̷С̷о̷н̷н̷ы̷й̷ ̷п̷а̷р̷а̷л̷и̷ч

…сон.

Парень с кудрявыми волосами, что мягкими завитками обрамляли его круглое личико и свисали, доставая практически до плеч, с тяжким вздохом посмотрел на время, заблокировал телефон, убрал в карман и оглядел залитую солнцем улицу. Его друг, как обычно опаздывающий, отписался ему, что уже «бежит на всех парах, тапочки теряет и язык по воздуху пускает». Верилось в это с трудом и натяжкой, но в любом случае он скоро будет, и у Кудряшки была к нему парочка претензий. Ну, или не парочка, а четвёрочка. Сотен. Претензий. И он поклялся себе, что если этот тип в ближайшие две минуты не выскочит оттуда, откуда он должен выскочить… Ему крышка! И в этот раз, он не отвертится! Судьба, будто бы услышав предупреждение, тут же являет миру лучшего друга. Он, вразвалочку и никуда не торопясь, вышел из-за поворота, сразу заметил в отдалении раздражённого парня с кудрявыми волосами и направился к нему. И этот идиот, он настолько «торопился», настолько язык у него «обсох на ветру», что неведомым образом успел даже зайти за напитком в круглосуточный! «Кретин неисправимый!» — выругался про себя Кудряш, а когда «опоздун» приблизился, то сложил на груди руки и вслух поинтересовался: — Ты издеваешься? — Нет? — ответил ему брюнет вопросом на вопрос и улыбнулся. Выражение лица кудрявого парня от подобного сделалось ещё более раздражённым. — Хани, погода отличная! Солнышко светит! Ты чего такой хмурый и напряжённый? — посмеялся брюнет, нагло закинув одну руку на плечо друга и сразу же получив от его локтя больнючий тычок под ребро. — Потому что мы опаздываем в наш первый день, Хван! — процедил сквозь зубы Джисон, тряханув в воздухе телефоном, на котором отображался циферблат часов, — Мы уже опоздали! Твоими блин стараниями! — раздражённый парень повёл плечом, чтобы выбраться из-под чужой конечности и сразу взять направление в университет. Ничуть не расстроенный данными событиями Хван отпил из своего стакана напиток и поторопился за другом. — Да, ладно тебе! — кричал он ему вслед, — Всё нормально будет! — Ты хоть понимаешь, какая ответственность на нас наложена? Мы — студенты по обмену! На нас понадеялись! Нам доверились! Из сотни тысяч заявок выбрали наши! И что мы в итоге сделали? Не пришли вовремя на первое же занятие! Твоими, блять, стараниями! Какие перспективы нас теперь ждут? — ругался громко Джисон, находящийся немного на панике из-за происходящего. — В этом универе преподают глупые люди, если из-за такого на нас могут поставить крест, — парировал Хван, отпивая из стакана свой ледяной американо, — Нормальные люди должны смотреть на оценки и на умения, а не на личностные качества. — Нормальные люди смотрят на всё, придурок! И никакие оценки с умственными способностями тебя не спасут, если ты будешь постоянно опаздывать! — рявкнул Джисон, — Ты знал мать твою, что надо вставать рано, так какого хуя ты попёрся вчера в клуб? И где ты вообще ночевал? Хёнджин загадочно улыбнулся и пожал плечами. Джисон понял его с полуслова и, закатив глаза, буркнул себе под нос: — Я надеюсь, что ты хотя бы знал её имя… — Может быть, — самодовольно хохотнул Хван, — Потому что сейчас не помню. Хан смерил его взглядом и покачал головой от бессилия. К этому моменту они подобрались к светофору, и кудрявый огляделся по сторонам, чтобы затем осторожно перейти улицу. В то время как его приятель, как и обычно, ни о чём не парясь, даже голову не повернув в сторону возможного проезжающего автотранспорта, пошёл напролом. Его походка, как и лицо, выражали крайнюю степень пофигизма ко всему происходящему вокруг. Пронесись мимо машина или реши затормозить прямо в него, он и не заметит. Хан, наблюдая за этой картиной на другой стороне улицы, обречённо помотал головой и дождался, когда этот придурок дойдёт до него, чтобы затем произнести: — Когда-нибудь твоё везение закончится, Хван, и ты можешь действительно пострадать. — Пффф! — рассмеялся брюнет, снова с шумом отпив из стакана, — От опоздания никто ещё не умирал! — Я не об этом и ты меня прекрасно понял! Ты не замечаешь, но твоё везение по жизни делает с тобой плохие вещи. Ты совсем ни о чем не паришься! И когда-нибудь можешь пострадать! Выражение лица Джисона при этом монологе являло собой искреннее беспокойство складывающейся ситуацией, и Хван даже на минутку завис. Он не ожидал такого быстрого прощения и смены гнева на милость. Он думал, что ещё неделю после своей выходки не будет нормально разговаривать с лучшим другом. Но вот Хани смог удивить и это растопило сердечко брюнета. Он умилительно всхлипнул: — Ты так беспокоишься обо мне! — и от переизбытка чувств полез обнимать лучшего друга. Ведь как бы сильно Хан периодически не ворчал на него, всё же любил. Сейчас, правда, на объятия ничего не ответил, но и отталкивать не стал, предпочитая принимать благодарность молча и закатив глаза. Такие вот странные между ними были отношения. Двое друзей часто