные! — А дебилу другие и не полагаются! — парировал блондин. — Пошёл ты! — Не пойду! И да, кстати! Серьёзно? Ты меня записал в контакты как Феликс? — вспомнил резко будущий психолог, — Меня Ёнбок зовут, дебил! — Джисон вообще язык за зубами держать не умеет что ли? — опять возмутился Хван, — Всё разболтал и всем! Придурок! И вообще ни черта не знаю! Феликс тебе подходит больше! — С хера ли? — Просто я так чувствую! — Ах так? Тогда я тоже кое-что чувствую! — громко возмутился Ли, оторвал телефон от лица, переключил режим на громкую связь и полез в список контактов, чтобы сменить «красавчика» на простое и лаконичное «Дебил», — Вот так тебе! — фыркнул он в трубку, опять прижав её к уху. — Ты из красавчика дебила сделал, да? — хихикнул Джинни. — … — Ты такой очевидный, Ликсик! — посмеялся хрипло брюнет. — Пошёл ты, дебил! — обиделся Ли, сделав в голове пометку придумать что-то оригинальнее. Просто чтоб не тешить чужое гипер-самоуверенное эго. — Так, ладненько, — выдыхает в трубку Джинни, — Я выздоровею, вернусь в университет и мы будем дальше пытаться разобраться со всем этим дерьмом, в которое встряли. Хорошо? Звучал брюнет слишком уж самоуверенно. Для человека, у которого зеркала под полотенчиком. — Ага, хорошо. Только зеркала открой для начала, смельчак, — подколол его Ли в отместку. — Иди ты! — беззлобно послал его Джинни, и по его тону Ббоки показалось, что он даже улыбнулся слегка. На том они попрощались. Ли улыбнулся, сбросил вызов и убрал трубку в карман. Он всё ещё находился в этой одинокой каморке, спрятанный от всех людских глаз, но отчего-то на душе стало чуть теплее и приятней. Наверное, на него так влияет то, что он впервые общался с человеком без страха, что может стать причиной его гибели. Или было так хорошо от простого факта общения? Он понимал, что Хван никакой ему не друг. Они разных полей ягоды и вместе держит их лишь общая беда, но всё равно перспектива разделить с кем-то страшные события жизни придавала сил и внушала надежду, что Ёнбок мог бы справиться с чем угодно. Когда блондин поднимается с пола, где сидел на корточках весь разговор с Джинни, возвращается за свое место, располагается перед контейнером с едой, чувство эйфории немного спадает и приходится вернуться в реальность. А она такова, что он — всё еще одинокий сирота, прятался от всех в какой-то пыльной каморке и вынужден был кушать свою невкусную еду, пока за пределами его мира вовсю кипела молодая студенческая жизнь, а веселье лилось рекой. Хотя чего расстраиваться? Должен был уже привыкнуть.

***

…сон.

Вечером после пар Хани возвращается в комнату общежития и наблюдает всё ту же картину. Хван под двухметровым слоем одеял, хандрит, много ноет о том, как ему плохо и отказывается пить таблетки, потому что они невкусные и противные. Джисон скидывает верхнюю одежду, моет руки, наливает стакан воды и идёт к этому большому дитю, чтобы насильно всунуть в него пилюли. Тот упирается изо всех сил, утверждает, что и так поправится и соглашается проглотить только тогда, когда Хан обещает засунуть ему их в задницу, где, по его мнению, они лучше всего усвоятся. Кривя морду, проклиная весь свет Джинни запивает горсть таблеток, плюется, а Хан с чувством выполненного долга отправляется в ванную, чтобы принять душ. Там все так же наблюдает чёртовы полотенца на зеркалах. — Они у нас долго висеть так будут? — кричит он из ванной комнаты. — Долго, — хрипло отзывается Хван из-под одеяла. — И как именно долго? — Очень долго. — Джинни, что происходит? — выходит из помещения друг, и, приблизившись к кровати Хвана, складывает руки на груди. Хёнджин не вылезает из-под своего пухового укрытия, долго там копошится и ничего не отвечает. Потому что нечего ему было говорить. Ведь в любом случае никто ему не поверит. — Может, как-нибудь потом расскажу, — обещает он. — Ладно, — вздыхает Хан, — А что за Феликс тебе названивал ночью? — А вот это — не твоего ума дело! — отвечает Джинни, за что сразу получает от обиженного друга мощный такой пинок в ноги, закутанные одеялом. После Хан уходит в ванную, громко хлопнув дверью, а Хван хрипло кричит ему вслед, что больных и лежачих не бьют вообще-то! Но кто его слышит? Правильно. Никто.

