̷С̷о̷н̷н̷ы̷й̷ ̷п̷а̷р̷а̷л̷и̷ч

…сон.

На следующий день Хван решил более не действовать так опрометчиво. К всеобщей печали друзей, что хотели ещё немного понаблюдать и поржать над тем, как Джинни позорится. С самого утра он вообще не преследовал мелкого таракашку, как будто забыв о его существовании, и ребята немного даже расстроились. Но на их реакцию Хвану было как-то всё равно. Главная цель заключалась в том, чтобы усыпить бдительность мелкого и резко нанести удар под дых, когда он совсем не будет этого ожидать. И прекрасную возможность для этого Джинни ждал ровно несколько пар, а перед началом четвёртой остановился перед кабинетом, где должно было пройти занятие будущих психологов, злостно посмеялся и потёр ручками. У него самого образовалось свободное «окно», а вот малыш Ёнбоки должен учиться, как прилежный мальчик. Не это ли прекрасная возможность для нанесения удара? Потому что в кабинете перед лицами десятков однокурсников и преподавателя он не устроит представления. По крайней мере, так нравилось думать Хвану. Он отпирает дверь и нагло, как к себе домой заходит внутрь. Студенты, а особенно студентки с первых парт сразу его замечают и замолкают, начиная пожирать глазами, импостер же замечает только друзей, сидящих почти в самом конце аудитории, и сразу направляется к ним, а добравшись, подаёт голос: — Приветики! Чонин с Черён, что повторяли тему недавней лекции, рассказывая её друг другу, чтобы быть готовыми отвечать в случае, если препод поднимет именно их, прекращают общение и вскидывают голову. Айенни сразу же удивляется: — Привет? А ты чего тут? Потерялся? — Неа, — ухмыляется Хёнджин и Черён по этой улыбке сразу понимает, что конкретно забыл друг на лекции у будущих психологов. — Ты снова за Ёнбоки пришёл? — робко спрашивает она. — Вроде того, — отвечает ей Хван, — Где этот мелкий таракашка обычно сидит? Неуверенная, что делает правильные вещи, девушка указывает на место в самом дальнем углу кабинета и Джинни благодарно кивнув, направляется к нему. Когда подходит к парте, оборачивается к друзьям и прижимает указательный палец к губам, показывая, что им следует вести себя тише и не спалить его местонахождение тут. А потом совершенно бесстыдно лезет прямо под парту под несколько офигевших десятков пар глаз. Ян с Черён переглядываются и парень со смешком выдаёт: — Интересный способ понравиться крашу, конечно. Брюнетка прикрывает ладошкой рот и тихо смеётся с шутки друга, пока Хван устраивается удобнее под партой и принимается за ожидание. Когда до начала пары остаётся минута, в аудиторию входит, ничего не подозревающий, Ббоки. Он бегло оценивает коридор снаружи, убеждаясь, что одного назойливого кретина точно нигде нет, и только затем шмыгает внутрь аудитории. Его сильно напрягал факт того, что прошло уже несколько пар, а этот дебил так и не объявился по его душу. Из-за этого закрадывалось очень нехорошее предчувствие. Но и в этот раз не найдя ничего подозрительного, блондин спокойно идёт до своего места сквозь ряды парт, привычно спрятав лицо за маской и капюшоном. Черён немного переживает за парня, поэтому смотрит вопросительным обеспокоенным взглядом на Айенни, как бы спрашивая: «Может, скажем Ббоки?» Чонин немного задумывается и мотает отрицательно головой. Не хотелось предавать друга, а ещё хотелось посмотреть, как Ёнбок его пошлёт при всём классе. Зрелище, наверное, то ещё будет. Так что он принимается просто следить взглядом за «сонным параличом», который из-за опущенного на лицо капюшона просто не замечает повышенного интереса к своей персоне со стороны однокурсников и таки доходит до места. Там, так ничего и не заподозрив, он кладёт свой рюкзак на парту, обходит её, хватается за спинку стула и отодвигает. И вот тут-то встречается глазами с ним. В любом любовном романе можно было бы добавить, что происходит искра, буря, безумие, но в данном случае только чистое офигевание. — Привеееет! — нараспев, нагло ухмыляясь, машет ему Джинни, сидящий в позе калачика под партой. Ббоки думает, что не зря у него закралось нехорошее предчувствие с самого утра. Это было затишье перед бурей, ведь подобные Хвану люди не понимают с первого раза слова «нет» и их надо отшить несколько сотен раз, дабы до них дошло. И то, скорее всего не поможет, ведь прежде чем им самим не надоест, они вряд ли отстанут. Ли выдыхает и поднимает голову, чтобы осмотреть аудиторию и понять, что прошляпился сам. Не смотрел бы в пол, заметил бы взгляды однокурсников и обратил внимание на тишину в классе, которой отродясь на переменах, пока препод не придёт в аудиторию, никогда не было. — Какого… ты тут делаешь? — шипит сквозь зажатые зубы блондин, съев нецензурное