ругались, даже слишком и могли неделями не разговаривать! А иногда, когда на словах не получалось донести степень возмущения тем или иным поступком, даже до драк доходило! Но так же быстро, как ссора разгоралась, так и потухала. Они всегда мирились. Что бы между ними ни произошло. Оба были такими разными, но одновременно с этим практически одинаковыми. Вспыльчивы, упрямы, умны, амбициозны и самого детства стремились к успеху. В школе любили устраивать нечто вроде соревнований: кто же больше получит баллов за тот или иной тест. И первенство по очереди занимал то один, то второй. Хан более ответственен, чаще бывал серьёзным и всего добивался упорным трудом. Хван напротив всегда относился к жизни легко и предпочитал идти по дороге судьбы с вечной улыбкой на губах. От проблем уходил играючи и импровизировал, в то время как у Хана в голове всегда было несколько планов того, как можно разрулить ту или иную ситуацию. Однако сегодня, Джисону лень было напрягать мозг. Потому что вина за опоздание полностью лежала на этом кретине! Это он зафакапился, пусть теперь сам и исправляет! А Хани будет интересно на это представление посмотреть. — И что ты планируешь говорить преподавателю? — поинтересовался кудрявый парень, когда Хван, наконец, отстал от него со своей «телячьей нежностью» и они смогли продолжить свой путь в университет, — Не скажешь ведь, что накануне решил пойти в клуб оттянуться, а потом всю ночь провёл в постели девушки, имя которой даже не знаешь? — Нет, конечно! — хохотнул Джинни. Что-то подсказывало ему, что подобный ответ препода не устроит при любых раскладах, — Буду действовать, как обычно. Построю невинные глазки, наплету про часовые пояса, которые нас с толку сбили… — Мы прилетели в Корею неделю назад. Любая адаптация уже давно бы прошла, даже если бы не хотела! — скептично заметил Джисон. — Но преподавательнице об этом знать не обязательно! — подмигнул Джинни. — Ты думаешь, они наших доков не видели? И с чего ты взял, что это будет женщина? — Просто с ними мне легче контакт налаживать, — улыбнулся Джинни, снова решив понадеяться на собственную удачу, — И вообще, Хани, не парься! Всё нормально будет! Джисону только и осталось, что головой покачать, да глаза закатить. Потому что этого придурка не переделать. Его родители не справились с этой задачей ещё в детстве, так чего сейчас тратить попусту силы? Хван уверен на все сто, что, чего бы он ни сделал, всегда есть выход. Особенно когда у тебя такая красивая внешность, такие большие невинные глазки, максимум харизмы, тонна очарования и подвешенный язык. Вскоре они дошли до нужного здания и Джисон ещё раз поразился масштабностью и красотой Сеульского университета. До этого случая подобные универы, построенные по самым новейшим технологиям и отвечающие всем запросам современной молодёжи, он видел только на фотографиях и мог лишь мечтать попасть туда. В это же время Хван — человек, что относился к жизни по фану, особого значения не придавал ничему происходящему, пока Хани всё ещё не мог поверить, что ему выпал такой шанс. За упорную работу и отличные оценки получить возможность перевестись из маленького малазийского универа, в другую страну, в один из самых лучших универов — это казалось каким-то нереальным сном! На самом деле, неделю назад они уже сюда заходили. Заполняли и подписывали документы в деканате о переводе, прошли небольшую экскурсию внутри здания, где им показали основные места учёбы, отдыха и других мест, предназначенных для времяпрепровождения студентов. Это и было ещё одной причиной, почему Хан так сильно сомневался в изначальном плане друга. О каком часовом поясе могла идти речь, когда они сами же заходили в деканат буквально неделю назад и с некоторыми преподавателями успели познакомиться? Но своего решения скинуть всю ответственность на плечи накосячившего друга Джисон не поменял. Они зашли в просторное, ярко освещённое фойе и сразу направились в раздевалку. Женщина, что работала там, смерила двух прилично опоздавших студентов хмурым взглядом. Джисон виновато отвёл глаза в сторону, потому что понимал и принимал свою вину, а вот Хёнджин включил своего внутреннего альфа-самца-обольстителя и отвесил комплимент её внешнему виду. Это помогло и её взгляд заметно потеплел. Хан про себя всё ещё проклинал друга за то, что они оказались в данной ситуации, но одновременно с этим испытывал радость и гордость от того, как Джинни умел менять отношение к себе людей, чем в прошлом спасал их и не раз. Они разделись, оставили свою верхнюю одежду в гардеробе, и пошли к лестницам. Первым шёл Хан, сзади него плёлся Хван. Нужная аудитория находилась на четвёртом этаже, и это расстояние преодолевалось довольно быстро. Или возможно Хану так казалось, потому что про себя он немного волновался. Не так он представлял свой первый день на учёбе. — А если преподаватель всё же окажется мужчиной? — поднял одну бровь Хан, который понимал, что