В тот зимний день

— И что не так? Поздний вечер перетек в темную ночь, когда дверь комнаты пришлось прикрыть, чтобы ночные душевные разговоры не нарушили глубокий и сладкий сон котёнка. Аль-Хайтам всё старался держаться за него: то за руку возьмет, перебирая пальцы, то носом уткнется в грудь, вдыхая, следом отбивая хвостом, дрожа кончиком. Кавех обнимал его, водя пальцами по талии, чувствуя дрожь и трепет. — Всё же так называть насилие над собой не стоит, — ответил он, приподнимая голову, когда Хайтам прижался носом сильнее. — Я просто так называю… это, — вздохнув, аль-Хайтам громко сглотнул, тяжело выдыхая. Кавех странно рыкнул, также забив хвостом. Он сжал челюсть, всё стараясь не дышать, пока приторный аромат персика, словно цепью сковывал его. Они лежали на кровати, прижимаясь друг к другу. Хайтам вцепился, держался крепко, словно Кавех вот-вот встанет и уйдет, оставляя того разбираться со своим хаосом самому. Он поскуливал, прижимался, краснея всё сильнее и сильнее, задыхаясь от наступившей духоты. А Кавех держался, гладил, стараясь так успокоить начавшийся жар барса. Рукой он повел вниз, к бедру, но ее сразу схватили оттянув. — Нет, — твердо и четко сказал он, сам сдавив челюсть, когда Кавех глянул прямо в глаза. — Не сегодня… Когда будем одни, — дыхание барса все же сбилось, он говорил прерывисто, часто облизывая губы, а взгляд и вовсе сильно помутнел. — Веритас в этой комнате прямо сейчас смотрит на нас? — Нет, но… — Тогда дай мне просто помочь тебе хотя бы на ночь, — Кавех прошептал и притянул его к себе, кусаче целуя и облизывая потом. Аль-Хайтам буквально захныкал, цепляясь когтями за его плечи, прижимаясь всё теснее и теснее. Кавех целовал спокойно, но лишь сначала, став настойчивее, прикусывая сильнее, оттягивая губу, ловя своими его тихие стоны. Колено протиснулось между чужих ног, и Хайтама крупно дернуло, когда следом за ней протиснулась и рука, поддевая резинку домашних штанов, а потом и боксеров, пальцами обхватывая ствол уже вставшего члена. По руке сразу потекла смазка, что, видимо, испачкала всю заднюю часть, а хлюпанье из-за движения руки вызывало бурю мурашек у обоих. Аль-Хайтам прижал ушки и головой прижался к матрасу, простонав. Кавех медленно водил рукой, будто рассчитывая движения: вверх-вниз и остановиться на головке, сжав ее подушечками пальцев, и снова, вверх-вниз… Кавех лежал напряженно, одной рукой надрачивая тому, второй держа локоть под собой. Хайтам прижимался, закатывал глаза, открывая рот и немо ахая. — Все же мне бы хотелось, чтобы ты сходил к специалисту об этой ситуации и… — Ты серьёзно сейчас решил продолжить этот разговор? — Хайтам рыкнул, притянув того за лицо, целуя, пока Кавех простонал, насупившись. Рука стала двигаться быстрее с хлюпами и стонами от двух кошачьих. Сжав руку, Кавех прорычал, приподнимаясь, навис над ним, носом уткнувшись в его шею, на место, где должна стоять метка у омег, как положено, как правильно. Приоткрыв рот, он притронулся губами к шее, чувствуя сильную дрожь, тихую мольбу под ним, пока рукой заканчивал дело. Сильно опустив ладонь к основанию, а потом вверх, создавая что-то вроде чавканья и сжимая головку, как Хайтам вбился бедрами, кончая и вскрикивая. Он выгнулся в спине и крупно вздрогнул, когда к нежной коже шеи притронулись небольшие клычки. Кавех держал лицо всё еще у шеи, вцепившись одной рукой в плечо барса. Хайтам очень тяжело дышал, открыв рот, всё еще дрожа под ним. — Кави… — он прошептал, чуть оттягивая шею, пока лев все еще виснул на нём. — Кавех? Он дернулся и отстранился, затуманенным взглядом смотря на него, а потом упал рядом, промурчав. — Я серьёзно, — Кавех дышал тяжело, вытерев руку о свои шорты. — Сходить к психотерапевту, — Хайтам всё еще хрипел и, откашлявшись, продолжил, — и предложил ты мне это, пока ты дрочил мне. — Противный, — буркнув, Кавех осторожно пнул того, а Хайтам хрипло засмеялся, всё еще дрожа кончиком хвоста. Облегчение на половину дня стало, а точнее ночи, обеспечено, но течка быстро не заканчивается. Хайтам перевернулся на бок и мягко поцеловал того, вызвав довольное виляние хвостом льва. Кавех сам притянулся, обнимая барса. — Почему ты не укусил? — Хайтам тихо спросил, протисывая руку под него и начиная гладить блондинистые волосы. Кавех промурчал от ласки и прикрыл глаза. — Потому что ты не давал разрешения, — ответил он и открыл глаза, когда рука остановилась. Кавех улыбнулся, целуя того в нос. — Ты знаешь, меня учили, что важно разрешение на такие важные вещи, как метка или узел. Аль-Хайтам хмыкнул, тихо так, вздрогнув. Он опустил голову и сам же прижался в его объятья. — Думаю стоит сходить. Попробовать, — прошептав, Хайтам вздохнул. — Если поможет… — Я буду рядом, — Кавех прошептал в ответ, обнимая крепче. — А сейчас давай поспим, хабиби.