слово. — Всё за тем же, мелкий, — отвечает ему Джинни, — Говорить с тобой хочу, и прояснить некоторые детали. Ли нечего на это ответить. Вообще в принципе сложно разговаривать с человеком, который не слышит таких слов, как «пошёл ты» и не понимает физической силы. Видимо, в туалете ему мало показалось. Вдруг Ли слышит копошение за дверью аудитории и понимает, что это их преподаватель вот-вот войдёт. И Ббоки решает, что это его шанс. Он резко хватает свой рюкзак и срывается с места, чтобы успеть выскочить из кабинета до того, как сюда войдёт седой старичок, что преподавал им углублённую философию. Опешивший такой резкостью действий Хван вопит: — Эй! Стой! — и подскакивает, забыв, что над его головой была столешница. Он больно ударяется макушкой, шипит под нос ругательства, вылезает из-под парты, намереваясь нагнать таракашку и преподать ему пару уроков. Вот только на жалость к самому себе и на нецензурную брань Хван потратил слишком много драгоценных секунд. Блондина давно след простыл, а препод зашёл в аудиторию и перехватил брюнета прямо перед дверью. — Пара уже началась, молодой человек, — произнёс он скрипучим старческим голосом, — Куда это вы так торопитесь? По аудитории разносятся смешки, а Хван понимает, что влип. И проиграл. В очередной раз. За мелким не успел и снова опозорился. Чонин с Черён от стыда прикрывают лица руками, впрочем, веселясь не меньше всех остальных однокурсников. — Я рад, что вы уже у доски стоите, — продолжал старик, передвигаясь к своему рабочему месту, — Как раз хотел спросить выученный дома материал, что задавал вам на прошлой лекции. Хван громко вздыхает и цокает себе под нос. Бросает взгляд на дверь, которую мог просто открыть и сбежать ко всем чертям собачьим. Он не учится на этом факультете. Этот старик никак не сможет подпортить его оценку или как-то ещё воздействовать. Но так же Хван буквально кожей ощущает все устремлённые на него взгляды симпатичных девушек и совсем не хочет упасть перед ними лицом в грязь. Поэтому, громко усмехнувшись, он упирает руки в бока и переспрашивает: — Вчерашнюю тему? — Да, — отвечает ему старый преподаватель. Усевшись за свой стол, он достаёт из кожаного портфеля ручку, тетрадь, несколько книжек и других материалов, которые ему могли понадобится на сегодняшней лекции, и чехол с очками, которые сразу напяливает на нос. Затем старик внимательно смотрит на студента у доски и поясняет: — Я просил вас выучить параграф, что задал в прошлый раз. Вы подготовились? — Конечно, — кивает Джинни, про себя зло думая: «На хрена тебе очки, если даже в них ты не видишь, что я не один из твоих студентов?!», а вслух произносит другое: — Я могу повторить? — Вы должны были это сделать дома и перед началом занятия, — замечает преподаватель. — И я читал дома. Но помимо ваших лекций у нас ещё много других занятий, поэтому чисто физически я не в состоянии помнить всё. Поэтому прошу лишь пять минут на повторение, — улыбается Джинни, в улыбку не вкладывая ни грамма добродушия. Чонин смотрит на друга и не понимает, к чему Хван устроил это представление? Сказал бы, что не учится тут и заходил просто к друзьям, да ушёл бы спокойно. Потому что за пять минут чтения невозможно запомнить материал, который они изучали с преподавателем две пары подряд. К ней надо было основательно готовится, а их препод очень придирчив. Особенно к каким-то неточностям в определениях. Пожилой мужчина долго смотрит на нагловатого студента (всё ещё не соображая, что видит этого парня впервые) и кивает, позволяя повторить. Джинни кивает, подходит к одной из первых парт, наклоняется и обворожительно улыбаясь, просит студентку открыть книжку на нужной странице и показать, какой параграф они должны были выучить. Та, очень довольная, что красавчик обратился именно к ней, строя парню глазки конечно же выполняет его просьбу в лучшем виде, а он, подмигнув, благодарит её и начинает читать учебник. Черён с Чонином снова переглядываются. Они реально не понимают, что парню дадут эти пять минут чтения? По истечению этого времени Хван успевает прочитать весь параграф и преподаватель просит закрыть книгу и рассказать, какой приём философского мышления обеспечивает целостность философии. Ян тихо свистит себе под нос, думая, что друг попал, а сам быстро находит в книжке ответ на этот вопрос. Черён сильно переживает за друга у доски, хотя головой понимает, что ничего ему не будет. Даже если не ответит, он всё равно не учится с ними, так что и преподаватель философии ничего с ним сделать не сможет. Разве что просто в очередной раз над Джинни посмеются. Хван на некоторое время задумывается, потом расплывается в улыбке и выдаёт: — Каждое