***

Спустя несколько дней ничего не поменялось. Утром Джисон привычно силой заставил Хвана выпить пилюли и сам отправился на учёбу, оставив друга на целый день одного. Предоставленный сам себе Джинни долго попялился в потолок, позалипал на видосики в интернете, на профили красивых девчонок, которые добавлялись к нему в друзья (чтобы выбрать с кем из них сходить на свидание, когда выздоровеет), проверил сообщения. От мелкого таракашки ни весточки. И даже в соцсетях, куда Хёнджин просил его добавиться, его не было. Сам Хван найти его не смог, потому что Ликсик, скорее всего, шифруется под каким-нибудь ником и картинкой на аватарке. И если до этого парня так долго доходит, то придётся попросить его ещё раз. Температура к этому дню уже спала, организм потихоньку восстанавливался, и теперь лежать в кровати стало чертовски скучно. А одиночество наводило на всякие неприятные мысли, связанные с кое-кем, обитающим в зеркалах. Кстати на счёт них. Хван всё ещё не рискнул заглянуть туда с того самого дня. И Ликсик прав — это даже смешно! Как Джинни хочет воевать с не-пойми-чем, когда не может заставить себя даже глянуть в отражение, боясь там увидеть его? Так что прежде чем идти в университет (и давать новый повод для смешков со стороны Ббоки), Хвану не помешало бы проработать свою фобию. И лучшей возможности, чем сейчас для этого не придумаешь! Потому что Хана в комнате нет и вообще никого нет. И Джинни может позволить себе чуть-чуть пофакапиться. Собравшись с силами, парень уверенно отбрасывает одеяло в сторону и встаёт с кровати. От резких движений, с непривычки, у него закружилась голова, что не удивительно, ведь он почти трое суток с постели не вставал. Но парня это не останавливает. Он приходит в себя, и целенаправленно движется в ванную. Останавливается перед дверью и нажимает на выключатель. Свет озаряет небольшое помещение и Джинни видит, что друг у него, сколько бы не ворчал, очень исполнительный. Хван просил занавешивать зеркало и тот так и делал. Выдохнув, Хёнджин проходит в ванную и встаёт прямо напротив зеркала. Закусывает губу. Тело пронзает мандраж, сердце пускается вскачь, но он всё же делает резкое движение рукой и срывает чёртово полотенце. Правда, перед этим сильно зажмурившись. Стоит так некоторое время, прижимая клочок ткани к груди и боясь распахнуть глаза. Если так подумать: ну чего в этом такого? Даже ребёнок, коим был Ббоки, когда впервые столкнулся с его копией — не боялся. И до сих пор живёт как-то! А Джинни что? Хуже его что ли? Хван не тряпка и он это знает! Он тоже смелый и сильный! Да и что ему может сделать какое-то отражение? Он ведь не в ужастике «Зеркала»! Науськав самого себя, брюнет распахивает глаза и сразу дёргается назад, так как сталкивается взглядами с собственным напуганным отражением, которое не видел почти четыре дня. Ничего страшного там не было. По крайней мере, никакого типа с красными волосами. Разве что взъерошенный и помятый облик самого Хвана с его немытой сальной башкой, опухшими красными глазами и таким же носом. Парень морщится в отвращении и принюхивается к себе. Он в ванной не был несколько дней и воняет, наверное, как помойка. В его состоянии мыться было нельзя — организм еще не полностью окреп, но парень думает, что его моральное здоровье куда важнее физического, так что, смело, сбрасывает с себя одежду и лезет под душ. Закончив с банными процедурами, хорошенько высушивает голову и смотрится в зеркало. — Вот. Теперь другое дело, — самодовольно произносит он. Затем спешит в комнату за оставленным на кровати телефоном, возвращается в ванную и делает несколько селфи. Не настолько он сейчас красив, как в своём обычном состоянии, потому что опухший нос и глаза выдают его болезнь, но хотя бы не настолько страшный, как полчаса назад. И почему бы не запечатлеть себя такого симпатичного? За всеми этими делами парень не заметил самого главного: он совсем забыл о неком существе из зеркала и своей новой фобии. А когда во время фотографирования всё же вспомнил, то стало как-то… Всё равно? — Да что он тебе, Джинни, сделает? — фыркнул Хван своему отражению и