на подобный финт, что сработал в гардеробе, его друг надеялся и в этот раз. Ведь мало каким женщинам удавалось сохранить невозмутимость и бесстрастность в общении с очаровательным Хёнджином. — Ты к чему это? — Ему тоже будешь глазки строить? — хохотнул Джисон. Хван сначала рассмеялся, потом задумался и выдал: — В принципе меня ничего ведь не останавливает? Джисон громко фыркнул на подобную наглость. Хотя почему он продолжает удивляться? Уже должен был привыкнуть к тому, что у Хвана море по колено 24/7, все двери открыты и никаких барьеров. — У тебя есть хоть какие-то границы дозволенного? — всё же спросил его Джисон, надеясь, что брюнет хотя бы задумается о собственном поведении. — К чему загонять себя в рамки, друг мой любезный? — Хван быстро вбегает на пару ступеней вверх, чтобы поравняться с Ханом и повиснуть на нём, — Жизнь молодая и она всего одна! — Хорошо, что ты это помнишь, — вздыхает Хани. — Даже если забуду, у меня всегда есть ты, чтобы напомнить! — Я завтра же меняю имя и сваливаю с этой планеты. — Ахахахах! Не поможет! — Почему это? — Я же за тобой последую! И та девчонка, что названивает мне всё утро, тоже. Хан смерил друга постным взглядом и вынес не утешающий вердикт: — Ты идиот! Я дружу с идиотом. Джинни виновато пожал плечиками. — Как так можно, Хван? Не узнать её имени, но зато дать свой номер! Кто так делает вообще? Хван ничего не ответил, лишь снова пожал плечами и рассмеялся. К тому моменту они добрались до нужной аудитории. Хани сразу же вылез из-под чужой руки и сделал несколько шагов назад, спрятавшись за спиной брюнета. — Действуй, — бросил он другу и Хёнджин, пожав плечами да состроив максимально виноватое выражение лица, сначала постучался, а потом потянул на себя ручку двери. Когда та распахнулась, первое что парням бросилось в глаза масштаб кабинета и количество сидящих в нём студентов. Около ста, не меньше. Затем они заметили молодую женщину с убранными в высокий хвост тёмными волосами в строгом пиджаке и юбке-карандаш. Она стояла с указкой в руках около экрана, на который небольшой проектор с первой парты транслировал изображение с темой сегодняшней лекции. Джинни сразу обрадовался, что преподавателем оказалась женщина. Он легко умел найти подход к представительницам противоположного пола, и чаще всего достаточно было похлопать глазками и отвесить парочку комплиментов, чтобы те растаяли. Она, сквозь строгие очки оценив взглядом двух молодых людей, один из которых прятался за нагло ухмыляющимся брюнетом, что не испытывал ни грамма вины за опоздание, поджала губы и заметно нахмурилась. Не откладывая в сторону указку, сложила руки на груди и двинулась в сторону парней. — Я правильно понимаю, что вы те самые студенты по обмену? — спросила строго она, полностью игнорируя наглые попытки брюнета строить ей глазки. — Всё верно, — ответил Джинни, — И мы очень извиняемся за опоздание! — И что же помешало прийти во время на занятие? — Разница в часовых поясах. Не привыкли ещё и случайно проспали, — отвечает Джинни и по всей аудитории раздаются множественные смешки. Хан позади друга устало потёр переносицу и вздохнул. Он не мог поверить, что этот кретин реально ссылался на часовой пояс! Ещё бы сказал, что зубы чистил долго или трусы искал на соседней планете! Он всех людей, что ли, за идиотов считает? Надо было всё же заходить первым, чтобы совсем не опустится в глазах почти сотни студентов, что с интересом наблюдали за разворачивающейся картиной. К неудаче парней лекция оказалась потоковая. И помимо однокурсников, с которыми им предстояло учиться по одной специальности, в огромной аудитории присутствовало множество и других ребят. Так что, если выразиться одним словом, то парни опозорились почти перед всем третьим курсом этого университета стараниями придурка Хёнджина. Женщина на глупую отмазку ничего не ответила, лишь постно кивнула и перевела свой строгий взгляд на Джисона позади Хвана. По выражению её лица сложно было понять, поверила она им или нет. Вполне вероятно, что в своей голове она уже продумывала варианты, как выгнать их с универа и как завалить на экзамене. И Джисон решает, что испытывать судьбу на прочность не будет. В отличие от Джинни, он не привык так безалаберно относиться ко всему происходящему вокруг, в удачу не верил и предпочитал выгрызать свой путь к успеху кровью и потом. Поэтому, пока Хван всё окончательно не запорол, он смело вышел из-за его спины и шагнул вперёд. Учтиво поклонился и произнёс: — Нам, правда, очень жаль, и мы сильно извиняемся за опоздание. Будем благодарны, если дадите нам шанс. Мы обещаем, что это в первый и в последний раз и такого больше не повторится. Только после его искреннего извинения, молодая преподавательница, кажется, немного оттаяла, вздохнула и попросила сесть на любое свободное место. И предупредила, что в следующий раз после звонка она никого не пустит и на её лекцию они попадут только через деканат. Парни