новое течение в философии, новая идея или новая философская школа соотносит себя с предшествующими философскими концепциями, предоставляя критический анализ этих концепций в рамках новой парадигмы. Например, знаменитая работа Иммануила Канта «Критика чистого разума» содержит критический анализ концепций рационализма и эмпиризма. Таким образом, логика и критический анализ являются столпами философского мышления и обеспечивают целостность философии. Затихшая аудитория в шоке таращится на парня, не ожидая, что он выдаст без единой запинки всё то, что было написано в параграфе. — Слово в слово, как в книге! — шепчет другу поражённая Черён, и Ян кивает, находясь в глубоком шоке. — Что ж. Очень хорошо, — кивает старик, — Тогда ещё хочется послушать про измерения, которые выделяют область применения философии. Хван снова задумывается, прикусывает нижнюю губу, а затем выпаливает: — Философия подразделяется по двум основным измерениям: по предметам изучения и по «типам», то есть по различным школам и концепциям. Одной из наиболее крупных таких сегментаций является разделение философии на метафизику (вопросы бытия, существования), эпистемологию (вопросы познания) и аксиологию (вопросы ценностей и моралей). В более классическом варианте, помимо трёх областей, перечисленных выше, в отдельные предметы так же выделяют логику (совершенствование рационального философского аппарата) и историю философии (критический анализ философских концепций прошлого). Это первое измерение. Во втором выделяют различные философские школы и методологии. Наиболее крупным таким разделением является выделение в отдельный сегмент всей западной философии, то есть совокупности античной философии и всех философских школ и направлений, впоследствии возникших в Западной Европе и в США, включая, например, немецкую классическую философи… — Всё! Всё! Достаточно! — прерывает преподаватель студента, — Где вы подсматриваете? Отчего-то седому старичку слабо верилось, что студент так легко мог выучить всё в точности так, как было написано в книге, поэтому заподозрил его в обмане. Джинни же довольный восхищенными и обалделыми взглядами, направленных на него, с удовольствием продемонстрировал свои руки, в которых, конечно же, ничего не было, и заодно ушные раковины, если вдруг старик заподозрит его в каких-то махинациях с наушниками. Препод, убедившись, что Джинни не мог нигде подсматривать, ещё минут пять прогоняет его по пройденному материалу, с которым Хёнджин и в этот раз блестяще справляется. Но старик не намерен сдаваться, и сыплет всё новыми и новыми вопросами, а в конце ставит в тупик тем, что задаёт тот, что не относился к данной теме. Но Хвана таким не проймёшь, он ухмыляется и спокойно отвечает: — Этого не было в параграфе. Старик немного посмеялся, когда его обманку раскусили: — Что ж. Рад видеть вашу отличную подготовку. Назовите ваше имя, я поставлю оценку. И только ради этого момента, ради этой фразы Хван всё и затеял. Он нагло ухмыльнулся, громко фыркнув на всю аудиторию, и произнёс: — Зовут меня Хван Хёнджин, но моё имя в списке группы вы вряд ли найдёте, потому что я тут не учусь. Я учусь на филолога, — затем он подмигнул восхищенным студенткам, помахал своим друзьям и довольный направился прочь из аудитории, высоко задрав голову вверх и оставив препода крайне смущённым произошедшим казусом. Чонин усмехается и качает головой. Он не мог поверить, что просто ради того, чтобы покрасоваться, только ради этого грёбанного представления этот тип устроил всё это! В голове не укладывалось! Так же как и Хо, Ян всё больше начинает понимать вечно ворчащего Хана. Айенни знаком с Джинни от силы недели три, а уже хочется закатывать глаза на все его выходки, а как Джисон это терпел 20 лет? Или сколько они там дружат? Кошмар! — У Джинни фотографическая память! — шепчет поражённая Черён, которая сразу же, как Хвана след простыл, полезла в Google — найти информацию про феномен, который они лицезрели только что. — Но это же миф. Нет ни одного подтверждения существования подобного, — возразил Ян. — Но Джинни как-то это сделал! Я очень сомневаюсь, что он в свободное время наши учебники читает и, что ещё менее вероятно — учит их наизусть, — улыбнулась смущённо Черён, и Айенни сильно нехотя кивнул, соглашаясь с подругой. Если уж рассматривать эти два аспекта, то он скорее поверит в существование фотографической памяти, в существование НЛО, призраков и вампиров, нежели в то, что Хвана очень сильно заинтересовала философия, и он на досуге решил выучить учебник за третий курс психологии. Любой скепсис разобьётся об эти простые факты. Но подробности всё равно надо будет выяснить после пары.