довольный тем, что поборол свой страх, вышел из ванной, бросив полотенце, которое накрывало зеркало, в корзину с грязным шмотьём. В комнате он сменил постельное бельё, которое тоже провоняло его потом и напиталось бактериями, так как последние сутки он не вылезал из постели, и, расположившись на свеженькой кровати, парень вспомнил, что давненько не набирал маму с папой. Тем более, что конкретно к матери у него есть некоторые вопросики. Родственники из-за разных часовых поясов ответили не сразу, но очень обрадовались его звонку. По их счастливым гордым лицам это было видно. — Привет, милый! — улыбалась ему по видеосвязи мать, махая в объектив камеры. Папа мельтешил где-то на заднем фоне, прибирая кухню, но звонок сына услышал и присоединился к жене. — Привет! — хрипло ответил им Джинни. — Как вы там? Нравится университет? Нашли друзей? — интересовался отец, немного подвинув его маму. — Обижаешь! Конечно, нашли! Всё хорошо, тут очень круто! Я, правда, недавно под ливень попал, теперь дома отлеживаюсь с простудой. — Ой, боже! Я и смотрю что-то хрипишь и нос с глазами у тебя опухшие! Ты пьёшь лекарства? — обеспокоенно поинтересовалась мама. — Да. Не беспокойтесь. Хани меня заставляет, — признался Джинни, и родители похихикали. Они были очень довольны, что их сын отправился в Корею не один, а с лучшим другом, которого они знали ещё с пелёнок. Не то чтобы родители с обоих сторон не верили своим отпрыскам и думали, что те потеряются, как только останутся одни, но всё равно любящему родительскому сердцу гораздо было спокойнее, когда они осознавали, что есть рядом человек, на которого можно было положиться. — Мам, — неуверенно начал Джинни, — Я на самом деле звоню спросить тебя кое о чем. — О чем? — Я в детстве…Эммм… Ты не вытаскивала меня из верёвки? — Что? Как понять? — нахмурилась мама. Отец за её спиной тоже напрягся и посмотрел на свою жену. — Ну, я играл с какой-нибудь веревкой и случайно не вешался? — Нет, не помню такого, — покачала головой мать, и Джинни облегчённо выдохнул, обрадовавшись. Мелкий, выходит, всё же ошибся и не настолько он в курсе про всю его жизнь. Но тут вдруг мама взвизгнула и прижала руку к лицу. — Что? — испуганно спросил Джинни. — Боже! Да! Я и забыла о том случае! — Ты о чём, дорогая? — сразу же нахмурился его отец, строго глянув на жену. — Мы за город выезжали тогда! Отдыхали на нашем участке. Я отлучилась на пять минут, пришла, а наш Джинни запутался в верёвке. Он чуть не задохнулся! Был уже весь покрасневший. Я быстро сняла тебя, милый, и всё было хорошо. Но ты не представляешь, как я испугалась тогда! — Ты мне не рассказывала о таком! — возмутился его отец. — Да я как-то в той суете забыла... И потом, что ты хочешь от молодой матери? Я очень испугалась! И моя голова, наверное, просто выкинула такие травмирующие события из памяти, — призналась его мама, — Подожди, Джинни, а как ты об этом узнал? Ты же был совсем маленьким тогда... Хёнджин покачал головой, пролепетал что-то о том, что ему просто сон приснился и такой он был настоящий, что ему показалось, что всё произошло взаправду. Потом его родители что-то ему рассказывали о своей жизни, что-то спрашивали: не нашёл ли он невесту, например, или какие у него друзья, но Хёнджин лишь на автомате нечто нечленораздельное мычал, даже не вдумываясь в суть вопроса. В его голове был белый шум, в ушах звенело и родители посчитали, что он плохо себя чувствовал из-за болезни и посоветовали пойти скорее отдыхать, с чем парень охотно согласился. Попрощавшись, он сбросил вызов и потом ещё полчаса сидел, пялясь в одну точку. Это действительно было. Джинни, будучи мелким, чуть не задохнулся, запутавшись в верёвке. Ёнбок ему не соврал. Он не врал ни о чём. Не то чтобы после увиденного на остановке Хван ему не доверял, но, в некий процент, что речь всё же была не о нем, Хёнджин очень хотел верить. Но теперь… Но теперь места для сомнений не осталось вообще. Феликсу с самого его детства некое существо показывало все несостоявшиеся смерти Джинни! Даже те, о которых не помнил ни он сам, ни даже его мать! И это пипец как странно и страшно!