искренне поблагодарили её за проявленную лояльность и ещё раз пообещали, что этого ни разу не повторится. В целом их тандем всегда так и работал. Хван был немного нагловатым, самоуверенным, мальчик с золотой ложкой во рту и постоянной удачей, сопутствующей ему во всём. Иногда достаточно было улыбнуться, заговорить зубы и ему прощали всё, что бы он ни сделал. Джисон тоже был далеко не промах и обладал особенной очаровательностью, без налёта «наглости». Тот самый сын маминой подруги. Он был до прилежного правильным и старался поступать по совести. И в те моменты, когда очарование его друга не работало, вступал в дело сам, используя свою голову и понимание ситуации в целом. Он легко считывал людей и на каком-то интуитивном уровне понимал, что от него ждут и как ему следовало бы поступить, чтобы сгладить углы конфликта и не наживать себе врагов и проблемы. Вот и сейчас он быстро сообразил, что враньё или хитрые ужимки его лучшего друга на строгую молодую преподавательницу не срабатывали должным образом, да ещё и злили больше. Она явно ценила в людях не это. Ей в первую очередь нужна была честность. А ещё полное понимание собственных ошибок и желание их исправить. Поэтому лучшей тактикой оказалось признание оных, с последующими искренними извинениями. Хван никогда этого не признает, но по большей части его удача держалась именно на его проницательном, думающем наперёд друге, что в различных критических ситуациях брал управление на себя. Пока они проходили до своих мест, их провожали восхищённые глазки почти всех девчонок, их кокетливые улыбки и тихие шушуканья. Если прислушаться, то некоторые просто обсуждали между собой, а откуда парни такие симпатичные взялись, с кем они сядут и в какой группе будут учиться, другие откровенно их делили. И если Хван подобному явлению был рад и с радостью стрелял глазками направо и налево, наслаждаясь оказанным вниманием, то Хан реагировал никак, просто потому что ему было всё равно. Вместо потехи собственного эго он тщательно выбирал место, куда они могли бы сесть, так как не хотелось ошибиться компанией. Про себя он с сожалением отметил, что приди они чуточку раньше, возможностей выбрать верное направление было бы куда больше, но сейчас придётся работать с тем, что имелось. Хану несколько раз пришлось выдернуть друга за шкирку с места, ведь стоило какой-нибудь симпатичной девчонке очаровательно помахать ручкой или улыбнуться и этот придурок уже бежал к ней, как верный пёсик. А девушек было жаль. Они явно заслуживали большего, чем интрижка на одну ночь. Свой окончательный выбор Хани сделал на одной спокойной, смешанной компании людей. Преподавательница давно потеряла интерес к новеньким и происходящему в аудитории. Шепотки она не останавливала, вела своё занятие дальше, и считала, что если ребятам эта тема не интересна и они не хотят ее послушать, то пусть не слушают. Лишь бы остальным не мешались. Поэтому группа молодых людей сразу перешла к знакомству, как только двое новеньких уселись рядом с ними. — Привет! Как вас зовут? — спросила их самая улыбчивая девушка со светлыми длинными волосами. — Я Хван Хёнджин, — первым представился Джинни и хотел уже следом представить и друга, но ему не дал этого сделать громкий смешок собеседницы. — Даже фамилия одна и та же! — закрыла она лицо ладошкой, обращаясь к подруге, сидящей по правую от неё руку, — Он точно не твой потерянный брат? — Точно, — ответила ей подруга с ярко рыжей, практически мандариновой шевелюрой и только затем выглянула немного вперёд, чтобы и парни смогли её увидеть, так как сидела она прямо за блондинкой. — Я Хван Йеджи, — представилась рыженькая и Хан немного обалдел от увиденного: — Ого! Вы так похожи! — он переводил взгляд с друга на девушку и сравнивал их между собой. Не знай, он, что Джинни — единственный такой в своём роде, подумал бы, что они родственники. — Не правда! Не настолько мы и похожи, — хихикнула Йеджи, и добавила, немного прищурившись, — Я ведь намного симпатичнее! Как реакция, все ребята, в том числе и Хан, тихонько засмеялись, а вот Джинни громко возмутился: — Эй! Даже слишком громко, потому что преподавательница во время рассказа темы лекции резко повернулась и очень строго глянула на них поверх очков. Джисону снова пришлось разрулить ситуацию. Он, молча, сложил руки в извиняющемся жесте, Хвану дал мощный толчок в предплечье, а Йеджи ответил: — Не могу с тобой не согласиться. Хёнджин громко фыркнул и надул губы. Его веру в то, что он красивее всех на свете никто не убьёт. Даже симпатичная девушка. — Я Хан Джисон, кстати, — представился кудрявый парень, а за ним следом представились и остальные. Улыбчивую блондинку с большими кукольными глазами звали Шин Юна. Йеджи была её лучшей подругой и учились они, как оказалось, на одном курсе с Хёнджином и Джисоном, что не могло не порадовать парней, ведь место для сидения было выбрано верное и теперь они уже знакомы с кое-кем