***

Как и было задумано, по окончании занятия, Айенни и Черён находят Джинни в коридоре, который проводит своё время на лавочке в компании однокурсниц и лучшего друга. Без лишних предисловий и чтобы сразу расставить все точки над И, Ян задаёт вопрос в лоб: — У тебя фотографическая память? — Нет, конечно, — фыркает Джинни. — Да, именно она, — отвечает Джисон и оба друга переглядываются. — Какого чёрта Хан? — возмущается брюнет. — Я не позволю людям думать, что ты ответственно учишься, — парирует кудряш. — Предатель! — надул губы Джинни и попытался отвесить подзатыльника другу, но тот увернулся. — Постойте, без шуток? — уточнила Йеджи. — Ага, — кивнула Черён. — Он прочитал параграф и ответил на все вопросы препода. Буква в букву, — рассказал Чонин про то, что лицезрел на лекции, — И я готов голову дать на отсечение, что в свободное время он вряд ли читает наши учебники. — Вау! — поразилась Юна, а Джисон ухмыльнулся и протянул ладонь в сторону блондина, чтобы Айенни дал ему пять. Он был очень доволен, что парню за столь короткий срок удалось раскусить ушлого Хвана. Меж тем Хёнджин предупредил, что стишки читать ради доказательства, он не собирается. За всю сознательную жизнь он так чертовски устал от этого. Когда родители впервые заметили талант мальчика, они так им восхищались, что записывали его в любой кружок, или в любую другую активность, где Джинни мог бы продемонстрировать свои способности. И поначалу мальчику это даже нравилось, ведь мама и папа так им гордились, а другие взрослые его так хвалили, что он готов был поражать их хоть каждый день. Потом среди сверстников нашлись завистники. Им, видите ли, надо было учить ночами и не спать, чтобы поразить взрослых, а Джинни всё доставалось за красивые глазки. Один раз прочёл и рассказал, никаких усилий не приложив. И это стало первым моментом, когда мальчик засомневался в том, стоило ли так открыто демонстрировать свои способности. А когда его постоянно начали брать на слабо, когда чуть ли не каждый человек пытался выпытать из Джинни демонстрацию его дара, то парня начало это нехило раздражать. Да и учителя начали относиться к нему с некоторым предубеждением. Поэтому отныне и впредь Хван пользуется способностью тогда, когда ему это самому выгодно. Поразить, например, какую-нибудь девушку, зачитав романтичное стихотворение или вспомнив все важные для неё даты. Или просто запомнить в мельчайших деталях, как она выглядела в их первую встречу. Девушкам такое внимание очень нравилось и обычно они таяли, ведь ощущали, будто парень к ним очень по-особенному относится. Точно так же на учёбе. Надо было поставить кого-то на место, как сегодня с тем стариканом или какого-нибудь зазнавшегося студента, мнящим себя умнее всех, и Хван опять готов был воспользоваться способностью своего мозга. А друзьям и знакомым он давно уже не хочет что-либо доказывать. — Что-то в аудитории я не заметил твоего нежелания, — заметил Ян несостыковку. — Я просто хотел поставить на место одного зазнавшегося старикана! — возразил Хван и про себя подумал: «А ещё был очень зол на таракашку!» — но озвучивать этого он не стал. — Или просто покрасоваться перед десятком симпатичных студенток, — добавил Ян, чем вызвал одобрительное улюлюканье со стороны Джисона и смех девушек. — Эй! Заткнитесь все! Это походит на буллинг! — возмущается Хван, пока остальные смеются. — Погоди, а что ты вообще делал у психологов на паре? — поинтересовалась