В тот зимний день

      После рождения котенка прошло немало как четыре месяца, в которые пришлось знатно попотеть. Веритас оказался, на удивление, очень спокойным барсиком, лишь редко показывая свои недовольства. Он как и его папа, любил держаться за свой уже пушистый хвост, пытаясь держать его ртом, но выходило всегда плохо – Веритас просто начинал хныкать и приходилось отвлекать его погремушками, которые он так горячо любил. Он как и его папа, любил засыпать под чтение книг или негромкие обсуждения взрослых, забавно моргая и обнимая плюшевую уточку, что Кавех принес после выписки из роддома. Веритас оказался славным котенком. Просто чудесным! Кавех так себя накрутил, что совсем не справится с младенцем, что сам от себя не ожидал, что будет так хорош в родительстве. Но несмотря на это, были и другие проблемы. И вот сейчас, Кавех качал на руках уже уснувшего котёнка, мыча одну из колыбельных. Веритас тянул ручки, сжимая и разжимая пальчики, чавкая и зевая, при этом уже сопя. Кавех мягко улыбнулся и поцеловал его в лобик, укладывая малыша в кроватку и следом включая игрушку над ним, что стала наигрывать колыбельную, которую он напевал. Проследив с минуту, что котенок точно уснул, Кавех вышел из спальни и прошел в гостиную, садясь рядом с лежачим барсом. Подергав хвостом, Кавех протянул руку, погладив того по голове. – Я знаю, что ты не спишь, – прошептав, Кавех слабо улыбнулся и устроился рядом, обняв того со спины. Спасибо, что диван был расправлен и лежать было с ним намного удобнее. – Прости… Я снова. – Всё в порядке, – Кавех муркнул и носом зарылся ему в плечо, чувствуя, как под ним расслабились. Они лежали так некоторое время, пока аль-Хайтам сам не перевернулся к нему лицом, прижав к себе свои руки. Кавех обнял его, пальцами став водить по волосам, массируя голову. И через момент послышалось тихое мурчание снежного барса. – Веритас уснул? – аль-Хайтам тихо спросил между мурчанием. Он лежал с прикрытыми глазами, хвостом отбивая по дивану. – Уснул, но ты слышал, что он хныкал, – Кавех говорил совсем негромко. – Видимо, с ночи не отошёл после его прихода. – Я его всю ночь пытался уложить, – вздохнув, Хайтам поерзал. – Он не должен был узнать этот адрес. – Неважно. Хайтам хмыкнул, муркнул следом, потираясь носом об открытую ключицу льва. Кавех довольно заулыбался, обняв крепче барса. – Ты пил лекарства? – спросил он тихо, и аль-Хайтам угукнул, игриво дергая хвостом, прижимаясь сильнее. – Это хорошо. В комнате повисла тишина, лишь тиканье часов и отдаленно с другой комнаты слышалось окончание колыбельной. Кавех обнимал его крепче, прижимал к себе, прикрывая, словно от чего-то защищал, а аль-Хайтам, казалось, уснул следом за своим котенком, что было не так. Хайтам через раз напрягался, словно волнами проходило напряжение, а хвост и уши подрагивали из раза в раз. Смотреть было больно на это. – Я знаю, что ты не хочешь поднимать эту тему, – Каве сначала пробурчал, но потом осторожно погладил его по уху. – Но думаю, что стоит. – Кавех. – Год быстро пройдет и вас разведут, – Кавех сразу серьезно заговорил, нахмурившись. – Найдем адвокатов хороших и забудем про него. Он больше не будет вас трогать. Тараторя, Кавех опустил руки и поднял их, приподнимая голову барса к себе. Он внимательно посмотрел тому в глаза, подушечками больших пальцев гладя по щекам. Хайтам смотрел устало, но спокойно ожидающе, почти сразу отвечая, когда Кавех мягко его поцеловал. За весь день ему впервые улыбнулись, и Кавех счастливо забил хвостом, резко прижимаясь к нему и обнимая крепко-крепко. Они тихо посмеялись, немного покатавшись по кровати, обнимаясь. – Спасибо, что рядом, – Хайтам прошептал, целуя его в щеку, а у Кавеха мех встал дыбом от радости. Он схватил его в охапку, перевернувшись на спину, давая барсу улечься на его грудь. Пушистый хвост свернулся кольцом, довольно махая, а Кавех до ужаса раскраснелся, улыбаясь во все клыки, совсем слегка выпустив феромоны. Кавех до ужаса глупо улыбался, и Хайтам потянулся к нему, целуя, отчего тот совсем поплыл. – Прости, что ушел тогда. – Ты невозможный, аль-Хайтам! – буркнул Кавех, пальцами растрепав волосы. – И ты меня, – снова поцеловал его. – И я тебя люблю.