с их курса. Далее после них сидела довольно тихая и скромная девушка с тёмными волосами Ли Черён. Они с Юной посещали одну старшую школу, и, не смотря на то, что на факультетах теперь учились разных, всё ещё сохраняли свою дружбу. Так же с ними сидели двое ребят. Ян Чонин, парень с практически белыми волосами и хитрым лисьим прищуром, хороший приятель Черён и учащийся с ней на одном факультете и его парень Бан Чан, который в прошлом году тоже, оказывается, был новеньким — он перевёлся из Австралии. Как оказалось в их компании сегодня не доставало ещё одного парня, который, к сожалению, подхватил какой-то вирус и теперь отлёживался дома. С ним Хвана и Хана познакомили заочно, показав его профиль в соцсетях и сказав что зовут его Ли Минхо. Он учился на одном факультете с Чаном. Все ребята оказались дружелюбными и приветливыми. Они пригласили присоединиться к ним в столовой на большой перемене и Джинни с Джисоном не нашли причин отказаться. Остаток пары они провели в общении друг с другом, стараясь не шуметь и не мешать вести занятие Шин Рюджин (так звали молодую преподавательницу) и остальным студентам. В основном болтали на отвлеченные темы, предпочитая самые интересные вопросы, касающиеся перевода Хана и Хвана оставить на обеденный перерыв, где они смогли бы дать волю эмоциям и разговаривать в том диапазоне громкости, в котором им захочется. Пара пролетела быстро. Шин Рюджин не стала никого задерживать и отпустила всех со звонком. Двум новеньким напоследок она бросила напоминание, что опоздали они в первый и в последний раз. Хван и в этот раз постарался очаровательно помахать ей на прощание, на что лицо молодой женщины скривилось, словно она лимона съела. А вот с Джисоном она вполне себе вежливо попрощалась, хотя и очень сдержанно. Кажется, среди двух новичков она нашла себе любимчика и, это был далеко не Джинни. Как только последние студенты покинули аудиторию, преподавательница собрала свои вещи, бегло оглядела кабинет, на наличие какого-нибудь беспорядка и только затем покинула помещение, закрыв дверь на ключ и сразу направившись в деканат. — Они опоздали! На первое же занятие! — воскликнула она, как только вошла в кабинет. Декан, мужчина средних лет, заполняющий какие-то документы отвлёкся от своего занятия и глянул на Рюджин, подняв одну бровь вверх, — И ладно хотя бы один из них понимает границы дозволенного, обладает какой никакой совестью и самосознанием, умеет признавать ошибки и исправлять их, но второй… Столько самоуверенности и наглости я ещё не встречала! — Нууууу… — задумчиво произнёс мужчина, слегка улыбнувшись, — Мы же примерно нечто такое и ожидали, когда читали их личные дела и рекомендации. И действительно, если заглянуть туда, оба являлись круглыми отличниками и довольно активными ребятами. Очень часто привлекались к внеурочной деятельности, с которой справлялись на отлично, принося в копилку своего университета колоссальные баллы плюса. Но вот поведение… Оно хромало у обоих. Так некоторые преподаватели в своих рекомендательных письмах и писали. Причем по большей части упоминали, что один из них без своего друга вполне себе нормальный, спокойный, рассудительный и воспитанный парень. Но их дружба с Хван Хёнджином настолько тесна, что он чисто физически не мог не попасть под его влияние, перенимая некоторые его плохие привычки. А ещё ирония заключалась в том, что конкретно в учебной деятельности, именно самый несносный из этих двоих преуспевал куда больше. А ещё Джисон категорически не согласен был ехать в другую страну без своего приятеля. — Я ждала, что хотя бы капелька совести и осознанности в них будет. Никакие оценки и заслуги по учёбе не стоят того, чтобы терпеть в стенах нашего университета явных хамов! — Мне кажется, ты горячишься, Рю. Это же только первый день… — И они уже успели опоздать, построить мне глазки, и всю пару занимались чем угодно, но только не учебой, — сложила руки на груди молодая преподавательница. Пак Джинён вздохнул. Его племянница иногда была слишком упряма и строга. А ещё спешила с выводами и всё принимала чересчур близко к сердцу. Он отклонился на спинку стула и мягко улыбнулся. — Ты разве не была когда-то такой же молодой и с шилом в одном месте? Парни новенькие, никого не знают. Хотят выделиться, понравится всем остальным и влиться в компанию. Я думаю, они сейчас пройдут все этапы знакомства, адаптируются и покажут себя с лучших сторон. Дай им шанс. Пожалуйста? — мужчина сложил руки в умоляющем жесте. Рюджин устало вздохнула, потёрла переносицу указательным пальцем и очень нехотя кивнула. Сложно отказывать дяде, когда он сверлит её такими щенячьими глазами. — Хорошо. Шанс так шанс, — согласилась она, всплеснув руками, и добавила, — Но предчувствие, что мы ещё с ними натерпимся, от меня никуда не уходит. Этой фразой она поставила точку в разговоре, развернулась на каблуках и ушла по своим делам, оставив дядю одного в кабинете.