Дебил:

Мы обязаны разобраться с Сонным параличом!

Феликс: Чего?

Дебил:

То существо с моим лицом.

Давай для упрощения звать его твоей кличкой.

Он же жуткий и непонятный и приходит во снах.

Пусть он будет Сонным параличом, а не ты.

Феликс: Это понятно. Я имею в виду, с чего это ты так резко? Ты что-то увидел?

Дебил:

Нет.

Просто позвонил своей матери.

Спросил о случае из детства.

Когда я на веревке повис.

Даже, блять, она не сразу вспомнила о нём!

А Сонный паралич какого-то чёрта тебе его показал!

Феликс: Ааааа Ты думал, я вру что ли?

Дебил:

Я просто хотел убедиться наверняка

Феликс: Идея разобраться с этим хорошая. Но… Ты полотенчик-то с зеркала убрал, храбрец? 😼

Дебил:

*прикреплённое изображение*

Феликс: Боже! Тебя от селфи даже болезнь не остановит?

Дебил:

Нет!

Феликс: Какой же ты себялюбивый!

Дебил:

Кто, если не я?

Самую лучшую любовь,

самые искренние чувства

можешь испытывать

только ты сам по отношению к себе!

Никто и никогда

не будет тебя любить больше тебя самого!

И это факт!

Феликс: Вау. Уж от кого, а от тебя не ожидал таких философских умных мыслей. 😅

Дебил:

Иди ты!

Лииииксик! 😈

Обиженный Джинни откинул от себя смартфон и упал спиной на кровать. Вопреки желаниям того существа его запугать, вопреки всему ужасу, Хван от разговора с матерью не утратил своего желания выяснить всю подноготную. Теперь он будто загорелся этим с новой силой. Как будто назло всему. — Не на того напал, уродец! — смело произнёс в воздух Джинни, снова забираясь под одеяло, — Вернусь скоро на учёбу и мы с тобой ещё поквитаемся, Паралич хренов! — зло шептал он в никуда, полагая, что если этот тип наблюдает, то обязательно услышит его слова. И с такой железобетонной уверенностью и с горящим в груди желанием разобраться, парень проваливается в дневной сон.