***

– Я займу у тебя лишь некоторое время, и мы сразу уйдем! Тигнари и не был против, но услышав добавку «мы», заметно напрягся, открывая входную дверь. В небольшую прихожую сразу же зашел лев, держа в руках объемную сумку, а впереди на себе рюкзак-кенгуру, в котором находился уже большой котенок. Сдержав улыбку, Тигнари быстренько помог с сумкой, откладывая её к тумбе, и тут же потянулся к нему, чтобы взять ребенка, как Кавех замотал головой. – Нет-нет! – он приобнял малыша, быстро сняв легкие кеды. – Ты точно не хочешь часовой истерики. – Точно не хочу, – ответил Тигнари и тут же заметил хмурый взгляд светлых глаз. Дернув острыми ушками, он улыбнулся ему, когда барсик нахмурился сильнее. Кавех прошел вперед на кухню, довольно виляя хвостом, пока малыш все внимательно следил за феньком. Горячий чай, какие-то угощения на столе, и вот двое с половиной сидели за столом. Кавех отстегнул все ремешки, пересаживая барсика себе на колени, откладывая сумку и вздыхая от уже осенней духоты. Тигнари сидел рядом, внимательно наблюдая за другом, пока не опустил глаза на хмурую мордашку. – Мне кажется, я ему не нравлюсь, – фенек буркнул и подвинул к Кавеху кружку с чаем, продолжая смотреть на котенка. Кавех дернул ушками, посмотрел вниз, погладив малыша за щечку, чтобы тот отвлекся. – Не, он всегда так с незнакомыми. Кавех глотнул чая и вздохнул, немного обжег язык, слегка высунув его. Он хотел что-то сказать, как по лицу ударил пушистый хвостик, от чего тот фыркнул. – Не делай так, Веритас, – буркнув, Кавех взял его хвостик, осторожно погладив, пока малыш смотрел на него, подняв голову вверх. – Значит, ты Веритас, – Тигнари подвинулся ближе, протягивая осторожно руку и поглаживая того по пухлой щечке. Веритас снова опустил на того взгляд и уставился на фенька. Нари сразу отдернул руку, смотря также в его глаза. – И где же твой папа? Веритас заморгал, тут же надув губы и закряхтел, заерзав на коленях мужчины, как Кавех немедля достал с сумки погремушку и за ней мягкую игрушку потрепанной уточки. Тигнари пока что молча следил за ними, и за тем, как котенок отвлекся от наступивших слёз, потянувшись к мягкой игрушке, начав её дергать и играться. – А папа попросил побыть один, – Кавех вздохнул, прижав малыша к себе, чтобы тот не скатился. – Один? – Тигнари снова протянул к нему чашку с чаем, и Кавех ее с радостью принял, отпивая его. – Мы не виделись две недели, – проговорил он. – Надо было проект закрыть, поэтому пожили отдельно, да, Веритас? – Кавех подергал того за ручку, отчего Веритас замахал хвостиком, снова подняв голову к нему, и улыбнулся. – Я сам напросился, а то смотреть невозможно на него – уставший до ужаса. Тигнари помотал головой, сам заулыбавшись, подвинулся ближе. Веритас опустил голову, заметив, что незнакомый ему человек подвинулся к нему, и опустил улыбку, снова странно хмуро уставившись на фенька. Тигнари только дернул ушками, чем рассмешил барсика. – Понимаю, – продолжил он разговор. – Я Сайно также выгонял, чтобы просто побыть в тишине пару часов. – Неужели? – Коллеи, как и все дети, Кавех, – Тигнари выгнул бровь, хмыкая. – Она тоже любит повредничать. Кавех лишь фыркнул в ответ, заставив маленького дернуться, но не испугаться. Веритас всё продолжал качать свою игрушку из стороны в сторону, иногда тягая ее то за ножки, то за ручки, тихо пыхтя. – Похож на него. – Упаси Архонт, – пробурчал Кавех и отпил еще. – Упрямый, прям как он. – Ему и года нет, Кави. – Зато я уверен, что будет такой же вреднючий. Рассмеявшись, Тигнари лишь закатил глаза от бубнежа льва и сел нормально, сам отпивая чай со своей кружки. – Я хотел поговорить с тобой о том деле, – начал Кавех, малыша прижав к себе еще раз. Веритас то и дело скатывался вниз, и когда его усадили еще раз, то отвлекся от утки, став осматривать небольшую светлую кухню. – Еще не обсуждал с Сайно, но ты знаешь, нужно лично с Хайтамом это обсудить, – подергав ушами, показывая появившееся напряжение, Тигнари проследил за действиями ребенка. – Да, я в курсе. Скажу ему… – Кавех нервно проговорил, как-то отводя взгляд, пока на его ногах заерзали. – И та юристка с Ли Юэ, поможет точно, – и в этот раз Тигнари глянул на котенка. Веритас поднял ручки, дергаясь, пока не снял шапочку и кинул её в сторону. Та отлетела далеко, прокатившись по полу. Мужчины уставились на упавшую шапку, как следом полетела еще и уточка. Кавех мгновенно забеспокоился, приподнимая малыша, как тот же мякнул и захныкал. – Ну что такое? – поднявшись с места, Кавех сразу начал качать малыша, поглаживая его по ушкам. – Может жарко ему? – Нет-нет, – Кави отошел в коридор, откуда послышалось намурлыкивание знакомой песни, как и следом повисла тишина, и он вернулся, усаживаясь на стул, пока котенок лицом уткнулся тому в водолазку. Тигнари хмыкнул, заулыбавшись. Кавех фыркнул. – Время спать? – он усмехнулся, как Кавех вновь фыркнул, но уже громче. – Нет, просто к папе хочет и начинает вредничать. От водолазки отлипли, и Веритас посмотрел на фенька. Сначала хмуро, как изначально, но потом протянул руку, став сжимать пальчики. Мужчины снова уставились на него. – Я тогда вечером поговорю с Сайно, – продолжив тот разговор, Тигнари хмыкнул. – Что он делает? – Прощается уже, – вздохнул Кавех и взял малыша за ручку, погладив его. – Тогда я поговорю с Хайтамом и начнем всё это дело. – Я бы дождался года, чтобы тот человек не стал качать права на него, – тыкнул он в малышка, как тот выдернул ручку и снова стал своеобразно махать ручкой, хмуро поглядывая на льва. – Да, точно, – Кавех кивнул, улыбнувшись котенку. – Тогда точно всё? – Да, – Тигнари рассмеялся тихо и наклонился. – Пока-пока, Веритас? – с улыбкой проговорил он, как малыш сразу перестал хмуриться. – П–ка, – слабенько проговорил Веритас, заставив мужчин чуть ли не подскочить на месте.