ПРИГОВОР

«Это и есть Новый мир?», — спрашивала саму себя Гермиона. Она стояла в окружении развалин Хогвартса, окрашенных в жуткие чёрно-красные цвета. Будто камни сами испытали весь ужас и боль тех, кого защищали и от кого оборонялись. Отчаяние накрыло с головой, и Гермиона бессознательно зажмурилась, словно пытаясь убедить себя — всё это лишь дурной сон! Стоит открыть глаза — кошмар развеется. Раз, два, три — взмах ресниц — и вот… снова печальная реальность: плач, смерть, кровь, руины… Волан-де-Морт пал в финальной битве с Гарри Поттером. Точнее, просчитался. Бузинная палочка отказалась убивать своего истинного хозяина — «мальчика, который выжил». Поэтому «Авада Кедавра» отрекошетила от Гарри и поразила самого Тёмного Лорда. Сторонники Поттера ликовали, а Пожиратели Смерти незамедлительно аппортировали с поля битвы. Гермиона торжествовала вместе с остальными: бросилась обнимать Гарри, потом к ним присоединились Рон и Джинни. Тут же толпа подхватила героя и стала качать на руках под дружные радостные крики. Вместе с остальными девушка хлопала другу от всей души, считая, что теперь все невзгоды позади. Долгожданная эйфория всегда слепа. И быстротечна. Отрезвление пришло вскоре, когда Гермиона и другие студенты пошли осматривать место «исторической победы». — Борода Мерлина, здесь оторванная голова и чьи-то конечности. — Посмотрите, сколько трупов слева. — Несите носилки, здесь похоже выживший ребёнок Ад. Личный ад. Она точно стояла посреди него в полном отчаянье от бессилия. Желудок мутило, ноги подкашивались, но освободительные слёзы отказывались появляться. Шоковое оцепенение, словно анастезия, отпускало постепенно. И каждое новое осознание поражало сердце всё острее и острее. Слишком много смертей, слишком много нуждающихся в помощи, слишком много слёз и страданий. А ведь Гермиона шла за Гарри, чтобы уберечь волшебников и магглов именно от этого. И да, они победили жестокого тирана, но какой ценой? Праздновать приходится на кладбище. Огромном, страшном, кровавом. Удушающая боль в этот момент яростно сдавливает в своих тисках виски и затылок. Это слишком, слишком… Дыши, дыши. Мы справимся. Давай, как учил отец на случай опасности. Медленно считаем до десяти. На вдох-выдох. Раз, два, три… Нужно постараться вспомнить какое-нибудь любимое место, где всегда было хорошо. Библиотека… Четыре, пять, шесть… Попробуй почувствовать любимый запах книг и запах горящих свеч …Семь, восемь, девять… Сердечный ритм стабилизируется, в голове немного проясняется… Десять. Тиски спазма ослабевают. — Гермиона, с тобой всё в порядке? — подбегает встревоженный Долгопупс. С подбитым глазом, хромающий на левую ногу, он вполне смахивает на пирата. Она улыбается этой неожиданной и забавной мысли. Видимо, всему виной нервное потрясение. — Что? — удивляется ухмылке парень. — Да так, ничего. Думаю, как скоро объявят дату выпускных экзаменов. — Грейнджер — такая Грейнджер, — закатил глаза Невилл. — Пойдём, в госпитале явно нужна наша помощь. ************** В сером каменном зале Министерства Магии чувствовалось всеобщее напряжение. Пожирателей Смерти и их семьи дожидались своей очереди, сжимая кулаки и глядя на судей, — среди которых возвышались три фигуры: Гарри Поттер, Аластор и Кингсли. Гермиона, Рон и Джинни сидели поодаль на скамьях для свидетелей. Поддавшись атмосфере всеобщей напряжённости, Грейнджер нервно постукивала носком своих туфель и теребила рукава мантии. Она знала –подсудимые служили Тёмному Лорду. Они осознанно выбрали зло. Но их жёны, мужья, дети, престарелые родители? Чаще они становились просто невинными жертвами. — Семья О’Мэлли, вы обвиняетесь в участии в убийствах и поддержке Тёмного Лорда. А также вам вменяется пособничество в проникновении Волана-де-Морта в Годрикову Впадину, когда впоследствии оказались жестоко убиты Лилии и Джеймс Поттеры. Как вы попытаетесь себя оправдать?» –прозвучал голос Гарри, с вызовом, злобой и презрением. Мистер О’Мэлли, мужчина в годах с проседью на висках, поднял голову. Его глаза искрились гневом и отчаянием. — Тёмный Лорд шантажом заставил меня служить ему, он угрожал жизнью моих близких. Жена тогда носила под сердцем нашего первенца, я пытался спасти их. Прошу судить только меня, пощадите супругу. Она тяжело больна и не переживёт воздействия на сознание. Рядом стоящая женщина в этот момент вздрогнула и взглянула на мужа затравленным взглядом, полным слёз. — Умоляю вас, Гарри, — и тут же осеклась, — Министер Поттер, пощадите мужа. Он вступил в ряды Пожирателей не из злого умысла, а от страха за нашу семью. Он провёл этого монстра в Годрикову Впадину после 3 Круциатусов. Будьте милосердны! Его даже не было на последней битве… — Это нам известно, — резко прервал слёзный рассказ Кингсли. — Но вы были задержаны в мире магглов, пытаясь скрыться от парвосудия. Зря. Явились бы с повинной, мы бы подумали о небольшой смягчении. Гарри резко встал, выпустил Оглашающую искру и почти прорычал: «Семья О’Мэлли объявляется виновной и приговаривается к Заклятию забвения. Все ценности и накопления, появившиеся во время службы у Тёмного Лорда изымаются в пользу Министерства. Генри О’Мэлли, в связи с вашими вольными или невольными деяниями в угоду Волан-де-Морту, повлекшими гибель ни в чём неповинных людей, вас ждёт поцелуй Дементора и пожизненное заключение в Азкабане». Последние слова заглушил истеричный плач жены и дочери мистера О’Мэлли. Гермиона закрыла глаза ладонью. Со стороны это выглядело так, будто она устала смотреть на всё происходящее. На деле же девушка пыталась скрыть ото всех накатившие слёзы. После той панической атаки на поле битвы, Гермиона стала острее ощущать эмоции окружающих. Будто она сама проживает весь этот страх, боль, отчаяние и разрывающую сердце тоску. Видимо, природный дар эмпатии под влиянием обстоятельств стал теперь её персональным палачом. Из невесёлых размышлений Гермиону вырвал скрупучий и вечно недовольный голос Грюма, хлестанувший тишину зала: — И последнее дело на сегодня. Обвиняются Люциус Абраксас Малфой и Нарцисса Друэлла Малфой. Вы признаны виновными в государственной измене и пособничестве Лорду Волан-де-Морту. По совокупности совершенного и сказанного главе семейства предварительно вынесен смертный приговор. Гермиона отчётливо ощутила дикую, жгучую ненависть и сковывающий ужас. А ещё…страх за кого-то. В зале раздались приглушенные вздохи и возгласы протеста. Люциус Малфой, надменный и самодовольный, замер на своем месте. На лице Нарциссы застыло выражение крайнего волнения. Внезапно тишину разорвал грохот. Двери распахнулись настежь, и в зал уверенной быстрой походкой буквально влетел, расталкивая охранников, Драко Малфой. Его глаза горели огнём неподдельной ярости, а руки дрожали от магии. — Вы не смеете!» — бросил он Поттеру, Грюму и Кингсли. Отчаянье, решительность и желание умереть. Нет — ахнула про себя Гермиона.