Йеджи, и Хван отвёл глаза в сторону. — Ты опять преследуешь Ёнбоки? — уточнила Юна, — Я думала, это в прошлом. — Вот что реально походит на буллинг, так это твоё сталкерство этого несчастного парня! — замечает Джисон. — А фиг ли он со мной разговаривать не хочет? — рявкнул обидевшийся Хёнджин. — Случается такое в жизни, Хван, представляешь? — саркастично бросил Кудряш, — Иногда люди не хотят тебя ни видеть, ни слышать. Я понимаю, что для твоего самовлюблённого эго это звучит как приговор… — начал сочувствующе Джисон, прижав руку к груди, на что его грубо прерывают: — Завали свой рот, Хан! — выругался Хван, перебив саркастичный поток, — И я в любом случае его достану! И он объяснит мне всё! Джисон резко замолчал и как-то слишком хитренько переглянулся с Юной, а потом они оба с какого-то чёрта захихикали. Рыжеволосая и два будущих психолога сначала не сообразили, чего это друзей так прорвало на веселье, а когда и до них дошло, то все прыснули со смеху. Один Хван остался не удел и сильно нахмурился. — Чего вы ржёте? — спросил он. Из-за его вопроса друзья засмеялись ещё сильнее, а Джисон поинтересовался: — Ты точно уверен, что он тебе в душу не запал? Джинни закатил глаза и резко встал с лавки: — Иди в жопу, Хани! — Оу! Все слышали? Уже и предложения гейские! — обрадовался Кудряш, пока остальные со смеху умирали. Кто прилёг на лавочку, кто просто прижался к стеночке, чтобы не упасть. Джинни посылает всем ржущим воздушные факи и уходит восвояси. Он видел симпатичную девочку, что вышла из аудитории пару минут назад, и хотел попробовать с ней познакомиться. Потому что это куда лучше, чем быть жертвой буллинга со стороны собственных друзей. Остаток пар Джинни решает поумерить свой пыл в отношении таракашки и вообще кардинально сменить тактику. Подлавливать в тёмных коридорах чревато упавшими склянками на голову, подлавливать в туалете — заканчивается душем, в аудитории — позором перед несколькими десятками пар глаз. А Джинни умный. Он на своих ошибках учится. И думает, что они с таракашкой не с того начали. Что если с ним просто попробовать поговорить? Без всяких запугиваний и угроз. Предложить перемирие. Начать не с негатива, а с приветливой улыбки? Попробовать применить к нему собственное очарование и растопить сердечко, так сказать. А ещё подозрения друзей на счёт своей ориентации не помешало бы убрать. А то эти шутки и подколки заколебали немножко. Таким образом, Хван на несколько дней вообще забывает о существовании парня. Живёт своей обычной жизнью. Веселится и общается с друзьями, блистает на парах знаниями, чем вызывает раздражение со стороны одной молодой преподавательницы, мечтающей избавиться от студента и восхищение со стороны однокурсников и других преподов, которые не в курсе о способностях его мозга. Понятное дело, что выкинуть мелкого таракашку из головы совсем уж не удаётся и по привычке Джинни всё ещё ищет его глазами в толпе, хотя и очень незаметно для окружающих, но на этом его взаимодействия с мелким заканчиваются. Он ничего не предпринимает вообще. Первый день Ёнбок косится на него подозрительно и находится каждый раз, чуть ли не на низком старте, чтобы сбежать, если вдруг что. На следующий — всё ещё косится, но уже хотя бы не так яро. На третий понимает, что назойливому дебилу он стал не интересен и постепенно расслабляется, забыв как страшный сон. И это очень даже на руку Хвану, потому что план его работает блестяще.