***

Переполненная голодными студентами столовая гудела, шумела и напоминала скорее муравейник, нежели общественное место для людей. Студенты, привычно сбившиеся в самые разные кучки, громко болтали меж собой, обсуждая насущные проблемы, такие как незачеты, долги, будущие проекты, неприятных или напротив приятных преподов, соседей по общаге, тренды в соцсетях, айдолов, новые дорамы и фильмы и многое-многое другое, что в наше сумбурное время так сильно волновало молодых людей. Помимо компанейских ребят, в столовой присутствовали так же и одиночки, которые вместо общения с друзьями предпочитали забиваться в угол и ни с кем не контактировать. А ещё были странные компании с очень странными интересами. Например, Бан Чан рассказал, что на их факультете как раз учится подобная. По его словам это была самая странная компания во всём универе. Они основали какой-то странный оккультный кружок, куда никого не пускали, одевались во всё черное, из рук никогда не выпускали жуткие книги о жертвоприношениях и ходили слухи, что они даже сатане поклонялись. — Я однажды задержался в деканате на какие-то лишние полчасика. Свет почти везде уже вырубили, а я только недавно перевелся и немного заплутал в многочисленных коридорах. И вот так забрёл к ним на «огонёк». По всему периметру помещения были расставлены свечи, они сбились в круг и читали какие-то жуткие мантры, молитвы или заклинания... В подробности я не вдавался. А когда подал голос, чтобы спросить, как мне выйти из здания, они все резко повернулись, потом поднялись со своих мест и двинулись на меня. При этом всём, не прекращая издавать жуткие звуки своих заклятий! Мне кажется, если бы не моя физподготовка, я бы не смог убежать от них. А они реально гнались за мной! — пожаловался Кристофер. — Да брось! Ты преувеличиваешь! — смеялась громко Йеджи. Она не в первый раз слышала эту историю, но каждый раз всё больше убеждалась, что Чан просто приукрашивает её. Ведь с каждой новой попыткой рассказа его история обрастала всё новыми и новыми подробностями. Вот сейчас, к примеру, она в первый раз слышала, что ему, оказывается, пришлось от них убегать. — Ничего я не преувеличиваю! У меня психологическая травма, а ты смеёшься! — спорил парень с рыжеволосой девушкой. — Айенни, я думала, вы справились с этим и ты вылечил его! — пошутила Юна, обращаясь к Яну, что по удачному стечению обстоятельств как раз учился на факультете психологии. Парень отрицательно помотал головой и сказал, что сеансов психотерапии предстоит ещё очень много, прежде чем Кристофер смог бы окончательно оправиться. Чан охотно покивал и все за столом громко засмеялись, в том числе сам «пострадавший». Затем ребята с удовольствием допросили новеньких: откуда они, как сюда попали и прочее. Хван с Ханом рассказали, что однажды им предложили, как одним из самых лучших студентов подать заявку на учёбу по обмену, что они и сделали. Сами они жили и учились в одном из британских филиалов в Малайзии, откуда и приехали. Все три года учёбы они показывали хорошие результаты и, когда дело коснулось отправить кого-то для обмена, то многие преподаватели сразу выдвинули их кандидатуры. Парни написали анкету, составили резюме, потом прошли долгие этапы отбора и всякой бумажной волокиты и вот они тут. — Так вы не корейцы? — спросила Йеджи. — Мы корейцы. Мы уехали в Малайзию, когда учились в средней школе. Наши родители, а если быть совсем точным отцы, компаньоны по бизнесу, которые почему-то решили обосновать свои филиалы там, — ответил за двоих Джинни и Хан подтвердил это кивком головы, а потом обратился с ответным вопросом к Чану: — А ты откуда? Крис уже почти начал отвечать, но ему не дала этого сделать Юна, которая зачем-то прикрыла ладошкой его рот. — Мы называем его кенгуру! Догадаетесь откуда такая кличка? — Хах! С Австралии что ли? — предположил Джинни первое, что ему пришло на ум, и блондинка довольно закивала, сразу убирая руку от парня. Чан глянул на неё как-то немного обиженно. — От этой клички у меня тоже психологическая травма, — заметил он, — Хватит меня так называть! — Ты прыгнул тогда на два метра! Кто ты, если не кенгуру? — заметила Йеджи. — Я человек! — возразил ей Крис и, не встретив поддержки ни со стороны ржущих друзей, ни даже в лице смеющегося бойфренда, совсем расстроился и изобразил, как плачет. Для более картинного представления он даже лицо спрятал на его плече, и Чонину пришлось изобразить сквозь смех, как он его утешает и успокаивающе гладит по спине. Ребята громко и долго с этого угорали, обсуждая ту самую университетскую олимпиаду, после которой Чана и окрестили той самой кличкой, пока вдруг внимание Джинни не привлекла тень. Прямо позади Черён, что сидела напротив него самого. Точнее то была не тень, а человек, который сильно её напоминал. Судя по телосложению — парень, невысокого роста, одетый во всё чёрное и бесформенное. Свободные, даже слишком штаны, длинное худи, что свисало ниже попы, на голове надет капюшон, а пол лица скрывала чёрная маска. Но это всё равно не помешало увидеть его огромные, расширенные от ужаса глаза, смотрящие прямо на Хёнджина. Когда Хван непонимающе наклонил голову набок, как бы спрашивая этого незнакомца «что?», то парня прошибло дрожью по всему телу, и он активно замотал головой в стороны, будто бы не веря в то, что видел перед собой. Дрожащей поступью он начал медленно отступать назад. Пальцы его сотрясались так сильно, что он не смог сдержать подноса с едой и тот с грохотом повалился на пол, рассыпав и расплескав вокруг всё своё