***

— Ты вот так просто уйдёшь и оставишь меня одного? — хныкал Джинни. Они с Джисоном стояли на крыльце университета под крышей, потому что на улице ещё с полудня зарядил очень сильный ливень. У Хана появились какие-то важные дела, и добраться до места он решил службой такси. Будь погода хорошая, скорее всего и пешком бы прогулялся, но, увы, она подвела. Ноющему другу он предложил ехать вместе с ним, но тот начал гундосить ещё больше, и рассказывать, как сильно он устал после пар и как сильно хочет домой. Тогда Джисон сообщил, что денег у него лишних нет, и пусть Джинни добирается до общаги самостоятельно на автобусе или пешком. Девочки уехали чуть ранее, вызвав себе такси до дома Минхо, который в очередной раз подхватил где-то простуду, Чан с Чонином тоже уехали к кому-то из них домой. Хвана буквально кинули все, и он был очень расстроен и растоптан этим фактом. Погода не шептала, настроение было в край испорчено, зонтика с собой не было, друг киданул. Просто потрясающе! Он подождал пока Хан сядет в машину и только затем, натянув на голову капюшон, побежал до ближайшей остановки. Смысла в натянутой на голову куртке не было никакого, так как ливень сопровождался сильным порывистым ветром и воду хлестал прямо в лицо. Но, какое-никакое укрытие над головой имелось и это давало некую психологическую защиту, поэтому Хван всё равно продолжал прикрываться куском ткани. Брюнет довольно быстро добегает до остановки и прячется под крышу. Он промок насквозь. В обуви хлюпало, и вода даже до трусов добралась, а это очень неприятное чувство. Хотелось домой и в тёплую кроватку залезть, а не вот это вот всё. Парень стягивает куртку с головы, чтобы хорошенько потрясти и убрать с неё хотя бы минимальную влагу. Остановка была зеркальной с внутренней стороны и Джинни не может не воспользоваться этим, чтобы не оценить свой внешний вид. Громко цокает, видя, во что его прическу превратил порывистый ветер с ливнем и быстро поправляет. Немного погодя, решает, что так очень даже ничего — был какой-то шарм в его мокром образе. Проделав ещё ряд махинаций для улучшения своей привлекательности (хотя куда уже?), включает фронтальную камеру смарфтона, чтобы сделать несколько селфи для будущего выставления в соцсеть. После тщательной обработки фотографий, конечно. Довольный получившимися снимками и засунув телефон в карман, брюнет замечает, что на остановке был не один всё это время. Какой-то человек сидел на корточках, забившись в самый угол, и безучастно смотрел перед собой. Судя по сухой одежде, дождь застал его прямо по дороге, но он успел избежать прямой встречи с ним, забежав под крышу остановки. Приглядевшись, Хван вдруг резко осознаёт, что этим кем-то был таракашка и сильно радуется возможности! Это ли не шанс воплотить свой план в жизнь? Но с чего начать? Не придумав ничего лучше, Хван прочистил горло и легко кашлянул. Парень никакого внимания на него не обратил. Он вообще не двигался, головой не вертел и вполне вероятно, даже не догадывался, что под крышей остановки сидел не один. Тогда Джинни тихонько делает несколько шажочков по направлению к нему и кашляет ещё раз. По молчанию думает, что это зелёный свет. Мелкий не убежал же, не послал как обычно, значит можно попробовать поболтать. О том, что его попросту могли не заметить, даже не думает. — Привет, — начинает Джинни, — Я знаю, что мы с тобой ни с того начали и предлагаю заключить мир. Я не желаю тебе зла, и прощаю всё то, которые сделал со мной ты. Я не хочу войны и хочу просто поговорить с тобой. Как ты на это смотришь? Хёнджин замолк и принялся ждать хоть какой-то реакции, которой снова не последовало. Тогда он нахмурился и ещё чуть приблизился. Попытался заглянуть в лицо, ведь вдруг это всё же не таракашка, а какой-то другой человек. Но нет, по всем параметрам это он. — Эм, Ёнбок? Может, мы поговорим всё-таки, раз уж оказались тут вдвоём? — пробует Джинни ещё раз, но ответа снова не следует. Тогда Хван подходит совсем впритык и наклоняется поближе к голове парня. И это помогает осознать, почему же его игнорят. Мелкий был в наушниках! Этот гадёныш музыку слушал, пока Хван перед ним распинался! От злости и обиды Джинни хочет прямо сейчас пнуть, толкнуть, сделать по отношению к раздражающему субъекту нечто очень плохое. Может даже плеснуть воду в лицо в отместку за тот случай в туалете! Но! Скрипнув зубами, приходится сделать глубокий вдох, чтобы собраться и успокоиться. Потому что он хотел начать с начала, а не продолжить их военные действия, в которых всегда выходил проигравшей единицей. Но чтобы всё вышло по-хорошему, надо чтобы человек тебя хотя бы выслушал, а значит, Хвану не помешало бы набраться терпения. Оно ему очень пригодится в общении с «Сонным параличом». Успокоившись, Хёнджин медленно наклоняется к парню, тянется рукой и мягко сдирает с его головы капюшон (под которым оказался ещё один, от худи) и, наконец, удостаивается хоть каким-то вниманием. Ёнбок выдирает из ушей наушники, вскидывает голову и злостно смотрит на него снизу вверх. — Привет. Мы можем поговорить? — снова спрашивает Джинни, беззлобно улыбаясь. — Нет, не можем, — грубо буркает Ли, отвернувшись. Хван про себя немного радуется, что парень хотя бы не решил изображать немого, но тот факт, как грубо был дан ответ и проигнорирована часть с приветствием, самую малость так досаждал и раздражал. — И почему же мы не можем поговорить? — интересуется в ответ Джинни. — Потому что я не хочу с тобой разговаривать, и потому что иди нахрен. Никто. Никто ещё так грубо не позволял себе разговаривать с Хваном. Это очень било по себялюбивому эго, так что парень не удерживается от колкости в ответ: — А ты со всеми такой милый или только с избранными? — Ага. С избранными дебилами. Хван хотел сдержаться. Он хотел начать с начала, но этот таракашка будто вынуждает его идти на самые крайние меры. — Ах простите! — театрально выкрикивает брюнет, и Ли от неожиданности вскидывает голову, — Я забыл, что ты у нас мистер «сонный паралич» и вообще не умеешь вести себя в обществе людей! За все унижения, что пережил Джинни за последние недели две стараниями этого парня, он очень хотел отыграться и ударил, как ему казалось, в самое больное место. Всё же человек — существо социальное. И всегда тянется к другим людям. И вряд ли «сонный паралич» прямо-таки наслаждается своим вечным одиночеством, так почему бы его не ударить в это место? Что было как можно больнее, да в самое сердце? — Тебе какое вообще до меня дело? — так же грубо ответил Ёнбок, но Хван уловил нотки дрогнувшего голоса и, наконец, почувствовал хоть капельку отмщения. — Мне нет до тебя дела вообще! Вообще не хотел бы тебя знать и жил бы себе спокойно! Но в субботу случилось нечто странное, и я теперь хочу понять, что это такое было перед караоке-баром, а после сразу же от тебя отстану! Ли некоторое время молчит, будто бы раздумывая, но затем сразу отворачивается, в ответ, буркнув простое: — Отвали! Джинни ушам своим не верит. Очередной его план терпит фатальное фиаско. Этот парень, он не хотел никак. Ни по-хорошему, ни по-плохому. Чего Хёнджин не сделай, его всё равно пошлют! Поняв такую простую вещь, задетое эго сжалось в один большой забитый комочек, а сам парень громко усмехнулся: — Какой идиот тебя вообще додумался назвать Ёнбоком? (в переводе с корейского имя означает «дракон удачи»). Тебе, по-моему, гораздо больше подходит имя Феликс! Ты же само счастье во плоти! Счастливей и светлее человека я ещё никогда не встречал! — продолжал саркастично бросать Джинни, у которого за все эти дни охоты накипело настолько, что его не беспокоил факт того, что своими словами он явно перегибает палку. Ли ничего не отвечал, отвернулся к одной из зеркальных стен остановки, поджал губы, закусив нижнюю, и молча, слушал, как его поливают грязью с ног до головы. В принципе к подобному он уже привык. — Я тебя будто заставляю на меня переписать имущество или убил твоего пёсика! Просто объяснил бы, что ты там делал в ту субботу, и я бы от тебя отстал! Но нет! Тебе надо было выставить меня полнейшим идиотом перед всем универом! — Хван делает небольшую паузу, чтобы набрать побольше воздуха, потому что это не всё, что он хотел сказать, — Я между прочим даже извинился перед тобой, предложил тебе начать с начала, а что в ответ? Меня в очередной раз послали! Ты на всю жизнь хочешь остаться одиночкой? Не поверю, что тебе настолько плевать на собственное будущее! Ты, блять, живёшь в обществе, так научись хоть немного коммуницировать с людьми и глядишь, случится чудо и к тебе потянутся! Гнев и токсичный яд так и выливались изо рта Хвана, и он уже понимал, что завтра, на свежую голову, сильно пожалеет об этом. Потому что не был он настолько мудаком, как многим могло показаться. Просто сейчас он был крайне взбешён подобным