содержимое. Все близстоящие столы от испуга и неожиданности подпрыгнули на месте. Особенно тот, за которым сидели все новые друзья Джинни и Джисона. Почти вся столовая заглохла и обернулась, сосредоточив внимание на происходящем. Молодым людям было интересно, что вообще происходит и где драка, ведь звук напомнил студентам именно это. Но особенно интересно происходящее было Джинни. Незнакомый парень в чёрном продолжал во все глаза пялить на него, даже забыв как моргать, и медленно отступая назад. Он явно чего-то сильно перепугался и желал убежать с места происшествия, как можно скорее, вот только выбрал для этого самый неудачный способ — идя спиной вперёд. Его ноги ступали прямо по разлитому содержимому его подноса. Кафельная плитка, которой был покрыт пол в столовой, становилась очень скользкой, когда на неё попадала жидкость и, как следствие, напуганный дрожащий парень не справляется с координацией, поскальзывается на мокром месте, и падает, приземляясь прямо на попу. В таком положении надолго не остаётся, подскакивает практически сразу и теперь уже не отступает, а прямо-таки бежит из столовой, глядя исключительно в пол и игнорируя всех вокруг. Некоторых он даже случайно толкает и не обращает внимания на их попытки его дозваться и предъявить по поводу беготни в неположенном для этого месте. Джисон, как и Хван, провожают «тень» обалделыми глазами и не понимают: это тут в порядке вещей или они чего-то не понимают? И им хватает одного беглого осмотра всей столовой, чтобы понять, что нет. Остальные студенты пребывают в не меньшем шоке, а значит, такое не каждый день увидишь. — У меня два варианта, — первым подаёт голос Джинни, нарушая тишину, — Либо я настолько красив, что теперь даже парни теряют над собой контроль и не могут устоять на ногах, либо… — Либо? — закатил глаза Джисон. — Либо это один из тех оккультистов и в моём прекрасном облике он нашёл прекрасную жертву и не смог поверить своему счастью? — хохотнул самодовольно Хёнджин, задрав свой «великолепный» нос выше горы Эверест, а Хан отвесил себе смачный шлепок по лицу. Иногда он серьёзно задумывался об убийстве, и только страх опорочить доброе имя родителей его останавливал. — Нет. Он точно не один из них, — подала вдруг голос Черён, что до этого спокойно жевала свой обед, не участвуя в беседе и лишь изредка хихикая над шутками ребят. — Ты уверена? — усомнился Джинни, потому что облик «тени» очень даже походил на ребят из той компашки. Они же во всём чёрном ходят и странные. — Точно уверена, — робко кивнула девушка и кинула умоляющий взгляд в сторону Чонина. Тот его словил и сразу считал намёк. Она просила его подробнее рассказать об их общем однокурснике, так как сама не очень любила быть в центре внимания из-за природной скромности и застенчивости. — Его зовут Ли Ёнбок. Он учится с нами на одном курсе, — начал пояснять для новеньких Ян, — И он вообще ни с кем не общается. Те ребятки из кружка оккультики не разговаривают с остальными, но держатся своей компании, а Ёнбок вообще ни с кем. За три года учёбы мы с Черён даже голоса его ни разу не слышали, по-моему, — он посмотрел на девушку, как и все остальные и та кивнула подтверждая, что это действительно было так. — Он ходит всегда с опущенной головой, как будто даже смотреть ни на кого не хочет, — продолжил свой рассказ Чонин, — Садится на парах в отдалении от всех или где-нибудь в уголочке. Старается лишний раз не отсвечивать, и иногда даже забываешь, что нас в группе не 20 человек, а 21. Он вечно прячется за чёрным капюшоном своей безразмерной одежды. — И всегда в маске? — поинтересовался Джисон. — Неа. Её надевает иногда. Раз в месяц может, а может чаще. Не знаю, с чем это может быть связано. Однажды мы с Черён пробовали с ним заговорить, но… — Ян обреченно развёл руки в стороны и пожал плечами. — Он вас посылал? — уточнил Хван. — Нет! Совсем нет! Он не грубый! — встряла вдруг в разговор Черён, — Ёнбок никогда ничего и никому плохого не говорил. Он же вообще не разговаривает. В её голосе послышались обвиняющие нотки. Она явно пыталась защитить репутацию парня. Джинни даже мельком подумал, может он ей нравился? Ну, или она просто была слишком уж доброй душой и хотела во всех людях видеть только хорошее? — Он никак на нас не реагировал и мы не стали его донимать, — дополнил ответ подруги Чонин. — Это как? — не понял Хани. — Вот так. Я к нему подходил, говорю «привет», а он, даже не поднимая головы, просто вставал и уходил. Я несколько раз пробовал, а потом забил. — А экзамены он как сдаёт? Всякие проекты? Часто ведь приходится выступать перед аудиторией… — недоумевал Джисон. — Он делает это только лично. Общается с преподами один на один. У нас понимающие учителя и всегда идут ему на встречу, — ответил Ян и Черён добавила: — У него жизнь тяжёлая была... Он вроде бы сирота, из детского дома. — Оу, — сочувствующе произнёс Хан и подумал, что все эти странности вполне объяснялись данными факторами. От нехватки родительского внимания и любви, нехватки должной социализации вполне мог вырасти зажатый и закрытый человек со своими тараканами в голове. — Ага. Вот только вы самое главное забыли упомянуть, — встряла вдруг Йеджи и её друзья переглянулись, сразу поняв, что она имела в виду, а вот Джинни с Ханом лишь непонимающе похлопали глазками. — О чём? — переспросили они. — Как по мне, это глупые раздутые слухи, — поморщился Чонин, — До таких тихих и «неправильных» по меркам общества людей всегда докапываются и выдумывают лишнего. — Я тоже так думала, пока не познакомилась с кое-кем, кто