отношением к себе. Ёнбок раздражал его всем. Тем, что всё ещё на корточках, тем, что отвернул свою голову в сторону, тем, что до сих пор Хван для него не более чем пустое место. И не выдержав подобного, Джинни подходит к нему впритык и хватает за руку, сразу же силой поднимая на ноги, чтобы говорить хотя бы с лицом, а не с затылком. — Какого хера ты творишь? — орёт застигнутый врасплох Ли. Он бы давно убежал отсюда, если бы не дождь, потому что заболеть не хотелось. Он и так из-за охоты на себя Хвана много пропустил по занятиям и теперь с приближающимися экзаменами рисковал вылететь из университета. И ведь за него, за сироту даже впрячься будет некому. У него нет ни денег, ни связей, а государство вряд ли даст ему второй шанс. — Ты блять, поговоришь со мной, хочешь ты того или нет! — шипит сквозь зубы Хван, смотря прямо в немного напуганное личико этого парня и хочет уже открыть рот для дальнейшей тирады, но тут вдруг позади Ббоки замечает собственное отражение. И всё вроде бы нормально. Зеркальная поверхность на то и зеркальная поверхность, чтобы отражать тебя и твои действия. Вот только у этого отражения были алого, практически кровавого цвета волосы. Укладка была совершенно иной и он ни капли был не мокрый, одет во всё черное и делал совершенно не те вещи, которые делал сам Хван. Тот другой нагло ухмылялся, смотря прямо на Джинни. В руках держал красное яблоко, подкидывая его в воздух, а потом смачно вгрызся в него зубами, откусив приличный такой кусок. Хваном овладел лютый ужас. Он никогда прежде не видел ничего подобного. Парень с громким воплем отлетает от Ёнбока подальше, выскочив из-под крыши прямо под ливень. Не справляется с ногами и заваливается назад, упав прямо на пятую точку в одну из крупных луж. Ли, молча и непонимающе, смотрит на странные действия Хёнджина, потому что сам он был уверен, что ничего такого не сделал, чтобы вызвать подобную реакцию со стороны Хвана. Так ничего и не поняв, блондин оборачивается назад и встречается глазами с ним. Тот человек в отражении с лицом Хвана улыбнулся Ёнбоку, ещё раз откусил от яблока и, кинув его себе под ноги, растворился, будто его и не было. Напуганный до смерти Джинни тяжело дышал, пялясь на это всё. Его буквально пронизывало страхом до самых косточек, колотило так сильно, что казалось, будто сердце не выдержит напряжения и остановится в эту же секунду. Хван был напуган настолько, что ему не сразу удалось совладать с собственными конечностями и подняться с земли, а потом и достать телефон из кармана. Ему жизненно необходимо было проверить — это был он? Это его волосы такого кровавого оттенка? Вроде бы ещё с утра и полчаса назад они были чёрными, но никак не алыми. Он посмотрел на себя сквозь фронтальную камеру и убедился, что тот тип в отражении никак не мог быть им. Но как же охеренно и чертовски был похож! Удостоверившись, что волосы всё ещё черные как смоль, Хван дрожащей рукой убирает телефон обратно в карман и смотрит на совершенно спокойного Ёнбока. Тот отчего-то был удивлен больше поведению Хвана, чем тем, что увидел за своей спиной. Или Джинни сошёл с ума и там ничего не было? — Т-ты его в-видел? — заикнувшись робко спросил Ли, давая тем самым понять, что всё же Хёнджину не померещилось. — Конечно, я, блять, его видел! Сложно, блять, такое не заметить! — завопил Хван, которого всё ещё трясло так, что зубы на зубы не попадали и голос срывался, — Какого хуя у него моё лицо? Что с его волосами и что это вообще нахуй такое было? Ли робко пожал плечиками, продолжая во все глаза смотреть на Джинни, как на седьмое чудо света. А Хван от нервов и пережитого страха, никак не может прийти в себя и заставить собственное тело зайти под крышу остановки. Он хаотично несколько раз проворачивается около своей оси, прыгает на месте, выкрикивает нечто нечленораздельное в воздух и с громким рыком, буквально заставляет себя вернуться туда, где только что видел самое страшное и жуткое зрелище в своей жизни. Там, окончательно убеждается, что его жуткой аловолосой копии больше нет, обращается к Ли, произнеся по слогам: — Теперь ты мне, нахуй, точно всё расскажешь! И не уйдёшь домой, пока не объяснишься, понял?! Ёнбок похлопал глазками и робко, коротко кивнул. А Хван с этого опешил. Не ожидал он, что вот так просто, ни с того, ни с сего, Ббоки впервые пойдёт на контакт с ним и согласится сотрудничать. А что поменялось-то?