воспитывался в том же детском доме, что и Ёнбок, — заспорила с ним Йеджи, — И мне там такого рассказали! — А там какие-то другие люди росли что ли? — нахмурился Чонин, который был крайне недоволен и совершенно не согласен со всем тем, что передавалось из уст в уста от одного к другому человеку, — Точно такие же! Ёнбок — тихий и закрытый парень, вот и выдумывают про него всякого! Это же бред, ребят, согласитесь? Уверенно покивала лишь полностью согласная со своим другом Черён, а вот остальные, и даже бойфренд Чонина, отчего-то промолчали. — Было бы, ребят, очень круто, если бы мы понимали о чём вы говорите, — встрял в спор двух друзей Хёнджин, — Мне реально следует напрячься и бояться того, что произошло? Потому что этот Ёнбок или как там его, смотрел во все глаза именно на меня! — Нет, конечно! — Да! Ответили одновременно Йеджи с Чонином. В этом вопросе они явно находились по разные стороны баррикад и раздражённо переглянулись. Хани подумал, что оба являлись своего рода лидерами и людьми ведущими, по своим характерам, а когда случалось так, что их мнения расходились, то это выливалось в своего рода «битву». Дебаты могли быть очень громкими с попыткой перетянуть одеяло на себя. И вполне вероятно, на этом поприще были и очень серьёзные ссоры, рискующие когда-нибудь перейти в драку. — Я требую подробностей! — воскликнул Хван, который считал, что если уж чего-то бояться, то он предпочитал знать — чего именно. Чан сглотнул и с осторожностью бросил взгляд на своего парня, как бы спрашивая у него: а можно я всё-таки расскажу? Блондин вздохнул и закатил глаза. Опёршись на спинку стула, сложил руки на груди, всем своим видом показывая: «делайте, что хотите». Тогда Крис наклонился к сидящим напротив него Хану с Джинни, и прошептал: — У этого парня есть прозвище. Его все называют «Сонным параличом». — Ага. И это прозвище зародилось как раз в том самом детском доме, где он воспитывался, — лениво дополнил его мысль скептично настроенный Ян. — Сонный паралич? — переспросил Хани, — Это же явление какое-то, кажется? — Если быть совсем точным, это заболевание, характеризующееся эпизодами кратковременной потери мышечного тонуса в момент перехода от сна к бодрствованию при сохранённом сознании. В современной неврологии это состояние так же носит название катаплексии засыпания и пробуждения, и относится к группе гиперсомний, — отчеканил Хван, словно заученный текст, из-за чего столкнулся с поражёнными взглядами со стороны новоявленных друзей. — Просто читал однажды про такую штуку, — посмеялся смущённо Джинни, что вызвало у ребят ещё больший шок. Потому что те, кто только «однажды читал» не выдают определение термина с точностью до слова, как чёртов Google. — Оке-ей, — протянул Джисон, перетягивая внимание ребят от смущённого друга на себя, — С тем, что это такое мы определились, а парень этот тут при чём? — За уши притянули. Потому что людям надо было как-то объяснить происходящие совпадения, — саркастично бросил Чонин, которого вся эта канитель из слухов ужасно раздражала. Хан подумал, что вполне вероятно в прошлом он либо сам был жертвой сплетен, и как следствие массового буллинга, либо был знаком с кем-то, кто подобное пережил. Поэтому так негативно относился ко всем, кто разносил сей бред. Ведь судя по тому, что след Ёнбока давно простыл, а вокруг только и делали, что обсуждали несчастного парня, забыв про другие темы для разговоров, да ещё и издевательски потешаясь над тем, как он упал и вытер своей чёрной одеждой пол, создавалось впечатление, что парня если не буллят, то уж точно постоянно задевают. — Ничего это не совпадения! — вновь заспорила с ним Йеджи, — Есть как минимум несколько свидетелей подобного! — Как они могут быть свидетелями? — снова закатил глаза Чонин, — Откуда они знают в точности, что было так и никак иначе? — Потому что они росли с ним и воспитывались в одном доме! Это же очевидно! Он всегда носит чёрное, как будто в вечном трауре! И маской лицо закрывает! Это ли не доказательство, что он не хочет, чтобы его проклятье касалось других? — А вариант, что парню просто может нравиться чёрный цвет, ты вообще не рассматриваешь, да, Йед-дон? А маску он может носить, чтобы всякие глупые разносчики слухов не пялились лишний раз! А то, что эти твои знакомые воспитывались в одном доме — вообще ничего не доказывает! Идиотов повсеместно полно! — потерял всякое терпение Ян, перейдя на более повышенный тон, на что вызвал со стороны Йеджи раздражённый нахмуренный взгляд и желание подняться и надавать по морде упрямому ослу. Крис, который, кажется, был больше склонен верить Йеджи, чем своему бойфренду, виновато переводил взгляд с одной спорящей ко второму и не мог решить, кого он должен поддержать. Черён, мысленно была на стороне Чонина и на каждый его довод робко кивала. Юна продолжала кушать и с интересом слушала привычную для неё перепалку, и казалась единственной за этим столом, кто не относился к этой теме слишком уж серьёзно. Проще говоря — ей было всё равно, где правда, а где вымысел. Она готова принять и тот и другой исход событий. И пока не было точных железобетонных доказательств того или иного, так чего воздух зря сотрясать? И лишь двое новеньких всё ещё не соображали о чём спор и глупо хлопали глазами, пока Хёнджин снова не встрял со своим требовательным: — Да о чём речь, ребят? Шин Юна глянула на него, прожевала кусочек курочки, который чуть ранее пихнула в рот, хихикнула и пояснила: — Если вкратце, то поговаривают, что тех, кого Ёнбок видит в своих снах, вскоре умирают.